Читать книгу: «Острова объяты тьмой», страница 15

На самом деле, Максим выглядел ужасно. Без рубашки, весь в разводах какой-то жидкой грязи и изрядно помятых, рваных штанах этот человек больше не создавал впечатление этакого солидного хозяина жизни, уверенного в себе рыцаря в сияющих доспехах, вечно улыбающегося и спешащего всем на помощь. Глаза его горели озверелой яростью, а изо рта вылетали истеричные, срывающиеся на фальцет выкрики:

– Заткни пасть, ты, больной на всю голову урод!

– Ага.

– Я убью тебя, сука… слышишь? Я…

– Стреляй уже, – перебил его Тимур и, будто желая вывести собеседника окончательно, со смешком добавил: – Натурал.

Едва парень умолк, как раздался выстрел. Максим с болезненным стоном упал на подломившиеся колени, а после лицом впечатался во влажную глину у самого берега ручья.

– Я ему яйца отстрелила? – ошарашено проговорила Аня.

– Нет, бедро, – ответил Тим, поворачиваясь к ней. – Почему ты одна, где Мишель?

– Я здесь! – Врач, словно по мановению волшебной палочки, бесшумно вынырнула из-за зарослей позади Анны. – Уж извини, Сеймур, но твоя птичка слишком прыткая и не слушается, когда ей советуют сидеть на месте.

– Ну, она мне только что жизнь спасла.

– Всегда пожалуйста, – буркнула Аня, осторожно примериваясь ногой к скалистым выступам, чтобы спуститься на поляну. Поскольку в одной её руке была порядком охреневшая от такой наглости циветта, а в другой – пистолет, девушка едва могла держать равновесие и в какой-то момент сама, вслед за Максимом, чуть не свалилась в ручей. Тим подался к ней навстречу – хотел придержать за локоть, но на его протянутую, всю запачканную собственной кровью ладонь, Анна взглянула с опаской.

– Сеймур, что с рукой? – деловито поинтересовалась Мишель, в мгновения ока оказавшись на поляне. Ей сноровки, в отличие от неуклюже спускающейся девушки, хватило, чтобы просто спрыгнуть вниз, да ещё и таща при этом металлический кейс.

– Пустяки, – нехотя проворчал Тим, кивая в сторону валявшегося на земле Максима, – займись лучше этим.

– Сеймур…

– Мне же не стоит говорить, что это приказ?

Мишель недовольно качнула головой, от чего волосы на её затылке, собранные в высокий хвост, нервно метнулись в сторону, но возражать не стала. Направилась к мычащему от боли Максиму, который в попытке добраться до выроненного пистолета лишь ещё больше изгваздался в грязи и вымочился в ледяных водах ручья.

– Не кусайся! – ойкнула Аня, повыше подтягивая напомнившего о себе зверька.

– Дай сюда эту вонючку, – отозвался Тим.

– Ничего он не вонючка!

– Давай, а то поцарапает.

Кошак настороженно затих. Примерил свои шансы на выживание, а заодно трезво оценил настроение хозяина (тот опасно пах собственной кровью), и решил действовать наверняка. Жалостливое урчание далось ему не так чтобы хорошо, больше похоже было на скрип несмазанных дверных петель, но следом циветта вцепилась в Анну так, что сразу стало ясно: покидать пригретое местечко в сгибе чужого локтя животина не намерена.

– Как видишь, он паинька. – Анна чмокнула зверька в кожистый нос. – А ещё большая умница, потому что подрался из-за меня с каким-то громилой. И не хамил, как некоторые.

– А сейчас он что, по-твоему, делает? – Тим усмехнулся, наблюдая за тем, как кошак принимается грызть нагрудный кармашек её рубашки.

– По крайней мере, я нравлюсь ему. – Ткань с характерным треском пошла по шву. – Ну, или мои шмотки.

– Мне тоже.

– Дать поносить?

Судя по явному нежеланию смотреть собеседнику прямо в глаза, Аня всё прекрасно поняла. Но предпочла в шутливом тоне скрыть и недосказанность между ними, и много чего ещё.

