Да, моя королева! Книга первая

Глава 1

Лера очень любила дорамы. Уже несколько лет она была заядлой дорамоманьячкой, как девушка сама себя называла. Случайно наткнулась на один из азиатских сериалов в интернете.

От нечего делать (в тот день выпал один из редких выходных в ее нескончаемой работе) Лера начала смотреть первую серию, причем, даже не в озвучке, а с субтитрами, и неожиданно для себя увлеклась развитием сюжета. С того памятного вечера и началась ее запойная любовь к корейским дорамам.

Китайские и тайские сериалы девушка тоже пробовала смотреть, но это было уже совсем не то. И она вернулась к любимой «корейской» теме. В конечном итоге Лера «поселилась» на очень интересном ресурсе, именуемом «Дорамы.клуб», где можно было найти все, что угодно – начиная от старых фильмов, заканчивая последними новинками текущего года.

Многих актеров она уже знала по именам, которые давно перестали казаться ей необычными и странными, как было поначалу.

Особенно любила она дорамы исторические, рассказывающие о реальных и выдуманных событиях эпохи Чосон. Девушке безумно нравились старинные дворцы и храмы, холмистые пейзажи Кореи, в которых разворачивалось действие так любимых ею сериалов, необычные наряды мужчин и женщин. И сами мужчины и женщины с непривычной для европейца внешностью, но от этого не становившиеся менее привлекательными. Сражения, погони, дворцовые интриги и самое главное – романтические отношения между героями, все это затрагивало самые тонкие струны души Леры, отзываясь на красивые истории.

Наблюдая за актерами, проникаясь до глубины души чувствами и эмоциями персонажей, девушка иной раз, ложась в постель, мечтала о том, что когда-нибудь и она встретит свою любовь – ту самую, настоящую. Пока же никто из «прекрасных принцев» не спешил предлагать ей свою руку и сердце. Но, может быть, в их заштатном городишке прекрасные принцы попросту не водились?.. А ведь ей уже стукнуло двадцать пять, и мама – учительница русского языка и литературы в городской школе, не раз намекала дочери, что пора бы уже отвлечься от виртуального мира грез и оглядеться вокруг себя. Наверняка где-то ходит парень ее мечты.

Лера в таких случаях хихикала и, обнимая мать, говорила:

– Мам, ну о чем ты?! Какой «парень мечты»? Да и когда мне его заводить? Я замужем за своей работой!

А работа, и впрямь, отнимала львиную долю ее времени!

В школе Лера училась хорошо, педагоги ее хвалили. Она даже стихи писала. И рисовала очень прилично, и это при том, что никогда не ходила в художественную школу. Да и голос у нее был, как у соловушки. Пока училась, принимала неизменное участие во всех школьных концертах и смотрах художественной самодеятельности. И на городских праздниках тоже выступала. Поэтому, когда закончила школу, вроде и выбора особого не стояло. Мать посоветовала идти в местный университет на филологический факультет – по ее стопам. Ну, Лера и пошла.

Правда, очень быстро поняла, что вот это вот всё – не её! Но так как маму огорчать не хотелось – ее и без того огорчали многочисленные ученики! – девушка никому ничего не говорила. Продолжала рано утром уходить из дома, якобы на лекции в университет, а когда мать уезжала в школу, потихоньку возвращалась и снова ложилась в постель – досыпать. Мать узнала о том, что ее «студентка» давно уже не учится, только в ноябре. И то лишь потому, что ей позвонила декан факультета – женщина приятная и интеллигентная. Они были знакомы давно – дочери вместе ходили еще в детский сад.

И для матери стало настоящим шоком, когда декан позвонила ей и начала сокрушаться: мол, что-то надо делать! Мы же так упустим Лерочку, а она у вас девочка талантливая.

Вечером мама устроила дочери «разбор полетов» со слезами и взаимными упреками. Это был тот редкий случай, когда они очень серьезно поссорились – обычно в маленькой семье были лад и понимание.

