Своя волна

– Мария Александровна, я вообще не предполагала, что Федя будет присутствовать при разговоре…– учительница смутилась.– Беседа личная, мне кажется, ребенку не стоит…– щечки Ирины Андреевны разрумянились, похоже, она сильно нервничала и не знала, как себя вести. Даже мама злостного нарушителя порядка, драчуна и матершинника выглядела спокойнее.

–Мне кажется, что раз Федя что-то натворил, то он должен присутствовать при разговоре. Он уже достаточно взрослый и должен понимать, что за плохие поступки нужно отвечать,– сказала Маша.

Учительница кивнула.

–Конечно. Раз Вы так считаете… в общем… Федя сегодня подрался. Вернее, как… Не то, чтобы подрался… Он толкнул другого мальчика. Петю Овсянкина. И еще обозвал его… вернее сказал… Одним словом, он произнес гм… неприличное слово. Даже два. Очень неприличные… матерные. – почти шепотом закончила учительница. Глаза у нее стали испуганные и огромные, почти как у Федьки, когда Маша велела ему одеваться.

Маша подавила истерический смешок. «Я сейчас тоже произнесу неприличное слово, даже два, а то и больше. И все очень матерные». Из-за того, что ее сын, вовсе не избил, как оказалось, этого самого Овсянкина до полусмерти, а просто толкнул и сказал в его адрес пару неприличных слов, ей пришлось отпрашиваться с работы, а перед этим, целый день терзаться, надумывая всякие ужасы, что же такое страшное натворил ее ребенок.

–Ирина Андреевна, я понимаю, что Федя поступил нехорошо,– она бросила в сторону сына строгий взгляд,– очень нехорошо, и мы с ним обязательно побеседуем на эту тему. Но, Ирина Андреевна – это дети. Они, с детского сада себя так ведут. Это плохо, не спорю. Но они учатся друг у друга, повторяют то, что слышат. Конечно же, если дома подобные вещи пресекать, проводить воспитательные беседы, да и в школе тоже, это естественным образом проходит. Хотя, потом, когда они повзрослеют, это снова начнется и никакие воспитательные беседы уже не помогут,– считая, что учительница должна знать всю правду о тех кому она решила посвятить жизнь, избрав свою профессию, сказала Маша.

Ирина Андреевна нервно теребила тонкими пальчиками кончики шелкового платка, повязанного на ее шее. Вид у нее был несчастный.

– Мария Александровна, я, в принципе, ничего такого уж ужасного в этом не вижу. Нет, конечно, это плохо и нужно, обязательно нужно беседовать, объяснять, как Вы и говорите. Но, понимаете… у этого мальчика, у Овсянкина, у него мама… Она очень возмущалась. Он, Петя, ей сразу позвонил, пожаловался, а она позвонила мне. И кричала, – Ирина Андреевна испуганно покосилась на дверь, как будто опасаясь, что мать «пострадавшего» Овсянкина притаилась за ней и сейчас выскочит и снова начнет кричать.– В общем, она потребовала, чтобы Федя извинился перед Петей… при всем классе…

Маша вытаращила глаза.

–Да?! Потребовала?– тупо спросила она, пытаясь переварить услышанное.

–Да,– Ирина Андреевна опустила глаза. Губки у нее изогнулись и подрагивали. Маша испугалась, что она вот-вот заплачет. – Она, мама Пети, работает в районной администрации, понимаете? И она… очень ммм… настойчивая дама. У нас уже были сложные ситуации с ней. Понимаете?

–Нет, не понимаю. Федя, сынок, иди, сядь, порисуй.– Маша твердо посмотрела учительнице в глаза и, подождав пока Федька отойдет и усядется за парту, повторила. – Не понимаю, Ирина Андреевна. Если она считает, что ее сын обижен, согласна, пусть Федя извинится перед мальчиком. Но он, что прилюдно унижал его, оскорблял, нанес ему психологическую травму? Может быть, соберете общешкольную линейку, чего уж там? Пусть перед всей школой принесет извинения. Вы понимаете, что это, ну не знаю, абсурд.

