Серебро ночи. Примум. Книга 3

Агфе остановилась, и воин встрепенулся. Вокруг расстилалось заброшенное поле, а они замерли на его границе возле густого леска.

– Вот она, эта колонна! – мальчишка торжественно указал грязным пальцем на едва виднеющуюся из земли сероватую полоску отполированного когда-то камня. – Если б мы ее не отчистили от мха и вековой грязи, ее не было бы видно.

Спрыгнув с лошади, Феррун снял своего маленького провожатого и присел на колонну, пристально вглядываясь в землю. Здесь дракон или нет? Малец что-то тарахтел, но он его не слушал, приложив руки к камню и прикрыв глаза.

Под землей жило много мелких животных, это он чувствовал, но никого больше корсака – степной лисицы. Он углублялся все ниже и ниже, почти видя огромные разрушенные временем и людьми стены, подземелье, заваленное камнями и красной глиной, туннели, ведущие вдаль, тоже засыпанные и непроходимые, но никого живого крупнее лис, вырывших себе глубокие норы.

И здесь ничего!

Он раздраженно стукнул кулаком по камню. От бешеного удара колонна начала крошиться и оседать. И только тут он почувствовал, что его за рукав тормошит обеспокоенный мальчонка.

– Господин! Господин! Там огромный столб пыли! Сюда идет чужое войско!

Феррун мгновенно поднялся. Серая пыльная дымка уже загораживала полгоризонта.

– Едем! – он подсадил парнишку на Агфе, вскочил сам, и они быстрой рысцой двинулись на восток.

Агфе легко перепрыгивала стоявшие на дороге валуны, заставляя восторженно охать Анфия.

– Мы догоняем наших? – боязливо осведомился паренек, вовсе не желавший попасть в лапы страшных южаков.

– Да, – кратко ответил Феррун, прикидывая, успеют или нет жители ускользнуть от двигающегося им наперерез отряда врагов.

Посмотрел вокруг. Где этот ворон? Когда он нужен, того и не найти. Свистнул, никого. Что-то случилось? Вряд ли бы птица покинула его добровольно, без приказа. Припомнил – ворон исчез сразу после обнаружения табуна. Искать птицу было бесполезно, и Феррун ехал прямо, хотя и внимательно поглядывая по сторонам.

Внезапно краем глаза заметил неподвижную черную точку в пожухлой траве. Направил туда кобылку и скоро увидел нахохлившегося ворона со стрелой в крыле. Остановившись, подхватил его. Уже на ходу осторожно вытащил стрелу и залечил рану.

– Как же ты так? Кто это тебя? Свои или чужие?

Ворон бережно помахал крыльями, проверяя их силу, потом резко повертел головой. Феррун ничего не понял. Повторил вопрос:

– Свои?

Птица глянула на него круглым черным глазом и отвернулась.

– Понятно. Южаки. – Феррун раздраженно посмотрел в сторону все ширившегося облака пыли, поднимающегося над землей. – Значит, они совсем близко. Или тебя подбил какой-то передовой отряд?

Ворон сердито каркнул и засунул голову под крыло.

– Вы разговариваете с птицей, господин? – трепетно спросил мальчишка, не верящий своим глазам и ушам. – Она вас понимает?

– Она-то меня понимает, а вот я ее – не всегда, – Ферруну хотелось как можно быстрее догнать посланный им вперед обоз, но путь лежал через обломки камней, почти не видимые среди высокой засыхающей травы. Рисковать Агфе он не мог.

Они ехали по степи очень быстро, по мнению Фишки, и очень медленно, по ощущениям Ферруна. Но вот поле выровнялось, оголив землю.

– Тут мы пшеницу выращивали, урожаи были огромные, – мальчонка с тоской провел рукой, будто хотел прикрыть все вокруг. – Теперь поле заросло, трудно будет пахать, когда все это закончится.

С горечью подумав, что, вполне возможно, пахать здесь терминцам никогда уже и не придется, Феррун послал Агфе в галоп. Анфий ахнул и прижался к холке кобылки, боясь свалиться под ноги скакуна. Феррун твердо придержал его за грудь, и паренек пропыхтел:

– Я никогда не думал, что лошади могут мчаться с такой скоростью! Прямо как птицы! Даже страшно!

