Империя травы. Том 1

Все молчали, за исключением сержанта Левиаса, но из него изливался лишь бесконечный поток бессильных ругательств.

Когда из леса появились какие-то люди, но расстояние не позволяло определить их размеры, Порто обнажил меч, который только что убрал в ножны, и приказал Левиасу и оставшимся солдатам приготовиться. Но уже через несколько мгновений он заметил, что один из них едет не на лохматой лошади тритингов – его скакун был меньше и выглядел необычно, – Порто понял, что это белый волк, и опустил клинок. Он с облегчением приветствовал Бинабика и его семью, но эркингарды проявили меньше радости. Многие солдаты относились к канукам с суеверным страхом с того самого момента, как отряд покинул Эрчестер, и вот удача от них отвернулась.

– Я не надеялся увидеть вас живыми, – сказал Порто, когда тролли подъехали.

Бинабик спрыгнул с волчицы и оглядел дымящиеся остатки лагеря.

– Мы весь день входили в лес и выходили обратно, надеясь, что принц и Эолейр появятся где-то в другом месте. – Пока он говорил, его жена, дочь и крупный тролль по имени Младший Сненнек мрачно оглядывали лагерь.

Порто печально кивнул. Прошла почти неделя с тех пор, как ситхи забрали принца и Эолейра, и все в лагере тревожились из-за их длительного отсутствия. Только военная дисциплина заставляла сохранять сравнительное спокойствие.

– Остались только мы, – сказал Порто. – Будем молиться, чтобы степняки больше не вернулись.

– Вокруг полно тритингов и других степняков, они перемещаются большими отрядами, – сказал Бинабик. – Но почти все уже далеко отсюда. – Он показал в сторону невысоких гор на южном горизонте.

– Так ты говоришь, что степняки направляются в ту сторону? – Мысль о том, что придется снова сражаться, ужасала Порто.

Сила отчаяния, которая помогла ему выстоять в схватке с тритингами, покинула его, и теперь все мышцы и старые кости ныли от усталости.

– Нет, в другую сторону. – Бинабик прищурился, опустился на корточки и провел пальцами по смятой траве. – Все они направляются на запад, удаляясь от нашего лагеря. Каждый год, в конце лета, кланы тритингов собираются на общую встречу. Вероятно, на лагерь напал один из таких кланов. О! – Бинабик поднял с земли нечто, более всего похожее на комок грязи, и быстро очистил его о покрытую росой траву. – Смотрите, – продолжал тролль. – Обрывок плаща очень хорошей выделки.

Порто покачал головой.

– И что нам проку?

– Ну, носить его не получится, – мимолетно улыбнувшись, ответил Бинабик. – Но смотреть и думать можно. Смотреть внимательно.

– У меня уже не такое хорошее зрение, как прежде, – признался Порто.

– Тогда я тебе расскажу. Ткань сделана очень хорошими мастерами. Не широкими стежками, как говорят кануки об одежде, которую мы делаем летом, но по-настоящему качественная работа. Я не хочу сказать ничего плохого про одежду ваших солдат или повара и его помощников. Это плащ дворянина. Сискви! Квина! Помогите мне.

Трое троллей начали медленно расходиться в разные стороны от того места, где Бинабик нашел кусочек ткани, внимательно изучая грязную, покрытую многочисленными следами землю. Порто и остальные эркингарды недоуменно наблюдали за происходящим. Младший Сненнек, все еще сидевший верхом на своем крупном, коротко подстриженном баране, напоминал обиженного голодного ребенка, которого заставили выслушивать долгую молитву перед едой.

Сискви замерла на месте и позвала Бинабика.

Он низко наклонился и кивнул.

– Вот видите – это был граф Эолейр. Он находился здесь во время сражения или после него. Посмотрите, как здесь истоптана пропитанная кровью земля.

– Но где же тогда принц? – испуганно спросил Порто. – Добрый бог и милосердная Элизия, неужели принц Морган также здесь находился? О господи, он мертв?

Лицо Бинабика оставалось серьезным.