–Мария Александровна,– голос учительницы задрожал, и в глазах, и впрямь показались слезы. – Она из администрации, я же говорю. Очень проблемная дама. Она меня уже замучила! – Ирина Андреевна всхлипнула. – Она угрожала, что будут неприятности…

–Мой сын не будет извиняться перед Петей Овсянкиным перед всем классом. Ясно?– отчеканила Маша. Если эта размазня решила стать педагогом, нужно научиться постоять за себя и заодно за своих учеников. И нужно уже понять, что она сама уже не школьница, а учитель – практически вторая мать для своих детей.

Ирина Андреевна шмыгнула носом.

–Я так понимаю, мы все выяснили?– поинтересовалась Маша.

–Да,– еле слышно прошелестела учительница.

–Пойдем, Федя. Дома у нас с тобой будет серьезный разговор,– грозно пообещала Маша, беря сына за руку. Федя опустил голову и, загребая ногами, поплелся за ней следом.

–До свидания, Ирина Андреевна,– дойдя до двери из класса, сказала Маша. Федя повторил за ней слова прощания.

–До свидания,– тоскливо отозвалась юная учительница, вероятно представляя предстоящее общение с проблемной дамой из районной администрации, по несчастному стечению обстоятельств, являющейся матерью одного из ее учеников.

–Федя, скажи, пожалуйста, зачем ты толкнул этого Петю, да еще обзывался, причем словами, которые приличные, воспитанные люди не употребляют? Разве ты хоть раз слышал, чтобы я или папа говорили такие слова?

Федька помотал головой.

–Но Петька меня первый толкнул. И забрал йогурт, который ты мне с собой давала. И в помойку его вылил. И он сам начал обзываться,– Федя возмущенно фыркнул.

–Ясно.– Маша вздохнула.– Сынок, давай договоримся, что ты не будешь больше толкаться и ругаться плохими словами. А, если этот Петя, ну или кто-то другой, снова полезет к тебе, постарайся объяснить, причем вежливыми словами, а не плохими, что так делать не хорошо и неправильно.

Совет был глупый, но, что прикажете сказать маленькому мальчику? Разбей ему в следующий раз нос и вылей йогурт на голову? Что, вероятно, было бы действеннее любых слов и, возможно, даже, отучило бы делать мелкие пакости.

–Он не послушает. Он все время ко всем лезет и обижает. Катьке Фроловой платье испачкал фломастером. А Сережке Суслову плюнул в портфель, прямо на учебники и смеялся.

Конечно, сложно сделать выводы, основываясь лишь на словах маленького ребенка, но Маша не сомневалась что сынок проблемной дамы, тот еще мелкий засранец. Яблочко от вишенки…

–Федя, давай э… решать проблемы по мере их возникновения. Если произойдет подобный случай, и он действительно не послушает, тогда я… поговорю с его мамой. Договорились?

«Возьму с собой йогурт и вылью на голову ей, а потом выскажу все, что о ней думаю. Пусть в администрации района не думают, что им все дозволено». Маша крепче сжала маленькую ладошку.

–Договорились,– Федя улыбнулся.

–Хочешь сегодня почитаем интересную сказку?

–А про кого?

–Про лисенка Горихвостика, живущего в сказочном лесу. Хорошая книжка, мы ее будем издавать.

–Хочу,– забыв о неприятностях, Федя поскакал рядом с Машей, радостно подпрыгивая. Маша улыбнулась. Ее сын нормальный ребенок и ни на какой скользкий путь он не ступил, просто, столкнулся с несправедливостью и грубостью, как и все остальные сталкиваются, рано или поздно.

Глава 7

Лежа на громадном диване в восточном стиле, Маша смотрела на мерцающий светодиодами потолок. Крошечные огоньки создавали впечатление раскинувшегося над головой звездного неба.

–Представляешь, меня вчера в школу вызывали. Учительница сына.– Маша повернула голову в сторону Влада.

–Ммм…– пробормотал он, не открывая глаз. Очевидно, школьные проблемы его не сильно волновали. Так же, как и проблемы воспитания подрастающего поколения.

Влад вообще, после «этого» предпочитал бездействие, отдых, покой. «Ну, уж нет,– глядя на лицо приятеля, кажущееся в полумраке бледной, застывшей маской, решила Маша. – И так видимся раз в неделю. Можно немного и поболтать, пообщаться, ничего страшного». Люди ведь встречаются не только ради того, чтобы переспать. Для того, чтобы строить отношения, нужна и духовная близость. Необходима. А ей, как женщине, хочется поделиться своими переживаниями, тем, что происходит в ее жизни. Хочется участия, понимания. Оставив тему детей, Маша предприняла новую попытку общения.

