Чужие среди чужих

– Родителям звонила?

– Да.

– Сказала, чтобы документы выслали?

– Сказала все, как ты велел.

– Учиться серьезному делу хочешь?

– Хочу.

– Я сегодня поговорил о тебе с кем надо. Ты подходишь по многим параметрам.

– Гера, не говори загадками!

– Я предлагаю тебе поступить на наши спецкурсы, – продолжил он. – Учиться два с половиной года. Согласна?

– А на кого я должна учиться? – капризно спросила она.

Он ответил не сразу. Лишь после приличной паузы сказал будничным тоном:

– На исполнителя воли государства.

– Я не понимаю, Гера. На шпиона что ли?

Он то ли хмыкнул, то ли кашлянул. Она спросила:

– Ты тоже исполнитель воли?

– Да.

– Тогда согласна. Где я буду жить, пока учусь?

– В казарме. Вдвоем с напарницей или одна.

– А ты?

– Одни сутки в неделю тебе станут давать увольнительную. Ночевать будешь здесь или в моей служебной квартире поблизости от вашей казармы.

– С тобой?

Наконец-то он улыбнулся.

– Со мной.

И снова Юлька таяла в Гериных объятиях, уплывала к необитаемым островам и улетала на седьмое небо. Спустившись на грешную землю, готова была опять отправиться в полет. Но Гера намаялся за прошедшие сутки. Положил ей руку на грудь и сказал:

– Два часа сна осталось. Иначе я не работник, – тут же уснул, не сняв с ее груди руку…

***

Неделю спустя, Юля стала курсантом бурсы. Так называли свои спецкурсы белодачники. В бурсе было несколько отделений. Готовили следаков (в обиходе – топтунов), взрывников, чистильщиков. Юлю зачислили на отделение исполнителей, которые должны обладать навыками и тех, и других, и третьих.

Кроме нее, в группе была еще одна женщина. Но через два месяца ее отчислили. Не потянула программу. Она не сгинула. Вакансия для нее нашлась у «медовых ловушек».

Учение Юле давалось легко. Основы стрелковой подготовки заложил еще дед Рамиль. Тир в бурсе представлял собой заглубленный трехсотметровый бункер с толстенным резиновым пулеулавливателем и установленными под углом бронированными листами. Стреляй хоть из крупнокалиберного пулемета – звук наружу не вырвется. А сами, чтобы не оглохнуть, стреляли в наушниках. В полной темноте мелькали вспышки, имитирующие выстрел противника. Следовало поразить его в ту же секунду и уклониться от внезапного лазерного луча, оставляющего метку поражения. Из холодного оружия только со «звездочкой», которую инструктор называл «сирюкен», ей пришлось попыхтеть. На вид – игрушка, а на поверку – страшная вещь, впивающаяся при броске в жертву, как в масло.

Выживание в разных климатических условиях именовалось Робинзонкой. Курсанта забрасывали в исходную точку без продуктов и без компаса, с минимумом одежды и спичками. Задание – обнаружить объект по ориентирам, а при их отсутствии – по обозначенному направлению. Стороны света он должен определить по солнцу, звездам либо другим природным приметам. Особых проблем с выживанием у Юли не возникло. А вот брезгливость при питании подножным кормом ей пришлось перебороть.

Полигонные нагрузки, смахивающие на физическое измывательство, тоже осилила. Ей претили «тихие ликвиды», хотя она и освоила все приемы: могла впрыснуть через резинку лобового автостекла яд, заложить в спинку сиденья радиоактивную пластинку, опылить авторучку невидимой отравой, вызвать у объекта длительный рвотный рефлекс.

В редкие увольнения Юля прибегала к своему Гере в общежитие, исхудавшая, с шелушащимся носом и довольная собой, как ребенок, получивший долгожданную игрушку. И вообще, по мнению Георгия, она словно бы играла в загадочную игру, не понимая, что игра опасна, и не задумываясь о последствиях. Являлась в их малосемейку и рассказывала об особенностях скоротечного огневого боя, которые накануне отрабатывала в тире. Однажды она явилась в увольнение и с видом первооткрывателя.