Легко было отталкивать её там, на балконе, третья доза травки давала такую ясность мозгам и чёткость действиям, что Тимур совершенно точно видел, как следует поступить, чтобы ситуация была наиболее выгодна для обоих. И в плане безопасности, и в пользу рационального выбора, наперекор чувствам. Но теперь, когда адреналин в крови схлынул, а его отпустило, Аня, хоть и появилась очень вовремя, совершенно неожиданно пальнув в своего начальника, привносила в мысли хаос гораздо больший, чем вообще всё происходящее на острове.

И очень некстати вспомнилось, что он ей там наговорил про поцелуи и затащить в постель.

– Энни, ты не могла бы мне немного помочь? – раздался голос Мишель.

Укол со снотворным она с легкостью и некоторой долей садизма всадила в плечо Максима минутой ранее, и, дождавшись, пока это изрыгающее проклятия тело отключится, попыталась разорвать ткань штанов, чтобы добраться до ранения.

– У меня тут тоже пострадавший, – отозвалась девушка, подойдя ближе.

– А кровь на лице у тебя почему?

– Да так. – Аня неловко потёрлась носом о ткань рубашки на своём плече. – Пустяки.

– Где-то я это уже слышала. – Мишель бросила краткий взгляд на притихшую циветту. – Задние?

– Да.

Взмахом ладони она подозвала Аню склониться чуть ниже и осторожно коснулась свисавших из-под её руки пятнистых лапок. Легко прошлась пальцами по жестким подушечкам, от чего зверёк опасливо вздрогнул, а после принялся вырываться с удвоенной силой, на что Мишель бодро отрапортовала:

– Этот здоров. Следующий!

Не успела девушка изумиться, как циветта уже выскользнула из её объятий и плавно спружинила на землю.

– А теперь, – продолжила врач, – возьми скальпель и разрежь штанину, пока я буду переворачивать этого кабана.

Аня окинула тело Максима подозрительным взглядом, словно бы ждала, что он вновь распахнет глаза и начнёт нести какую-то околесицу. Однако мужчина всё оставался лежать в неподвижном полузабытьи, даже когда она носком своего кеда аккуратно подпихнула его грязную лодыжку.

– Ты извини, – брезгливо поморщилась девушка, – но я к нему больше не прикоснусь.

– Что ж, – вздохнула Мишель. – Могу понять. Тогда бери в чемоданчике пластыри и антисептики да ступай перевязывать благоверного, а то скончается от своей гемофилии, что я его матери скажу? – Дождавшись от Анны согласного кивка и наконец справившись с тканью чужих штанов, она взглядом выискала Тимура, который успел отойти на другой конец поляны, и громко позвала:

– Сеймур, пуля навылет прошла?

– По касательной, – ответил он. Убрал плюющуюся матами рацию от уха и нахмурился.

Новости Ян принес неутешительные, и теперь приходилось лихорадочно соображать, какие брату выдать указания на случай тех или иных проблем. Хотя какой, к черту, случай? Проблема была одна. Огромная. И решение ей тоже полагалось весьма громоздкое.

– Прости, что тебя во всё это втянул, – произнёс Тимур, когда Аня подошла к нему и попросила приподнять пострадавшую руку.

– Что вообще происходит?

– Из-за сигнала бедствия от вашего безопасника ко мне заявилась штурмовая группа австралийского Интерпола. Что странно, они сработали очень быстро.

– Кэролайн разве не для этого отправилась на материк? Чтобы разобраться?

– И это вторая странность. – На лице Тимура залегла тень неподдельного беспокойства. – Похоже, она тоже влипла в неприятности.

– Что будешь делать? – тихо спросила Анна, стирая салфетками кровь с его плеча.

– Вытаскивать её, что же ещё. Но ты не волнуйся, с твоими коллегами теперь уже точно всё будет в порядке, в задачу штурмовиков как раз входит освобождение заложников. Всех сгрузят на свою вертушку, довезут до материка, там разберутся. В новостях, конечно, засветитесь, но вашему коллективу только на пользу. Бесплатная реклама и всё прочее.

– Да плевать мне на этих…

Громыкнуло. Анна едва удержалась на ногах с мыслями, что либо остров сейчас перевернется кверху дном, либо это сделает её подскочивший к горлу желудок. Устоять ей помогли разве что руки Тимура, который не раздумывая прижал перепугавшуюся девушку к себе.

– Это сервера были? – поинтересовалась Мишель, спокойно всаживая очередную дозу какого-то препарата в бедро Максима.

