Одинокий. Злой. Мой

 Глава 1

– Не бойся, мы не кусаемся, – оскалился гоблин и выпятил острые клыки.

– Да-да, расслабься, крошка, – улыбнулся беззубым ртом леший. – Сейчас с тобой по душам поговорим, хозяину вернем, а там, глядишь, он тебя и отпустит. Если будешь хорошо себя вести, – подмигнул гаденько.

Я лихорадочно осматривала литейный цех, грязный, полный сажи и ржавой арматуры. В печах давно не лили металл, и сейчас они пустовали, черными провалами наблюдая за нами. Здесь было тяжело дышать, словно воздух насквозь пропитался металлом.

Угораздило же меня так глупо попасться!

– Я заплачу. Назовите любую цену.

– Не сомневаемся. Но кто сказал, что нам нужны деньги?

Рука гоблина поползла по моей щеке. Я сцепила зубы и мотнула головой.

– Ну-ну. Строптивая какая. Думаешь, мы тебя зачем сюда гнали через весь город? – леший скептически цокнул. – Ща мы с тобой хорошо пообщаемся по душам, а потом отдадим хозяину. Он за твою голову много предложил. Ты…

Он осекся, потому что невдалеке что-то заскрежетало. Дверь открылась, что ли? Грохот подтвердил, что кто-то открыл дверь и закрыл её, не особо заботясь о тишине.

– Эй! – гоблин обернулся на звук. – Кто бы ты ни был, выходи!

В трех метрах от нас сквозь металлоконструкции проглядывался силуэт. Высокий. Мужской. Больше я ничего разглядеть не могла. Леший тем временем на цыпочках, по стенке, выставив перед собой пистолет, пошел к этому мужчине.

– Помогите! Пожалуйста! Они держат меня силой! – завопила я что есть мочи и получила оплеуху.

– Заткнись, – прорычал первый мой мучитель.

Человек отреагировал на голос. Застыл на мгновение. А затем… затем он развернулся, собираясь просто выйти, оставив меня здесь. Я аж опешила от такого поворота событий.

К сожалению (или к счастью, тут уж как посмотреть), громила уже направил пистолет в грудь мужчине.

– Далеко собрался? Давай-давай, иди к нам, если не хочешь получить свежую дырку в груди. Ща мы с тобой поболтаем по-братски.

– На вашем месте я бы меня отпустил, – донесся спокойный уверенный тон.

– Как хорошо, что ты не на нашем месте, – заржал гоблин. – Иди сюда, я тебе сказал!

– Помогите… – ещё раз зашептала я, и от стен пустого цеха голос отразился эхом.

Мужчина поморщился. С секунду он размышлял над чем-то, после чего произнес:

– Мальчики, давайте так: вы убираетесь отсюда, а я делаю вид, что вас не видел. Идет?

«Мальчики» переглянулись и заржали одинаково мерзкими голосами.

– Вообще-то это ты заявился сюда и ещё права качаешь! – крикнул оставшийся со мной леший. – Ты кто такой борзый-то?

– Платон Адрон, – он пожал плечами, делая несколько медленных шагов вперед, приближаясь к нам. – Слышали о таком?

– Адрон? – стоящий рядом со мной увалень пошамкал губами. – Не припоминаю. Какая-то аристократическая фамилия, что ли? Типа намекаешь, что у тебя бабла много? Или что?

Мужчина подошел к ним совсем близко, не боясь пистолета. Осмотрел меня скептически.

– Пригни голову и зажмурь глаза, – попросил со вздохом так, словно ему приходилось делать что-то очень неприятное.

Он щелкнул пальцами, и, повинуясь команде, вокруг нас начал расползаться густой непроглядный туман чернильно-черного цвета.

– Что это… – осекся громила с пистолетом, так и не успев выстрелить.

– Устраняю лишних свидетелей, – усмехнулся мужчина, выпуская на волю монстра внутри себя.

Я зажмурилась.

Всё закончилось быстро. До меня донеслись тяжелые шаги. Мужчина подошел вплотную.

– Открой глаза, – приказал он. – Итак. У тебя две минуты, чтобы убедить меня сохранить тебе жизнь.

