Читать книгу: «Предтечи будущих побед», страница 19

II.

10 августа 2020 г., г. Москва, Национальный Центр обороны.

Как и было объявлено ранее, 10 августа в Белоруссии состоялись очередные выборы Президента. По социологическим опросам, постоянно проводимым зарубежными мониторинговыми (а по факту – разведывательными) службами с большим отрывом от ныне действующего президента лидировала – предводительница всех консолидированных ради этого случая, оппозиционных сил страны. И имя этой «Жанны Д’Арк» от политики было еще вчера никому неизвестно. Весьма недалекая и косноязычная Светлана Тихановская, стала вдруг знаменем всех кому надоело лицезреть на экранах своих телевизоров одно и то же усатое лицо. Все местные, кто хоть мало-мальски разбирался во внутренних перипетиях политики, проводимой Александром Лукашенко, прекрасно отдавали себе отчет в том, что потенциальный электорат готов проголосовать не то что за мадам среднего возраста с неясным прошлым и смутно представляемым ей будущим, но даже за сундук с гвоздями, лишь бы только не за «минского сидельца» с манерами председателя колхоза. По мере приближения заветной даты выборов, западные кураторы, плотно опекавшие свою протеже, сумели не только подправить врожденное косноязычие своей подопечной, но и направить ее, в общем-то, доселе аполитичные взгляды, направленные только на свержение «последнего диктатора Европы», в нужное им русло. С этой целью они даже подсунули ей нечто вроде программы первоочередных действий на посту президента, которую она и зачитала, не отрываясь от бумажки на пресс-конференции для все тех же западных журналистов. Озвученный ею текст, который был впоследствии опубликован на сайте ее предвыборного штаба, рисовал радужную картину процветающей Беларуси после разрыва всех связей с Россией и ее вступления в ЕС и НАТО. Многие из тех, кто собирался голосовать за нее стали в недоумении почесывать лбы, здраво рассуждая, что в и без того непростые кризисные времена разрывать многолетние связи с Россией, от которой экономика Белоруссии зависит едва не на 80%, поступок явно граничащий с безумием. А во всеуслышание заявлять в партизанском крае о том, что после победы на выборах белорусы окажутся в одном окопе с до сих пор ненавидимыми ими немцами против русских, вообще наводило на мысль об адекватности кандидатки. Даже обещанный ей золотой дождь из западных инвестиций не смог переломить сложившееся недоумение. В предвыборном штабе видимо тоже почуяли что-то неладное с этой программой по экономическому процветанию, поэтому уже на следующий день ее текст незаметно исчез со страниц оппозиционного сайта. Однако интернет штука довольно хитрая, и если уж какая-то информация, хоть раз промелькнула на его полях, то там она навеки и остается, невзирая на все технические ухищрения по заметанию следов. Да и видео ее пресс-конференции разошлось по миру, как круги на воде. Она потом начала оправдываться, мол, де ее превратно поняли, пробовала что-то невразумительно вякать по поводу взаимовыгодного сотрудничества с Россией на принципах свободного и конкурентного рынка, но из песни слов не выкинешь, в России по этому поводу сделали глубокую зарубку на древе памяти. Правда все эти неловкости и недоумения относились к думающей части населения Синеокой. Основная масса молодых людей и как всегда примкнувшей к оппозиции, так называемой «интеллигенции» с восторгом приняли тезисы для нового пути развития страны. В любом случае все политологи пророчили госпоже Тихановской оглушительную победу на предстоящих выборах. А тем временем в соседней стране, находящейся к востоку от Белоруссии внимательным образом наблюдали за разворачивающимися событиями. Русский диктатор и его команда не испытывали никаких иллюзий по поводу ближайшего будущего своего соседа. Еще не выветрился из памяти февраль 2014-го года с его киевским майданом и итогами, последовавшими за ним. А то, что так или иначе, но майдан попытаются скопировать и перенести на белорусскую кальку не вызывало никаких сомнений. Независимо от того, выиграет или проиграет выборы скользкий и двуличный, но все-таки какой никакой, но союзник Москвы, майдану суждено повториться, тем более, что по сведениям проверенных источников, украинские подстрекатели уже проникли на сопредельную территорию. Россия стояла перед дилеммой – пустить все на самотек, как и в 2014-м и получить у своих границ еще одну страну, отравленную махровым национализмом или влезть по самые уши в грядущие события и опять же получить головную боль от разобиженного иностранным вмешательством доселе братского народа. Предстоящим выборам в Белоруссии были посвящены и совещание Президиума Высшего Военного Совета, и заседание самого Высшего Военного Совета. Рядили и так и этак, в словесных баталиях сломали не один десяток копий, но никакого решения так принять и не смогли. В итоге решили действовать по обстановке, но на всякий случай привели Силы Специальных Операций на казарменный режим, а летчикам ВТА⁵⁵ временно запретили увольнительные. От резких телодвижений еще удерживало и то обстоятельство, что в заложниках у президента оставались более трех десятков сотрудников ЧВК, которых тот мог запросто кинуть недовольной итогами выборов массе людей в качестве кости, отводя от себя гнев и разыгрывая антироссийскую карту. Но об этом как-то даже не хотелось и думать. Не хотелось, но просчитывать этот вариант поведения все же приходилось, хоть и скрипя сердцем. Оставалась правда еще надежда, что ловкий престидижитатор Лукашенко и на сей раз удержит в руках ситуацию, не позволяя свершиться непоправимому и не опускаясь до разыгрывания жалкого спектакля с участием ни в чем не повинных людей.