– Понимаешь, – сказала, – чтобы свернуть какому-нибудь типу шею, хватит удара ладонью всего в шестнадцать килограммов! А по ушам надо бить до отзвона.

Преподносила эту чепуху, будто опровергала закон Ньютона. Забывала о ней только ночью, когда кидалась на него, словно Клеопатра, желая насытиться на всю оставшуюся жизнь. А спозаранок, не выспавшаяся, и не успевшая позавтракать, убывала на скоростях в свою бурсу.

***

Начальником курсов был полковник Белый. Он же обучал курсантов силовым единоборствам. Он редко кого хвалил. А про Юлю однажды сказал Георгию:

– Твоя Джульетта все схватывает на лету. А нюх на прослушку, как у ищейки. Никакой жучок от нее не спрячешь. Интуиция, что ли? Между прочим, я заметил, что у баб это получается лучше, чем у мужиков.

Навестить родителей она смогла лишь через два с лишним года после того, как закончила хитрую бурсу и получила звание младшего лейтенанта.

Родители к тому времени заметно сдали: безработный папа еще больше усох, а мама погрузнела. Но характер у маман остался тот же. После первых объятий она учинила Юлии допрос с пристрастием:

– Выглядишь ты прилично. Не обижает Георгий?

– Что ты, мама! Любит!

– А почему он не приехал?

– Отпуск не дали.

– Ребенка не собираетесь заводить?

– Пока воздерживаемся.

– Правильно. На ноги встать надо. Жилье-то у вас есть?

Что она могла ответить? Про службу и про малосемейку на полигоне говорить не имела права. Пришлось врать.

– Гере квартиру дали в новом микрорайоне.

– А с деньгами как? Москва – город дорогой.

Чтобы как-то унять шквал нелегких для нее вопросов, Юлия торопливо раскрыла модную сумку, достала приготовленные для родителей две тысячи долларов и положила на стол.

– Это наш с Герой подарок вам.

Папа недоуменно поглядел на американские банкноты.

– Не надо, ребеночек! Вам нужнее!

– Возьми обратно! – решительно повелела маман, сгребла валюту и попыталась затолкать в карман Юлиных джинсов.

– Не обижайте, – тихо произнесла Юлия и шмыгнула носом. – Я очень хорошо зарабатываю. Гера – тоже.

– Кем же ты работаешь без высшего образования? – подозрительно спросила родительница.

– Референтом в нефтяном холдинге, – опять соврала она.

– А Георгий?

– Там же. Он мой начальник.

– Жируют нефтяники! – произнесла маман. – Воруют и налоги не платят, – и унесла дочерин подарок в спальню.

Встретилась Юля в тот отпуск и с Валей Пинегиной, ставшей чемпионкой республики по биатлону. Сменила все же подружка чистую стрельбу на спорт стреляющих лыжников. Валя кинулась ей на шею, затеребила, зацеловала.

– Дура ты, Юлька! Чемпионкой России стала бы! Дед Рамиль натаскал бы тебя. Он сейчас в отпуске, уехал с внучками к казанской родне.

Юля навестила тётю Любу, не могла не навестить. В Шакшу отправилась не на автобусе, а пешком – по мосту через знакомую с детства речку, мимо вязов, у которых три года назад она караулила с винтовкой золотозубого генерала. Постояла возле дома, где впервые бросилась в Герины объятия, и откуда они бежали, уходя от облавы.

Увидев Юлию, тетя Люба обняла ее и вроде бы даже хлюпнула носом.

– Явилась пропащая! Я уж думала, совсем нас забыла! Ну, проходи в избу, полдничать будем.

За обильным полдником Юля спросила:

– Как дядя Саня Наумов поживает?

– По – свински жить не запретишь. Сперматозавр порченый!