Я опешила, хотела было дернуться, попытаться бежать, но вокруг меня по щербатому полу ползали большие черные змеи. Они поднимали головы, высовывали языки и угрожающе шипели. Откуда взялись эти твари?

– Минута тридцать, –  скучающим тоном напомнил незнакомец.

– Пожалуйста, я никому не скажу, что видела вас здесь. Я сама сбежала, – на секунду я прикрыла глаза, делая над собой усилие. – Год назад угодила в плен к Нику Альбеску. Он ездит по миру…

Но договорить я не успела, потому что мужчина, на которого я боялась поднять глаза, вдруг закашлялся, согнулся пополам и рухнул к моим ногам, прямо на змей. Те же сначала дрогнули, а через мгновение превратились в густой черный туман и исчезли.

“Побери тебя леший!” – выругалась я, вскакивая с пола. Грудь тяжело вздымалась, ноги были ватными, а руки мелко тряслись от перенапряжения.

Первым порывом было бежать отсюда. Я даже пересекла помещение цеха, в который меня загнали. Подошла к ржавой покосившейся двери… и тут заметила начертанные по кругу руны.

«Да он тут какой-то ритуал проводил! – внутри всё похолодело. – А если ритуал этот тип успел закончить, арбитры зафиксируют выброс темной магии, а тут два трупа».

Я оглянулась на то, что осталось от тех, кто за мной гнался… затем перевела взгляд на неподвижно лежащее тело незнакомца: «…Или три».

Туго сглотнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

“Адрон…” – я несколько раз произнесла про себя эту фамилию. Я ее уже где-то слышала. Или путаю?

«Адрон…»

Нет, ошибки быть не могло, я слышала раньше. О неком Адроне пару раз вскользь упоминал Нику. А мой хозяин… бывший хозяин не трудился запоминать имена даже приближенных к нему слуг.

Ругая себя последними словами, снова вернулась к лежащему на холодном полу мужчине. Проверила пульс. Жив.

Если Нику знает этого кого-то, значит, он точно могущественная личность. Ну, или я ошибаюсь, и этот самый Адрон сдаст меня сразу же, как придет в себя.

Вдохнув поглубже, попыталась взять его под мышки, чтобы вытащить на улицу.

“Мавки болотные! Да сколько же он весит?!” – даже с места сдвинуть не получилось. А на вид совсем щуплый. Высокий, но худой. Изможденное бледное лицо, длинные волосы. Только рассмотрев хорошенько, поняла, что они седые, а не белые. Последствие какого-то ритуала? Ведь на вид ему лет тридцать, не больше.

– Ну же, очнись! – попыталась хлестать по щекам, зажала нос.

В какой-то момент Адрон снова закашлялся и поднял на меня мутный взор:

– Помоги мне встать, – что ж, по крайней мере, звучало уже не так зловеще, как предыдущее: «Рассказывай, или убью».

– Я тебе помогу, а ты за это спрячешь меня от Альбеску, идет?

– Понятия не имею, кто это, но будем считать, что договорились, – сквозь зубы прошипел мой новый знакомый.

“Нику говорил не про Адрона? Я все-таки перепутала?” – нахмурилась я, но тут же выбросила это из головы. Сейчас главное было убраться отсюда подальше.

На лбу, как его, Платона выступила испарина, в уголке губ показалась кровь. Откат от ритуала? Я помогла ему подняться, довела до двери.

«Какой же он все-таки тяжелый!»

Мужчина привалился к косяку.

– Сотри руны. – Он тяжело дышал, будто пробежал стометровку, а не прошел с десяток метров по прямой. Неудивительно, что он согласился на помощь. Без меня ему отсюда быстро не выбраться. – Вон там, в углу – ведра. Просто вылей… на них.

Стерев всё, мы наконец вышли. Ветер был промозглым, мелкий дождь грозил перерасти в настоящий ливень.

Платон старался держаться, но с каждым шагом терял силы. Все больше опирался на меня, все сильнее дрожал как при лихорадке, словно сейчас не осень, а лютая зима. Хотя осень и была поздняя, но на улице держалась плюсовая температура. Выбравшись с территории заброшенного завода, мы обошли забор. Там оказался припаркован маленький черный электрокар.

– Водить умеешь? – шепнул он мне.

«Ему настолько плохо?» – с другой стороны, если он умрет по дороге, у меня будет машина.