Как бы там ни было, но выборы все же состоялись. Мало того, они прошли в достаточно спокойной обстановке, что было удивительным, учитывая накал страстей предшествующих им. Несмотря на то, что был воскресный день, все члены Президиума и большинство членов Высшего Военного Совета находились в здании национального Центра Обороны и с жадностью смотрели репортажи в прямом эфире с мест голосования. Хоть пророссийский кандидат в президенты публицист Дмитрий Алимкин и сошел с предвыборной дистанции еще на стадии подачи заявления о признании его кандидатом и был посажен в тюрьму под надуманным предлогом о незаконном предпринимательстве, но и мутную мадам Тихановскую никто в Москве не желал видеть сидящей в президентском кресле. Победа же Батьки в очередной раз, хоть и не вполне устраивала русский генералитет, но, по крайней мере, давала сохранить прежний статус-кво, так необходимый для спокойной мобилизации ресурсов к грядущим сражениям.

Первые сведения о результатах голосования, полученные уже через час после закрытия избирательных участков, были просто ошеломительными. Предварительный подсчет поданных голосов в таких крупных городах, как Минск, Гомель, Бобруйск, Гродно и Брест показали подавляющую победу ныне действующего президента над ближайшей конкуренткой. На Фрунзенской Набережной, вздохнули с некоторым облегчением, проигнорировав робкие пока еще стенания белорусской оппозиции по поводу подтасовки голосов. Афанасьев, находясь на рабочем месте, весь изъерзался в своем кресле, следя за поступающими сведениями с мест. Наконец, выждав еще с пару часиков для приличия, чтобы окончательно убедиться в том, что разрыв между двумя ближайшими претендентами на президентство не сократится, решительно двинулся в сторону переговорного пункта. Конечно, при необходимости, можно было провести сеанс связи и из личного кабинета. Технически, в этом не было никаких сложностей (например, последние переговоры с Зеленским проходили именно отсюда), так же, как и видеоконференция с Моди, но на сей раз, Афанасьев захотел соблюсти, полагающийся официоз, дабы не обидеть собеседника чрезмерным панибратством. Рудов, как верная, но строгая нянька сегодня не составил ему компанию, всецело полагаясь на дипломатичность своего босса и соратника, да и дел в Штабе Оперативного управления было много, несмотря на воскресенье – необходимо было отслеживать обстановку вокруг Белоруссии, ибо за Бугом начинала ворочаться польская военная машина. Спустившись в бункер, где собственно и находился переговорный пункт, Валерий Васильевич попросил дежурного связиста связать его с главой соседней страны. Его не смущало позднее время, так как он знал, что Александру Лукашенко сейчас тоже было не до отдыха. После недолгой бюрократической протокольной процедуры, связанной с установлением контакта, связист передал трубку Афанасьеву. После двух-трех гудков, характерный голос произнес:

– Президент Республики Беларусь на проводе. Слушаю вас.