– Да. Надеюсь, Ян успел разнести мою виллу до того, как туда наведались гости, – вздохнул Тим. – Ну и разгребать же мне придётся.

– А говорил, спокойно у тебя тут, – хмыкнула Аня. Носом она уткнулась в изгиб его шеи, почувствовала разгоряченный запах крови и едва различимый пота, да так и замерла в кольце чужих рук.

– Аня, – тихо позвал он, крепче сжимая объятия. – Зачем ты сказала мне?

– Что?

– Ну, что влюбилась…

– Как я могла не сказать? Тем более тебе.

– Ты… – Тим нервно закусил нижнюю губу и, словно бы решившись на что-то, вновь заговорил: – Ты очень честная, Анют, и очень смелая, я всегда это знал. Но я всего этого попросту не заслуживаю, нельзя мне тебя… такую.

– Тимур, ну что за глупости? – возразила она. – Почему нельзя?

– Потому что права сестра: я эгоист и придурок. И мне так хотелось оторвать башку этому, – Тим кивнул в сторону бессознательного тела Максима. – Я был так зол! На него, на обстоятельства, из которых ты не можешь выбраться, так хотел уничтожить причину твоей боли, что умудрился забыть о самом главном.

– О чём же?

– Без тебя самой это всё не имеет смысла. Потому что не все проблемы на свете можно решить насилием. Этот поступок меня не красит, вообще, я в глазах любого здравомыслящего человека выгляжу сумасшедшим маньяком, и тебе бы держаться от меня подальше…

– Нет.

– …но ты говоришь «нет», а ещё говоришь, что нравлюсь.

– Но ты правда нравишься мне, Тим, – мягко произнесла Аня, с боязливой надеждой заглядывая в его глаза: – Это ведь взаимно?

– Да, – отозвался он со счастливой улыбкой, – тысячу раз – да, рыжее моё солнце.

«И именно поэтому я не могу оставить тебя рядом с собой».

Не будь на острове толпы штурмовиков с автоматами, что в любую секунду могли выскочить из-за кустов; не испытывай он такого сильного сожаления от того, что пришлось похерить полюбившийся дом, собственную комнату, столь долгое время наполнявшуюся дорогими сердцу вещами; и, конечно же, не блести глаза Ани так нервически взбудоражено из-за стресса, Тимур бы поцеловал её.

Но сейчас было не время и не место, грозила реальная опасность, с которой и он, и его люди могли легко справиться. Только на том условии, что не придётся параллельно защищать случайно втянутую в заварушку девушку.

– Ты что?! – Аня резко вырвалась из объятий, едва заметив, как Тим снимает очки. – Не вздумай вырубать меня!

– Вечно ты мои мысли угадываешь, – усмешка у него вышла кривоватая и совсем не веселая. – Ань, посмотри на меня.

– Хрен там! Даже не подумаю! – запротестовала девушка, разворачиваясь к нему спиной и для верности закрывая глаза ладонями.

Мишель, которой изрядно надоела эта многосерийная романтическая недокомедия, потянулась к своему чемоданчику за очередной дозой снотворного. Но рука её остановилась на полпути, когда Тимур отрицательно покачал головой, показывая, что с этой ситуацией в состоянии разобраться сам.

– Ань.

– Нет!

– У меня есть твои голые фотки.

– Чего? – Девушка, забывшись, удивленно уставилась на него. – Ты шутишь?

– Конечно, шучу, смотри на меня.

– Тим, пожалуйста, – донесся её жалобный шёпот, но взгляд бесцветных глаз завораживал. Как сокрушающие тишиной сумерки тропических островов. Как тьма самой глубокой океанической впадины. Там, на дне бездны, убаюкивающим прибоем звучали слова признания только для неё одной. Кто-то давал обещание вернуться и почему-то вновь просил прощения.

Кажется, Анне предстояло забыть, почему именно.

Эпилог

Две недели положенной при увольнении отработки пролетели для неё незаметно. Закончила дела, отсортировала всё срочное, скинула в мусорку неважное. Попутно отвечать всем и каждому «Максим Сергеевич на больничном» Анне даже понравилось. За несколько лет непрогибаемого труда ей ещё никогда так легко не работалось, она бы сказала, что уходить даже немного жаль, но коробки с документами, ждущие, когда же их наконец соизволят спустить в архив, не оставляли и свободной минутки, чтобы отвлекаться на какую-то там легкую грусть или, чего хуже, ностальгию.