– Я тебя держу, бояться тебе нечего, – равнодушно заверил его Феррун, гадающий, успеет он или нет спасти поверивших ему людей.

Если ворона подстрелил далеко оторвавшийся от основной группы разведывательный отряд южаков, то вернее всего он уже догнал еле тащившийся обоз с беглецами. Злость и отчаяние захлестнули ум, и Феррун пригнулся к развевающейся гриве Агфе, плотнее прижав к себе замершего от страха мальчишку.

Лошадка стелилась по земле, выбивая снопы искр из-под попавших под подковы камней. Испуганный Анфий квело думал: как хорошо, что трава слегка влажновата после недавнего дождя, не то быть бы пожару. А кто бы его тушил? Выгорело бы все подчистую, а как жить потом?

Битву Феррун почуял, еще не видя обоз, заслышав своим чутким ухом металлический лязг мечей.

– Подожди меня здесь! – он остановил Агфе возле густых зарослей ракитника. – Ты мне будешь мешать, для тебя там слишком опасно. Спрячься!

Не слушая слезливых возражений, оставил мальчишку и помчался на выручку. Как он и предполагал, на обоз напал небольшой, всего-то в тридцать человек передовой отряд южаков. Но оборонять мирных жителей было некому – пятнадцать воинов были ослаблены и почти безоружны.

Но они еще держались с помощью стариков и мальчишек, бросающих в напавших булыжники, попадая главным образом в мохнатых и низкорослых степных лошадей. Те метались, не давая южакам точно прицеливаться и приблизиться к людям на расстоянии меча.

Радостно выдохнув, Феррун бросился в гущу враждебного отряда, оголив меч. Предусмотрительный ворон отлетел подальше, туда, где его никто не мог достать ни стрелой, ни, тем более, мечом, и сидел, нахохлившись и немигающим взглядом наблюдая за сражением.

Стрелы Феррун решил поберечь, их осталось слишком мало. Завидев его, южаки что-то воинственно закричали и попытались напасть на него всем скопом, лишь мешая друг другу и подставляясь под сокрушительные удары.

Скоро было все кончено. Последние из нападавших, видя, что дело плохо, попытались удрать, но даже не успели развернуть коней, как попадали на землю без голов.

Выдохнув, Феррун опустил меч и негромко пробормотал: «Хорошо, но мало. Было б их человек пятьдесят, повеселился бы побольше».

Видевшие эту стремительную битву терминцы восторженно закричали. И приветствуя его, и радуясь собственному спасению.

Глава вторая

– Все живы? – Феррун изучающе посмотрел на обоз.

Из-под телег вылезали прятавшиеся там малыши и бабы. Бледные, перепуганные, перемазанные в грязи, они выглядели просто жалко.

– Вот зачем мы только тебя послушались, мошенник, и отправились невесть куда! – внезапно заголосила высокая худая тетка в сером платье из грубого домотканого рядна, но с кокетливой вышивкой по вороту и рукавам. – Сидели бы по своим домам, ничего бы с нами не случилось! А то…

Прерывая ее истеричные вопли, старик, что встретил Ферруна первым, рявкнул:

– Дура! Ты назад-то посмотри!

Все повернулись на запад, туда, где стоял оставленный ими городок. Там клубились черные столбы дыма, упираясь в самый горизонт.

– Горит! Все горит! – женщины в голос зарыдали, мужчины бессильно сжали кулаки.

– Да! – сурово подтвердил дед. – И вы горели бы вместе со своим скарбом! Вы что, не видите, что чужие страдания для южаков потеха?

– Все живы? – сердито повторил Феррун. – Давайте поскорее! Я спешу!

– Вроде все. Подстреленные только есть, причем все в правое плечо, чтоб оружие держать не могли. Южаки не спешили, покуражиться хотели, – старший воин показал на несколько раненных.

Феррун снова принялся за лечение, осторожно доставая стрелы из тел и залечивая раны.

– Повезло вам, стрелы не отравлены. Обычно южаки мажут наконечники ядом, – сказал он вылеченным воинам.