– Я молюсь всем моим предкам, что это не так. Но вам и вашим людям следует пойти туда, Порто. – Он указал в сторону дальнего конца разбитого лагеря, куда отступила часть эркингардов, чтобы попытаться оказать сопротивление врагу. – А мы будем продолжать поиски здесь. Осмотрите всех мертвецов. Я очень надеюсь, чтобы среди них не оказалось Моргана и Эолейра, но мы должны знать наверняка.

Порто стоял над последним мертвецом-тритингом, бледным худым мужчиной с длинными усами, похожим на утонувшего грызуна. Его живот был вспорот, и от него воняло. Бросив на него последний взгляд, Порто отвернулся, чтобы прийти в себя. Солнце уже почти исчезло на западе, и он видел, что туманная дымка поднимается над далекими лугами.

– Я принес обнадеживающие новости! – крикнул направлявшийся к ним Бинабик. – Но сначала расскажите, что вам удалось найти?

Порто сосчитал убитых с обеих сторон.

– Все эркингарды мертвы, так утверждает Левиас, не считая тех, кто отправился с нами в Ливорт. Кроме того, они убили всех слуг, главным образом мальчишек. – В Порто поднялась волна ненависти. Он уже успел забыть это чувство – жуткий обжигающий жар. – Но, благодарение Богу, среди мертвецов нет ни Эолейра, ни принца Моргана.

Бинабик облегченно вздохнул.

– Я скорблю по другим, но отсутствие принца и Эолейра делает то, что мне удалось обнаружить, более определенным. Давай посмотрим.

Он повел Порто и остальных по погружающемуся в темноту полю сражения. Они уже достаточно долго находились среди мертвецов, и у Порто появилось ощущение, будто они уже попали в загробную жизнь – словно они сами умерли и теперь лишь ждут, когда их товарищи поднимутся и присоединятся к ним в вечности.

Бинабик взял горящую ветку из костра, который разжег Младший Сненнек, и зашагал к той части луга, что во время сражения пострадала гораздо меньше и находилась ближе к лесу. Порто, обладавший более длинными ногами, чем большинство людей, возвышался над троллями, и ему приходилось делать маленькие шажки, чтобы не споткнуться.

– Здесь, здесь и еще там. – Теперь Бинабик вел их от лагеря в сторону брода, указывая на приметы, которые Порто едва ли смог бы разглядеть, даже если бы поднес к ним факел вплотную. – Следы выходят отсюда. – Он указал в сторону темной стены деревьев Альдхорта на противоположном берегу реки. – Следы двух человек, обутых в хорошие сапоги. Но еще до того, как они добрались до лагеря, что-то случилось – вот, здесь. – Он снова показал рукой, и Порто сумел разглядеть участок истоптанной земли. – Одна цепочка шагов снова ведет к лесу. Две ночи назад шел дождь. Ты помнишь? Эти следы остались после той ночи, как и все остальные, что мы видели, – или сразу после сражения.

Порто попытался осознать слова Бинабика.

– После сражения? И что из этого следует? И что означают две цепочки следов?

– Это значит, что один из них вернулся в лес, – вмешался Левиас, который стоял рядом и молча слушал Бинабика.

Бинабик кивнул.

– У тебя хорошие глаза, сержант. Я тоже так думаю.

– И в лес ушел принц Морган, – сказал Сненнек.

Бинабик снова кивнул.

– Теперь и я на это надеюсь. Если принц и Эолейр вышли из леса и увидели сражение, Эолейр, я полагаю, заставил принца вернуться в лес, единственное место, где у него был шанс спастись. Но кусок от плаща, на котором нет крови, и отсутствие тела Эолейра говорят мне – что, Сненнек?

– Что кто-то взял графа Эолейра в плен, – сразу ответил Сненнек.

– Да, – Бинабик кивнул. – А потому давайте молиться нашим предкам и богам, что оба еще живы – принц Морган в лесу, а Эолейр у тех, кто взял его в плен. – Он поднялся на ноги, поднес руки ко рту и позвал: – Вакана, hinik aia!