Несколько дней дома царило тягостное молчание, а потом все же состоялся серьезный разговор, в ходе которого обе пришли к пониманию, что насильно учиться девушка не будет. И мать заявила, что пусть тогда дочь идет работать, если не хочет учиться.

– Ищи работу! – категорически было предложено несостоявшейся студентке.

Лера нашла, хоть и не очень быстро. В маленьком провинциальном городке, где они жили, было не так уж много возможностей для молодой девчонки безо всякого образования и практического опыта.

Лере еще повезло – она смогла через каких-то знакомых устроиться продавцом в крошечный киоск на окраине города, в котором продавали разнообразную канцелярию, газеты и журналы.

Правда, сидела она там безвылазно по 10-12 часов, а получала за это жалкие копейки. И если бы не жила вместе с мамой – туго бы ей пришлось.

Конечно, у нее было полно времени, чтобы смотреть между продажами канцелярии школьникам и периодической печати пенсионерам свои любимые дорамы на ноутбуке, подаренном мамой еще в выпускном классе школы. Но мизерной зарплаты катастрофически не хватало даже «на булавки», как выражалась воспитанная на классической литературе девятнадцатого века мать-учительница.

И, в конце концов, совестливая девушка, которая прекрасно понимала, что, по сути, она сидит на шее у матери, уволилась, с боем выбив полагающиеся ей расчетные деньги, и ушла, напоследок хлопнув дверью конторы, располагавшейся в одном из ставших тогда популярными в их городе бизнес-центров.

И практически сразу устроилась продавцом в маленькую пивнушку с говорящим названием «Омуль», громко именуемую «магазином разливных напитков». Зарплата там была не в пример выше, однако приходилось работать допоздна и терпеть не всегда приятных клиентов. Да и так свободно смотреть дорамы, как это было на прежнем месте, ей уже не удавалось.

Теперь девушка могла урывать время для новых сериалов только перед сном, и то недолго, потому что в их маленькой квартирке, состоявшей из кухни и одной комнаты, особо и уединиться-то, чтобы спокойно смотреть фильм на ноутбуке, было негде. Мать, устававшая после работы в школе и проверки кучи тетрадей, засыпала, едва донеся голову до подушки. И Лера была бы последней эгоисткой, если бы задержалась чуть дольше, хотя и смотрела дорамы, подключая к ноуту наушники.

Но ее и саму наутро ждал долгий рабочий день на ногах, которые к вечеру уставали и начинали безбожно гудеть.

Так прошло полгода, и давняя знакомая позвала Леру работать в книжный магазин. И вот тут-то девушка задержалась надолго. Ей нравилась эта работа. Нравилось продавать людям новенькие, пахнущие типографской краской книги. Правда, возвращаться приходилось тоже поздно, а зимой – так и вообще в темноте. Магазин работал до девяти вечера, и частенько последние покупатели прибегали за десять-пятнадцать минут до закрытия, словно им смазали скипидаром пятую точку. И ведь не выгонишь их! Так что девушке приходилось терпеливо ждать, когда покупатели определятся с выбором и уйдут, наконец, из магазина, дав Лере шанс на спокойное возвращение домой.

Однажды глубокой осенью – шел уже конец октября – она возвращалась с работы. Выйдя из полупустого в этот час автобуса на своей остановке, Лера поспешно раскрыла над головой зонтик, защищаясь от частого холодного дождя, лившего с темного неба. Сильный порывистый ветер тут же попытался вырвать зонтик из ее руки, а когда ему это не удалось, он попросту вывернул зонт куполом наизнанку. Девушка ругнулась на погоду, опасаясь, что зонтик придет в негодность, и ей придется покупать новый – а это опять непредвиденные расходы. С трудом, но все же ей удалось выправить купол зонта. Правда, она к тому моменту успела уже изрядно промокнуть под хлёсткими ледяными струями.

Дом их находился в коротком переулке в пяти минутах ходьбы от центральной улицы. Он был скупо освещен, и девушка обычно ходила, включая небольшой фонарик. Но сегодня она, как назло, оставила его дома. Вчера меняла в фонарике батарейки и положила его на полку, собираясь потом отправить в свою сумочку. Да, поторопившись утром на работу, совершенно не вспомнила о так необходимом ей сейчас источнике света.