Под стрелы попали те, кто и так был ослаблен после тяжелого ранения. Уложив их на телеги, Феррун приказал поймать сбившихся испуганным табуном лошадей южаков. На них сели все мужчины, пеших не осталось, и дело пошло куда быстрее. Феррун хотел было скакать за оставленным в кустах парнишкой, но тот прибежал сам, заскочив на оставшуюся свободной кобылку.

Убитых южаков побросали на дороге, забрав у них оружие: мечи, луки со стрелами и кинжалы. Феррун решил, что людям будет чем обороняться, если на обоз снова наскочат враги. Оружие, попавшее в руки необученных ратному делу стариков, пользы принесло бы мало, но все-таки они чувствовали себя гораздо увереннее, имея за плечами лук и стрелы, а в ножнах на поясе боевые мечи.

Уходили живо и молча. Перепуганные женщины, прижимая к себе малышей, смотрели назад, на оставленные жилища и беззвучно плакали, не веря, что когда-нибудь вернутся обратно, но радуясь, что покинули свои дома вовремя.

Феррун ехал позади, следуя старому воинскому правилу – пропускать вперед самых слабых. Медлительность тяжело груженых телег его угнетала, душа просилась скакать как можно быстрее в столицу Славинного королевства. Единственное, что хоть немного примиряло его с необходимостью сопровождать беженцев, – что они движутся в нужном ему направлении.

На ночь остановились в небольшом перелеске. Соорудив что-то вроде общего ложа из взятых с собой одеял, уставшие люди упали и уснули. Старший из воинов хотел было установить дежурства, но Феррун запретил, сказав, что будет сторожить сам, а людям необходим отдых.

– Но вы же устанете, проведя без сна целую ночь! – забеспокоился сэр Тетром. – А завтра нам снова предстоит тяжелый день!

– У меня всегда так, – Феррун прилег на голую землю, расслабленно вытянув ноги, наблюдая, как пасутся стреноженные кони. – Для меня привычно не спать по нескольку суток. Так что отдыхайте. Вам силы завтра понадобятся куда больше, чем мне.

Старший больше не стал возражать и скоро уже спал с краю общей постели, полностью положившись на охранявшего их сон витязя.

Феррун прикрыл глаза, полагаясь на свой слух. Никаких необычных звуков не слышалось, и он принялся вспоминать текст о спящем драконе. Он четко помнил, что нужно сказать какое-то слово, чтоб его разбудить, но вот какое? В легенде об этом ничего не было сказано, видимо, считалось, что оно хорошо известно тому, кто придет будить дракона.

Слова этого Феррун не знал, но подозревал, что оно было известно принцу Феррео. Вот как бы слишком избирательную память заставить вспомнить то, что нужно? Он напрягся, пытаясь припомнить все о своей прошлой жизни, но напрасно.

Его размышления прервал ворон, вернувшийся то ли с разведки, то ли с охоты, а возможно, и с обоих вместе. Он болезненно клюнул Ферруна в руку, заставив распахнуть глаза.

– Что, худо дело? – он успокаивающе погладил птицу по голове. Дождавшись хрипловатого подтверждающего карканья, догадался: – Южаки нашли трупы и идут по нашему следу? Тогда самое разумное – встретить их с предупредительным поклоном прямо сейчас!

Он поднялся гибким кошачьим движением, опоясался мечом, закинул за плечи лук с колчаном, бесшумно подошел к нервно прядущей ушами Агфе и поехал сначала медленной рысцой, чтобы не разбудить никого из спящих, а затем стремительным галопом помчался навстречу догоняющим их южакам, приказав ворону показывать дорогу.

Еще издалека он услышал шум – навстречу ему ехал большой отряд, бряцая оружием и совершенно не скрываясь. Южаки были уверены, что сопротивляться им никто не сможет, потому вели себя нагло, даже громко перекрикивались. Ориентируясь на звук, Феррун прикинул, сколько их. Получилось человек сто, не больше. Они видели в темноте, но он видел лучше.

Вот только есть ли среди них шаманы? Это было бы опасно, и он решил послать на догляд ворона, но спохватился. Достать летящую не так уж и высоко птицу из доброго лука или арбалета не трудно. Нет, так неосмотрительно своим разведчиком рисковать он не станет.