Казалось, волчица появилась мгновенно, язык вывален наружу, внимательные глаза смотрят по сторонам, она явно наслаждалась запахом крови и сгоревшей плоти, в отличие от людей. Тролль наклонился так, что его рот оказался рядом с ухом Ваканы, и Порто показалось, что они о чем-то тихо беседуют. Странная мысль, но она уже не казалась безумной – вожак троллей уже несколько раз показывал, что волк понимает его гораздо лучше, чем лошадь своего всадника.

Бинабик уселся верхом на волчицу, ухватился за густой мех на загривке, что-то сказал своей жене Сискви и так быстро умчался прочь, что только трава полетела во все стороны – тролль спешил к месту исходной атаки.

– Куда это он? – спросил сержант Левиас. – Он нас бросил?

– Тролли так не поступают, – ответил Порто.

– Мой муж сказал, что ему удалось что-то услышать, – объяснила Сискви. – Он поспешил туда посмотреть, а вам передал, чтобы вы следовали за ним, соблюдая осторожность.

Левиас обменялся взглядами с двумя другими эркингардами, и они, стараясь держаться вместе, направили лошадей в сторону восточного берега Имстрекки. По всему лугу валялись трупы, подобные разбитым статуям исчезнувшей расы. Левиас услышал крик, поднял голову, прищурившись в наступившем сумраке, и сумел различить Бинабика и его волчицу, направлявшихся к ним.

– Скачите ко мне! – крикнул Бинабик, когда приблизился. – И поспешите!

Когда остальные к нему присоединились, он развернул волка от реки, и они двинулись обратно по траве, вдоль группы мертвых эркинландских солдат.

– Видите? – спросил Бинабик. – Здесь прошел большой конный отряд тритингов – вот отпечаток подковы. – Он показал на полукруг в грязи. – Следы ведут на юго-запад, в сторону места, носящего название Холмы Духов, где собираются степняки.

– Я не понимаю, – признался Порто.

– Ты предлагаешь нам атаковать их таким маленьким отрядом? – спросил Левиас.

– Я лишь предлагаю сначала дослушать до конца, чтобы вы меня правильно поняли, – жестко сказал Бинабик. – Вы еще не все видели.

Они снова последовали за ним, и на этот раз он направился на восток, огибая орошенный кровью луг, пока они не нашли участок земли с множеством отпечатков конских копыт. Следы уходили в том же направлении, но слегка отклонялись в сторону.

– Что скажешь, дочь? – спросил он у самой маленькой из троллей.

Она опустилась на одно колено и коснулась травы.

– Это те, кто захватил графа Эолейра, – ответила Квина.

– Совершенно верно, – сказал Бинабик. Когда он увидел выражение лиц Порто и Левиаса, он скорчил гримасу. – Небольшой отряд – тритинги, захватившие Эолейра – проехал здесь. Я считаю, что они не хотели приближаться к более многочисленным силам, которые атаковали наш лагерь, но последовали за ними в сторону Холмов Духов.

– Ты хочешь сказать, что Эолейра захватил другой клан? – спросил Левиас.

Теперь он смотрел на троллей с огромным уважением.

– Такое вполне возможно. Далеко не все степняки одинаковы – некоторые даже не являются частью лошадиных кланов.

– Тогда мы должны последовать за ними, – сказал Левиас. – Может быть, у нас появится шанс подождать, пока они заснут, напасть на них и освободить графа Эолейра.

– А как же принц? – в смятении спросил Порто. – Как принц Морган? Разве ты не сказал, что он вернулся в лес? Мы не можем оставить его на растерзание волкам и медведям!

– Именно эту загадку нам и предстоит решить. – В свете факела Ордвайна Бинабик выглядел усталым и несчастным. – Нам нельзя бросать никого из них. Ни Моргана, ни Эолейра. – Он прижал кулаки к груди. – Но, как бы я ни боялся за графа Эолейра, я не могу оставить Моргана принца. Он внук моего истинного друга, и я поклялся его защищать.

– Как и я! – заявил Порто. – Я пойду с тобой.

– И мы, его охранники, – сказал Левиас. – Тролль прав, мы не можем бросить наследника престола.