– Да. Говори, куда ехать.

Адрон сел на пассажирское сиденье, сама я рухнула за руль.

С перепугу перепутала педали, да еще и включила «Драйв» вместо «Реверса».

– Ты же сказала, что умеешь водить, – зашипел Платон не хуже, чем его змеи, болезненно морщась от дернувшейся и тут же заглохшей машины.

Сжала зубы, проглотив колкость, выдохнула и, сориентировавшись, наконец вывернула на дорогу.

– Как выедешь на трассу – налево. Пять километров по прямой, будет мост. Свернешь сразу перед ним, там можно только в одну сторону… – начал было объяснять мужчина, но резко замолчал, закусив губу.

Я, снова заметив кровь у него на лице и то, как мучительная судорога сводит его пальцы, вдавила на газ.

После моста еще минут двадцать пришлось ехать по проселочной дороге, с одной стороны виднелся морской залив, кромка пляжа. Места были очень красивыми, да и к городу, «культурной столице», совсем близко. Но при этом разбитая грунтовка, а по дороге встретилось несколько заброшенных деревянных домов с упавшей крышей и заколоченными окнами, заросшие деревьями поля.

Поэтому, когда мы еще через полчаса приехали к огромному особняку за высоким кованым забором, я растерялась. Ожидала увидеть максимум какую-нибудь сторожку в лесу. А тут… королевский дворец, не меньше.

– Ты тут живешь?

Платон полез в карман, вытащив небольшой брелок. Нажал его – и ворота перед нами раскрылись.

– Быстрее, заезжай, – поторопил он вместо ответа.

Вот только едва мы оказались внутри и ворота за нами закрылись, как воздух вокруг вспыхнул белым светом, а затем осыпался золотыми искрами.

– Что это? – стало не по себе.

Мужчина облегченно откинулся на спинку сиденья, складка меж бровей разгладилась. Он облизал кровь, изогнув кончик губы в полуулыбке.

– Успели, – выдохнул он облегченно.

– Что успели? Объясни хоть что-нибудь, – попросила я, едва сдерживаясь, чтобы не начать истерить. Сейчас я была не в том положении, чтобы что-то требовать. Но напряжение сегодняшнего утра давало о себе знать.

– На дом наложены чары, чтобы я не мог выходить отсюда, – на удивление спокойно ответил мужчина, выбираясь из машины. – Мне их удалось временно снять, и мы успели вернуться до того, как мои силы до конца выдохлись и я перестал удерживать проход.

Он обошел машину по кругу.

– Выходишь? Как насчет обеда? Я голоден как орк.

Мне оставалось только кивнуть.

Попав в просторный холл, я ощутила себя в настоящем музее.

Ничего себе!

Определенно, парадный вход специально был сооружен таким образом, чтобы вводить тех, кто окажется здесь впервые, в священный трепет. Высоченные потолки. Огромные окна. Золото, мрамор. Массивные колонны и парадная лестница, которая вела на второй этаж: вначале одна широкая, затем она разделялась на две, по правую и левую сторону. В нишах между колоннами проглядывали статуи обнаженных нимф и античных воинов.

Я не удержалась от восхищенного свиста.

Вот это да.

Хозяин же особняка оставался безучастен. Оно и понятно, он тут живет.

– Одежду не снимай, здесь не особо топят, –  сказал Платон. – Обувь можешь убрать вон туда.

Сам он тоже разулся и даже проследил, чтобы на полу не оставалось комьев грязи. Чистота была идеальной. Тогда Платон мрачно кивнул каким-то своим мыслям и повел меня по первому этажу. Особо нигде не останавливался и уж точно не спешил расписывать мне все красоты этого места, но мой взгляд выхватывал отдельные детали.

Бесконечные картины и статуи, фарфор и хрусталь. Не особняк, а находка для домушника – в любой угол шагни и найдешь что стащить. Интересно, здесь прибирается целая орда уборщиц? В одиночку такое здание не вычистишь.

Мы оказались в огромной столовой, такой же помпезной, как и всё остальное. Сквозь створчатые окна лился солнечный свет. Да уж, как во дворце какого-нибудь короля.