Да, тётя Люба ни капельки не изменилась: неожиданные словообразования так и сыпались из нее. А давняя ее любовь, похоже, приказала долго жить. И тетка, словно подтверждая ее догадку, выдала прощальный аккорд:

– Любовь зла, и козлы этим пользуются…

Отпускные дни пролетели, как курьерский экспресс мимо полустанка. Перед отъездом Юлия дала номер своего мобильника и Вале, и родителям. Маман спросила:

– Разве у вас нет домашнего телефона?

– Нет, – честно ответила Юлия.

– Так поставьте! Теперь с этим проблем нет, были бы деньги.

– Наш микрорайон еще не телефонизировали.

Боже! Как ей надоело фантазировать и врать родителям! Но приходилось. Вроде бы даже Библия прощает ложь во спасение! Хоть и не во спасение, но у Юлии тоже были добрые намерения: не хотела волновать родителей.

– Я сама буду вам звонить, – пообещала она.

– Звони по выходным, – сказала маман, – в будни я на работе.

***

Каждое воскресенье Юля обстоятельно, и опять же не без фантазии, докладывала родителям о том, как хорошо они с Герой живут… Валя звонила сама. Она продолжала карабкаться по чемпионской лыжне, и звонки ее шли то из Финляндии, то из Ханты-Мансийска, то из Уфы. Однажды ее звонок принес печальную весть: Рамиль Ахсанович умер от инфаркта. Юля поехать на похороны не смогла…

В квартиру на улице Вострухина они с Герой переехали через три года. Пять дней всего они наслаждались своими хоромами. В тот же месяц Пилот отправил их в отпуск. Это был первый полноценный отпуск за несколько лет.

Они с Валей посетили могилу деда Рамиля на мусульманском кладбище. На памятнике была высечена пятиконечная звезда, как погибшему воину. Там Валя и сообщила им, что перед кончиной дед Рамиль признался ей: он застрелил Мирзоева.

– Ваш тренер и был воином, – сказал Гера.

Отпускное время катилось неспешно в общении с Юлиными родителями, с приглашением гостей, с выездами на озеро. Никто их никуда не вызывал, ни ежедневных тренировок, ни тревог по ночам, ни оперативных вводных. Маман успокоилась, заполучив адрес их квартиры и номер домашнего телефона.

Они с Герой навестили тетю Любу в деревне Шакша. Годы не брали тетку. Она осталась такой же резкой и говорливой.

– Явились! Не забыли старуху! – встретила она их.

– Не наговаривайте на себя, – вежливо возразил Гера. – Вы совсем не старая.

– Молчи! Умыкнул Юльку, кустарь!

У тети Любы был и сохранился редкий дар вкладывать в знакомое слово совсем иной смысл, угадываемый лишь по ассоциации. Юлька давно приноровилась к ее шарадам, даже любопытно было докапываться до истоков словообразования. «Кустарь» в ее толковании означал, что Гера прятался в кустах, чтобы умыкнуть ее любимую племянницу.

Тетя Люба усадила их за стол. Видя, как Гера уплетает наваристый борщ, похвалила его:

– Хороший жрец! А ты, Юлька, жрица никудышная.

– Верно подметили, Любовь Егоровна, – ответил он. – Ест она мало…

Охота за невидимкой

 
1
 

Юлия и Георгий прилетели из Башкирии во второй половине сентября. У них еще оставалось в запасе целых два отпускных дня.

– Ты не устала отдыхать? – спросил Гера.

– Устала.

– Нам не хватает привычного колеса. Особенно тебе…

– Что будем делать, Гера? – спросила она, когда собрались обедать.

– Бездельничать, – ответил он. – Если Пилот позволит.

– Он же не знает, что мы уже в Москве.

– Он все знает.

В этот момент и заверещал дверной звонок.

– Вот и кончилось безделье, – сказал Гера и пошел открывать дверь.