– Но мы не можем оставить Эолейра тритингам, – продолжал Порто. – Сержант Левиас, ты возьмешь наших людей и пойдешь по следам тех, кто увел графа Эолейра. А я отправлюсь с троллями.

Бинабик покачал головой.

– Я сожалею, сэр Порто, но если Моргана не удастся найти рядом с границей леса, твоя лошадь не сможет следовать за нами по лесу. Я салютую твоему храброму сердцу, но тебе следует отправиться вместе со стражниками на поиски графа Эолейра. Вы высокие люди, и ваши лошади лучше приспособлены к открытым равнинам, чем густым лесам. Кроме того, я неплохо знаю лес, где живут ситхи, а вы – нет. Расстояния и направления там могут быть обманчивыми.

– Но принц!.. – начал Порто.

– У него будет больше шансов на спасение, если на поиски отправятся те, кто способен быстро перемещаться по дремучему лесу, – продолжал Бинабик. – И некоторые из нас являются опытными следопытами. Кроме того, отважный нос Ваканы нам очень пригодится.

Порто был недоволен.

– Сам лорд-канцлер Пасеваллес сказал, что я должен постоянно защищать принца! Я не могу оставить его и отправиться на поиски другого человека. Просто не могу. Тогда я предам оказанное мне доверие.

И, несмотря на искреннюю тревогу о принце, Порто не мог не думать об обещанном золоте, которое позволит ему спокойно прожить оставшиеся годы. Кто станет заботиться о солдате, слишком старом, чтобы сражаться, провалившем к тому же единственное задание?

Бинабик прервал разговор, который он вел со своей семьей, повернулся и посмотрел Порто в глаза. Старому рыцарю стало не по себе – странно ощущать угрозу со стороны такого небольшого существа.

– Добрый сэр Порто, мы все понимаем ваши переживания, – сказал ему тролль. – Никому из нас не хотелось бы делать такой выбор. Но, если вы отправитесь с нами, нам придется двигаться намного медленнее. Если вы не хотите присоединиться к сержанту Левиасу и последовать за Эолейром, то можете, не теряя времени, вернуться в Хейхолт.

– Вернуться в Хейхолт?

– Принц Морган заблудился в лесу, а граф Эолейр пленен тритингами, которые также убили множество королевских эркингардов, – об этом необходимо сообщить королю и королеве!

– Я не могу так поступить. – Порто покачал головой, ставшей такой пустой, что порыв ветра мог унести ее прочь. – Я не могу покинуть принца и Руку трона. Будет лучше послать в Эрчестер одного из стражников.

Бинабик задумался, а потом, продолжая хмуриться, засунул руку в сумку, надетую через плечо, и извлек из нее кусок высохшей и отполированной овечьей кожи.

– Сненнек, дай мне ветку. – Бинабик взял факел из рук Ордвайна и подержал в его пламени ветку – стражнику пришлось нагнуться, чтобы Бинабик мог до него достать, – а потом начал писать обожженным кончиком на гладкой коже. Это заняло довольно много времени, и Порто пришлось заставить себя проявить терпение.

– Вот, – наконец сказал тролль и протянул кусок шкуры Порто. – Пошли это с тем, кого выберешь. Пусть доставит королю и королеве. Я рассказал о том, что произошло. А теперь наши дороги должны разойтись.

– Но… – начал Порто, однако у него не нашлось никаких возражений против безжалостных доводов тролля. – Хорошо, – наконец сказал Порто, хотя ему казалось, что его сердце разрывается на куски, – если все должно быть именно так, я согласен.

– Ты действительно хороший человек, Порто, – сказал Бинабик. – Но сейчас нам больше нельзя терять время. – Тролль махнул своей семье, и они направили своих скакунов к лесу, вслед за его волком. – Удачи тебе и хорошей охоты, – сказал он рыцарю и трем эркингардам. – Пусть всем вам улыбнется удача и вы благополучно вернетесь домой.

Порто вдруг почувствовал не только печаль, ему вдруг показалось, что происходит нечто ужасное, непонятное, поднял руку, но так и не сумел вымолвить слов прощания.

