Верш поставил меня вниз, и мы пошли в мамину комнату. Там был огонь. Он поднимался и падал на стенах. Там был другой огонь в зеркале. Я чуял болезнь. Она была полотенце, сложенное на маминой голове. Ее волосы были на подушке. Огонь до них не доставал, но он светил на ее руке, где прыгали ее кольца.

– Подойди и скажи маме спокойной ночи. – Сказала Кэдди. Мы подошли к кровати. Огонь ушел из зеркала. Папа встал с кровати, и поднял меня вверх, и мама положила руку на мою голову.

– Который час. – Сказала мама. Ее глаза были закрыты.

– Без десяти семь. – Сказал папа.

– Ему еще рано ложиться. – Сказала мама. – Он проснется на рассвете, а еще одного такого дня, как нынешний, я просто не вынесу.

– Ну, ну. – Сказал папа. Он потрогал мамино лицо.

– Я знаю, что я для тебя только обуза. – Сказала мама. – Но меня скоро не станет. Тогда я уже не буду тебе докучать.

– Тише. – Сказал папа. – Я пока отведу его вниз. – Он поднял меня вверх. – Пойдем, старина. Давай-ка спустимся пока вниз. Нам придется не шуметь, потому что Квентин занимается.

Кэдди пошла, и наклонила свое лицо над кроватью, и мамина рука пришла в свет огня. Ее кольца прыгали на спине Кэдди.

Мама больна, сказал, папа. Дилси вас уложит. Где Квентин.

Верш пошел за ним, сказала Дилси.

Папа стоял и глядел, как мы идем мимо. Мы слышали маму в ее комнате. Кэдди сказала «тише». Джейсон все еще лез по ступенькам. Его руки были в карманах.

– Вы все сегодня должны быть умниками. – Сказал папа. – И не шумите, чтобы не потревожить маму.

– Мы не будем шуметь. – Сказала Кэдди. – Смотри не шуми, Джейсон. – Сказала она. Мы шли на цыпочках.

Мы слышали крышу. Я видел огонь в зеркале тоже. Кэдди опять подняла меня.

– Ну, идем же. – Сказала она. – А потом вернешься к огню. Тише.

– Кэндейс. – Сказала мама.

– Тише, Бенджи. – Сказала Кэдди. – Мама зовет тебя на минутку. Будь умником. А потом ты вернешься, Бенджи.

Кэдди опустила меня вниз, и я стих.

– Мама, позволь ему остаться тут. Он насмотрится на огонь, а тогда ты ему и скажешь.

– Кэндейс. – Сказала мама. Кэдди нагнулась и подняла меня. Мы шатались. – Кэндейс. – Сказала мама.

– Тише. – Сказала Кэдди. – Ты же его и отсюда видишь. Тише.

– Подведи его сюда. – Сказала мама. – Он уже большой, и тебе нельзя носить его на руках. И не смей больше. Ты повредишь себе спину. Все женщины в нашей семье гордились своей осанкой. Может быть, ты хочешь быть похожей на прачку.

– Он совсем не тяжелый. – Сказала Кэдди. – Мне не трудно его носить.

– Ну, так я не желаю, чтобы его носили. – Сказала мама. – Пятилетнего ребенка. Нет, нет. Не ко мне на колени. Пусть постоит.

– Если ты его возьмешь, он перестанет. – Сказала Кэдди. – Тише. – Сказала она. – Ты можешь сейчас же вернуться. Вот. Вот твоя подушка. Видишь.

– Кэндейс, не смей. – Сказала мама.

– Позволь ему на нее посмотреть, и он замолчит. – Сказала Кэдди. – Приподнимись, я сейчас ее вытащу. Вот, Бенджи. Смотри.

Я смотрел на нее и стих.

– Вы чересчур ему потакаете. – Сказала мама. – Ты и твой отец. Вы не понимаете, что расплачиваться за это приходится мне. Буленька вот так же избаловала Джейсона, и он отвыкал два года, а я не настолько сильна, чтобы еще раз пережить то же самое с Бенджамином.

– Но зачем тебе беспокоиться из-за него. – Сказала Кэдди. – Я люблю о нем заботиться. Правда ведь, Бенджи.