Но делать было нечего, и, поплотнее запахнув ворот тонкого демисезонного пальтишка, девушка направилась в сторону дома.

Улица была пустынна. В такую погоду хозяин и собаку за порог не выгонит. Девушка шла в одиночестве, громко стуча невысокими каблуками сапожек по асфальту. Дом уже показался в конце переулка – старый, еще советских времен, двухэтажный, с облупившимся фасадом и ярко освещенными окнами квартир.

Лера с удовлетворением подумала о том, что вот сейчас она придет домой, в уютное тепло их маленькой квартиры, первым делом примет горячий душ, а потом сядет ужинать. Желудок громко забурчал, намекая хозяйке, что неплохо было бы чем-нибудь подкрепиться.

Мама наверняка приготовила уже что-нибудь вкусненькое. Но сейчас Лера съела бы все, что угодно, проголодавшись на работе. И она только прибавила шаг, предвкушая горячую вкусную пищу.

До дома оставалась, наверное, сотня метров, когда из ближайшего поворота на соседнюю улицу вылетела на полной скорости, сверкая фарами, какая-то машина.

Девушка не успела ничего предпринять и только почувствовала сильный удар и последовавшую за этим резкую боль во всем теле. Ее подбросило в воздух и отшвырнуло на несколько метров в сторону. Старенький зонтик отлетел куда-то в темноту, а машина, не снижая скорости, умчалась дальше по дороге, направляясь к центральной улице.

Тело Леры шлепнулось в лужу, взметнув целый фонтан брызг из грязной воды. Девушка только успела подумать, что нужно вставать и идти домой. Лежать на холодной мокрой земле под дождем, в конце октября – не самая удачная идея. А потом сознание плавно скользнуло в темноту…

Глава 2

Лера

Она очнулась от боли, пронизавшей всю правую сторону тела, которое еще и затекло от неудобного положения. А потом услышала мужские голоса. Разговаривали двое, причем говорили на повышенных тонах. Первый ругался на второго, и слова его показались Лере странными и нелогичными.

– Ты сдурел, Хван Бо! Зачем надо было стрелять?! Это всего лишь девчонка! Где твое милосердие?!

«В кого-то стреляли?..» – как-то отстраненно подумала Лера, больше занятая своими ощущениями – боль просто разрывала ее, но почему-то была сосредоточена в одной – правой! – стороне. Чуть ниже плеча она была особенно невыносимой, становясь ближе к боку противно-ноющей.

Неизвестный мужчина, судя по интонации, с которой произносил слова, был зол, но голос у него был весьма приятный – даже находясь в плачевном состоянии, Лера могла определить это.

Между тем второй, обладатель грубого хриплого голоса, отвечал непримиримо:

– Ну, и что, что девчонка?! Она – дочь проклятых богачей, от которых мы столько терпели! Такая, как вот эта, приказала забить палками до смерти мою сестру только за то, что какая-то завистливая служанка обвинила Да Ин в воровстве, хотя серьги у своей госпожи сама же и украла, а потом подбросила моей бедной сестре, боясь наказания. Так что не говори мне о милосердии, Юн Хо! – послышался звук, словно кто-то смачно плюнул.

– Без имен! – властно оборвал его первый голос.

«О чем это они? – вяло подумала Лера, не в силах поднять свинцово-тяжелые веки. – Я дома? А эти голоса… Мама что – смотрит дораму?!»

Вокруг невнятно раздавались какие-то незнакомые девушке звуки, шум, воспринимаемый сейчас абстрактным фоном.

Вот послышались еще голоса, причем, исключительно мужские. «Точно, дорама идет…»

Топот множества ног – глухой, как будто люди шли по утоптанной земле. Какое-то фырканье, костяной цокот – лошадей, что ли, показывают? Лера была городской жительницей до мозга костей, но пересмотрела такое множество исторических дорам, что могла четко себе представить именно эту картинку – оседланные длинногривые скакуны, несущие куда-то своих седоков.