–А еще к нам в издательство приезжал Максим Стрельников, радиоведущий. Ты, наверное, знаешь его, ты же в машине слушаешь радио,– она улыбнулась, вспомнив возмущение Арсения, вызванное ее неосведомленностью,– Арсений, наш издатель, утверждает, что он признан лучшим радиоведущим. Он написал книгу. Мы будем ее издавать.

Эта новость, в отличие от первой, Влада заинтересовала. Он даже открыл глаза и повернулся к Маше.

–Не знал, что он пишет. Правда, у него есть свой курс лекций под названием «Закон джунглей. Из жертвы в хищника». Кстати, очень недешевый курс, и записываются на него за несколько месяцев до начала лекций. Он его пару раз в год проводит.– Влад пожал плечами. – Видно, времени нет, да и на жизнь ему, наверняка, и без этого хватает, скорее всего, он эти лекции ради развлечения читает или для разнообразия. Для повышения собственной самооценки.

–Скорее для того, чтобы лишний раз потешить свое безмерное эго. С самооценкой у него все в порядке. Ее уже некуда повышать,– улыбнулась Маша. – Я вижу, ты прекрасно осведомлен обо всем, что касается господина Стрельникова. Я даже не предполагала, что радиоведущие такие уж состоятельные люди, как все вокруг про него говорят.

Влад бросил на нее, как ей показалось в полумраке комнаты, снисходительный взгляд.

–Маш, он – звезда. Во-первых, он и впрямь признан лучшим на радио, а это, думаю, как-то повлияло и на размер зарплаты, которая и так, вероятно, была не маленькая. А к тому же, он на телевидении постоянно снимается. А это уже очень серьезные деньги, сама понимаешь. Еще он лицо пары компаний выпускающих косметические препараты и мужскую одежду. Так, что как видишь, человек не бедствует. Он, кстати, считается еще и одним из самых завидных холостяков России. Входит в первую двадцатку.

–Тебе, прямо, можно уже быть его личным биографом,– засмеялась Маша. – Нужно будет сказать Кире, нашему главбуху, насчет первой двадцатки. Она и так чуть с ума не сошла от восторга, когда его увидела.

–Боюсь, твоей Кире ничего не светит,– усмехнулся Влад.

–Почему? Она очень красивая. И фигура у нее потрясающая. Мужчины шеи сворачивают, когда она мимо проходит,– в глазах у Маши появилось озорное выражение. Тема обсуждения радиоведущего, не слишком интересовавшая ее до начала разговора, теперь показалась ей забавной.

Влад пожал плечами.

–Он птица не ее полета. Твоя Кира хищница, конечно, но такая крупная дичь ей не по зубам.– Влад засмеялся.– Красивая бухгалтерша не предел мечтаний такого амбициозного, четко знающего чего он хочет от жизни человека, как Макс Стрельников. Максимум, что ей светит, раз или два переспать с ним. Хотя, возможно, она на большее и не рассчитывает. Потом можно похвастаться перед подругами, ну и в старости будет, что вспомнить.

Маша наморщила нос.

–Ты ужасно циничный. Кошмар! Можно подумать, что публичные люди не влюбляются, не испытываю нормальных человеческих чувств, а живут с постоянным расчетом и оглядкой на свой «жизненный план» и на свой статус.

–Меня иногда удивляет твоя наивность,– пожал плечами Влад. – Мы живем в мире где, если ты и впрямь хочешь чего-то достичь, в первую очередь, все думают о выгоде и том, как то или иное решение повлияет на всю жизнь в целом, приблизит к основной цели. Те, кто живет, подчиняясь эмоциям, не задумываясь о будущем, обречены вести довольно жалкое существование и довольствоваться тем, что уже имеют, потому, как преуспеть у таких людей редко получается.

–Ты говоришь ужасные вещи,– легонько толкнув его кулачком в плечо, сказала Маша. Настроение у нее почему-то испортилось. «Нужно было и впрямь уснуть сразу после секса, без всяких разговоров».

–Ладно, мне завтра рано вставать, так что давай спать,– сказала она.