Платон прошел через столовую и направился в кухню. Тоже большую, но современную, полную техники. Распахнул двери гигантского холодильника, и я рассмотрела на полках какое-то невероятное количество еды. Кастрюли и лотки, контейнеры, сковородки.

Он что, готовит в таких количествах?!! Или у него взята в рабство какая-нибудь кухарка?

Меньше всего Платон походил на доморощенного кулинара или любителя обожраться до состояния нестояния. Хотя кто его знает.

Он не стал спрашивать меня о предпочтениях: просто вытащил несколько посудин и поставил прямо на кухонный стол. Жестом указал, где можно взять вилку, и сам принялся есть отбивную холодной, не особо заботясь о том, чтобы погреть её.

Прямо в уличной одежде. Из сковороды.

Кажется, какие-то условности заботили его меньше всего.

Сама я не была голодна из-за нервов, но заставила себя переложить немного мяса с рисом в тарелку. Жизнь в бегах приучила: если есть возможность – пользуйся. Неизвестно, когда еда подвернется в следующий раз.

Я до сих пор не знала, кто такой этот Платон Адрон и защитит ли он меня от бывшего хозяина, поэтому особых иллюзий не питала. Жить захочешь – что угодно пообещаешь. Вот Платон и пообещал.

Возможно, распрощаться с этим особняком придется уже сегодня.

– Как ты себя чувствуешь?

Вопрос был задан скорее ради приличия, да и чтобы хоть как-то разбавить тяжелое молчание. Стены особняка давили на меня.

– Нормально, – ответил Адрон, который выглядел как угодно, но точно не “нормально”.

Правда, ел он действительно с таким аппетитом, будто в последний раз видел пищу неделю назад. Куда в него столько влезает?!

– Давай кое-что проясним. Ты же меня не убьешь?

– Не имею особенности убивать тех, кто спасает мою шкуру.

Ну, уже хорошо.

– А что насчет моего условия? – я напомнила, мало ли он забыл в приступе боли: – Ты спрячешь меня от Альбеску?

– Я не страдаю провалами в памяти. Но повторюсь: сделаю всё, что в моих силах, хоть и не знаю, кто это такой.

Я пожевала губу.

Звучало не очень-то обнадеживающе.

А если тот Адрон, про которого говорил Нику – это лишь однофамилец Платона? Получается, только зря размечталась?

Какой смысл мне покорно сидеть и ждать, когда бывший хозяин в любой момент может прийти за мной? Сегодня меня выследили его головорезы из низшей нечисти, а завтра он направит кого могущественнее. Или даже решит наведаться сам.

Если у Платона нет никакой власти и он постоянно теряет сознание от бессилия, значит, я всё же ошиблась. Тогда проще сбежать. Кем бы этот мужчина ни был, против Альбеску ему не выстоять.

– Знаешь, я подумала… Спасибо большое за обед, но, наверное, мне пора идти. Не буду пользоваться твоим гостеприимством. Ты дальше и сам справишься.

Я отставила тарелку и уверенно качнула головой, поднимаясь из-за стола.

– Не-а. Никуда ты не пойдешь.

Это была не угроза, но такой спокойный ответ, в котором читалась полная уверенность в своих словах. Платон не колебался.

– Почему это? Ты что, запретишь мне?

Пф, через окно вылезу, если придется.

Платон вздохнул:

– Я же объяснил: на дом наложены чары. Отсюда никто не сможет выйти просто так. Это невозможно.

– И что ты предлагаешь делать?

Меня охватила легкая паника. Я как будто добровольно угодила в сети, из которых теперь не выбраться.

– Ну, войти сюда тоже проблематично, чары действуют в обе стороны, – без улыбки сказал Платон. – Ты сможешь уйти, когда я восстановлю силы и вновь смогу открыть проход. Пока же подумай: возможно, внутри тебе будет лучше, чем снаружи.

– Если Альбеску выйдет на мой след, то его не остановят никакие чары…

– Ну, пусть заглядывает на огонек, – невесело усмехнулся Платон.

Что-то в его голосе заставило поверить этому мужчине. По крайней мере, у меня будет небольшая передышка. Низшая нечисть сюда не явится, а чтобы отследить Адрона, найти особняк и связать меня с ним – ещё придется заморочиться.