Боль снова пронзила ее правое плечо, и девушка невольно застонала. И тут же то, на чем она лежала, покачнулось, а потом раздался шуршащий звук и по глазам ударил яркий свет, даже сквозь сомкнутые веки ослепляя ее.

А затем нос ее уловил незнакомый запах – но не противный, не отталкивающий, а наоборот, довольно приятный. Немного горьковатый, терпкий запах разгоряченного тела, словно обладатель его только что занимался активными физическими упражнениями.

И уже знакомый мужской голос негромко произнес сквозь зубы: «Вот ч-чёрт!»

Она, наконец, с усилием приподняла ресницы и смутно увидела совсем близко темный силуэт, загородивший почти полностью светлый прямоугольник проема – не то окно, не то дверь. Мужчина был настолько широкоплечим, что занял все свободное пространство, и в странной коробке, в которой находилась девушка, стало совсем тесно.

Лицо человека почти полностью закрывала какая-то черная тряпка, пряча и волосы, оставляя на виду лишь густые брови и темные, казавшиеся в полумраке коробки черными раскосые глаза. «Азиат?..» – мысли все так же лениво ворочались в голове Леры, не желая собираться в кучку. Она вдруг испугалась и от страха широко распахнула глаза. Взгляды их встретились, и мужчина снова вполголоса чертыхнулся и отпрянул назад, словно не ожидал, что она увидит его. И оставляя ее в одиночестве в полумраке странной тесной коробки, боковая стенка которой, заменявшая, видимо, дверцу, от его резкого движения упала сверху, с шумом хлопнув по проему. Движение это болезненно отдалось в мозгу девушки.

А затем раздался его голос:

– Забирайте тут всё, а я попробую доставить девчонку к обители, там монахи позаботятся о ней!

– Ты серьезно, брат? – раздался новый, незнакомый голос. – Хочешь подвергнуть свою жизнь опасности ради какой-то девчонки?!

– Ее жизнь не менее важна, чем твоя или моя. Она не виновата, что родилась с серебряной ложкой во рту. И ты знаешь мое отношение к бессмысленным убийствам! Я не воюю с женщинами и детьми!

– М-да, – преувеличенно громко вздохнул тот, с грубым голосом. – Ты у нас добренький, брат!

– Это не так! И ты это тоже знаешь, – нарочито спокойным тоном ответил первый.

– Смотри, Юн Хо, чтобы потом тебе не пришлось пожалеть об этом решении, – не унимался грубиян.

– Это моя забота, Хван Бо! Не твоя! – упрямо ответил странный защитник неизвестной девчонки.

– Так и повезешь со стрелой в плече? – буркнул его собеседник.

– Предлагаешь вытащить, чтобы девчонка истекла кровью?! – в голосе мужчины прозвучала насмешка. – Тогда ей точно конец! Нет уж, повезу так!..

Что ответил хриплоголосый, она не расслышала.

Лера пошевельнулась, и сильная боль опять дала о себе знать, так что она едва слышно вскрикнула, а потом, скосив глаза на источник боли, замерла – прямо из ее тела торчала тонкая палочка с черным оперением на конце.

«Стрела?!! Что?! Меня ранили СТРЕЛОЙ?! Это ОБО МНЕ они говорили?! Да что происходит?! Где я?! И где машина, что сбила меня?! Мамочка!!! Забери меня домой!!!»

Паника начала черной маслянистой сажей заливать ее мозг, и девушка пискнула, не осознавая, что этот звук может выдать ее. Между тем боковая стенка снова поднялась, и в проеме возник знакомый широкоплечий силуэт, казавшийся черным от света, падавшего из-за его спины, да и вся одежда на нем, как теперь разглядела Лера, была черной, как самая темная безлунная ночь.

Ее испуганные, распахнувшиеся на пол-лица зеленые глаза встретились с его, черными, и девушка затаила дыхание, не зная, что ее ждет в этот самый миг.