Свернув с тропы, бесшумно объехал скачущий по шестеро в ряд отряд, и напал сзади, ловко и быстро снося головы. Это не соответствовало воинской доблести, нападать со спины считалось бесчестьем, но он никогда не обращал внимания на смешные условности. Он расправился уже с большей частью южаков, когда те его наконец заметили.

Пока они разворачивали коней, пока сообразили, кто на них напал, от сотенного отряда остался лишь последний ряд. Не вступая в битву, они бросились врассыпную, но Феррун отправил вслед им по стреле и оземь грохнулись все беглецы.

Лошади, на спинах некоторых еще болтались мертвые тела, сбились в большой табун, боязливо всхрапывая и кося в сторону мертвецов темными глазами. Скинув убитых из седел, Феррун погнал лошадей в сторону привала, недовольно хмурясь. Смерти врагов не принесли ему всегдашнего удовлетворения, возможно потому, что он не почувствовал упоения битвы. Да и битвой это назвать было нельзя, скорее уж избиением беззащитных.

Оставив коней пастись, снова растянулся на прежнем месте и даже чуток вздремнул, полагая, что больше этой ночью его никто не потревожит. Едва забрезжила заря, поднялся и разбудил сэра Тетрома.

Тот встал по-военному быстро.

– Перекусим и в дорогу! – кратко приказал Феррун. – Медлить нельзя!

Воины, услышавшие эти слова, стали подниматься, будя остальных. Через несколько минут проснулись все. Женщины вытащили взятые с собой скудные припасы, все поели и пошли за лошадьми.

И тут-то их ждало настоящее потрясение – лошадей прибавилось на добрую сотню.

– Что случилось? – сэр Тетром сразу заподозрил неладное. – Вы снова бились с южаками этой ночью? – прямо спросил он Ферруна.

– Пришлось, – тот уже вскочил на Агфе и нетерпеливо ждал, когда запрягут коней в телеги.

– Да к чему нам столько лошадей? – та же говорливая тетка, что любила поскандалить, встряла в разговор и с претензией уперла руки в бока. – Что мы с ними делать будем и чем кормить?

– Кормить их не придется, они едят и сами, – Феррун начал по-настоящему злиться. – А вот их есть можно. Вам не доводилось есть конину? – он обвел загоревшимся зловещим синим светом глазами собравшуюся вокруг толпу.

Вредная тетка хотела сказать, что конину нормальные люди не едят, но под неприязненным взглядом воинов струсила и быстро побежала к своей телеге. Зазвучали крики, подгонявшие лошадей, и телеги гуськом стали выезжать со стоянки. Пятеро воинов поехали вперед, несколько по бокам, трое вместе со старшим замыкали движение вместе с Ферруном.

Сэр Тетром дождался, пока обоз не отъедет настолько, чтоб его слова не услышали сидящие на телегах люди, и только тогда спросил:

– Вы ездили навстречу южакам этой ночью? Судя по пригнанному вами табуну, их было не меньше сотни?

– Не считал. И не спрашивайте, как прошла стычка. Это было не сражение, а просто бойня. Многие из убитых так и не поняли, что же произошло.

– Вас это угнетает? – воин повернулся лицом к Ферруну, сочувственно глядя на него.

Тот слегка задумался и недоуменно пожал плечами.

– Да. Нет. Не знаю! – он небрежно махнул рукой. – В конце концов, это неважно. Главное, теперь у нас есть время. Немного, но нам должно хватить. К концу дня мы будем у большого моста через Одинку, там стоят заставы, его охраняющие.

Сэр Тетром оглянулся и привстал в стременах, вглядываясь вдаль.

– Погони не видно. Пока. Но если даже часть того войска, пыльный след от которого мы видели возле Югленича, придет к мосту, наши заставы будут просто смяты. Для южаков они не препятствие.

– Да, – Феррун согласно кивнул. – Поэтому я и хочу перевести заставы на другой, обрывистый, берег, и разрушить мост. Так будет легче оборонять границу.

Воины не поверили своим ушам.

– Разрушить мост? – не выдержал самый молодой из них. – Но это невозможно! Он каменный, на толстенных гранитных опорах. Чтоб его разрушить, нужна куча народу и уйма времени, которого у нас нет.

Феррун снисходительно глянул на сомневающегося.