«Что мы сделали? – подумал он. – У нас был большой сильный отряд – солдаты охраняли принца и одного из высших дворян Светлого Арда. А теперь от него остались лишь клочья, к тому же нас уносит в разных направлениях».

Тролли поехали на север, в сторону огромного леса, зрелище, которое при других обстоятельствах могло быть комичным – четверо маленьких коренастых людей верхом на баранах и волке, словно иллюстрация со страницы религиозной книги. Левиас и двое других солдат принялись обсуждать, что делать дальше, но их тихие, неуверенные слова напоминали Порто голоса испуганных детей в темноте.

Во сне Моргана выступ скалы стал в тысячу раз больше, превратившись в настоящую гору. И она заговорила с ним с вершины так, что он ее не видел:

«Другие сейчас не могут слышать меня, даже те, что разделяют со мной кровь. А почему меня слышишь ты?»

«Я не знаю. Я даже не знаю, кто ты!»

Какая-то его часть хотела взобраться на огромный камень, чтобы встать лицом к лицу с существом, преследующим его во снах, но он чувствовал ее могущество и возраст, и это его пугало.

«Ты знаешь меня, дитя. Я говорила с тобой в месте моего бессильного отдыха, и ты меня слышал. Но здесь, где я стою в дверном проеме, нет имен. Я не могу дать тебе то, чем не обладаю».

Морган резко проснулся, напуганный воем волков, доносившимся снаружи его каменного убежища, но через нескольких мгновений, когда сердце отчаянно забилось у него в груди, Морган понял, что ни одно животное не может издавать такие громкие звуки. То был ветер, поднявшийся до пронзительного воя, стона и визга, и даже лес казался напуганным. Деревья, которые он мог видеть, наклонялись и размахивали ветвями. Он слышал, как трещат ломающиеся ветки и как они падают на землю.

Первые лучи рассвета окрасили фиолетовое небо, чуть опережая восход солнца. Дождь слегка ослабел, но ветер продолжал задувать внутрь, подобно стрелам атакующей армии. Мгновение Морган благодарил богов за свое скромное убежище, но тут же начал беспокоиться о том, что с ним будет, если буря не прекратится, и вдруг услышал новый звук, пронзивший даже яростный гнев ветра.

Риииии! Риииии!

Никогда прежде Морган не слышал ничего похожего, звуки были не столько громкими, сколько чистыми, и он понял, что их источник находится где-то рядом. Казалось, это зов ястреба или какого-то мелкого животного, кричащего от ужаса в когтях хищника. Морган еще дальше забился в расселину. Он не хотел встречаться с тем, кто способен охотиться в такую погоду.

Морган уже начал забываться тревожным сном, когда его напугал громкий треск – казалось, упало сразу несколько ветвей или рухнуло целое дерево, не выдержав напора ветра. Он прищурился, пытаясь что-то разглядеть в тусклом рассветном воздухе, увидел переплетение ветвей ясеня, только что упавшего на землю рядом с его скалой, и среди веток и трепещущей листвы – нечто маленькое, круглое и плотное. Оно снова закричало:

– Риииии! Риииии! Риииии! – Но даже не пыталось выбраться из-под упавших ветвей.

Морган довольно долго – или так ему только показалось – наблюдал за переплетением веток. Пронзительные тревожные крики становились менее громкими, но не прекращались. Моргана охватило смятение – нет, он не боялся за себя, а из-за этих бедственных криков маленького испуганного существа, страдающего от боли. Однако он не шевелился, хотя каждый новый крик вызывал у него самого боль.

Когда ветер наконец начал слабеть, а стихающий дождь стал падать под более естественным углом, Морган выбрался из своего убежища. Весь склон известнякового отложения был усыпан ветками и грудами листьев, но упавшее с ними существо замолкло. Морган осторожно приблизился к нему, держа меч в руке. По мере того как он подходил все ближе, ему удалось разглядеть на земле огромную кривую ветку, которая увлекла за собой несколько других.