–Рано? Ах, да, собака. Я совсем забыл,– проворчал он насмешливо.– Зачем каждый раз вставать в выходной ни свет, ни заря, чтобы погулять с собакой? Можно, наверное, попросить кого-то или, не знаю, купить лоток как кошкам покупают. Ты же говорила он у тебя маленький…

–Он собака. И не какая-нибудь комнатная собачка, которых специально приучают к лотку, потому, что они бояться холода и дождя. Он маленький, но вполне серьезный пес. Охотник. Ему нужно побегать, нужно поиграть, пообщаться, обследовать территорию. Поставить ему лоток, это примерно то же самое, что поставить себе на рабочем месте горшок. Навряд-ли ты бы захотел пользоваться им для экономии времени, чтобы лишний раз не отрываться от работы.

Влад недовольно вздохнул.

–Я понял. Просто мне не понятно, зачем, вообще, создавать себе столько проблем?

–Проблем? Да нет особенно никаких проблем. Степка, как и любая другая собака, наверное, член семьи. Мы его любим, он забавный, преданный. И он, за то что мы тратим часть своего драгоценного времени, чтобы за ним ухаживать, отвечает искренней и, заметь, совершенно бескорыстной любовью, без какой-либо оглядки на свои жизненные планы, выгоду и так далее.

–Да ради бога,– на этот раз в голосе Влада звучало неприкрытое раздражение. – Но согласись, все же в городе гм… не совсем те условия, и даже сам ритм жизни… На мой взгляд, животные должны жить в деревне, на природе. И им хорошо, и у хозяев никаких трудностей не возникает.

Чтобы окончательно не рассориться, Маша примирительно сказала:

–Уверена, когда ты со Степкой познакомишься, ты изменишь свое мнение. Он симпатяга, никто не остается равнодушным к его обаянию.

Влад не ответил. В темноте слышалось только его ровное дыхание.

––

–Мам, привет!– заорал Федька, влетая в квартиру и обхватывая мать маленькими ручонками.

–Привет!– засмеялась Маша. Сдернув с головы Федьки шапку, она поцеловала светленькую макушку.

Следом за младшим сыном вошли Вера и бывший муж. Вера чмокнула мать в щеку. Аркадий тоже легонько коснулся губами Машиной щеки.

–Привет,– улыбнулся он.

–Вы рано, я думала, вы ближе к вечеру явитесь,– помогая Федьке раздеться, чтобы побыстрее освободить место в маленькой прихожей, сказала Маша. Аркадий засмеялся.

–Да у нас маленький инцидент произошел.– Заметив, удивление на лице бывшей супруги он махнул рукой. – Вернее, не инцидент, так недоразумение.

Услышав слова отца, Вера фыркнула и, ни слова не говоря, пошла в комнату, переодеваться.

–Верка чего-нибудь учудила?– глядя на дверь, за которой скрылась дочь, с беспокойством спросила Маша. Подростковый возраст. Мало ли…

–Нет.– Аркадий выглядел немного смущенным, и в то же время, произошедшее недоразумение явно в какой-то степени его забавляло. – Так, с Мариной слега поцапались.

Маша нахмурилась. Если причиной ссоры бывшего мужа с его новой женой Мариной являются дети, то Машу это совершенно не устраивало. Зачем брать к себе детей, если это служит поводом для разногласий? На семейные отношения Аркадия и Марины Маше было, по большому счету начхать, это их дело, как они там между собой общаются, но то, что ее дети становятся свидетелями их ссор, и так или иначе, но переживают из-за этого, это уже совсем другое дело.

–Да это я виноват,– угадав ход Машиных мыслей, признался Аркадий.– Ляпнул глупость, не подумав.

Маша усмехнулась.

–Вижу, жизнь тебя ничему так и не научила.

Аркадий улыбнулся.

–Да, очевидно, я безнадежен.

–Чай будешь?

Он покачал головой.

–Нет, нужно ехать. Наводить мосты.– Он засмеялся.

«Все такой же. Большой ребенок. И по-детски эгоистичный, не желающий думать, прежде чем что-то сделать. Как и множество других мужчин…» Помахав бывшему мужу, Маша закрыла дверь.

-Все нормально?– осторожно поинтересовалась Маша у дочери, после того как они закончили обедать и Федька убежал в свою комнату играть.