С момента их по истине скандального возвращения в Россию телефоны, электронные ящики да и двери Театра русской культуры атаковали репортеры и журналисты всех новостных каналов. Казалось, что даже самой захудалой газетёнке есть дело до того, где же целую неделю пропадали артисты вместе с верхушкой администрации, и почему их поиски едва ли не обернулись дипломатическим скандалом между Австралией и Россией.

Или эти новостные заголовки опять раздули из мухи слона?

По крайней мере, с самой Анной разъяснительных бесед никто не проводил. Как только она вышла на работу, весь коллектив собрали в одном единственном зрительном зале и настоятельно попросили не давать никаких интервью. Впрочем, это было и ни к чему. Участники предполагаемых событий все равно ничего не помнили, лишь испуганно переглядывались по гримёркам артисты, да настороженно перешептывались дамы из бухгалтерии. Всё хотели выпытать у взмыленной Марго хоть что-нибудь о случившемся. Та уже устала отшучиваться в духе, что это секретная информация, её природный оптимизм, и без того подкошенный свалившимися директорскими обязанностями, скатился в унылую деловитость. Анна не могла ей не сочувствовать, но на уговоры остаться на месте секретаря ещё на немного не поддавалась.

До конца последнего рабочего дня оставались считанные минуты, и Аня, забирая со своего бывшего уже стола блокнот со стихами, окинула приёмную прощальным взглядом. Задержалась на приклеенной к стене табличке с витиеватыми инициалами Максима Сергеевича, усмехнулась. Что-то подсказывало девушке, что в скором времени их заменят на новые.

Дверь за собой она притворила бесшумно (ключи теперь были в безраздельном пользовании Марго), а после направилась по лестничному пролету вниз. Гулкими шагами пересекла пустующий в летний сезон вестибюль и остановилась, поняв, что покинуть здание театра через главный вход попросту не получится.

За высокими дверьми из стали и стекла собралась целая толпа репортёров. Мелькали камеры, разноцветные микрофоны с логотипами новостных каналов, лезли друг на дружку какие-то совсем уж сумасшедшие физиономии, словно бы норовя снести выставленную впереди тумбу, видно, для чьего-то поистине смелого выступления.

– Анна, что это вы тут стоите? – со смешком произнесла Марина Петровна. Разодетая в летний брючный костюм, она была собрана и деловита, и казалось, совсем не беспокоилась по поводу беснующейся за дверьми толпы. – Хотите вместо меня сделать официальное заявление?

– Это вы сами как-нибудь, – девушка отступила на шаг назад, подальше от любопытных объективов камер.

Марина Петровна с прищуром взглянула на репортёров, нахмурилась и возмущенно выдала:

– Налетели как стервятники! Все телефоны нашему Максиму Сергеевичу оборвали, ну, как так можно, скажите на милость? Никакой совести у людей нет, одна хамка даже попыталась…

Анна не стала слушать. Лишь в кратком и совсем уж безразличном жесте пожала загорелыми плечами и направилась обратно. Как научил её некогда один человек, выходов из ситуации можно найти множество. А из здания и подавно.

Вдоль по узким коридорам с истёртыми ковровыми дорожками и хламом из старых декораций; через тугие деревянные двери и мимо многочисленных гримерных комнат, из которых не доносилось ни звука. Уже у самого служебного выхода её окликнула Марго, но девушка, не замедляясь ни на шаг, прокричала ей:

– Опаздываю на встречу, прощай!

Из театра и до метро она практически бежала, не только потому, что действительно поджимало время, но и от того, что так хотелось. Лететь без оглядки из этого удушливого, забитого кокошниками и прогорклым фольклором места, где каждый хотел быть услышанным, но никогда не останавливался, чтобы послушать.

***

За полчаса она удачно добралась до всенародно известной в Питере улицы лёгкой любви и плохой выпивки. Нашла нужный подвальчик, что прятал за своими выщербленными ступенями и облепленными наклейками дверьми небольшой бар, и вошла в его полутемное нутро.