Нежданными гостями оказались Пилот со своим заместителем Белым. Юлия и Георгий знали их только по псевдонимам, такой порядок был в подразделении. И воинские звания у всех были. Гера уже три года, как получил майора, а ей три месяца назад присвоили звание старшего лейтенанта. Погоны и награды они надевали один раз в году – 23 февраля, когда собирались в кафе на полигоне отметить праздник. Пилот и Белый являлись на торжество с золотыми звездами, полученными еще в советское время. Они с Герой тоже надевали награды. Гера два ордена – Мужества и «За военные заслуги», она – две медали Георгиевский Крест 4-й и 3-й степени. Надеялась получить орден за шахидок, но дали медаль, потому что погиб сапер, разминировавший пояс смертницы. Второй медалью ее наградили, когда она и не ожидала. В тот раз их группа, маскируясь под боевиков Яроша, вышла на бывшего президента Украины Януковича и доставила его, куда было приказано. И все дела…

Гости прошли в гостиную. Пилот с прищуром глянул на нее:

– Не зажмешь новоселье, хозяйка?

– Не зажму! – весело откликнулась она и метнулась на кухню. Достала из холодильника тети Любины соленья и копченья. Сняла с плиты приготовленный на обед борщ.

Белый выставил на стол коньяк и вино. Георгий принес фужеры и разложил тарелки. Уселись. Белый налил Юле вина, мужикам наплескал коньяку. Под тост «С новосельем!» выпили, закусили. Белый хотел повторить, но Пилот жестом остановил его.

– Как отпуск прошел, Джульетта?

– Нормально, – ответила она, понимая, что это прелюдия к серьезному разговору.

– Работка вам предстоит, ребята.

– Догадываемся.

– Телевизор в отпуске смотрели?

– Смотрели. И компьютером пользовались.

– Про Варвару Караулову слышали?

– Конечно.

– Обстановку примерно представляете?

– Более – менее.

– Но конкретика не помешает. Объект анализа – Исламское государство⁴. По разным источникам, выходцев из России в Игил⁵ насчитывается от полутора до двух тысяч. Думаю, эти цифры сильно занижены. В основном, ряды боевиков пополняет молодежь Северного Кавказа. Однако там есть добровольцы из центральных и других регионов России. Некоторые даже занимают в тамошней иерархии видное положение. Анатолий Землянка из Ноябрьска – один из палачей ИгилТеррористическая организация, запрещенная на территории РФ. В местной прессе его называют Джихади-Толик. Известен также снайпер по имени Вася. Откуда он родом – неизвестно. Да и имя, возможно, не настоящее. Не хочу читать вам лекцию, давайте вместе порассуждаем, чем и как Исламское государство⁶ заманивает россиян. Тебе слово, Джульетта.

– Заманивают заработками, – подумав, ответила она. – Пропагандой через Интернет и вживую в мечетях. В регионах, где молодежь не может найти работы.

– Но уезжают не только безработные и бедные.

Юлия задумалась. Ответил Георгий:

– Вербовщики обещают построить новое справедливое государство, основанное на законах шариата. Для людей, которые не нашли себя в обществе и которые столкнулись с несправедливостью, все это может казаться привлекательным.

– Согласен с вами, сказал Пилот. – Нам поручено заняться этой проблемой. В частности, тебе, Джульетта, и старшему лейтенанту Каирбаеву. Твой Ромео будет вас страховать.

Юля обратила внимание, что Талгата командир назвал по фамилии, а не по псевдониму – Таксист. Когда-то Талгат и Гера служили вместе в морской пехоте, с тех пор и дружат.

– Регион наших действий? – спросил Гера.

– Пока Москва. В Казани года три назад задержали группу ваххабитов во главе с имамом Шамилем. В миру он Амир Тулеев. Проповедовал в одной из мечетей. Перед арестом застрелился. Откуда он приехал в Казань – неизвестно. Возможно, с Северного Кавказа. Установлено, что на него работал вербовщик Ибрагимов Алик, студент университета. Тот успел скрыться. Его личное дело тоже исчезло. Из опросов сокурсников удалось узнать, что он из Набережных Челнов. Дома не появлялся.