– Посмотрим. – И, ничего больше не сказав, поскакал вперед, к виднеющейся неподалеку скале.

– Куда это он? – озабоченно проследил за ним один из сопровождающих сэра Тетрома воинов. – Надеюсь, он нас не оставит? С ним гораздо спокойнее.

Всем в обозе было видно, как, спрыгнув с лошади, Феррун без особых усилий поднялся по почти отвесной скале и встал на самом краю, вглядываясь из-под руки вначале в одну сторону, потом в другую.

Молодой воин потрясенно выдохнул:

– Такое человек сделать не может. Кто же он такой?

Сэр Тетром знал, кто это, но промолчал. Если б король хотел, он и сам рассказал о себе. Но не говорит, значит, еще не время.

Когда Феррун ловко спрыгнул с огромной высоты, вызвав этим испуганный вскрик видевших этот невероятный прыжок людей, на него посыпался град вопросов от любопытных женщин:

– Что вы видели? Как там? Нас догоняют? Мы успеем спастись?

Он ответил только одно:

– Все нормально, Одинка уже виднеется. Но нужно поспешить.

Подскакав к почуявшему неприятности сэру Тетрому сказал другое:

– На западном горизонте едва видимая полоса. Сюда идут южаки. И, судя по поднятой ими пыли, немало. Доехать до моста мы успеем, а вот стоящий там гарнизон сняться с места – нет. Поэтому я отправлюсь вперед, предупрежу, а вы спешите за мной как можно быстрее. Поехать здесь нужно направо, мост вон там! – и он показал нужное направление.

Затем шепнул что-то своей кобылке и та, тут же перейдя в летящий галоп, унеслась вдаль, оставив людей перешептываться и переглядываться. Не выдержавший неизвестности старик громко спросил у воинов:

– Что, совсем худо дело, раз он так быстро умчался?

Старший уверенно заверил:

– Пока не худо, но нужно поспешать, до моста еще довольно далеко. Нам необходимо успеть к нему до южаков.

– Давайте в телеги запряжем по второй лошади, – испуганно предложила жена старика. – Упряжь у нас есть.

– Бесполезно! – махнул рукой сэр Тетром. – Это же верховые лошади, а не упряжные. Они только время отнимут. Давайте-ка просто поскорее. И чтоб облегчить телеги, все, кто умеет ездить верхом, садитесь-ка на коней.

Несколько женщин и стариков пересели на лошадей южаков. Зазвучали окрики и щелканье кнутов, и облегченный обоз поехал несколько быстрее.

Агфе неслась во весь опор, и скоро показался каменный основательный мост через широкую бурную реку. Феррун оценивающе измерил взглядом высокий обрывистый противоположный берег и довольно хмыкнул. Забраться на такой и для него непросто, а южакам тем более. Плоты и другие средства переправы сделать можно, но лес далеко, а деревянных домов здесь не строят, так что какое-то время оборона терминцев будет здесь стоять прочно.

У моста расположился большой воинский заслон, при виде всадника моментально ощетинившийся копьями.

– Кто тут главный? – Феррун вмиг выделил высокого мужчину в тунике с вышитым золотом королевским гербом.

Тот подошел, изучающе оглядывая незнакомца.

– Я сэр Оммон, начальник заставы.

Это имя показалось Феррун знакомым, но где он его мог слышать, не припоминалось.

– Я Феррун, может быть, вы обо мне слышали.

Начальник слегка принахмурился и поклонился.

– Знаю, как не знать. Но если вы здесь, значит, нас ждут дурные вести.

Слыть гореносцем Ферруну не хотелось, но он постарался не злиться.

– Сюда идут южаки. Срочно уводите людей на ту сторону, – он махнул рукой в сторону горизонта, туда, где уже чуть-чуть виднелась серая полоска.

– Если сюда идут враги, то нам нужно готовиться к бою, а не уходить, – хмуро возразил ему сэр Оммон. – Этот мост – единственная переправа на много лиг вокруг.

– Именно! – несмотря на добрые намерения, Феррун понемногу начинал сердиться. И почему на его пути попадаются такие болваны? – Мост нужно разрушить, тогда и южаки не пройдут. А вас они сомнут в один момент и даже не заметят.