Сегодня здесь проходил один из тех поэтических вечеров, где современные лирики пытались удивить и без того ошарашенную этим миром публику. Получалось плохо не из-за излишней предвзятости критиков, а потому, что в баре пьяны были даже столики. Присаживаясь за один из них, Анна кивнула знакомой девушке-организатору, и достала из сумки блокнот со своими записями.

– Можно составить вам компанию? – раздался голос над склонённой Аниной головой, которую она не подняла, а лишь отрицательно качнула в ответ.

– И всё же?

– Не стоит.

– Море и беды.

– Что? – удивилась девушка, всё же вынужденная взглянуть на собеседника.

– Это ведь ваше стихотворение, – с улыбкой произнёс темноволосый молодой человек. – И я знаю, что вы сегодня выступаете. Меня Кирилл зовут, кстати. Разрешите всё-таки присесть?

– Ну ладно, – пробормотала она, в легком недоумении пожимая протянутую руку.

Кирилл оказался симпатичным парнем, зеленоглазым и тонконосым, будто бы слегка растрёпанным, но той новомодной несобранностью, которая сейчас как раз набирала популярность среди людей их возраста.

– Хотите, угощу? – Он поставил на столик высокий пивной бокал, уже пустой наполовину, и тут же принялся взглядом выискивать куда-то запропастившуюся официантку.

– Нет, спасибо, – отмахнулась Аня, нахмурившись. Только сейчас заметила перекинутый через шею собеседника черный ремень фотоаппарата. Объектив на чужой груди слегка качнулся в сторону, светя никоновским лейблом, и девушка неприязненно сказала: – А, вы из этих. Я не даю интервью.

– Считайте, что я здесь просто отдыхаю, – улыбнулся Кирилл, тоже опуская взгляд на свою камеру, – но и не прочь сделать пару-другую снимков.

– Я прочь.

– Что?

– Ничего, – задумчиво пробормотала она, отвлекаясь на замахавшую ей руками организатора. Та громким объявлением в микрофон уже торопила Аню подняться на невысокую импровизированную сцену.

Софиты, приглушенные в тон атмосферы бара, все равно слепили глаза, отчего и зрители, на нетрезвых лицах которых не читалось и намёка на желание внимать высокой поэзии, и остальное пространство небольшого подвала были практически не видны. Будто их заволокло полупрозрачной сизой дымкой, столь похожей на ту, что в первые предрассветные часы спускается на сонный тропический пляж.

Это порядком снизило градус её волнения, и Аня без вступления заговорила:

– кому–то даровано право молчать.

зыбко.

а кто–то больше не смог написать ни

ноты

когда бы ещё мне увидеть твою

улыбку

как не за миг до отчаяния, срезая на

поворотах

и в бледно–мерцающих буднях было бы

пусто

без сотни советов прохожих выжить не

просто

я вновь раскрываю тебе все свои

чувства

ты грезишься мне уплывающим на

остров

В баре не образовался вакуум, и не повисла звенящая тишина. Всё также продолжали галдеть студенты на галёрке, да нечленораздельно спорить в первом ряду бедные интеллигенты. Зааплодировал только один единственный человек – зеленоглазый парень с фотокамерой на груди. Кирилл, кажется. Он так и остался сидеть, потягивая своё светлое пиво, но всё-таки сняв с объектива крышку, чтобы запечатлеть то ли её выступление, то ли всеобщую картину алкогольного потопа в одном отдельно взятом питерском ковчеге.

– Мне лестно, – слегка поклонилась Анна, когда уже у самого столика Кирилл вновь воодушевлено и вполне искренне похлопал ей. – За столь высокую оценку моего творчества я отвечу вам на вопрос.

– А…

– Только на один.

– Хорошо-хорошо, – задумчиво пробормотал парень. – Вы правда ничего не помните?

– Это не тот вопрос.

– Вот чёрт.

– Ну же, Кирилл, ещё одна попытка, – лукаво улыбнулась она, заглядывая в чужие глаза. Будто приглашала к участию в занимательной игре, правила которой были известны лишь ей одной.

– Ла-а-а-дно, – протянул собеседник, – а не поделитесь ли впечатлениями от вашей поездки?

– О, для начала скажу… так, погодите… – Анна удобно устроилась на стуле, ведь беседа обещала затянуться надолго, и воодушевленно продолжила: – Знаете, мой бывший начальник считает, что это были одни из лучших гастролей нашего русского народного. И я с ним, в общем-то, согласна.