Он наклонился и увидел, что между ними застряло какое-то маленькое коричневое существо, все еще живое, потому что оно обратило на него свои темные с белыми полукружьями глаза. Затем существо начало биться, но было видно, что силы у него уже закончились и оно знает, что ему не удастся выбраться на волю после огромного множества неудачных попыток.

Существо было не больше человеческого ребенка, но Моргану не удавалось разглядеть его как следует – рыжевато-коричневый мех и участки розовой кожи, потому что большую часть покрывали листья и грязь. Морган кончиком меча приподнял одну из веток, а потом отломал ее у основания. Существо наблюдало за ним и не шевелилось, однако его широко раскрытые, полные слез глаза неотрывно следили за ним.

Довольно быстро Морган обрубил или сломал достаточное количество веток, чтобы освободить маленькое существо, и отступил в сторону, чтобы позволить ему убежать, но оно не шевелилось. Интересно, напугано оно или просто сильно пострадало. Морган огляделся по сторонам, но склон выглядел пустым, лишь повсюду валялись сломанные ветки.

– Рииии, – пропищало существо, и на этот раз Моргану показалось, что оно умирает.

Морган и сам не понимал, почему он так поступает, однако он медленно и осторожно убрал остальные ветки – и теперь смог полностью разглядеть маленькое существо. Он не очень хорошо разбирался в лесных зверях, но это животное показалось ему совершенно незнакомым, а когда Морган увидел тонкие розовые пальцы на передних лапах, он вздрогнул. Это, или нечто подобное, прикоснулось к нему, когда он в первый раз спасался в лесу от преследователей. Наверное, это один из сидевших на деревьях наблюдателей, которые следовали за ним по лесу.

Несмотря на почти человеческие руки, существо совсем не походило на обезьяну. У него была заячья губа и длинные плоские передние зубы, как у крысы или белки, но большие глаза говорили о том, что это достаточно разумное животное, а маленькие круглые уши, низко расположенные на голове, придавали сходство с человеком, такое же тревожное, как и розовые пальцы. Маленькая грудь быстро поднималась и опускалась, существо явно было охвачено ужасом, однако Морган опасался, что оно может его укусить, если он попытается ему помочь еще каким-то образом, поэтому он присел на корточки и продолжал смотреть на диковинное существо. Однако оно по-прежнему не двигалось.

Морган уже почти сдался, предоставив ему жить или умирать, но когда он встал, оно неожиданно оскалило зубы.

– ЧИК! – громко сказало оно, а потом добавило: – Риии! Риии! Риии! – напугав его так, что Морган отступил на шаг.

Он услышал шум среди деревьев, поднял голову, и ему показалось, что он увидел что-то красное, но уверенности у него не было.

– Чик! – снова крикнуло маленькое существо, и его голова закачалась из стороны в сторону, словно оно истратило последние силы.

Морган наклонился над ним, несколько раз намотав на руки плащ. Когда он поднял существо, отбросив в сторону последние ветки, оно зашипело и снова чикнуло на него, слабо сопротивляясь в его руках, но не попыталось укусить. Впрочем, Морган подозревал, что если бы у него осталось больше сил, оно бы так поступило. Даже сквозь ткань шерстяного плаща Морган чувствовал, как зверек дрожит, и уже не думая завернул его в плащ и положил на сгиб локтя. Он услышал новый шум над головой, но другие голоса не ответили на тихие рии-риии.

Морган отнес диковинное существо в расселину, завернув его в плащ так, чтобы голова оставалась на воздухе, а конечности были прижаты к телу, как у младенца в пеленках, устроился поудобнее в своем убежище и положил зверька на колени. Тот постепенно перестал сопротивляться, большие глаза закрылись, но грудь продолжала подниматься и опускаться под руками Моргана.

– Риииииии… – выдохнул зверек, а потом смолк, и теперь тишину нарушало лишь его тихое дыхание.

Морган прижал его к груди, чтобы согреть, и вспомнил те дни, когда его сестра Лиллия была ребенком – единственное, что помогало ему отвлечься от ужаса после смерти отца, это когда он держал ее на руках и смотрел в невинное лицо сестры.

На некоторое время он даже забыл о голоде.