Воины протестующе зашумели, уверенные в своих силах, но тут же смолкли под сердитым взглядом Ферруна.

– Их так много? – начальник заставы всмотрелся во все ширящееся облако на горизонте.

– Сами видите, – Ферруну не терпелось начать действовать, но приходилось ждать, когда до вояк дойдет серьезность их положения. Кивнув на хмурую дымку, заслоняющую горизонт, указал: – Это не ветер, это пыль от конских копыт.

Сэр Оммон перевел озадаченный взгляд на бурную реку.

– Но как мы будем рушить мост? Мы не сможем это сделать.

– Это смогу я, – Феррун повернулся, выглядывая обоз с горожанами. – Давайте поскорее, не то будет поздно!

Подтверждая его слова, на его груди ярко полыхнул синим пламенем камень, почти ослепив небольшое войско.

Сэр Оммон решился. Что послушает он скорбного вестника и уберет своих людей с этой стороны реки, что не уберет – исход один, погибель. А так хоть будет небольшое, но оправдание, если вдруг ему придется отчитываться перед нескио: мол, действовал не сам, а по приказу.

Он зычно приказал:

– Уходим по сотне. Идти быстро, но осторожно!

Пешие воины привычно выстроились по десять в ряд, и первая сотня вступила на мост, потом вторая и третья. Между шестой и пятой подъехал обоз с беженцами. Его пропустили между сотнями, и уморившиеся обозные лошади получили передышку, идя за торопливо шагающими людьми.

Феррун стоял рядом с сэром Оммоном, наблюдая за слаженным отступлением. Полоса на горизонте все ширилась, подступая все ближе, и ждавшие своей очереди воины посматривали на нее с все возрастающей опаской.

Но вот осталась последняя сотня, и сэр Оммон обреченно спросил:

– Что нам делать?

– Уходите, и поскорее! – нетерпеливо повторил Феррун свои слова. – И разворачивайте войско с той стороны. Там оборону можно держать гораздо дольше, чем здесь.

Военачальник молча последовал за своими воинами, а Феррун спрыгнул с Агфе, вынул из ножен сверкнувший меч, дошел до второго быка, служащего одной из опор моста, и принялся рубить арку моста поперек, высекая из камня сноп синих искр.

Воины, шедшие последними, оглянулись на шум и недоуменно переглянулись. Сэр Оммон разочарованно пожал плечами в полной уверенности, что мост уцелеет, и приказал бежать, чтоб успеть приготовиться к обороне. По приказу Ферруна Агфе легким шагом отправилась за ними.

Под мечом Ферруна камень плавился и крошился, как старый зачерствевший хлеб. Прорубив толстенную арку моста, Феррун кинулся к другой. От рубки камня меч нагрелся, но остался невредим. Вторая арка, лишившись опоры, с громким всплеском рухнула вниз, подняв огромную волну.

И вовремя – к берегу подскочили передовые отряды южаков. В Ферруна полетели тучи стрел, но он не обращал на них внимания, продолжая рушить арки моста. Перешедшее на левый берег войско сэра Оммона занимало оборону вдоль берега, с изумлением наблюдая, как сгорают вражеские стрелы в синем огне, окутывавшем Ферруна.

Перерубив последний пролет и перепрыгнув на берег с терминскими воинами, он с неудовольствием посмотрел на торчащие из воды гранитные быки. Заметивший это сэр Оммон успокаивающе заметил:

– Перебросить по опорам бревна или даже сделать навесной мост по такой бурной воде невозможно. Да и мы этого не позволим. И вы правы – без вас нас южаки просто бы смяли и беспрепятственно прошли вглубь страны. Их слишком много, я столько еще не видывал, хотя с имгардцами повоевал немало.

Весь правый берег, сколько хватало глаз, был заполнен что-то вопящими на своем гортанном языке южаками, среди которых выделялись вожди в красных саруманах. С высокого обрывистого левого берега, на котором расположилось войско терминцев, видно было, как до самого горизонта чернели вражеские орды.

Никогда не видевшие такого количества врагов воины тяжко замолчали, гадая, на сколько отодвинулась гибель. Что она неминуема, понимали все.