– Родители мусульмане? – поинтересовалась Юлия.

– Мать русская, отец татарин.

– Как они реагировали?

– Сами были в шоке. Мать только плакала, отец переживал молча. Он, конечно, не олигарх, но известный в городе предприниматель. В связях с криминалом не замечен. В школе и в университете сын учился отлично. Был чемпионом города по шахматам. В доме и в школе не нашлось ни одной его фотографии. Значит, парень уже знал, чем будет заниматься в Казани. Судя по всему, человек он неглупый, а, возможно, и талантливый. Новая его фамилия и место жительства не известны.

– Невидимка, стропорез ему в зад! – буркнул Белый.

Юля спросила:

– Если наш регион Москва, значит, вы предполагаете, что вербовщик Ибрагимов здесь?

– Предполагаю. Есть в Москве мечеть, куда он, возможно, подчеркиваю: возможно, однажды наведался. Строительство этой мечети спонсировал турецкий бизнесмен, занимающийся в Москве и Подмосковье строительством. Информации о связях турка с ИгилТеррористическая организация, запрещенная на территории РФ нет. Вот так, Джульетта. Вы с Таксистом должны посещать эту мечеть. Ваша задача выйти на вербовщика и на тех, кого он уже успел завербовать. И отследить всю цепочку до Игила⁷.

– Может, подставиться через Интернет, как Караулова?

– Нет. Он очень осторожен, в Интернет не выходит. Тебе, Джульетта, снова придется стать корреспондентом «Оракула». Таксист уже работает у Люсьены водителем. Завтра ты отправляешься сразу в редакцию. Ромео выходит на службу. Контакты с конторой только через Ромео и Люсьену. Вопросы, Джульетта?

– Всё понятно.

– Вот и ладушки. Наливай, Белый…

***

Люсьена Арнольдовна Гугина была бессменным редактором журнала «Оракул». Когда-то, еще в советские времена, она была подчиненной Пилота. В перестроечные годы осталась не у дел, обнищала и стала попивать. Востребованный после ельцинского безвременья Пилот разыскал ее и вытянул из пропойного болота. В штат «дачников», понятно, не зачислил, но дело ей нашел.

Поставил на подопечный журнал, далекий от всякой политики и от мирских проблем. Хватка у Гугиной видно сохранилась: ее «Оракул» вскоре перешел на самоокупаемость и даже, как ни странно, стал приносить неплохую прибыль. Впрочем, в смутные годы колдуны и знахари всегда были в почете.

С Люсьеной Юлия познакомилась при разработке шахидок-смертниц. Операция называлась «Черные вдовы». Тогда Юлия и стала впервые корреспондентом «Оракула»…

В редакции все было, как и прежде. Икона в переднем углу. В книжном шкафу Библия, Евангелие, Коран, индийские Веды, другие религиозные издания.

И сама редактрисса ничуть не изменилась. С черными пронзительными глазами, с иссиня-седоватым гребнем прически и бросающимися в глаза усиками над верхней губой, она, как и прежде, была похожа на булгаковскую ведьму. И одета была знакомо, в яркую балахонистую кофту и юбку до пят. Усадив Юлию в кресло, она объявила:

– Теперь ты Насырова Раиса Рамилевна. Вот твое удостоверение и паспорт. Отец у тебя татарин, мать – русская. Родители жили в Уфе, адрес в папке.

– А сейчас они где?

– Умерли.

– А дочь у них была?

– Была и есть. Она тебе не помеха.

– Где сейчас Таксист?