Кроме того, я попытаюсь выяснить, кто такой этот Платон и что умеет. Чем он может быть мне полезен.

– Ладно, я приму твое предложение. Где мне разместиться?

Платон нахмурился, как будто этот вопрос волновал его меньше всего.

– Выбери любую открытую комнату и спи там. Мне плевать.

Я кивнула.

Можно сказать, это лучший исход из возможных. Ещё утром у меня не было ни единого шанса на спасение. А теперь есть крыша над головой, чары, которые никого не пустят внутрь, а ещё этот мужчина. Не самый приятный собеседник, зато в душу не лезет и с расспросами не пристает.

В целом, меня устраивает.

Смотри-ка, Марьяна, у тебя появилось временное убежище.

Глава 2

Со стороны послышалось тихое жужжание. Я даже не сразу сообразила, что это, а вот Платон напрягся и, сделав несколько шагов в сторону барной стойки, взял с нее… мобильный?

– Вот… – фразу он закончил одними губами, и это явно было какое-то ругательство. Он сделал над собой видимое усилие и взял трубку. – Привет, брат.

Я не слышала, что там ответили, но, учитывая, что Платон отнес трубку в сторону и несколько секунд переждал, прежде чем снова поднести к уху, на том конце провода кто-то был явно недоволен.

– Не понимаю, о чем ты, – тон Платона был скучающим.

А вот я, наоборот, прислушалась со всем вниманием и даже специально подошла ближе. Брат? Еще один Адрон? Или у него другая фамилия? Быть может, он тот самый, что мне нужен?

– Что я делал? Ммм… – Платон изображал глубокую задумчивость. – Я проснулся, позавтракал матушкиной стряпней, принял ванну, прогулялся по саду, почитал Стендаля. Что я тут могу еще делать?

В его голосе было столько искреннего возмущения, что если бы я сама не была живым свидетельством того, что Платон провел утро совершенно не так, то ни за что бы не усомнилась.

Видимо, и на собеседника эта игра сработала, потому что, когда я медленно обошла стол по кругу и подалась ближе, чтобы расслышать, что же говорит тот, голос был обеспокоенным:

– Платон… Твоя душа была на волоске. Я едва удержал ее. Я звонил семь раз. Ты не брал трубку. Что я еще, по-твоему, должен был думать?

– Ну заглянул бы в будущее и узнал бы, ты же умеешь, – безразлично откликнулся Платон.

– Думаешь, я не пытался? Ты опять поставил блок против моей силы! – На этот раз человек на том конце (или, скорее, нечеловек) рявкнул так, что я бы услышала и с другой стороны комнаты.

– Возможно, случайно. – Платон был абсолютно спокоен. – Знаешь, как там отец говорил? Спонтанное проявление силы.

– Леший тебя побери, Платон! Как ты не понимаешь, мы о тебе беспокоимся!

– А вот не надо обо мне беспокоиться, – впервые за весь разговор в голосе мужчины промелькнули хоть какие-то эмоции. Он резко повернулся ко мне, так что я не успела отпрянуть. В глазах явственно читалось: «Подслушиваем?».

Подняла руки вверх, показывая, что сдаюсь, и сделала два шага назад. Зато сколько я всего выяснила. Значит, у моего нового знакомого есть некий брат, и он умеет видеть будущее. Как бы теперь еще уговорить его заглянуть в мое и проверить, нет ли в нем Нику на горизонте.

– Угу. Хорошо… – Платон снова принял скучающий вид. – Да, буду ждать. Если надумаю умирать снова, обязательно предупрежу тебя. До свидания.

Он отключил трубку, а затем недовольно поморщится.

– Надо срочно убрать машину. Мой параноик-брат почувствовал, что мне было плохо, и вызвал врача.

– А сам он сюда не приедет? – я постаралась не выдать своего интереса.

– Нет, это вряд ли.

«Жаль».

Следующие полчаса Платон загонял машину в ангар на краю участка (там внутри оказался целый автопарк из тачек разных марок), затем придирчиво оглядывал местность перед домом.

– Никто не должен знать, что ты выходил? – на всякий случай уточнила я, когда мы уже вернулись внутрь дворца.