– Их много, – Феррун с сочувствием посмотрел на упавших духом воинов, – но это ничего не значит. Мы все равно победим.

Сэр Оммон посмотрел на торчавшие из воды одинокие опоры разрушенного моста. Еще несколько минут назад он не представлял, что такое возможно. Перевел взгляд на стоявшего перед ним мальчишку со светящимися синими глазами и внезапно понял:

– Вы наш король! – опустившись на одно колено, произнес: – Моя жизнь и мой меч принадлежит вам!

Феррун поморщился:

– Сейчас не время и не место. Я спешу. А вы достойно делайте свое дело. Надеюсь, я успею найти то, что ищу. А сейчас – прощайте!

Подозвав Агфе, он вскочил на нее и поехал дальше, сначала пробираясь между расступающимися перед ним воинами, а потом мчась по наезженной дороге. Догнав обоз с жителями Югленича, лишь приветственно махнул рукой, отметив на ходу, что вылеченных им воинов здесь нет – они остались оборонять мост.

Что ж, он проверил Временнию и Базилук, остались Луриния, Гармия и Славинное королевство. Из всех бывших столиц ближе всего была столица Гармии, превратившаяся ныне в небольшое сельцо под рукой маркиза Рорариса. Вот туда он и отправится. Ну а потом, если не повезет разыскать дракона, придется проехать через Купитус.

В принципе, это неплохо – увидит Беллатора, выяснит, что делается в стране, а то совсем уж оторвался от дел. Да и с Марти поговорит. При этой мысли на сердце стало непривычно тепло, и он улыбнулся. Отчего-то пришла мысль о женитьбе, и он удивился. Для чего ему жениться? И без того дел полно. Но эта мысль не отпускала, и он принялся ее обдумывать с непривычным для себя умилением.

До села со смешным названием Покатки Феррун добрался к вечеру. Проехав в темноте по тихим улочкам, убедился, что жители уже спят, здесь ложились по-деревенски рано. Не желая никого будить, оставил Агфе у стога сена, сам забрался на чей-то сеновал и уснул, надеясь уже на следующий день найти и разбудить дракона.

Проснулся ранним утром от звяканья подойника – хозяйка шла в хлев доить коров. Спрыгнув вниз, отметил чистоту двора и справность построек. Постучав в дверь, услышал недружелюбное «кого там черт несет», и вошел.

Высокий хмурый мужик в посконных портках и рубахе навыпуск изумленно уставился на стоящего перед ним высокого витязя в черном плаще, серебристым мечом на поясе и луком за плечами. Но нахмурился еще больше.

– Ты кто такой? – спросил с вызовом.

Феррун недовольно сверкнул глазами.

– Я ищу старую столицу Гармии. Ты не знаешь, где она была?

– А тебе зачем? – подозрительно прищурился хозяин.

– Это неважно. Для тебя, во всяком случае, – Феррун не понимал, чем вызвал подобную неприязнь.

– Ну пошли, покажу! – мужик с недоброй ухмылкой накинул короткий теплый плащ и вышел из дома.

Феррун последовал за ним. В воздухе витало что-то скверное, и он пожалел, что с ним нет предупреждающего об опасности кинжала. Если дракона здесь не окажется, нужно непременно поехать в замок Контрарио и пошарить в подземелье, вдруг найдется еще такой же? Да и стрелы нужны, у него осталось всего-то пара десятков. И мечи бы не помешали. Если взять кого-то с собой, то можно отдать им то оружие, что он достанет, а самому двинуться дальше, хотя и это неприятная задержка.

Взглянул на хитроватую физиономию ведшего его мужика, передвинул поближе перевязь ножен, чтоб меч был под рукой. Что-то в этом селе творилось мутное, недоброе, но что, понять он не мог.

Селянин привел его к добротному каменному дому с еще темными окнами, и громко, как-то по-разбойничьему, свистнул. В ответ распахнулось окно, и хрипловатый со сна мужской голос спросил:

– Чё надо в такую рань?

– Да вот тут добрый человек пришел, спрашивает про старую столицу Гармии. Для чего, не говорит, – мужик сказал это так, будто по меньшей мере поймал вражеского лазутчика.

Феррун слегка развеселился. Запах опасности приятно щекотал ноздри, настраивая на легкомысленный лад. Неужто появилась возможность немного развеяться?