– Псевдонимы здесь ни к чему. Талгат уехал за тиражом. Кстати, в последнем номере «Оракула» твоя статья о пророчествах Мохаммеда и, понятно, с фоткой. Исламисты сочтут статью, мягко говоря, несерьезной. Зато вербовщик может обратить на автора внимание. Талгат приедет, внимательно прочитай свой опус и запомни. В пятницу поедете в мечеть. Всё, Раиса. Вот тебе папка, изучай, – и, шурша одежками, редактрисса скрылась в своем кабинете.

На фото с надписью «Адрес Насыровых», вложенном в папку, был изображен за невысоким забором аккуратный домик с колонкой во дворе. На табличке можно было прочитать: ул. Воровского, 11. Район был ей знаком. По этой улице Георгий гнал арендованную «Мазду», когда они заметили слежку. К снимку приложены жизнеописание семьи и схема расположения комнат.

В отдельном конверте лежала фотография деревянной мечети, где, как предполагалось, засветился вербовщик, и ее адрес.

Приехал Талгат. Увидев Юлию, изобразил улыбку, сказал:

– Я сейчас редакторше журналы занесу.

У него не было трех пальцев на левой руке. Их отхватил ему недоносок из бригады Джабраилова, обманом захватившей Талгата. Бойцы Пилота успели прийти ему на помощь. Кровь за кровь, и Талгат тогда сам лишил своего мучителя трех пальцев. Сколько времени прошло с той поры? Год, полтора?.. И бригада, и бригадир, и его племянник-недоносок давно уже гниют в земле.

Талгат вышел от редактрисы минут через десять. Протянул Юле один журнал. Сел напротив нее. Он вообще никогда не улыбался. И лицо у него было, как у азиатского идола. Юлия и представить не могла, как он общался с женой и с дочкой.

– Как твои дамы? – спросила она. – Не скучают по Алма-Ате?

– Нет.

– Из тебя – что, слова клещами вытаскивать надо? Что они делают? Чем сейчас занимаются?

– Дочка в пионерлагере, Гуля туда врачом на лето устроилась.

– Навещал их?

– Вчера ездил. Довольны.

– Гера тебе привет передал. На службу сегодня вышел.

– Знаю. Я поехал тираж развозить по точкам.

– Послезавтра нам с тобой в мечеть, Талгат…

***

Мечеть, интересующая Юлию и Талгата, была небольшой. Находилась она почти на окраине Москвы. До Соборной мечети, рассчитанной на десять тысяч человек, ей было, как от земли до неба. Посещали ее, судя по всему, люди небогатые: мигранты, жители новых домов, выросших на месте прежних деревень. Талгат припарковал свою «буханку» на стоянке, и они двинулись к мусульманскому храму.

Было не по-осеннему тепло, и прихожане не торопились утепляться. По сравнению с местными верующими, хиджаб Юлии выглядел весьма изысканно: бежевое полотняное платье до пят с длинными рукавами и белый кружевной платок. Талгат был одет в легкий серый костюм и тюбетейку, в которой его смуглое неулыбчивое лицо еще больше походило на идола.

Прежде, чем войти в мечеть, они сняли обувь. Талгат, свершив омовение, пробормотал:

– Бисмилляхи вас-саляму аля Расулюллах. Аллахумма афтахли абваба рахматик.

Юлия уже знала, что это означало «Я вступаю сюда с именем Аллаха и молитвой благословения его Посланнику. О Аллах, открой мне двери твоей милости».

Она огляделась. На полу чистые ковры. Впереди, ближе к нише с кафедрой для имама, в два ряда крашеные скамейки. На них сидят мужчины, в основном, старики. Молодежь на ногах, справа, слева. Женщины в платках позади, где тоже стоят две пустующих скамьи. Народ ждал проповеди.

Талгат прошел вперед, сел рядом с седобородым и худым бабаем.