– Здравствуйте, Александр Григорьевич! Это Афанасьев вас беспокоит. Извините, что звоню не в урочный час, но мне кажется, вы еще не легли отдыхать.

– Это вы там, в Москве не привыкли долго засиживаться на рабочем месте, а мы скромные и трудолюбивые белорусы, допоздна работаем и встаем чуть свет, – решил подколоть своего собеседника Лукашенко.

Собеседник, однако, решил не ввязываться в обмен мелкими колкостями, поэтому пропустил слова своего коллеги мимо ушей. Соблюдая правила дипломатического этикета, Валерий Васильевич, взяв себя в руки, и приосанись внешне, наигранно бодрым голосом, как заученные слова из известной молитвы произнес:

– Уважаемый Александр Григорьевич, позвольте мне от себя лично, от лица руководства Российской Федерации и ее многонационального народа поздравить вас с убедительной победой на только что состоявшихся президентских выборах и, выразить уверенность в том, что под вашим умелым руководством Республика Беларусь продолжит свой путь к миру и процветанию. Я все правильно сказал? Нигде не ошибся? А то не привык еще к таким развесистым речам, – неожиданно закончил он, чем привел своего собеседника в игривое настроение.

– Спасибо. Молодец, Валерий Васильевич, начинаешь входить в тонкости дипломатического протокола, – с барственной ленцой и, переходя на «ты» ответил ему Грыгорыч, чувствуя себя бывалым и умудренным политиком по сравнению с этим московским выскочкой, которого и не выбирал никто, а он сам вскарабкался на залитый еще не остывшей кровью трон русских правителей.

– Стараюсь, – коротко ответил ему Афанасьев, понимая подоплеку плохо скрываемой высокомерности своего коллеги по цеху, но при этом тщательно позиционируя себя в качестве примерного ученика.

– Правильно, что стараешься, – продолжал ему «тыкать» Лукашенко, – ибо ты у руля власти без году неделя, а я двадцать с лишним лет работаю не покладая рук во имя процветания своей страны и своего народа.

– Да-да, – с готовностью поддакнул русский диктатор белорусскому, признавая, тем самым, его первенство и неоспоримые заслуги.

– Да, ты не обижайся на меня, Валерий Василич, что назвал тебя новоуком, ведь так, по сути, оно и есть. И тебе не худо было бы кое-что перенять из моего богатого опыта управления государством, направленного на мирное сосуществование со всеми своими соседями.

Этой фразой белорус недвусмысленно дал понять о своем недовольстве той экономической политикой, которую претворял в жизнь Юрьев, существенно ограничив маневр братьев из Синеокой по реэкспорту подсанкционной продукции, а заодно и намекая на продолжение политики пресловутой многовекторности.

И эту подслащенную, но, несомненно, ядовитую пилюлю пришлось проглотить Афанасьеву, в душе пообещавшему себе когда-нибудь припомнить эти слова своему визави. Горестно повздыхав, в качестве солидарности со сказанным в его адрес нравоучением, Валерий Васильевич, все-таки нашел в себе силы, чтобы удержаться от ответных высказываний. Вместо готовых сорваться с губ критических замечаний по поводу методов, примененных в ходе предвыборной борьбы, он опять продолжил умасливать собеседника велеречивыми словами:

– Все правильно говоришь Александр Григорич, все правильно, – решил он тоже в свою очередь перейти на непринужденный тон, – новобранец я в большой политике, выражаясь по-военному. И тем сильнее мое восхищение твоим умением в наше непростое время удерживать ситуацию в стране, которая на фоне остальных выглядит тихой гаванью, способной защитить свой народ от злых ветров, дующих со всех сторон. И я очень рад тому, что смог первым поздравить в твоем лице весь белорусский народ с правильным выбором, означающим стабильность и поступательность в развитии своего государства, повышению его авторитета на международной арене, в качестве примера уравновешенности своих отношений, как с близкими, так и с дальними соседями. К тому же, позволь мне на правах ученика выразить надежду на развитие и углубление отношений с братским к вам русским народом, который всегда готов прийти на помощь по первому зову.

