Три короба правды, или Дочь уксусника

Внизу, на площади две парившие от усталости лошади тщились сдвинуть с места тяжелый вагон конки, до отказа забитый закоченевшими пассажирами. Зато верхняя площадка вагона — империал — была совершенно пуста. Лишь тонкая цепочка следов тянулась по неубранному с крыши снегу, от лестницы до самого ограждения с деревянным щитом над головой кучера, рекламировавшим армянский магазин дамских вещей в Гостином дворе, и заканчивалась одиноким отпечатком чьих-то филейных частей в сугробе на сиденье. «И здесь жопа», — подумал обреченно Дурново.

— Вот и вспомнили о нас, Степан! — взволнованно сказал Артемий Иванович, спускаясь по лестнице. — Ну же, показывай, сколько нам дали! Деньги, настоящие! Как же я по ним соскучился!

Нефедьев все понял. Его мечты, наконец, сбылись. Государь послал войска, чтобы, наконец, раздавить это змеиное гнездо заговора и освободить его, Нефедьева, от трехлетнего заточения. Тот красноносый агент-француз исполнил свое обещание.

— Эге-ге-гей! — закричал он. — Сюда! Сюда! Хрю-хрю! Заговорщики здесь!