– Кэндейс. – Сказала мама. – Я уже говорила тебе, чтобы ты не называла его так. Как будто мало того, что твой отец придумал тебе это нелепое уменьшительное имя. Я не потерплю, чтобы и его называли какой-то кличкой. Уменьшительные имена вульгарны. Ими пользуются только простолюдины. Бенджамин. – Сказала она.

– Посмотри на меня. – Сказала мама.

– Бенджамин. – Сказала она. Она взяла мое лицо в свои руки и повернула его к своему лицу.

– Бенджамин. – Сказала она. – Убери эту подушку, Кэндейс.

– Он заплачет. – Сказала Кэдди.

– Убери эту подушку, кому я говорю. – Сказала мама. – Он должен научиться послушанию.

Подушка ушла.

– Тише, Бенджи. – Сказала Кэдди.

– Пойди туда и сядь. – Сказала мама. – Бенджамин. – Она держала мое лицо рядом со своим.

– Прекрати это. – Сказала она. – Прекрати.

Но я не прекратил, и мама схватила меня в свои руки, и начала плакать, и я плакал. Потом подушка пришла назад, и Кэдди держала ее над головой мамы. Она потянула маму назад на кресло, и мама плакала, лежа на красной и желтой подушке.

– Тише, мама. – Сказала Кэдди. – Пойди наверх, ляг и болей спокойно. Я схожу за Дилси. – Она повела меня к огню, и я смотрел на яркие гладкие формы. Я слышал огонь и крышу.

Папа поднял меня вверх. Он пах как дождь.

– Ну, Бенджи. – Сказал он. – Был ты сегодня умником.

Кэдди и Джейсон дрались в зеркале.

– Кэдди, кому я говорю. – Сказал папа.

Они дрались. Джейсон начал плакать.

– Кэдди. – Сказал папа. Джейсон плакал. Он больше не дрался, но мы видели, что Кэдди дерется в зеркале, и папа опустил меня вниз, и пошел в зеркало, и тоже дрался. Он поднял Кэдди вверх. Она дралась. Джейсон лежал на полу и плакал. В его руке были ножницы. Папа держал Кэдди.

– Он изрезал всех куколок Бенджи. – Сказала Кэдди. – Я распорю ему брюхо.

– Кэндейс. – Сказал папа.

– Распорю. – Сказала Кэдди. – Распорю. – Она дралась. Папа держал ее. Она пнула Джейсона ногой. Он укатился в угол и ушел из зеркала. Папа принес Кэдди к огню. Они все ушли из зеркала. Только огонь был в нем. Будто огонь был в двери.

– Прекрати. – Сказал папа. – Ты хочешь, чтобы маме у нее в комнате стало нехорошо.

Кэдди прекратила.

– Он изрезал всех куколок, которых сделал Мо… Бенджи и я. – Сказала Кэдди. – Просто из подлости.

– И вовсе нет. – Сказал Джейсон. Он сидел на полу и плакал. – Я не знал, что они его. Я думал, что это просто бумага, и все.

– Нет, ты не мог не знать. – Сказала Кэдди. – Ты нарочно.

– Тише. – Сказал папа. – Джейсон. – Сказал он.

– Я тебе завтра сделаю еще. – Сказала Кэдди. – Мы их сделаем много-много. А вот подушка, посмотри на нее.

Вошел Джейсон.

Сколько раз тебе повторять, чтоб ты замолчал, сказал Ластер.

Ну, что еще случилось, сказал Джейсон.

– Да ничего. – Сказал Ластер. – Он с утра орет.

– Так почему ты в таком случае не перестанешь к нему приставать. – Сказал Джейсон. – Если не можешь заставить его замолчать, так отведи его на кухню. Мы же не можем все запереться у себя, как мать.

– Мэмми не велела пускать его на кухню, пока она готовит ужин. – Сказал Ластер.

– Ну, так играй с ним и смотри, чтобы он не расходился. – Сказал Джейсон. – Весь день работаешь как вол, а дома тебе устраивают сумасшедший дом. – Он развернул газету и читал ее.

Ты ведь можешь смотреть на огонь, и на зеркало, и еще на подушку, сказала Кэдди. Тебе не нужно ждать ужина, чтобы смотреть на подушку. Мы слышали крышу. И мы слышали, как Джейсон громко плачет за стеной.

Дилси сказала:

– Значит, ты пришел, Джейсон. Ты к нему не приставал, а.