– Насчет помощи по первому зову, это я запомню, – в голосе белорусского лидера проскользнули, еле уловимые нотки угрозы, – а вот, что касается первенства в поздравлении, так, извини, припоздала Россия-матушка чуток, Ким Чен Ын опередил ее на пол часика, не обессудь.

Даже в телефонной трубке ощущалось, с каким ядом и злорадством были произнесены эти слова. Но Афанасьев решил, во что бы то ни стало не демонстрировать излишнюю гордость и амбициозность, поэтому опять не поддался на словесную провокацию.

– Что я могу сказать по этому поводу? Ничего. Молодец, Ким Чен Ын, не ожидал, признаться, от него такой расторопности. Однако же и второе место считается призовым. Главное – я опередил товарища Си, который сейчас доглядывает последние сладкие сны, находясь у себя в Пекине, – слегка позволил себе съязвить Валерий Васильевич, прозрачно намекая на углубление сотрудничества Минска с Пекином в обход интересов Москвы.

– Еще не вечер, позвонит и он, – выразил надежду Грыгорыч. – Ты, Валерий Василич, вместо того, чтобы заниматься суесловием, лучше бы рассказал мне, как идут дела в комиссии экспертов, которых я к тебе направил еще десять дней назад для выработки предложений по смягчению последствий для нас налогового маневра, что вы там у себя напридумывали еще при той власти⁵⁶?

– Эксперты плодотворно работают над этим вопросом, и думаю, что их усилия близки к завершению, к обоюдному удовлетворению для обеих сторон, – витиевато выразился Афанасьев, только сейчас вспомнивший о приезде в Москву белорусской делегации.

– Вы там поторопитесь с этим делом, а то у меня Помпео все пороги уже оббил, предлагая техасскую нефть чуть ли не задаром, – решил припугнуть Лукашенко своего московского собеседника.

«Щаз, как же!? Так я тебе и поверил, что техасскую нефть он тебе пришлет. Просто перенаправит один из многочисленных саудовских танкеров, что уже заполонили все европейские и американские порты. Да и не факт, что она подойдет к НПЗ в Мозыре или Новогрудке» – подумал про себя Афанасьев, но вслух озвучивать свою мысль не стал, чтобы лишний раз не злить коллегу.

– Конечно-конечно, поторопим экспертов. Думаю, что на этой неделе они закончат согласование позиций и придут к единому знаменателю, – поспешно стал уверять русский диктатор «последнего европейского».

– Смотри, я ведь не забуду о твоем обещании, – уже более благосклонным тоном ответил Грыгорыч Афанасьеву, чувствуя, как тот легко поддается на прессинг. «Новоук, он и есть новоук» – невольно посмеиваясь про себя, подумал минский хитрован с украинской фамилией. А затем, как бы спохватившись проницательно заметил. – А ведь ты, Валерий Василич, не за ради поздравлений мне сейчас тут названиваешь! Нутром чую, что не из-за них!

– Ну, у тебя и чутье, Александр Григорич! – решил потрафить ему Афанасьев. – Есть, есть у меня до тебя корысть, – начал он осторожно прощупывать ситуацию.

– Говори, что надо?! Я сегодня – сама доброта, – царственно снизошел Лукашенко до просителя.

– В прошлый раз, когда мы с тобой разговаривали, ты, Александр Григорич, помнится, обещал мне отпустить ребятишек, которых твои парни взяли в профилактории.