А незнакомец, не мигая, несколько долгих мгновений вглядывался в ее лицо, словно не мог понять чего-то важного, а потом сморгнул, мотнул головой, замотанной куском черной ткани, и выдохнул с каким-то облегчением, пробормотав себе под нос: «Показалось!..»

И шепнул едва слышно:

– Не бойся! Я помогу! Просто закрой глаза и притворись, что без сознания…

А потом он неожиданно бережно подсунул ладони под ее спину и колени и, прижав к себе, стараясь при этом не задевать стрелу, попятился назад, вынося Леру. Но и этого короткого движения ей хватило, чтобы сознание покинуло ее – даже притворяться не пришлось!

Глава 3

Лера

В следующий раз девушка пришла в себя и почувствовала, что лежит на какой-то твердой и в то же время ворсистой поверхности. Лера осторожно открыла глаза и первое время недоумевала, разглядывая странный потолок над головой, с деревянными балками-перекрытиями. Где подобный потолок мог находиться – ума не приложить.

Поэтому девушка порывисто вздохнула и прислушалась к своему организму. Правое плечо еще болело, но боль эта стала приглушенной, ноющей, но не резкой, как было в прошлый раз. Да и никаких посторонних предметов в теле больше не торчало. А это могло означать только одно – черноглазый незнакомец с закрытым лицом сдержал свое обещание помочь ей и привез куда-то, где Лере оказали помощь. Вот только куда?.. Что это было за место и где оно находилось?

И куда она попала, что все происходящее до ужаса напоминало ей сюжет одной из тех дорам, которые так любила смотреть девушка?..

Вопросы все множились, разрастаясь, как снежная лавина на склоне горы, а ответов на них у девушки просто не было.

Она осторожно попыталась пошевелить пальцами рук и ног и с радостью заметила, что собственные конечности подчиняются ей. А значит, все это не так уж плохо. Теперь бы еще выяснить, что с ней произошло после того, как машина сбила ее. А что это событие имело место быть – Лера помнила отчетливо. Как понимала и то, что неизвестный водитель бросил ее там умирать – в темноте и под холодным октябрьским дождем.

«Вот же скотина, – мысль эта промелькнула в мозгу, но как-то лениво, отстраненно, словно речь шла не о ее жизни, а о каком-то совершенно незначительном происшествии. – И что теперь?»

Она умерла и попала в рай? Но разве в раю бывает боль?.. А если это не рай, то где девушка находится?

А, может быть, она впала в кому, и ее подсознание услужливо подсовывает Лере картины, так милые ее сердцу – картины из любимых исторических дорам?..

А что? Девушка читала где-то, что такое происходит с людьми, переживающими это пограничное состояние между жизнью и смертью. Но что сейчас с ней происходит ровно то же самое – мозг отказывался верить. Лера завозилась, почувствовав, что под спиной что-то мешает, и, подсунув руку, ухватила это нечто и вытащила наружу… толстую черную косу! Что?! Лера поднесла ее ближе к лицу, не веря своим глазам! Но нет! Зрение не подвело ее – толстая, длинная коса цвета воронова крыла никуда не делась. Но позвольте! Это… не её!

Девушка вскрикнула и в панике отбросила косу в сторону, точно та была ядовитой змеей!

Собственные волосы ее от рождения были темно-рыжими, и хотя и спускались ниже лопаток, но ни в какое сравнение вот… с этим вот не шли! Невнятные сомнения зародились в ее мозгу.

Тогда Лера подняла руки и стала разглядывать их, поворачивая то вверх, то вниз ладонями. А куда подевался ее новенький маникюр, сделанный ровно три дня назад у постоянного мастера в салоне?! То, что она увидела сейчас, определенно не могло быть ЕЁ руками – тонкие смуглые пальчики с короткими, аккуратно подстриженными овальными ноготками, похоже, никогда в жизни не знавшими никакого лака вообще…

Что происходит?!

Она судорожно обхватила лицо руками, пытаясь наощупь определить, как она выглядит, но это ничего не дало.

«Зеркало! Мне нужно зеркало! – возопила она мысленно. – Со мной что-то не так! Что-то случилось! И тот странный человек… Боже, боже, боже! Что со мной?! Мама! Я хочу домой!!»