– Нет, мэм. – Сказал Ластер.

– Где Квентин. – Сказала Дилси. – Ужин совсем готов.

– Не знаю, мэм. – Сказал Ластер. – Я ее не видел.

Дилси ушла.

– Квентин. – Сказала она в передней. – Квентин. Ужин готов.

Мы слышали крышу. Квентин тоже пах как дождь.

Что сделал Джейсон, сказал он.

Изрезал всех куколок Бенджи, сказала Кэдди.

Мама не велела называть его Бенджи, сказал Квентин. Он сел на коврик рядом с нами. Хоть бы дождь перестал, сказал он. Ничем нельзя заняться.

Ты дрался, сказала Кэдди. Правда.

Немножко, сказал Квентин.

Все равно видно, сказала Кэдди. Папа сразу заметит.

Ну и пусть, сказал Квентин. Скорее бы дождь перестал.

Квентин сказала:

– Ведь Дилси сказала, что ужин готов.

– Да, мэм. – Сказал Ластер. Джейсон посмотрел на Квентин. Потом он опять читал газету. Квентин вошла.

– Она говорит, он совсем готов. – Сказал Ластер. Квентин прыгнула в мамино кресло. Ластер сказал:

– Мистер Джейсон.

– Что. – Сказал Джейсон.

– Дайте мне пару монет. – Сказал Ластер.

– Для чего. – Сказал Джейсон.

– Чтоб пойти вечером в цирк. – Сказал Ластер.

– Мне показалось, что Дилси собиралась взять для тебя двадцать пять центов у Фроуни. – Сказал Джейсон.

– Она взяла. – Сказал Ластер. – Только я их потерял. Мы с Бенджи их весь день искали. Вот спросите его.

– Ну, так у него и займи. – Сказал Джейсон. – Я свои деньги зарабатываю. – Он читал газету. Квентин смотрела на огонь. Огонь был на ее глазах и на ее рту. Ее рот был красный.

– Я старался не пускать его туда. – Сказал Ластер.

– Заткнись. – Сказала Квентин. Джейсон посмотрел на нее.

– Я ведь, кажется, говорил тебе, что я сделаю, если опять увижу тебя с этим циркачом. – Сказал он. Квентин смотрела на огонь. – Ты слышала. – Сказал Джейсон.

– Слышала. – Сказала Квентин. – Что ж ты этого не делаешь.

– Не беспокойся. – Сказал Джейсон.

– Я и не беспокоюсь. – Сказала Квентин. Джейсон опять читал газету.

Я слышал крышу. Папа наклонился вперед и посмотрел.

Ого, Квентин, сказал он. Кто победил.

– Никто. – Сказал Квентин. – Нас розняли. Учителя.

– А с кем. – Сказал папа. – Ну-ка, скажи.

– Все было как полагается. – Сказал Квентин. – Он с меня ростом.

– Прекрасно. – Сказал папа. – А можешь ты сказать, в чем было дело.

– Да ни в чем. – Сказал Квентин. – Он сказал, что положит ей в стол лягушку, а она не посмеет его выдрать.

– А. – Сказал папа. – Она. И что потом.

– Да, сэр. – Сказал Квентин. – А потом я его стукнул.

Мы слышали крышу, и огонь, и сопение снаружи двери.

– Где же он собирался достать лягушку в ноябре. – Сказал папа.

– Не знаю, сэр. – Сказал Квентин.

Мы слышали их.

– Джейсон. – Сказал папа. Мы слышали Джейсона.

– Джейсон. – Сказал папа. – Иди сюда и прекрати это.

Мы слышали крышу, и огонь, и Джейсона.

– Прекрати немедленно. – Сказал папа. – Или ты хочешь, чтобы я снова тебя высек. – Папа поднял Джейсона вверх на стул рядом с собой. Джейсон сопел. Мы слышали огонь и крышу. Джейсон сопел громче.

– Еще раз. – Сказал папа. Мы слышали огонь и крышу.

Дилси сказала: Ну, ладно. Идите-ка ужинать.

Верш пах как дождь. И он пах как собака. Мы слышали огонь и крышу.

Мы слышали Кэдди, она шла быстро. Папа и мама посмотрели на дверь. Кэдди прошла сквозь нее, она шла быстро. Она не смотрела. Она шла быстро.

– Кэндейс. – Сказала мама.