– Помню. Обещал, – не стал отпираться белорус. – Однако ты меня невнимательно слушал в тот раз. Я тебе что сказал?

– Что? – эхом отозвался Афанасьев.

– Я тебе обещал освободить их после выборов. Так?

– Так, – снова повторил за ним Валерий Васильевич, ощущая неприятный холодок вдоль спины и добавил. – Выборы состоялись, ты одержал убедительную победу, вот я и подумал, что можно было бы их и отпустить с миром. Тем более, что насколько я в курсе происходящего, никаких дополнительных фактов говорящих об их террористической деятельности на территории твоей страны не выявлено.

– Хмм, – ухмыльнулся в трубку Лукашенко. – Какие вы там, в Москве все шустрые, прямо на ходу подметки рвете!

– А что не так? – не понял ухмылок собеседника Афанасьев.

– А то! Все не так! Во-первых, выборы еще не закончились. Они закончатся только по официальному оглашению их результатов Центральной Избирательной Комиссией. А это займет не меньше недели, так как по закону требуется собрать и посчитать все голоса, включая протоколы и сами бюллетени, предъявленные не на электронных носителях, а в бумажном виде. Край у нас, сам знаешь, глухой и болотистый. Не до каждой деревни быстро доберешься. Так что, считай дней десять на это уйдет по любому.

– А во-вторых? – нетерпеливо перебил его Валерий Васильевич, уже воочию убеждаясь, что имеет дело с прохиндеем высшей марки.

– А во-вторых, уж не знаю, как там по вашим москальским законам, но по нашим пока следствие не закончено и дело не передано в суд для рассмотрения, даже у меня нет полномочий на их освобождение. Это по Конституции, которую мы, в отличие от некоторых, не меняем по пять раз на день. Поэтому, имей терпение, дождись окончания следствия и передачи дела в суд, а уж я потом рассмотрю твое ходатайство об их помиловании. Так вот, – безапелляционно заявил он Афанасьеву, откровенно издеваясь над ним.

– Какое же ходатайство о помиловании ты ждешь от меня, Александр Григорич, – уже начал закипать главарь московской хунты, – если они не виновны и не признают себя таковыми?! Ведь процедура помилования осуществляется только при наличии признания вины самим обвиняемым, это знает любой студент юрфака с первого курса.

– Признают или не признают они себя виновными, это покажет только следствие. А у меня такие мастера следствия, что у них даже табуретки признаются в совершении тяжких преступлений, – нагло рассмеялся Лукашенко. – Так что, ты мил друг не ершись понапрасну. Лучше расставь правильно акценты, поторопи своих экспертов с завершением предварительных переговоров, еще, кстати, не забудь, что ваш покойный президент обещал льготный кредит на полтора миллиарда долларов к сентябрю месяцу. Я много чего наобещал своим избирателям в этот раз, вот и надо будет как-то расплачиваться. Да и тебя никто за язык не тянул, когда в начале разговора обещал оказать любую помощь по первому сигналу. Слово, как известно, не воробей. А уж за мной дело не станет, – подытожил он почти торжествующим голосом.

– Ну, что ж Александр Григорич, ты свое слово сказал, а я тебя услышал, – с нескрываемым разочарованием выдавил из себя Афанасьев. – Будем работать в этом направлении. Об одном только прошу тебя, не как глава государства другого главу, а как мужчина мужчину и как отец отца – не увлекайся выбиванием облыжных показаний от парней. Ей-ей, оно того не стоит. Если прислушаешься к моей просьбе, то и я выполню данное не мной обещание. Как только официально вступишь в свой новый срок, так жду тебя к себе с дружеским визитом, где и обговорим окончательно все детали предстоящей сделки. Ну, или если хочешь, то я к тебе могу прибыть, когда скажешь.

– Добро, – согласился коротко Лукашенко и тут же поспешно добавил, – только уж лучше я сам к тебе заеду, мне налегке сподручней, а то у вас московлян свита всегда большая, хлопотно с ней, – выдал он ненароком свою куркульскую сущность.