–Ты про папу?– Вера улыбнулась.

–Да. Он сказал, что ммм… произошло недоразумение…– Маша запнулась. Лезть с расспросами и что-то выведывать ей не хотелось. Единственное, что ее интересовало насколько «недоразумение» и впрямь расстроило детей.

–Да эта папина Марина,– с нескрываемым возмущением проговорила дочь, – самая настоящая истеричка. Просто дура какая-то!

–Вера…

–Да, правда, мам.– Вера в очередной раз фыркнула. – Приезжал дядя Виталик, папин друг. Ну, такой высокий и голос у него очень громкий.

–Да, я знаю Виталика,– улыбнулась Маша, вспомнив громогласного приятеля бывшего мужа.

–Ну, он когда меня увидел, говорит: «Как же Вера выросла. Я ее помню еще совсем маленькой пигалицей. А теперь совсем взрослая и стала просто настоящая красавица!» Ну, короче, всякую такую фигню, которую взрослые обычно говорят детям, считая их безмозглыми созданиями.

–Вера…– пряча улыбку, попыталась одернуть дочь, Маша. Проигнорировав попытку матери, Вера продолжила:

–А папа сказал: «Да, Вера у нас красавица, в маму». А эта,– Вера скорчила презрительную гримасу, – как подскочет: «Ты мне все настроение испортил!». Так заорала, что все тоже аж подпрыгнули. А потом пошла, заперлась в ванной и рыдала там полчаса. А бабушка сказала, что у нее с нервами не все в порядке. – Вера ухмыльнулась.– И еще сказала, что ты бы себе никогда не позволила устроить подобную сцену. Но умные и интеллигентные женщины в наше время редкость и папина новая избранница явно не из их числа.

Маша закатила глаза. Бывшая свекровь, как всегда, в своем репертуаре. Прямолинейная до откровенной грубости. Говорит то что думает, не щадя ни чувств сына, не задумываясь о том, что внукам вовсе не обязательно знать о ее негативном настрое по отношению к новой невестке.

–Надеюсь, она это сказала в то время, когда Марина рыдала в ванной?– осторожно уточнила Маша. Вера кивнула.

–Ага. Наверное, если бы она при ней так сказала, она вообще из окна бы выбросилась.

–Или приехала бы с топором и поджидала меня под дверью квартиры,– мрачно пошутила Маша.– Ну, согласна, возможно, она и впрямь несколько эээ… нервно реагирует. Но папа, да и бабушка тоже оба хороши. Если отец знает, как болезненно она воспринимает подобные комментарии и, как я понимаю, его прежние отношения в целом, зачем отпускать подобные шутки? Ну, про бабушку я даже не говорю. Она всегда была чрезвычайно прямолинейной.

–Я не знаю, мам, зачем он вообще женился на этой Марине,– Вера снова скорчила рожицу. – Она все время его пилит, ноет по каждому поводу. Чуть что, начинает рыдать и биться в истерике. Психопатка какая-то!

Маша замахала руками.

–Все, не желаю ничего знать о личной жизни вашего отца и о его новой жене. Это их дело, их отношения. Главное, чтобы все были счастливы и всех все устраивало. Надеюсь, у них именно так и происходит, по большей части. Уроки на завтра задали? Если да, то марш их делать,– уходя от щекотливого вопроса чужой семейной жизни, сказала Маша. Вера вздохнула и поднялась из-за стола.

–Задали,– проворчала она. – А то, вдруг, мы не переживем два выходных без любимой алгебры.

Шаркая ногами, как старушка, она пошла в комнату.

––

На улице похолодало. Пошел снег. Степка носился, с радостным видом, ловя широко открытой пастью снежинки, смешно клацая зубами. На фоне, покрытой белым покрывалом земли, его почти не было заметно, только глаза время от времени «фосфорицировали», отражая луч света от фонарей. Маша потопала ногами, чувствуя, что пальцы начинают замерзать. Внезапно, кусты позади нее затрещали, заходили ходуном. Судя по доносящимся звукам, сквозь них продирался медведь. Степка на секунду замер и затем со звонким лаем припустил, в сторону источника шума.

–Степка, ко мне!– на всякий случай крикнула Маша. Мало-ли, что там может быть.