Лера попыталась было приподняться, но тут же со стоном рухнула обратно на свое непонятное ложе: правый бок снова пронзила резкая боль. Девушка сжалась, стараясь не шевелиться, ожидая, когда боль утихнет. Всё происходящее настолько выбило ее из колеи, что стало вдруг так жаль себя, и Лера принялась тихо всхлипывать, не сдерживая покатившихся по щекам слез.

Так она лежала и томилась неизвестностью, пока усталость не накрыла ее своим бархатным плащом, и Лера забылась глубоким сном.

Очередное пробуждение принесло ей осознание того, что в маленьком полутемном помещении она по-прежнему одна, и все так же накрыта до самой шеи тонким мягким не то одеялом, не то пледом. Наверное, спала она довольно долго, потому что мочевой пузырь уже не то что намекал, а прямо-таки вопил о том, что пора вставать и идти отправлять насущные физиологические потребности организма.

Лера хотела приподняться, но оказалась настолько слаба, что даже оторвать голову от странного цилиндрического валика не смогла. Тогда она хрипловатым голосом позвала:

– Есть тут кто-нибудь? Помогите…

Девушке показалось, что она прокричала эти слова, на деле же лишь едва слышный шепот сорвался с ее пересохших, потрескавшихся губ.

И, тем не менее, ее услышали. Потому что откуда-то послышались медленные шаркающие шаги, и в помещении показался невысокий сухощавый человек в сером одеянии до самого пола – халат – не халат, подпоясанный куском веревки. Человек был стар, об этом говорило и испещренное глубокими морщинами темное лицо, и длинная, но редкая белоснежная борода, спускавшаяся почти до пояса. Голый, чисто выбритый череп старика смотрелся странно, но, видимо, так было положено.

Все так же шаркая ногами, он подошел к лежанке Леры, располагавшейся прямо на полу, и остановился рядом, нависая над девушкой. Увидев, что она уже не спит, спросил глуховатым, звучавшим чуть надтреснуто голосом:

– Молодая госпожа? Как вы себя чувствуете?..

– Где я? – прохрипела она и, прокашлявшись, дабы прочистить горло, произнесла уже чистым голосом, показавшимся ей, однако, каким-то чужим, совсем не ее. – Как я здесь оказалась?..

– Вас нашли молодые послушники у ворот монастыря, когда пошли добывать целебные корни. Они услышали звон привратного колокола и поспешили к выходу. Вы лежали на траве прямо у стены, и в правом плече у вас торчала стрела. Послушники вовремя обнаружили вас, потому что, промедли они еще немного – вы истекли бы кровью…

– Но где я? – перебила девушка.

– Вы в монастыре Ёнмунса…

– Ёнмун… что? – растерянно повторила она, и старик терпеливо принялся объяснять.

– Ёнмунса – так он называется. Вы ведь направлялись из Ёнджу?

– А? – она так и осталась с приоткрытым ртом, хлопая глазами.

– Вы что-нибудь помните, юная госпожа? – с кряхтением усаживаясь прямо на пол подле ее постели и весьма ловко складывая ноги калачиком по-турецки, спросил старец. Он протянул руку к стоящему на низеньком круглом столике сосуду, наполнил коричневатой жидкостью из него небольшую глиняную чашку и подал девушке. – Вот, выпейте!

– Что это? – с опаской спросила она.

– Всего лишь укрепляющий отвар целебных трав. Он вернет вам силы! – и он качнул чашкой в сторону девушки.

Лера приподнялась на локте левой руки, а потом опасливо села, прислушиваясь к своим ощущениям. Но туго перевязанное каким-то полотном плечо не отозвалось болью, и она села уже уверенно, протягивая здоровую руку к плошке с напитком. Медленно выпила терпкую жидкость с приятным привкусом трав и вернула старику бокал, одновременно спросив:

– Давно я здесь?

– Да уж третий день пошел, – все так же негромко и спокойно ответил старик. – Все это время вы были без сознания, юная госпожа.