– Хорошо, – усталым голосом согласился москвич. – Тогда пусть люди из твоего аппарата свяжутся с нами и сообщат, когда ожидать тебя в Москве.

– Давай лучше не в Москве и не у тебя, а то как-то это будет выглядеть со стороны, будто вновь выбранный вассал спешит к своему сюзерену, – извиняющимся, а потому и не похожим на себя голосом попросил Грыгорыч.

– А где!? – откровенно не понял собеседника Афанасьев.

– У меня на даче, что на Красной Поляне. В последние деньки лета охота мне в море поплавать, отдохнуть от навалившихся забот, а то, что-то подустал я в последнее время, – опять обрел уверенность в голосе новоизбранный президент.

– Ладно, тогда, – не стал возражать Валерий Васильевич, – я тоже не против того, чтобы искупнуться на исходе лета в прогретой водичке.

– Вот и чудно! – совсем уже обрадовался белорус. – Тогда давай до встречи! Извини, что не могу с тобой долго говорить, мне тут сводки с избирательных участков принесли. Нужно внимательно ознакомиться с ними.

– Хорошо-хорошо, не буду отвлекать, до свидания, Александр Григорич, – поспешил откланяться Афанасьев, передавая трубку связисту.

– До встречи! – раздалось на том конце, и короткие гудки подвели итог этого непростого разговора.

Как это ни прискорбно, но приходилось признавать, что переговоры с жадным и хитрым соседом были проиграны, что называется, вчистую. Батька в очередной раз умудрился выторговать для себя очередную порцию «плюшек», отделавшись в свою очередь ничего незначащими и не обязывающими обещаниями. Как он не юлил (об этом даже вспоминать было неприятно), не сдерживал, готовые вырваться наружу эмоции, но ничего из этого не помогло. И это больше всего злило и раздражало до крайности, в общем-то, флегматичного по натуре Афанасьева. Он злился на двуличного и скользкого, как угорь западного соседа. Злился на чертовых «композиторов», за каким-то хреном попершихся в Ливию, да еще через Белоруссию, на сребролюбие, которое толкнуло их в объятия ЧВК, вместо того, чтобы служить в российской армии. Но прежде всего, он злился на себя, на свое неумение просчитать и обыграть противоположную сторону в ситуации, где не требовалось большой дипломатической изворотливости, а необходимо лишь умение торговаться, ничего не обещая конкретно и в тоже время, выдвигая неудобные условия своему визави. Ничего из вышеперечисленного Афанасьев, в отличие от своего коллеги, делать не умел, и это приходилось с горечью признавать.

Глава 40

I.

14 августа 2020 г., Белоруссия, г. Минск, Проспект Победителей, Дворец Независимости.

С тех пор, как произошла «безоговорочная» и головокружительная победа ныне действующего президента Белоруссии над своим главным оппонентом в лице придурковатой, но жадной до денег «домохозяйки», прошло всего четыре дня. Для общеисторической ретроспективы величина крайне малая. Зато для отдельно взятого европейского государства, причем, далеко не самого крупного, эта величина приобретает уже заметное значение. А для отдельных человеческих особей обывательского настроя, даже четыре дня, могут вполне себе, превратиться в целую эпоху.