– Ты сама догадливость, – с иронией заметил Платон, указывая мне следовать за ним. – Куда бы тебя спрятать…

Он задумчиво провел по губам указательным пальцем, и я невольно отметила, какие у него длинные эти самые пальцы. С такими хорошо быть или пианистом, или хирургом.

– Тут столько комнат, – я пожала плечами, – запрусь в какой-нибудь на верхнем этаже и буду сидеть, пока твой доктор не уйдет.

– Не вариант, – поморщился Платон. – Он синестетик.

– Специалист по аурам? – я присвистнула. Нанять такого дорого стоит. Хотя, с другой стороны, судя по дому и машинам – проблем с деньгами Адрон не имел.

– Угу. В пустом доме он почувствует тебя на раз-два. Хотя тут есть одна экранированная комната, но… – Он недовольно поджал губы, в этот момент с улицы через открытое окно послышался шум шин, крутящихся на гравийной дороге. – Чертов братец, – процедил Адрон и толкнул меня к большому пустующему камину. – Лезь внутрь.

– Что? Но куда, как? – сопротивляться, когда тебя буквально силой толкают, было невозможно, тем более мужчина был гораздо сильнее, но куда надо лезть, я не понимала. Он хочет, чтобы я в трубу спряталась?

– Лезь. – Он затолкал меня, и едва я, согнутая в три погибели, оказалась в камине, сдвинул что-то на полке чуть выше. – Главное – молчи, что бы ни увидела и ни услышала. Поняла?

Не успела я ответить, как каменная стена позади отъехала в сторону, и я провалилась в полутемную комнатку. Я поднялась на ноги, осмотрелась. Дверца, через которую я попала сюда, уже захлопнулась, и на её месте была кирпичная кладка, ничем не отличимая от настоящей.

Посередине стоял огромный дубовый стол, за ним девять массивных стульев. По четыре с каждой длинной стороны и один, с чуть более крупной спинкой, с торца.

Единственный же свет в комнате шел от окна. Хотя на самом деле это было не совсем окно. Я подошла к стеклу, разглядывая в него гостиную, из которой только что попала сюда. С той стороны это было большим зеркалом в золоченой оправе.

Интересно, много в этом доме таких вот комнат? Если останусь тут ночевать, надо будет обязательно проверить все зеркала там, где решу спать, чтобы точно были обычные.

Платон же тем временем взял с полок какую-то книгу. Открыл словно бы наугад и вальяжно уселся в кресло, перекинув ноги через подлокотник.

Доктор показался буквально через полминуты. По тому, как блестел от испарины лоб, как тяжело дышал этот седобородый старик – было ясно, что он торопился. Боялся не успеть. И ожидал увидеть пациента как минимум при смерти.

Невольно в ушах прозвучали слова брата Платона: «Как ты не понимаешь, мы о тебе беспокоимся!». И ведь это было правдой. Я не знала, почему этого мрачного типа тут заперли, но, кажется, так или иначе, ему не желали зла. Ну или, по крайней мере, смерти.

– Александр Анатольевич! Какими судьбами… – Платон вскинул голову, округлил глаза, словно действительно появление врача было самой удивительной вещью на свете.

«Каков артист!»

Доктор же без лишних слов, стараясь не поддаваться на манипуляции, сразу принялся обследовать пациента. Вскинул руки, вызвав магический свет между ними, и начал водить над Платоном. Затем достал из чемоданчика небольшой металлический прибор и несколько раз покрутил вокруг головы мужчины.

– Будьте так любезны, не соблаговолите ли разрешить… – Платон недобро прищурился. – У вас там на курсах целителей, или где вы там обучались, врачебной этике вообще учат?

– Откуда у вас такая неприязнь к тем, кто хочет помочь? – вздохнул врач, убирая свою железяку. – Как я и говорил, лечение, на котором вы настаивали, не сработало. Вам стало только хуже. Ваш брат очень за вас беспокоится, и я вижу: не зря. Состояние ауры критическое. Удивительно, что вы сейчас еще не на смертном одре, а находите в себе силы язвить.

Александр Анатольевич снова полез было в чемоданчик, но Платон перехватил его руку.

– Мне нужно, чтобы вы продолжили лечение.

– Я продолжу, просто это будет не…

– Это будет то, что говорю я, – отрезал Платон, перебивая доктора.