Лера помолчала и решилась, наконец, задать самый важный вопрос:

– А где у вас можно…

И замялась, не зная, как озвучить свои потребности.

Но старик был невозмутим:

– Справить нужду? Я провожу вас, юная госпожа! – и стал подниматься на ноги.

Лера рванула было за ним, но тут обнаружила, что ее привычная одежда куда-то исчезла, а туловище прикрывает странное одеяние серого цвета, чем-то напоминавшее то, в котором был старик.

Девушка ойкнула и поспешила прикрыть грудь и плечи покрывалом.

– А где… моя одежда?

Старец в сером не то халате, не то балахоне понимающе улыбнулся самыми уголками бледных, истонченных возрастом губ:

– Ваш ханбок был слишком испорчен кровью из раны, госпожа…

«Ханбок?! Значит, все-таки – дорама?! – пораженно подумала Лера. – Тогда почему я понимаю все, что говорит старик?! Я же не знаю корейского…»

Но, видя, что старик терпеливо ждет ее, вслух ничего не произнесла, а лишь поднялась на ноги и осторожно пошла за своим провожатым. Они прошли по узкому коридору, стены которого состояли из каких-то тонких планок, оклеенных, по ощущениям, бумагой, и вышли во внутренний двор с утоптанной до каменной твердости красноватой землей. Там старик сунул ноги в странные башмаки – как будто плетеные не то из лозы, не то из какого-то похожего материала, с кряхтением взял такие же, стоящие у стены под навесом, подал Лере. Девушка послушно обулась, и они пошли дальше, обогнув несколько типично азиатских зданий под черепичными крышами с приподнятыми вверх углами, а затем старик привел девушку в какой-то закуток, отгороженный от остальной территории монастыря.

Махнув морщинистой рукой в широком рукаве в сторону «удобств», человек снова улыбнулся ей и сказал негромко:

– Туда, молодая госпожа…

Сконфузившись, Лера направилась к уборной, сгорая от смущения. Но делать было нечего – мочевой пузырь и так норовил лопнуть в любой момент, приведя свою хозяйку к еще большему позору.

На удивление, в небольшом узком помещении, в котором она едва поместилась, было чисто и сухо. И – никакого неприятного запаха. Узкими тонкими ладонями Лера придержала полы «халата» и быстро освободилась от лишнего. Когда, поправив одежду, она выбралась наружу, старик все так же стоял в нескольких метрах от нее и, кажется, за все это время даже не пошевелился.

Едва Лера приблизилась к нему, монах сказал:

– Теперь нужно покормить вас. Конечно, у нас пища простая, не такая, к которой вы привыкли…

– Вы думаете, я привыкла к чему-то особенному? – не удержалась девушка от вопроса.

– Конечно, юная госпожа. Вы ведь из знатной семьи?

– Я?.. Я не помню… – замялась она, не зная, что ответить на его вопрос.

– Странно. Удара по голове у вас точно не было, – задумчиво произнес старик и, покачав бритой головой, пошел в обратном направлении.

Лера поспешила за ним. На этот раз им встречались монахи – мужчины разного возраста, но все чем-то неуловимо похожие на ее провожатого: и даже не одеждой и не прической, а каким-то особенным выражением просветленности на лицах. Они бросали короткие взгляды в сторону Леры, но тут же шли дальше по своим делам.

А она была слишком ошеломлена всем, что увидела и услышала, чтобы обращать на это внимание. Девушке требовалось время, чтобы осознать, что же все-таки с ней произошло, и где она очутилась.

Простая, но сытная пища, которую ей подал в глубокой глиняной миске молодой монах с одухотворенным лицом – какая-то каша – оказалась довольно съедобной. Но девушка, последний раз евшая еще в своем городе на работе – тогда она купила для перекуса привычную шаурму, продававшуюся в маленьком киоске неподалеку от торгового центра, в котором располагался их книжный магазин, – проглотила все в один присест и, только услышав, как деревянная ложка скоблит по дну миски, виновато взглянула на старого монаха:

– Простите…

– Кушайте, кушайте, дитя! – и подставил ей маленькую пиалу с какими-то квашеными листьями. – Возьмите еще кимчи!