Уже через час после закрытия избирательных участков, когда стали поступать первые сведения о предварительной обработке голосов, избирательный штаб Тихановской недовольный первичными результатами при подсчете голосов, призвал граждан собираться на центральных площадях Минска для выражения протеста. Первой на призыв откликнулась молодежь, как самая креативная часть населения, подавляющую часть которой составляли студенты (благо, жены не «пилят», дети по лавкам не сидят, на работу ходить не надо, а до начала учебы еще было почти три недели). Люди на площади все подходили и подходили, а правоохранители не проявляли к ним никакой агрессии. Митингующие в августовских сумерках, хоть и произносили «зажигательные» речи о «свержении диктатуры», об «освобождении узников совести», о «счастливой жизни в составе ЕС», который спит и видит Беларусь в своих демократических рядах, но грани разумности не переходили и не призывали к активному сопротивлению властям. Ничего не предвещало эскалации событий. Все шло по накатанной колее. Точно такие же митинги проходили и в прошлый сезон выборов и в позапрошлый. Однако такое развитие ситуации никак не устраивало западных кураторов намечающегося «минского майдана». Поэтому уже к полуночи в толпе молодых людей появились атлетически хорошо сложенные люди неопределенного возраста с цепкими, воспаленными от плохо скрываемой ярости глазами и характерным «западэнческим» акцентом. Они быстро навели порядок в дружно скандирующей лозунги, но безалаберной толпе и уже во втором часу ночи в правоохранителей, выстроившихся в жиденькую цепочку напротив манифестантов, полетели первые «коктейли Молотова».

ТАК НАЧАЛСЯ БЕЛОРУССКИЙ МАЙДАН.