–Здорово, Мань!– из кустов выскочил, а вернее практически вывалился не лось и не потревоженный во время зимней спячки медведь, а сосед Саня.

–Ты совсем?!– возмущенно крикнула Маша.

–Чего?– не понял Саня.

–Ты меня чуть до инфаркта не довел! Собаку напугал…

–Да ладно, Мань, чего ты? Ну, извини, не хотел… Я вижу, ты с собачкой гуляешь, вот и пошел к вам. Боялся, что ты уйдешь, пока буду обходить. Решил через кусты, побыстрее… Ты как сама-то, Мань? Нормально, да? Слушай, Мань, дай полтинник. Видишь, хреново мне.– Саню заметно потряхивало. Видно, день у соседа сегодня был неудачный, так и не удалось опохмелиться с самого утра.

–Вижу. Нет у меня денег с собой. Я тебе сто раз говорила, что не беру, когда иду с собакой. Как-то забываю, каждый раз, что у меня есть любимый сосед, для которого нужно иметь при себе наличность,– не удержавшись, съязвила Маша.

Саню била крупная дрожь. Вид у него был несчастный и жалкий.

–Мань, полтинник… Очень мне плохо… Боюсь мотор совсем откажет.

Маша уже даже подумывала предложить Сане дойти вместе с ней до ее квартиры, где у нее имелась наличность, так как считать себя потом всю оставшуюся жизнь виноватой, если «мотор» и впрямь откажет, она точно не хотела. К дому подъехала машина.

–О, Андрюха, здорово!– радостно поприветствовал Саня, водителя машины.– Андрюх, подожди, Андрюх!

Саня быстро припустил в сторону машины прямо через сугробы. Никакие препятствия, жаждущего выпить соседа, не останавливали и не пугали.

–Андрюх, дай полтинник. Я у Маньки у твоей спросил, а у нее денег нет, с собой. С собакой гуляет – не взяла деньги-то…

Маша закатила глаза.

–Пошли, Степка, пока я не избавила одного алкозависимого товарища, несущего всякий бред от его страданий раз и навсегда.

–Привет!– Андрей помахал Маше.

–Привет…

–А Манька у тебя хорошая, Андрюх, повезло тебе. Она всегда меня выручает. Правда. Просто, сейчас деньги не взяла. Ты ее береги, Андрюх, не обижай,– пряча, полученные от Андрея деньги, в карман безостановочно тараторил Саня.

Возле подъезда Андрей нагнал Машу со Степкой. Глаза у него были веселые. Маша улыбнулась.

–Вы извините. Саня болтает все, что в голову взбредет. Прямо, как мой Федька. Хорошо хоть Федька не имеет пристрастия к спиртному. Чувствую, если Саня еще пару раз нас увидит в непосредственной близости друг от друга, так и вовсе поженит.

Андрей засмеялся. В Машином кармане зазвонил телефон.

–Мам!!!– заорал из трубки перепуганный Федькин голос.

–Что случилось?!– чувствуя, как холодеет в груди, выдохнула Маша.

–В ванной вода льется. Прямо на пол… Верка сказала, тебе звонить… Она там тряпкой воду вытирает, а она все равно льется… Сильно…

–Я уже бегу…

–Что случилось?– заметив, как напряглось ее лицо, спросил Андрей.

–Что-то там, в ванной прорвало, нужно аварийную службу вызывать,– ошарашенно сказала Маша. Только прорванной трубы ей не хватает в воскресенье вечером.

–Пошли,– беря ее за локоть, сказал Андрей.– Я посмотрю, что там. А то пока аварийка приедет весь подъезд может залить.– Он улыбнулся.– А я ведь прямо под вами живу, всего двумя этажами ниже, так что придется себя обезопасить от затопления,– он подмигнул. Маша почувствовав облегчение, от того что за дело взялся мужчина. Она панически боялась всяких протечек, вызывавших у нее, каждый раз приступ ужаса от осознания собственной беспомощности.

–Я уже говорила, что Вы мой рыцарь. Повторяю еще раз.– Она засмеялась. – Жаль Саня не видит. Все его догадки насчет наших отношений разом бы подтвердились.

Маша отперла дверь квартиры.

