Солнце полуночи

– Тебе безразлично, что я чудовище? Не человек ? – Да. Я невольно задумался, в своем ли она уме. Пожалуй, я мог бы устроить ей лучшее лечение из возможных… У  Карлайла есть связи, он найдет самых квалифицированных врачей, самых одаренных психотерапевтов.

Однако выяснилось, что избегать ее – значит почти достигать предела моих возможностей. Я мог делать вид, будто игнорирую ее, и не смотреть в ее сторону. Мог притворяться, что она меня не интересует. Но все-таки ловил каждый ее вздох, каждое сказанное ею слово.

девушку, которая стала непрошеным средоточием моего мира.

– После всего, что я рассказал о  себе, ты боишься всего лишь того, как я вожу машину.

Никчемными сомнениями и бесконечным пережевыванием одних и тех же мыслей я способен погубить даже лучшие моменты, и мне об этом известно. Жаль, если у меня в запасе есть всего несколько лет, а я потрачу хотя бы часть этого времени в колебаниях.

бездонные карие глаза – оттенка молочного шоколада, но по яркости сравнимые скорее с крепким чаем, обладающие глубиной и прозрачностью, с крошечными крапинками цвета зеленого агата и золотистой карамели

Видимо, потому, что я не обычный, не современный и не человек

признаться, ведь она искренне верит в то, что права. И что я ничем не лучше этого труса Майка, если требую у нее заверений в ее чувствах, не заверив ее прежде в своих. Не важно, что сам я считал, будто выражал их предельно ясно. Она не прониклась, значит, мне нет оправданий. – Ты ошибаешься, – объяснил я. Теперь она должна услышать нежность в моем голосе. Белла взглянула на меня непроницаемыми глазами, ничем не выдав себя. – Ничего ты не знаешь, – прошептала она.

я уже был готов взмолиться, она подняла палец, призывая меня пока помолчать. – Дай мне подумать, – попросила она. Если ей требовалось просто навести порядок в своих мыслях, я вполне мог потерпеть. Или хотя бы сделать вид. Она сложила ладони вместе, переплела и снова распрямила тонкие пальцы. Глядя на свои руки, будто они принадлежали кому-то другому, она заговорила: – В общем, если не принимать во внимание очевидное, иногда… Нет, я не уверена, я ведь не умею читать мысли, но иногда мне кажется, что ты пытаешься попрощаться со мной, хотя и  не говоришь этого прямо. – На меня она так и не взглянула. Так она это уловила? Поняла, что лишь слабость и эгоизм удерживают меня здесь? И теперь я упал в ее глазах? – Догадливая, – выдохнул я, с ужасом увидел, как ее лицо исказилось от боли, и поспешил опровергнуть ее догадку. – Вот поэтому ты и не права, – начал я и остановился, вспомнив первые слова ее объяснения. Они беспокоили меня, хотя я их не понимал. – Очевидное? О чем ты? – А ты посмотри на меня, – отозвалась она. А я и смотрел. Только и делал, что смотрел на нее. – Я же самая заурядная, – пояснила она. – Ну, за исключением таких недостатков, как весь мой околосмертный опыт и неуклюжесть, чуть ли не ограниченные возможности. И посмотри на себя, – она махнула ладонью в мою сторону так, словно речь шла о чем-то совершенно очевидном, не заслуживающем разъяснений. Она считает себя заурядной? Думает, что я почему-то лучше, чем она? С чьей точки зрения – глупых, недалеких, слепых людей вроде Джессики или мисс Коуп? Как же она не понимает, что она самая прекрасная… самая совершенная?.. Даже этими словами не выразить насколько. А она не догадывается. – Видишь ли, ты слишком плохо знаешь саму себя, – сказал я. – Да, согласен: насчет недостатков

Пора бы уже тебе усвоить правило: пережил – и забыл. Как делаю я. Вечность – слишком долгий срок, чтобы предаваться угрызениям совести.