Царевна-лягушка

Честь вторая. Царевна

Так сыновья и сделали:

Пошли и стрелы звонкие

Во все три направления

Пустили на авось.

Влетела стрелка старшего

Во двор боярской дочери,

Второго – в дом купеческий.

Искать их не пришлось.

Молва распространяется

Быстрей бурана снежного:

Нежданно и негаданно

Царевич в женихах!

Встречали с распростертыми,

С поклоном, с придыханием,

И стрелы красны девицы

Несли на рушниках.

У младшего царевича

По имени Иванушка

Не всё так просто ладилось.

Что, впрочем, как всегда.

Три дня стрелу разыскивал.

Когда нашёл, как вкопанный

Стал, думая, провалится

Сквозь землю от стыда.

У озера, заросшего

Осокой и кувшинками,

На дереве поваленном

Сидела у стрелы

Не навка, не русалочка

И даже не кикимора –

Лягушка, жаба мерзкая,

А глазки веселы!

И голосом насмешливым

Сказала: «Здравствуй, молодец!

Вот ты какой, назначенный

Лягушке в женихи!

Хорош, придраться не к чему!

Ну что ж, стрелу вытаскивай,

Бери меня за пазуху

И к батюшке неси».

Иван в ответ: «Ну, помнится

Семейное предание

Про щуку говорящую

И разны чудеса,

Но чтоб жениться! К осени

Родятся головастики?

Да засмеют, затюкают

И царство, и отца!»

«Судьба такая! – молвила

Лягушка нежным голосом, –

Но если не откажешься,

Всё будет хорошо».

Поверил ей Иванушка,

Имел он сердце мягкое,

И вскоре вместе с суженой

Он во дворец пришёл.

«Ну, наконец-то!» – радостно

Все кинулись в объятия.

Потом смеялись, плакали

И пили до утра.

В сердцах хотел царь-батюшка

В окно лягушку выкинуть.

Кричал, что не считается,

Что это не игра,

Что свадьбы он не вынесет,

Лишит наследства царского,

Не даст благословения,

Что только через труп.

А сын твердил настойчиво:

«На свете нет случайностей:

Кто нужен нам, останется,

Ненужные уйдут».

Нахмурившись, царь выдавил:

«Тогда даю задание!

Не выполнит – лягушечий

Супец сварить велю.

Пускай невесты к завтраму

Хлеб испекут-состряпают,

И кто хозяйка лучшая,

Я поутру сравню».

Иван-царевич выскочил

С лягушкой, как ошпаренный,

Пришёл домой и голову

На руки уронил.

«Ну, не грусти, Иванушка, –

Она сказала ласково, –

Всё утром образуется,

Иди ложись, усни».

Иван её послушался,

Лёг спать. А в полночь лунную

Лягушка оземь хлопнулась,

Проговорив: «Оп-ля!»

И превратилась в девицу

Красы неописуемой,

В перстнях, монистах, кружеве,

Шелках и соболях.

Царевна! Без сомнения!

Раскрыв окно и выглянув,

Она в ладоши хлопнула.

И звёздной пыли горсть

Поймавши, в миску кинула.

Сваляла тесто, шлёпнула

И у печи поставила.

Когда же поднялось,

Ещё туда и плюнула!

Потом она добавила

Чешуйки с крыльев бабочки,

С улитки перламутр.

Взяла у мышки семечки,

Орешки дали белочки,

И напоследок клюковку

Принёс ей майский жук.

Наутро диво-дивное

Проснувшийся от запаха

Чудесного Иванушка

Увидел на шестке.

Покрытый весь узорами

И хитростями разными,

Украшенный присыпками,

Лежал на рушнике

Хлеб красоты невиданной.

«Ай да лягушка, умница!»

Иван-царевич радостный

Примчался во дворец.

Там ждали с нетерпением,

Чтобы начать трапезничать.

Нахмурившись, царь вымолвил:

«Явился наконец!

Судить хочу по-честному:

Хлеб подадут инкогнито.

Иди, свою лепёшечку

На кухню отнеси.

Сварганил сам, наверное?

Или купил у пекаря?»

Все прыснули и замерли:

На блюдах хлеб внесли.

С лицом серьёзным батюшка

От всех хлебов попробовал

И повара французского

Хотел казнить сперва.

«Вот как месье продажное

Умеет печь фактически!

А у меня на завтраки

Такая вот ботва!

На псарню! Нет! Вот эти два

Скормить тотчас предателю».

Тут старший сын как вскинется:

«Так он его и пёк»!

И средний сын покаялся:

«Прощенья просим, батюшка!

Мне тоже для надёжности

Хлеб продал ваш Жакоб».

«Так значит третий хлебушек,

Что жаль крушить, разламывать,

Что кушать лишь по праздникам,

Лягушка испекла?

А я решил – французишка:

Так вкусно и изысканно

У нас никто не сделает!

Иван, твоя взяла!

И всё ж для закрепления

Второе дам задание:

Пусть ваши рукодельницы

Рубашки мне сошьют.

С утра добро пожаловать!

А чтоб по справедливости,

Солдат приставить с ружьями.

Пусть караул несут!»

Иван-царевич сумрачный

Пришёл домой. Кручинится.

Ему лягушка: «Ванюшка!

Неужто хлеб был плох?»

«Хороший! Восхитительный!

Но повелел царь-батюшка

Рубашку сшить нарядную

И, чтоб застать врасплох,

Прислал вот соглядатаев».

«Ну, не тужи, не мучайся,

С солдатами мы справимся.

Ложись же почивать.

К утру всё будет сделано».

Спать не хотел Иванушка,

Хотел он за лягушкою

Тихонько наблюдать.

Когда в окошко горницы

Луна взглянула ясная,

Лягушка наземь шлёпнулась,

Проговорив: «Оп-ля!»

Оборотившись девицей,

Она в ладоши хлопнула,

И снился сон солдатушкам,

Что нет, они не спят.

Ивану – то же самое.

Красавица тем временем

Через ушко игольное

Поймала луч луны.

Внизу две мышки шустрые

Тянули нитку лунную

К веретенам. Те начали

Вертеться, как вьюны,

Накручивать, наматывать.

Семь паучих усидчивых

Соткали ткань воздушную.

Потом явился рак

И покроил уверенно.

Царевна снова хлопнула

В ладоши – и за вышивку.

А делала вот так –

Неслыханно, невиданно:

Она в ушко игольное

Лучи ловила звёздные

Каких ни есть цветов.

Игла, как рыбка, прыгала:

Кольнёт разок – и веточка,

Кольнёт другой – соцветие,