Кэдди перестала идти.

– Да, мама. – Сказала она.

– Тише, Каролина. – Сказал папа.

– Подойди ко мне. – Сказала мама.

– Тише, Каролина. – Сказал папа. – Оставь ее в покое.

Кэдди пошла к двери, и стояла там, и смотрела на папу и маму. Ее глаза прилетели ко мне и улетели. Я начал плакать. Мой голос был громкий, и я встал. Кэдди вошла, и стояла спиной к стене, и смотрела на меня. Я пошел к ней, и плакал, а она прижалась к стене, и я увидел ее глаза, и я плакал громче и тянул ее платье. Она подняла руки, но я тянул ее платье. Ее глаза бежали.

Верш сказал: Теперь тебя звать Бенджамин. А знаешь, почему теперь тебя звать Бенджамин. Они делают из тебя синегубого оборотня. Мама говорит, что в старину твой дедушка сменил имя у одного негра, и он стал проповедником, а как поглядели, губы у него синие. А раньше он синегубым не был. И как в полную луну женщина на сносях посмотрит ему в глаза, так дитя родится синегубым. И вот раз вечером, когда там уже с десяток синегубых детей бегало, он домой и не вернулся. Охотники на опоссумов нашли его в лесу обглоданного дочиста. И знаешь, кто его обглодал. Эти самые синегубые дети.

Мы были в передней. Кэдди все еще смотрела на меня. Ее рука была на ее рту, и я видел ее глаза, и я плакал. Мы пошли вверх по ступенькам. Она опять остановилась у стены, и смотрела на меня, и я плакал, и она пошла дальше, и я пошел, и плакал, и она прижалась к стене, и смотрела на меня. Она открыла дверь своей комнаты, но я потянул ее платье, и мы пошли в ванную, и она встала у двери, и смотрела на меня. Потом она положила локоть поперек своего лица, и я толкал ее и плакал.

Что ты с ним делаешь, сказал Джейсон. Почему ты не можешь оставить его в покое.

Я его не трогаю, сказал Ластер. Он весь день так. Его нужно выдрать.

Его нужно отправить в Джексон, сказала Квентин. Как можно жить в таком доме.

Если вам не нравится, барышня, так можете отправляться на все четыре стороны, сказал Джейсон.

И отправлюсь, сказала Квентин. Не беспокойся.

Верш сказал:

– Ну-ка, подвинься, дай мне обсушить ноги. – Он меня немножко подвинул. – И смотри не реви. Вон же она видна и отсюда. Так чего тебе еще нужно. Тебе-то на дождь выходить не обязательно, не то что мне. Ты счастливчиком уродился, только откуда тебе это знать. – Он лежал на спине перед огнем.

– А ты знаешь, почему тебя теперь звать Бенджамин. – Сказал Верш. – Твою мамашу гордость заела. Так мэмми говорит.

– Сиди смирно, дай мне обсушить ноги. – Сказал Верш. – Не то знаешь, что я сделаю. Спущу тебе шкуру с задницы.

Мы слышали огонь, и крышу, и Верша.

Верш быстро встал и дернул свои ноги назад. Папа сказал:

– Ничего, Верш.

– Ужином его я покормлю. – Сказала Кэдди. – Когда его кормит Верш, он иногда плачет.

– Отнеси поднос наверх. – Сказала Дилси. – И иди скорей кормить Бенджи.

– Разве ты не хочешь, чтобы Кэдди тебя покормила. – Сказала Кэдди.

Ему что, обязательно надо класть эту грязную туфлю на стол, сказала Квентин. Почему ты его не кормишь на кухне. Точно со свиньей ужинаешь.

Если тебе не нравится, как мы едим, так не выходи к столу, сказал Джейсон.

Пар шел от Роскуса. Он сидел перед плитой. Духовкина дверь была открыта, и Роскус держал в ней свои ноги. Пар шел от миски. Кэдди хорошо положила ложку в мой рот. Внутри миски было черное пятно.

Ну-ну, сказала Дилси. Он тебе больше мешать не будет.

Оно спустилось ниже метки. Потом миска была пустая. Она ушла.

– Он сегодня голоден. – Сказала Кэдди. Миска пришла назад. Я не видел пятна. Потом я его видел. – Он просто с голоду умирает. – Сказала Кэдди. – Посмотрите, сколько он съел.