– С ума сошли? Меня наняли ваши братья, и, если вы сдохните, мне отвечать перед ними.

«Братья?» – моментально зацепилась я. Так значит, Адрон у нас не только Платон и тот, кто видит будущее, но есть еще как минимум один? Любопытно…

– А если не продолжите, я настою, чтобы вас сменили, – голосом Платона можно было морозить лед. – Уверен, ваш оклад вам нравится.

Но Александра Анатольевича оказалось не так просто продавить:

– Хотите, чтобы я ушел – пожалуйста. Никакие деньги не стоят потери репутации. – Он вырвал свое запястье из чужой хватки и принялся закрывать чемоданчик, всем своим видом показывая, что собирается уходить.

Платон на мгновение прикрыл глаза:

– Стойте. – Доктор был крепким орешком и даже сделал несколько шагов к двери. – Стойте, – повторил пациент второй раз и чуть громче. – Давайте попытаемся еще раз. И если уж не поможет…

Александр Анатольевич обернулся и посмотрел хмурым взглядом:

– Один раз, и на этом все. Вам, видимо, нравится себя мучить. Но я на такое не подписывался. Один раз, вы меня поняли?! – грозно потребовал он. – После этого вы успокоитесь и примете то лечение, которое назначу вам я.

– Стану паинькой и разрешу ставить на себе любые опыты, – буквально пропел мужчина.

– Хорошо, – безнадежно кивнул доктор. – Что ж, давайте пройдем к инструментам и поскорее закончим с этой вашей блажью.

Я с огорчением поняла, что, кажется, непонятное, но увлекательное кино отменяется. Жаль, хотелось бы посмотреть, о каком конкретно лечении говорит Александр Анатольевич и почему Платон так сильно цепляется за него. Если оно так опасно, то зачем себя истязать?

Но сейчас они уйдут и…

– Знаете, мне хочется сегодня остаться здесь. Так сказать, энергетика этой комнаты подходит моему нынешнему духовному настрою, – вдруг сообщил Адрон, мельком глянув прямо на меня.

От неожиданности я даже отпрянула к стене, только потом сообразив, что Платон смотрел в зеркало, зная, что за ним – окно. Ну и, скорее всего, он догадывался, что я буду наблюдать за ним, а потому адресовал этот взгляд неспроста.

– Но оборудование уже подготовлено, а если его переносить, то значения собьются… – опять засомневался Александр Анатольевич.

– Ерунда, вы запросто перенастроите всё. Я вас терпеливо жду, док. Не торопитесь.

Платон вновь вернулся к “увлекательному” чтению, тем самым показывая, что решение его окончательное и обжалованию не подлежит. Бубня себе что-то под нос, врач удалился из гостиной.

Получается, Адрон специально хочет, чтобы я увидела, как всё происходит? Или он придумал что-то другое, со мной не связанное? Но зачем ему это?

Вот и не спросишь же. Стой и догадывайся.

На всякий случай я решила смотреть в оба глаза и запоминать всё, что увижу.

Через какое-то время доктор вернулся с ворохом проводов и каким-то непонятным прибором, похожим на большое допотопное радио. Кажется, там даже была шкала с обозначением волн.

– Ну и где вы прикажете проводить наш сеанс? – ворчливо поинтересовался врач. – Нам нужна ровная и твердая поверхность. Не на диване же вы будете лежать.

– Да хоть вот здесь.

Платон смахнул с длинного, но низкого кофейного столика всё, что на нем стояло: какие-то статуэтки, книги, письменные принадлежности. Достаточно проворно для того, кто недавно откидывал копыта, он улегся на столик и трагично скрестил на груди руки. Ноги его при этом свисали со стола в районе колен, и он начал ими смешно болтать.

– Не паясничайте!

– Даже не собираюсь.

Тогда Платон приподнялся и расстегнул куртку, вслед за ней стащил с себя и рубашку, оставаясь в одних брюках. Вид обнаженного мужского тела меня никогда особо не будоражил, но тут я с интересом отметила, что он не худой, как показалось мне сначала – скорее, жилистый. Но все нужные мышцы на месте, и пресс у Платона имеется.

Так, очень надеюсь, что мой новый знакомый не страдает эксгибиционизмом и не собирается раздеваться догола.