Юлия присоединилась к кучке женщин и стала незаметно рассматривать парней. И вдруг сама ощутила на себе взгляд. Она разглядела его из полуопущенных ресниц. Довольно красивый молодой мужчина лет тридцати с аккуратной черной бородкой. Примерно столько же лет и вербовщику. Он так и стриг ее глазами. Улыбнуться в ответ или нет? Пожалуй, не стоит. Пусть сам выходит на контакт…

Коротко звякнул колокольчик. В нише открылась дверца, появился имам и направился к минбару. Талгат просветил Юлю, что так называется кафедра, с которой тот проповедует.

Она не понимала, о чем проповедь. Похоже, проповедь не особо интересовала и мужчину с бородкой. Он даже попытался привлечь ее внимание. Но Юля сделала вид, что не заметила, как он дважды пошевелил пальцами.

Проповедь кончилась. Наступило время намаза. Все опустились на колени. Юлия делала то же, что и другие женщины. Преклонялась, шептала: «Аллаху акбар», поднималась, снова опускалась. Из мечети она вышла одна из первых. Нашла свои туфли с вшитыми в подошвы заточенными с носка титановыми пластинами, надела их. И услышала бархатистый голос:

– Вы впервые в нашей мечети?

– Впервые, – ответила она, вышла наружу и направилась к автостоянке. Там они договорились встретиться с Талгатом.

Незнакомец с бархатистым голосом последовал за ней.

– У вас своя машина? – спросил он, когда они остановились у будки охранника.

– Нет, машина казенная. Водитель сейчас подойдет.

– Если не секрет, где вы работаете?

– А вы где?

– Я свободный художник. Работаю по заказам.

– Я корреспондент журнала «Оракул».

– Почти коллеги. Есть повод познакомиться. Меня зовут Раис.

– А меня – Раиса.

– Это не просто случайность, Раиса, сегодня звезды сошлись на небе. Такое событие надо отметить. Вы не торопитесь домой?

– Нет. Но мне далеко ехать.

– У меня во дворе мечети тоже авто. Доставлю, куда скажете.

Кулончик на шее Юли был миниатюрным микрофоном. Их разговор слышал не только Талгат, но и Гера, который сидел поблизости в «Волге» с форсированным движком.

– Можете отпустить своего водителя? – продолжил форсировать события Раис.

– А надо ли?

– Я же говорю, что звезды сошлись на небе.

Подошел Талгат. Спросил:

– Домой, Раиса, или в редакцию?

– Я задержусь. Езжай в редакцию.

Юлия не ожидала, что автомобиль ее подозрительного знакомого окажется обычными жигулями седьмой модели, а не быстроходной иномаркой.

– Шофер у тебя, как истукан, – сказал он, когда они выехали со двора.

– Зато надежный. Мастер по восточным единоборствам.

– Где отметим наше знакомство? – спросил он.

– Предлагаешь халяльное кафе?

– Почему халяльное? Можно поехать в приличный ресторан или ко мне домой.

– У тебя своя квартира?

– Я же не москвич. Приехал сюда из Чувашии. Заработки здесь хорошие.

– А сейчас снимаешь?

– Снимаю. Собираюсь купить квартиру в Красногорской новостройке.

– Жильё оформляешь официально?

– Ты что, Раиса, налоговый инспектор?

Стоп! – одернула она себя мысленно. А вслух сказала:

– Не хочешь, не отвечай.

– Просто хозяин не хочет налоги платить.

Пока в цвет, подумала Юлия. Новый паспорт он не засветил, возраст подходящий, в деньгах не нуждается. А жигули – для маскировки. Больше никаких вопросов, он не дурак.

– Не люблю я рестораны, – произнесла она. – Поехали к тебе!..

Квартира у него была, хоть и однокомнатная, но улучшенной планировки. У глухой стены стоял раздвинутый двуспальный диван. Два окна выходили на освещенную улицу. Юлия подошла к окну. Заметила приткнувшуюся к обочине Герину «Волгу». Хозяин, между тем, достал бутылку коньяку с фужерчиками, выставил на журнальный столик. Добавил к ним блюдце, две шоколадки и лимон. Аккуратно нарезал лимон. Спросил:

– Есть хочешь? У меня есть колбаса, сыр. Могу сварить курицу.