Привыкшие к тому, что все предыдущие протестные акции всегда проходили достаточно мирно и без ненужных эксцессов, правоохранители растерялись, не придумав ничего лучшего, чем закрыться щитами, заняв глухую оборону и вызвав подкрепление. Но такая пассивность только раззадорила манифестантов. Они всерьез восприняли эту нерешительность, как слабость властей и это прибавило им сил. Подзуживающие толпу крики «руководителей», теперь стали призывать ее пойти на штурм оцепления, дабы завладеть ее экипировкой и имеющимися спецсредствами. Толпа, до сих пор неорганизованная и плохо представлявшая дальнейший алгоритм поведения, всколыхнулась и с яростным криком ринулась на штурм немногочисленных полицейских, укрывшихся за щитами. Один из таких «коктейлей», брошенных умелой рукой разбился о шлем милиционера. Жидкость немедленно вспыхнула, охватив пламенем фигуру несчастного. Вид сгорающего заживо человека на миг ошеломил не только майданщиков, замерших всего в двух десятках шагов от оцепления, но и омоновцев, не имевших реального опыта противостояния с разъяренной людской массой. К чести последних надо сказать, что они пришли в себя чуть быстрее, чем их противники. В ответ на это преднамеренное убийство, в толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Но и толпа, умело руководимая украинскими кураторами, тоже недолго пребывала в ступоре. Двадцать метров были преодолены за несколько секунд. Между дико воющей массой и оцеплением завязалась отчаянная драка – не на жизнь, а на смерть. С одной стороны пошли в ход камни, бейсбольные биты, вдруг оказавшиеся в большом количестве, «розочки» из разбитых бутылок, обрезки труб и куски арматуры. С другой стороны – резиновые дубинки, щиты и слезоточивые шашки, уже малоэффективные в рукопашной схватке. Окончательно озверевшая при виде крове толпа, совсем уже было одержала верх над немногочисленным милицейским заслоном, но тут к нему на выручку прибыл батальон внутренних войск. Быстро сориентировавшись на месте, они открыли плотный огонь на поражение, все же используя травматические резиновые пули, а не боевые патроны. Несколько дружных залпов и та же самая орава беснующихся отморозков ринулась наутек, устилая асфальт телами своих подельников. И хоть поле боя осталось за силовиками, итог побоища был печален для обеих сторон. Было убито четыре милиционера и девятнадцать тяжело травмировано. Со стороны нападавших, урон был более существенным. Девять человек убито и около ста пятидесяти получили сильные увечья, причем не от пуль, а от того, что были в буквальном смысле затоптаны своими же соратниками при бегстве. Однако украинские, а возможно и европейские инструкторы зря ели свой хлеб, если бы не извлекли соответствующие уроки из ночных событий. Уже утром вся Белоруссия ходила ходуном. Все социальные сети пестрели видео, где было показано, как силовики жестоко подавили «ростки народного возмущения итогами сфальсифицированных результатов голосования». Именно эта фраза стала рефреном большинства видеопубликаций, размещенных в белорусском сегменте интернета. И действительно, к утру понедельника большая часть бюллетеней уже была обработана, о чем ЦИК поспешил оповестить избирателей, сообщив попутно о несомненной и ошеломительной победе гражданина Лукашенко над ближайшими преследователями. Оставалось обработать каких-то там 10% голосов с отдаленных участков, но и они никак не смогут, по мнению все того же ЦИКа повлиять на окончательные результаты народного волеизъявления. Эта наспех выданная информация еще больше подогрела протестные настроения у населения. Представители оппозиции немедленно воспользовались этим и через подконтрольные им структуры, а главное – через социальные сети, которые опытный в политических играх Батька, все же не додумался заблокировать, и призвали людей к всеобщей акции неповиновения. Видимо «засланные казачки» уже заранее побывали на ведущих предприятиях страны и сумели как-то договориться с профкомами, группами граждан, а кое-где и с руководством о начале массовых забастовок. Неизвестно, чем они смогли подкупить пролетариат, чтобы тот послушал их сладкие речи о повышении зарплат, в случае прихода новой власти, либо наоборот, запугав его локаутами, если импортеры откажутся от закупок производимой ими продукции, но так или иначе, их агитация нашла своих сторонников. Утром, как по команде, ведущие предприятия страны, такие как «МАЗ», «БелАЗ», «МЗКТ», «Беларуськалий» и некоторые другие объявили о приостановке работы. Настойчивые звонки из столицы по поводу прекращения работы, просто игнорировались. Создавалось ощущение, что вся страна в едином порыве вышла на всеобщий митинг протеста. Ночное побоище в Минске подогревало антиправительственные настроения в обществе. К полудню, площадь Независимости – самая большая площадь в Минске, была заполнена до краев недовольными гражданами, а народ все прибывал и прибывал. Люди грозились не уходить до тех пор, пока «Усатый Таракан» не признает своего поражения на выборах и не покинет президентское кресло, нагретое седалищем, за двадцать пять лет своего правления. Из регионов тоже приходила малоутешительная информация для властей, срочно окопавшихся в правительственном квартале и огородившихся тяжелой бронетехникой, вызванной в столицу. Во всех шести областях страны проходили аналогичные акции, что наводило на мысль о тесной координации действий между региональными центрами оппозиции или, что еще вероятнее, едином центре управления. К концу дня к забастовке присоединились и другие предприятия. Стычки с правоохранителями теперь были повсеместными. Теперь ни та, ни другая сторона не церемонились друг с другом. Количество жертв с обеих сторон на четвертые сутки противостояния уже достигло более сотни человек. С каждым днем обстановка ухудшалась. Страна погружалась в состояние анархии. Белоруссия – страна маленькая и население у нее тоже соответственное. Все всех знают, если не по имени, то уж в лицо-то точно. Кто-то слил в сеть интернета сведения о сотрудниках министерства внутренних дел со всеми именами и местами проживания. По иезуитской тактике оппозиции, милиционеров стали просто отлавливать поодиночке во дворах и подъездах, избивать до полусмерти, а в отдельных случаях и просто убивать, снимая сам процесс на камеру ради устрашения остальных. Многие рядовые сотрудники не выдержали такого прессинга и подали рапорты об увольнении, а наименее стойкие из них, боясь за себя и членов своих семей, примкнули к оппозиции. Раскол наметился и в центральном аппарате властных коридоров. Пока Лукашенко со своими, пока еще верными и преданными сторонниками отсиживался в забаррикадированном правительственном квартале, бегая перед телекамерами с автоматом наперевес, многие чиновники, до этого верно служащие правящему режиму, словно крысы, почуяв беду для своих шкурок, поспешили сменить лагерь. Теперь они взахлеб проклинали «диктатора» и его «антинародный режим», забывая, что еще вчера верно служили ему и безропотно выполняли все указания. Дело стало принимать совсем уж дурной оборот, когда главы администраций Гродненской и Брестской областей выступили по местным телеканалам и прямо заявили о неподчинении центральной власти.