Из ворот по-хозяйски широкими шагами вышел длинный мужичонка в темно-зеленом шерстяном плаще. В руках он держал наперевес толстый дрын.

– И вот этот мальчишка ищет не пойми чего? – глаза его быстро обшарили Ферруна и не обнаружили никакой особой угрозы. – А кукиш с маслом ему не надоть?

Почувствовав опасность, Феррун мгновенно повернулся и быстрым тычком оттолкнул вознамерившегося огреть его сзади поленом по голове мужика. Тот отлетел на несколько фурлонгов и затих, ударившись о стену противоположного дома.

– Ишь, какой ты борзый! – проскрежетал вышедший хозяин и внезапно засвистел в два пальца.

Из домов тут же повыскакивали полуодетые жители, похватавшие кто что успел. Посмотрев на их вооружение, Феррун едва не рассмеялся в голос: топоры, вилы и лопаты для него никакой опасности не представляли.

Его окружили. Главарь, вызвавший их, важно произнес:

– Что, попался, вшырёныш!

– Что вы тут делаете? – Феррун спокойно стоял на месте, свысока поглядывая на воинственно настроенных сельчан. – Разбойничаете?

Те подвинулись поближе, совершенно уверенные в своем численном превосходстве. Феррун мог бы уничтожить их всех одним взмахом меча, и поющий в крови азарт призывал его это сделать, но он смирил его и постарался докопаться до истины:

– Здесь что, крамола?

Крестьяне заворчали. Это слово внушало им неприятные сомнения в своих действиях. Но главарь весело подтвердил:

– Ага! Мы решили, что раз нас некому защитить и Терминус все равно падет, перейти к имгардцам.

– А, так ты из тех недобитков, что старейшины послали к нам губить народ? – Феррун презрительно посмотрел на мужика. – То есть отец у тебя имгардец, а мать из Терминуса?

– И что? – тот обидчиво насупился. Видно было, что жизнь у него, как у полукровки, в его семье радужной не была. – Я заслужил повышение и стану предводителем улуса.

Феррун окинул взглядом стоящих вокруг воинственных мужиков.

– И чем же ты соблазнил селян перейти на свою сторону?

– Ничем особенным, – имгардец хвастливо выпятил грудь. – Просто, когда сюда придут наши, они увидят, что здесь их верные друзья и не станут никого убивать.

– Вот ведь бабушкины сказки! – дал волю веселью Феррун. – И вы что, этому верите? – спросил он у стоявших вокруг людей.

– Конечно, нет! – зашумели подошедшие женщины. – Мы это много раз говорили!

– А ну замолчите, жалкие бабы! – скомандовал имгардец. – Настоящие мужчины не должны слушать глупых бабенок! Их место – в доме, ублажать своих повелителей!

Женщины протестующе загомонили уже в голос, но мужики, слушавшие иноземца развесив уши, горделиво расправили плечи, возомнив себя хозяевами жизни.

– И у настоящего мужчины должно быть несколько жен, чтоб ему угождать! – наставительно поднял палец имгардец. – Это закон степи!

– У нас здесь не степь, – охолонил его Феррун. – И ты разве не знаешь, что твой народ, спасаясь от южаков, теперь выступает с нами вместе? Ваши вожди принесли мне клятву верности.

Но ему никто не поверил. И общее мнение выразил все тот же главарь:

– Это враки! Ты просто струсил, вот и выдумываешь со страху. Никогда гордые сыны великой степи никого не боялись! А тебя я сейчас просто убью, чтоб знал свое место, собака, и не оскорблял великих имгардцев!

Феррун сделал вызывающий жест и предупредил:

– Попробуй. Я хоть посмотрю, как наказывают клятвопреступников, а то лишь слышал об этом от Амирель. Интересно, как это происходит вживую.

Имгардец высокомерно вздернул нос и выхватил висевший на поясе кинжал. Быстро размахнувшись, метнул его в Ферруна, целя в лицо. Сверкнул амулет, вспыхнувший зловещим синим пламенем кинжал упал на стылую землю, жалобно зазвенев. Имгардец ошеломленно посмотрел на него – от кинжала осталась лишь рукоять.