– Сыр давай. Больше ничего не надо.

Он вышел на кухню. Она наклонилась к кулончику, проговорила шепотом:

– Квартира девять, код – решетка 11. решетка 1467.

Затем сглотнула таблетку, чтобы не опьянеть и заела долькой лимона.

Раис появился с горкой нарезанного сыра, уложенного в узорную тарелочку, и двумя ломтями лаваша. Уложил все на столик, подкатил его к дивану, на котором сидела Юля. Сел рядом с ней. Наплескал в фужерчики коньяку. Сказал:

– За знакомство Раисы и Раиса!

Выпили. Закусили лимоном и шоколадом. Юлия, чтобы оправдать свою просьбу сыра, проглотила пару ломтиков. Предложила:

– Еще по одной?

Снова выпили. Он спросил:

– Ты не замужем?

– Нет, Раис. Одна на всем белом свете.

– Ни матери, ни отца?

– Умерли, – ответила она и подумала: прощупывает.

– На бедную сиротку ты не тянешь. Прикид на тебе не дешевый.

– Я хорошо зарабатываю.

– Между прочим, на мусульманку ты не похожа, хотя, как я заметил, обряды знаешь.

– У меня отец был татарин, а мама русская. Чего расспрашиваешь? Какая тебе разница?

– Никакой.

Он опять взялся за бутылку. Выпили. Юлия притворилась захмелевшей. Раис придвинулся вплотную к ней. Положил руку на плечо.

– Не нахальничай, – проговорила она и дернула плечом. – Поговорим о жизни.

– Поговорим, – согласился он, но руку с плеча не убрал.

– Ты доволен жизнью?

– Доволен.

– А я нет.

– Почему?

– Замуж хочу. Но мой герой еще не встретился. Одни мозгляки вокруг.

– Может быть, я – твой герой?

– Пока не знаю. Ты же художник, а не воин.

Раис, между тем, наплескал в фужерчики снова, дозу побольше. Выпили.

– Чего молчишь? – пробормотала она. – Герой ты или нет?

Он сгреб ее и стал валить на диван. Она легко выскользнула из его рук и ткнула в нервный узел под ухом. Тот обмяк. Сказала вслух: «Сволочь!» Достала из сумочки скотч, спеленала кавалера и заклеила ему рот. Из кулончика послышался голос Геры:

– Помощь требуется?

– Нет. Наверно, я ошиблась.

Прежде всего, она обшарила карманы его одежды. Нашла триста долларов, около трех тысяч рублей и договор на проведение орнаментных работ в мечети. Паспорт обнаружила в тумбочке. Он был выдан в Чебоксарах Саитову Раису Робертовичу. И фотокарточка была его. Нужды в обыске не было. Ежу понятно, что она обмишулилась. Все же включила, на всякий случай, его компьютер. Но ничего, кроме голых красоток, переписки с дамами и каких-то невеликих денежных расчетов, не обнаружила.

Раис, между тем, начал мычать. Она подошла к нему, сдернула со рта скотч.

– Ты с ума сошла! – заорал он, пытаясь подняться.

Она уставилась в его зрачки, и он стих, осознав, что его новая знакомая вовсе не куколка, а, всего скорее грабительница либо того хуже.

– Слушай сюда, Раис Робертович, – спокойно произнесла она. – Ты слизняк и бабник. Но не дурак. Потому ты меня никогда не видел, даже если встретишь. Если кому-нибудь пикнешь про меня, мои люди перережут тебе горло, как барану. Понял?

Тот готовно кивнул. Она освободила ему руки. Наказала:

– Я сейчас уйду. Десять минут оставайся в лежачем положении. Часы на стенке.

Юля вышла. На улице, сев к Гере в машину, сказала устало:

– Придурок он, а не вербовщик. В мечети орнаменты рисует.

– Первый блин, Юля, всегда комом.

– Поехали домой, Гера…