–Мама!– Разлохмаченная, в промокшей одежде и состоянии близком к истерике, Вера, бросилась к матери. – Там льется и льется, и уже весь пол залило. Я пыталась вытирать, а толку никакого… Я уже не знаю что делать…

–Привет. Сейчас все исправим. Все будет нормально,– пообещал обеим, готовым впасть в панику обитательницам квартиры, Андрей и направился в сторону ванной. – Здорово, мужичок,– пожав на ходу руку, возникшему в коридоре Федьке, и потрепав белокурую макушку, сказал он.

–Все будет нормально,– повторила слова соседа Маша.– Сейчас Андрей что-нибудь сделает, а я пока в аварийную службу позвоню.

–А я думала этот дядька бандит,– прошептала Вера на ухо матери.– У него такие шрамы на лице…

–Он не бандит. Он наш сосед,– ответила Маша и улыбнулась, можно подумать, что сосед не может быть бандитом. Но дочери она о своих мысленных рассуждениях сообщать не стала.

-Я уже говорила, что ты рыцарь. Но теперь, после того, как ты спас нас от потопа, ты просто мой герой!– смеясь, сказала Маша, с благодарностью гладя на своего героя-спасителя.

–Мой статус растет день ото дня,– улыбнулся Андрей.

Во время устранения аварии они как-то незаметно перешли на ты. Когда все вокруг залито водой, а вышедшая из строя, проржавевшая за долгие годы эксплуатации труба, сидит намертво, не желая поддаваться ни разводному ключу, ни ударам молотка, ни крепкому ругательству, обращенному в ее адрес, довольно проблематично следить за соблюдением светских манер.

Аварийная бригада приехала, когда течь уже была ликвидирована. Лопнувшая труба была заменена на новую, и даже пол в ванной комнате вытерт насухо. Перекрыв воду, Андрей съездил в ближайший торговый центр, где имелся отдел, торгующий всевозможными товарами, связанными с сантехникой. Вернувшись из магазина, он заменил трубу и помог Маше, невзирая на ее протесты, убрать все последствия случившегося потопа.

–Ну и где протечка?– оглядывая, скучающим, немного сонным взглядом ванную, поинтересовался мужик в замызганном комбинезоне и не менее замызганной толстой форменной куртке, надетой поверх него, по случаю наступивших холодов.

«В Караганде»,– огрызнулся про себя Андрей, глядя на небритое, невозмутимое лицо ремонтника.

–Пока вы ехали, весь подъезд до первого этажа, вместе с подвалом, могло залить,– сказал он, отстраняя хозяйку квартиры и загораживая ее от хмурого взгляда аварийщика. Мужик пожал плечами.

–У нас вызовов полно. И пробки кругом из-за снега этого е…, чтоб его …– он закончил фразу заковыристым матерным ругательством.

–Тут дети, между прочим. Следи за языком,– сердито сказал Андрей. Мужик пожал плечами и выудил из кармана куртки слегка помятый лист бумаги.

– Вот, распишитесь.– Он протянул бумажку, очевидно, подтверждающую, что они приезжали и устранили неполадки, и претензий со стороны хозяев квартиры к ним нет и все прекрасно. Маша поставила подпись. Аварийщик сунул бумагу обратно в карман и буркнув что-то нечленораздельное на прощание покинул квартиру.

Маша протянула отважному соседу, спасшему их всех от разгула водной стихии, чистое полотенце. Все те, что находились в ванной до этого, были использованы, пребывающей в панике Верой, для сбора воды, также как и махровый халат матери и даже тоненькая кружевная, совершенно бесполезная в подобной ситуации, ночная рубашка.

– Если бы не ты, я бы точно с ума сошла. Спасибо тебе огромное!

–Рад, что этого не произошло, и ты осталась в здравом уме,– улыбнулся Андрей.

Пригласив героя-спасителя на кухню пить чай, Маша пошла накрывать стол. Приведя себя в порядок, Андрей отправился следом за хозяйкой.

–Привет, волкодав,– наклонившись, к крутившемуся возле ног Степке, Андрей почесал пятнистый бочок.– Теперь можем познакомиться с тобой, как следует, приятель. А то не до того было.

Степка понюхал широкую ладонь и лизнул, радостно мотая, поднятым вверх хвостом.

–Красавчик!– похвалил Андрей и улыбнулся Маше.– Защитник?