Как же, сказала Квентин. Вы подсылаете его шпионить за мной. Я ненавижу этот дом. Я убегу.

Роскус сказал:

– Дождь на всю ночь зарядил.

Долго же ты бегала, если только обед пробегала, сказал Джейсон.

Вот увидишь, сказала Квентин.

– Уж не знаю, что и делать. – Сказала Дилси. – У меня в бок так вступило, что я шагу сделать не могу. Лазай тут весь вечер вверх-вниз по лестнице.

Ну, меня ты этим не удивишь, сказал Джейсон. Ты меня ничем не удивишь, что бы ты ни выкинула.

Квентин бросила салфетку на стол.

Замолчи-ка, Джейсон, сказала Дилси. Она пошла и прижала свою руку вокруг Квентин. Сядь, деточка, сказала Дилси. Стыда у него нет попрекать тебя, будто ты в этом виновата.

– Она что, опять надулась. – Сказал Роскус.

– Замолчи-ка. – Сказала Дилси.

Квентин оттолкнула Дилси. Она смотрела на Джейсона. Ее рот был красный. Она взяла свой стакан с водой, и отвела свою руку назад, глядя на Джейсона. Дилси схватила ее руку. Они дрались. Стакан разбился на столе, и вода бежала в стол. Квентин побежала.

– Мама опять больна. – Сказала Кэдди.

– Конечно, больна. – Сказала Дилси. – От такой погоды кто хочешь заболеет. Ну, когда же ты кончишь есть, малый.

Черт бы тебя побрал, сказала Квентин. Черт бы тебя побрал. Мы слышали, как она бежит по ступенькам. Мы пошли в кабинет.

Кэдди дала мне подушку, и я смотрел на подушку, и на зеркало, и на огонь.

– Мы не должны шуметь, потому что Квентин занимается. – Сказал папа. – Что ты делаешь, Джейсон.

– Ничего. – Сказал Джейсон.

– В таком случае, может быть, ты придешь делать это сюда. – Сказал папа.

Джейсон вышел из угла.

– Что ты жуешь. – Сказал папа.

– Ничего. – Сказал Джейсон.

– Он опять жует бумагу. – Сказала Кэдди.

– Подойди сюда, Джейсон. – Сказал папа.

Джейсон плюнул в огонь. Она зашипела, развернулась, стала черная. Потом она была серая. Потом она ушла. Кэдди, и папа, и Джейсон были в мамином кресле. Глаза Джейсона были распухшие и закрытые, а его рот двигался, словно пробовал. Голова Кэдди была на плече папы. Ее волосы были как огонь, и маленькие точки огня были в ее глазах, и я пошел, и папа меня поднял в кресло, и Кэдди меня держала. Она пахла, как деревья.

Она пахла, как деревья. В углу было темно, но я видел окно. Я сидел на корточках и держал туфлю. Я не видел туфлю, но мои руки ее видели, и я слышал, как становится ночь, и мои руки видели туфлю, но себя я не видел, но мои руки видели туфлю, и я сидел там на корточках и слышал, как становится темно.

Вот ты где, сказал Ластер. Посмотри-ка, что у меня есть. Он показал его мне. Знаешь, где я его взял. Мне мисс Квентин дала. Я ж знал, что все равно пойду. А ты чего тут делаешь. Я уж думал, ты сбежал во двор. Тебе что, мало. Весь день выл и пускал слюни, а теперь вот запрятался в пустую комнату и бормочешь тут. Идем-ка ложиться спать, чтобы я успел к началу. Сегодня я не могу с тобой всю ночь дурака валять. Как затрубят, только меня тут и видели.

Мы не пошли в нашу комнату.

– Мы тут болеем корью. – Сказала Кэдди. – Почему мы сегодня будем спать тут.

– А тебе не все равно, где спать. – Сказала Дилси. Она закрыла дверь, и села, и начала раздевать меня. Джейсон начал плакать. – Тише. – Сказала Дилси.

– Я хочу спать с Буленькой. – Сказал Джейсон.

– Она больна. – Сказала Кэдди. – Ты будешь с ней спать, когда она выздоровеет, правда, Дилси.

– Ну-ка, тише. – Сказала Дилси. Джейсон стих.

– А тут наши рубашки. – Сказала Кэдди. – Словно мы переехали.