«О! И тут кимчи!» – обрадованно подумала Лера. Это блюдо корейской кухни было хорошо знакомо ей все из тех же дорам. Правда, наяву девушка ни разу не пробовала сей изыск. Да и где его можно было раздобыть в провинциальном российском городишке?..

А старик уже, как по волшебству, ставил перед ней еще одну миску с крупяной кашей, и девушка, вначале с опаской попробовав кимчи, вскоре уплетала его за обе щеки, несмотря на то, что блюдо оказалось весьма острым на вкус.

Глава 4

Лера

Терпеливо выждав, когда она насытится, старец в сером «халате» повел ее вновь по двору, и девушка, наконец, насмелилась спросить:

– Скажите… У вас есть где-нибудь зеркало?

Старик взглянул на нее коротко и покачал бритой головой:

– Нет, госпожа! В обители нет зеркал! Они слишком дороги, да и ни к чему монахам зеркала…

– Я… Мне нужно обязательно… обязательно взглянуть на себя, – запинаясь, произнесла девушка.

– Я понимаю Вас, молодая госпожа! Юные девушки придают очень много значения своей внешности. Но уверяю вас – вы прекрасны!

– Но мне… надо, – почти прошептала Лера, не зная, как объяснить монаху, что зеркало необходимо ей вовсе не для того, чтобы любоваться на себя, а чтобы проверить свои догадки.

– У нас есть большая бочка во дворе. Мы всегда держим в ней запас воды, – сказал вдруг старик. – Если желаете, я провожу вас туда!

– Да-да! Пожалуйста! – обрадованно воскликнула она.

И когда монах плавным жестом указал ей направление, приглашая пройти, поспешила за ним. И правда, в дальнем углу двора, под раскидистым цветущим деревом, ветви которого были усыпаны благоухающими розовыми цветами, стояла вкопанная в землю огромная бочка, доверху наполненная водой.

Не в силах сдерживаться, Лера подбежала к ней и, приподнявшись на носочки, заглянула внутрь.

И тут же с криком отпрянула, закрыв лицо ладонями: в водном зеркале отражалась не она! Девушка, которую увидела там Лера, была кем угодно, но только не Лерой Власовой, двадцатипятилетней девчонкой из маленького провинциального городишки, рыжей, зеленоглазой и конопатой!

Каждый раз, когда она ворчала по поводу этих самых веснушек, мама мягко посмеивалась и говорила, что ее поцеловало солнышко – оттого ее доченька и сама, как солнышко, такая же яркая и светлая!

В то время как из бочки на нее смотрела совсем юная азиатка со светлым личиком в форме сердечка, с раскосыми, приподнятыми к вискам глазами и губками бантиком. Четкий пробор посередине делил черные блестящие волосы ровно пополам, сплетенные над ушами в две тонкие косички, уходившие назад и образующие вместе с остальными волосами ту самую толстую косу, которая, как выяснилось, спускалась ниже ягодиц, стянутая на кончике красной шелковой лентой.

Подобный способ плетения тоже был знаком Лере. Сколько раз в исторических дорамах видела она героинь с подобными прическами!

Она так и стояла, спрятав лицо в ладони, не в силах поверить, что у нее нет теперь даже собственной внешности, столь привычной и понятной.

А потом рядом осторожно откашлялся старый монах:

– Вы в порядке, молодая госпожа?..

Она промолчала, не желая объяснять, что совсем не в порядке. Лере казалось, что старик примет ее за сумасшедшую, если она начнет объяснять ему, кто она и откуда. А он, почувствовав смятение девушки, спросил негромко:

– Вы ведь дочь одной из тех благородных семей, что живут в Ёнджу?.. Как ваше имя, дитя? Мы поможем вам вернуться в родительский дом.

И что она должна была ответить?.. Если не помнила не только своего имени, но и не подозревала вообще – куда ее занесло. А потому просто покачала головой, не зная, что ответить.