К счастью, нет. Он всего лишь стянул ботинки и закатал штанины, а затем улегся обратно на поверхность стола. Теперь уже абсолютно спокойный, расслабленный.

– Препарируйте, док, – с ухмылкой дал разрешение. – Я весь ваш.

– Это немыслимо… на что я опять подписываюсь… – не успокаивался Александр Анатольевич. – Полное нарушение всех требований проведения данного рода манипуляций. Если кто-то узнает…

Впрочем, ворча и вздыхая, он не забывал опутывать тело Адрона проводами. Квадратики-присоски, от которых они тянулись, уже были налеплены на виски мужчины, в область сердца и на оба запястья. Прямо сейчас он прилаживал присоски в область лодыжек. Чем-то походило на то, как делается ЭКГ. Даже ключевые точки те же самые.

– Никто не узнает, – милым голосом поклялся Платон. – Мы ведь совсем одни. Неужели вы не доверяете своему страдальцу-пациенту? Как я могу кому-то сообщить нюансы вашей такой полезной неоценимой работы?

– Вот только не надо льстить.

– Даже не собирался! – выдохнул с возмущением Платон.

Доктор долго выставлял на “радиоаппарате” какие-то значения. Я не видела отсюда цифр, но запомнила расположение стрелок. Он крутил колдыбахи, поднимал и опускал рычажки. Мне оставалось только впитывать в себя информацию. Не зная даже, зачем конкретно – но жизнь научила запоминать любые мелочи.

После того как врач закончил с настройкой, он принес два непонятных прибора в форме круга и тоже воткнул их в аппарат. Они походили на маленькие, с метр, антенны. Доктор долго расставлял их возле Платона, подтягивая то левее, то правее, пока наконец-то не определился с месторасположением.

– Готовы? – спросил Александр Анатольевич.

– Всегда, – отчего-то осипшим голосом ответил Платон.

Тогда врач потянул на себя красный рычаг… всё тело мужчины как будто пронзило разрядом электрического тока. Он дернулся, выгибаясь дугой. Губы его были сжаты так сильно, что посинели. Из его рта не вырвалось ни вскрика, но кулаки бессильно разжались, когда всё кончилось.

Моё сердце колотилось как бешеное. В горле пересохло, и рот до краев наполнила кисло-соленая слюна. Словно кровь. Я будто сама очутилась на секунду на том столе. Будто почувствовала, как ток проникает под кожу, цепляется за вены.

– Повышаю напряжение, – сообщил доктор, но скорее самому себе, потому что ответа не дожидался.

Второй разряд выглядел ещё страшнее. Платон единой судорогой поднялся со стола и тотчас бессильно рухнул обратно. Грудь его вздымалась тяжело, с лица схлынули все краски. Я заметила, что носом опять пошла кровь.

Боги…

Насколько же ему больно?!

– Может, на сегодня хватит? – Александр Анатольевич навис над ним, совершенно озабоченный. – Вам всё сложнее переносить манипуляции.

– Ещё… док… – прохрипел Платон абсолютно непоколебимым голосом.

Врач покачал головой, но повысил напряжение в третий раз.

Я, не сдержавшись, зажмурилась. Когда из горла мужчины вырвался тихий хрип, моё лицо начало полыхать так, словно к коже поднесли пламя. Жар впивался в правую щеку, опускался к губе. Казалось, что кожа начинает трескаться и покрываться волдырями…

Вдох-выдох.

Нет. Всего лишь почудилось. Всё нормально.

“Марьяна, успокойся”, – приказала самой себе. Нельзя терять связь с реальностью.

Глянула на гостиную. Казалось, что Платон потерял сознание, но по слабому шевелению ресниц я понимала – он всё чувствует.

Александр Анатольевич записывал что-то себе в блокнот, сверяясь с показателями прибора. Я всё ещё пыталась максимально запомнить, как нажаты все кнопки и куда указывают стрелки.

Следом он опять поводил над головой Адрона какими-то штуками, снял все провода, что змеями ползли по телу мужчины. Постоял над ним, вздохнул очень тяжело и сказал:

– Это был последний раз, слышите? Если вы не примите моё лечение, а продолжите просить истязать вас ещё и ещё – я уволюсь по собственному желанию.