–Еще какой! Гроза всего двора и близлежащих окрестностей,– засмеялась она.

-Еще раз спасибо и извини, что испортили тебе вечер. Выходной все-таки,– наливая гостю еще одну чашку чая, сказала Маша.

–Да, брось. У меня, все равно, никаких особых планов не было. Лежал бы сейчас на диване, смотрел телевизор. А так, хоть размялся и, вроде как, полезное дело сделал, да еще удостоился звания героя. Нам, мужчинам, только дай повод потешить свое самолюбие, доказать что мы самые-самые и без нас никуда,– смеясь, сказал он. – Ты сказала, что работаешь в издательстве. Может, есть что-нибудь интересное почитать? А то по телевизору одну ерунду показывают. Надоело, а быть героем и спасать кого-то приходится не так часто.

Маша засмеялась.

–Знаешь, большая часть из того, что попадает ко мне для прочтения – полный бред. Но я поищу что-нибудь стоящее. Кстати, у меня есть книга про зомби. Чисто мужская. Ты как, любишь такие книжки?

Андрей улыбнулся.

–Ну, вообще, не фанат, но можно и про зомби.

–Какой-то знакомый моего издателя написал. Так, что ты будешь в числе первых читателей,– она рассмеялась,– а возможно и в числе последних. Сомневаюсь, что ее издадут. Хотя книга довольно не плохо написана, не хуже множества других на эту тему. А еще,– лицо у нее стало озорным. Есть рукопись под названием «Дочь тьмы». Причем, в печатном виде. Автор поклонник старой доброй машинки, не признает современную технику. Книга про ведьму-вампиршу и всякие страсти. Тут ты будешь третьим, после меня и самого автора читателем, и уж точно последним. Книга ужасная!

–Ого!

–Да уж, именно ого. Мне после того, как я прочла три главы, приснился самый настоящий кошмар.

–Ночные кошмары, это мне знакомо,– сказал Андрей и почесал пузико Степки, развалившегося у него на коленях. Пес блаженно заурчал и дрыгнул во сне лапками.

–Тебе снятся кошмары из-за аварии?– осторожно спросила Маша. Влезать в чужую жизнь и показаться бестактной, сующей нос не в свое дело, ей не хотелось.

–Да,– Андрей кивнул. – Теперь уже редко. А первое время почти каждую ночь снились… Даже как-то неловко было, что я такой впечатлительный,– улыбнулся он.

Маша не знала, стоит ли спрашивать, что произошло или лучше не углубляться в эту тему и поговорить о чем-нибудь другом. Но Андрей сам заговорил.

–Мы проводили испытания. Видимо, проводку где-то замкнуло и произошло возгорание. Когда заметили огонь, горело уже сильно. Началось задымление, дышать стало трудно. Мой приятель, с которым мы вместе работали, надышался, начал терять сознание, задыхаться. В общем, пока мы с ним, кое-как добрались до двери, огонь совсем разгорелся. В помещении находились баллоны со сжатым кислородом для погружений под воду. Один баллон взорвался, а потом и второй.

Андрей помолчал, видимо вновь переживая случившееся в своих воспоминаниях.

– Мы, можно сказать, легко отделались. Могло быть гораздо хуже. Приятеля взрывной волной отбросило к стене. Он ударился головой о железную перегородку, и несколько ожогов успел получить, пока нас не вытащили. А мне осколки отлетели в лицо, ну и оглушило.

Маша взглянула на шрамы на его щеке. Ей захотелось дотронуться до его лица, погладить. Она опустила глаза.

–Чего-то я разболтался сегодня,– немного смущенно улыбнулся он. – Главное все живы остались. А все остальное ерунда.

–А кем ты работаешь? Ты сказал, что вы проводили испытания.

Он хитро прищурился.

–Вообще-то, вся моя работа связана со строгой секретностью. Так, что, после того как я тебе расскажу, мне придется вызвать людей в черном, чтобы они стерли тебе память.

Маша рассмеялась.

–Может, тогда лучше не рассказывай. Я и так, то и дело, что-то забываю, а тут вообще все сразу забуду. Хотя,– в глазах блеснул озорной огонек,– с другой стороны, пристанут ко мне дети: «Мама, где завтрак?», а я им скажу: «Какая еще мама. В первый раз вас вижу».