– И побыстрее их надевайте. – Сказала Дилси. – Расстегни-ка Джейсона.

Кэдди расстегнула Джейсона. Он начал плакать.

– Ты хочешь, чтобы тебя выдрали. – Сказала Дилси. Джейсон стих.

Квентин, сказала мама в коридоре.

Что, сказала Квентин за стеной. Мы слышали, как мама заперла дверь. Она посмотрела в нашу дверь, и вошла, и нагнулась над кроватью, и поцеловала меня в лоб.

Когда ты его уложишь, пойди и спроси Дилси, может быть, ей не угодно дать мне грелку, сказала мама. Скажи ей, что в этом случае я попробую обойтись. Скажи ей, что я просто хотела бы знать.

Да, мэм, сказал Ластер. Ну, давай. Снимай штаны.

Квентин и Верш вошли. Лицо Квентина было повернуто.

– Чего ты плачешь. – Сказала Кэдди.

– Тише. – Сказала Дилси. – Ну-ка, раздевайтесь. А ты иди домой, Верш.

Я стал раздетый, и я смотрел на себя, и я начал плакать. Тише, сказал Ластер. Ищи их не ищи, толку не будет. Нету их. А если не кончишь, никаких дней рождений тебе не будет. Он надел мою рубашку. Я стих, и тогда Ластер перестал, а его голова была повернута к окну. Потом он пошел к окну и посмотрел наружу. Он вернулся и взял мой локоть. Вон она, сказал он. Ну-ка, не шуми. Мы пошли к окну и посмотрели наружу. Оно вышло из окна Квентин и полезло поперек в дерево. Мы глядели, как дерево трясется. Тряска пошла вниз по дереву, потом оно вышло, и мы смотрели, как оно ушло по траве. Потом мы перестали его видеть. Давай-ка, сказал Ластер. Ну, вот. Слышишь, трубы. Ложись в кровать, а то я с ногами не совладаю.

Было две кровати. Квентин лег на другую. Он повернул свое лицо к стене. Дилси положила Джейсона к нему. Кэдди сняла свое платье.

– Ну-ка, погляди на свои панталончики. – Сказала Дилси. – Скажи спасибо, что мамаша тебя не видела.

– А я про нее уже рассказал. – Сказал Джейсон.

– Чего от тебя и ждать. – Сказала Дилси.

– И что тебе за это было. – Сказала Кэдди. – Ябеда.

– А что мне за это было. – Сказал Джейсон.

– Почему ты не надеваешь рубашку. – Сказала Дилси. Она пошла и помогла Кэдди снять лифчик и панталончики. – Полюбуйся на себя. – Сказала Дилси. Она свернула панталончики и потерла Кэдди сзади. – Ведь насквозь промокли. – Сказала она. – А купать тебя сегодня никто не будет. Ну, вот. – Она надела рубашку Кэдди на нее, и Кэдди залезла в кровать, и Дилси пошла к двери и положила руку на свет. – Ну, смотрите, не шумите. – Сказала она.

– Хорошо. – Сказала Кэдди. – Мама сегодня не придет. – Сказала она. – А потому мы будем слушаться меня.

– Да. – Сказала Дилси. – Ну-ка, спите.

– Мама больна. – Сказала Кэдди. – Они с Буленькой обе больны.

– Тише. – Сказала Дилси. – Спите скорее.

Комната стала черная, кроме двери. Потом дверь стала черная. Кэдди сказала:

– Тише, Мори. – И положила свою руку на меня, и я не стал растихать. Мы слышали нас. Мы слышали темноту.

Она ушла, и папа смотрел на нас. Он смотрел на Квентина и Джейсона, потом он пришел, и поцеловал Кэдди, и положил свою руку на мою голову.

– А мама очень больна. – Сказала Кэдди.

– Нет. – Сказал папа. – Ведь ты будешь хорошо заботиться о Мори.

– Да. – Сказала Кэдди.

Папа пошел к двери и опять посмотрел на нас. Потом опять пришла темнота. И он стоял черный в двери, а потом дверь опять стала черная. Кэдди держала меня, и я слышал нас всех, и темноту, и то, что я чуял. А потом я видел окна, где деревья жужжали. Потом темнота начала идти в гладкие яркие формы, как она всегда идет, даже когда Кэдди говорит, что я спал.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?