Предатели долго не живут. Книга первая

2

Фомича я увидел еще издали, он так своей одеждой и растрепанным видом выделялся на фоне посетителей бара «У Альфреда», что его было бы трудно не заметить. Мне также сразу же стало понятным, что, если я сейчас к Фомичу подойду и с ним заговорю, то все посетители этого бара непременно обратят на нас внимание. Они с большим удовольствием тут же перезвонят в полицию или в ФБР, чтобы сообщить о том, что Карл Донован, миллиардер и широко известный предприниматель, встречается с какой-то подозрительной личностью. На своем внедорожнике шевроле «Tahoe» я остановился на противоположной стороне Сентрал-авеню таким образом, чтобы закусочная «У Альфреда» постоянно находилась бы в поле моего зрения и замер в неподвижности, наблюдая за Фомичом.

Сегодня была среда, среды же я с полдня проводил в своем любимом гольф-клубе, хотя этот гольф ненавидел всеми фибрами своей души. Причем в него я играл очень неплохо, но призовых мест старался не занимать. Мне практически всегда удавалось входить в десятку лучших игроков своего гольф-клуба. Призовые места не занимал по той причине, избежать не привлекать к себе слишком уж надоедливого внимания нашей назойливой прессы и телевидения. Их медом не корми, а дай только возможность полакомиться сенсацией об идиоте миллиардере, рассказывая об его дурацких привычках и пристрастиях. Так что в моем центральном офисе никто его работников не придал значения тому, что я его покинул в ровно полдень. Вот только я отправился не в гольф-клуб, а в закусочную «У Альфреда».

Я сидел в своем внедорожнике с затемненными стеклами и внимательно наблюдал за Фомичом. Мой учитель и наставник, видимо, очень надеялся на то, что я все-таки приду и терпеливо ожидал моего появления. Прошел целый час, а он все продолжал сидеть за своим столиком. За этот час к нему никто так и не подсел, так сильно он своим видом и одеждой выделялся. Я этот час наблюдал за ним и мысленно возмущался проявляемой им беспечностью. Ведь, Альфред, владелец закусочной, уже, наверняка, перезвонил в полицию и полицейские вот-вот появятся, чтобы его арестовать и доставить в участок для выяснения личности.

В этот момент Фомич бросил пять банкнот номиналом по доллару на стол перед собой. Он поднялся на ноги и начал Сентрал-авеню переходить в неположенном месте, явно направляясь к моему внедорожнику. В тот момент, когда автобус своей тушей его закрыл от взглядов посетителей закусочной «У Альфреда», он тремя большими прыжками допрыгнул до моего внедорожника, открыл его заднюю дверцу и практически впал на его заднее сидение. Фомич еще заваливался на заднее сиденье моего джипа «Maverick», как я запустил его двигатель и тронулся с места. Ушел в первый же правый поворот, держа направление на север 7-й авеню.

Мой гольф-клуб находился у самого подножья красной горы, называвшейся Суеверием. На территории этого гольф-клуба у меня имелся небольшой, двухэтажный коттедж. В нем я иногда ночевал, если соревнования по гольфу задерживались допоздна. Салли знала о его существовании, мы не раз с ней вместе в этом коттедже занимались любовью. Жена была уверена в том, что я ей не изменяю, поэтому спокойно воспринимала мои ночевки в этом коттедже. Работники моего офиса были прекрасно осведомлены о том, что я не люблю, когда они меня беспокоят по каким-либо вопросам в то время, когда я играю в гольф.

На данный момент этот коттедж был единственным местом, где меня не подслушивали и не записывали! Охрана моего холдинга проводила его зачистку три дня в неделю и, если она обнаруживала чужую прослушку, то охрана гольф-клуба полностью заменялась!

Примерно час у меня ушел только на то, чтобы выяснить, не было ли за мной или за Фомичом какого-либо хвоста или погони. Несколько раз проехав на красный цвет светофоров, я убедился в том, что нас никто не преследует. И только после этой проверки я отправился в свой коттедж на территории гольф-клуба. Жестами рук я от Фомича потребовал молчать и в салоне «Tahoe» не разговаривать. Тот утвердительно кивнул головой, устало закрыл глаза и откинулся на мягкую спинку заднего сидения, всем свои видом и поведением выражая дикую усталость и желание немного отдохнуть.

И тогда я вспомнил дерьмовый характер Альфреда, владельца закусочной. К тому же он был самым настоящим недоноском, в его жизни, помимо денег и предательства, ничего святого не было! В свое время он, по слухам, родную мать и отца отдал на поруганье уличным бандитам за тридцать серебряников, стал добровольным стукачом полиции. Этот гаденыш, наверняка глаз положил на Фомича и его успел заложить полиции. Но, почему тогда полицейский патруль не появилась в закусочной и не арестовывал Фомича в течение целого часа?! К тому же я собственными глазами убедился в том, что нас никто не преследовал!

Это могло лишь означать, что имелся некто, кто имел возможность отслеживать передвижения Фомича, сохраняя между им и собой безопасную дистанцию. Тогда можно было бы предположить, что полиция каким-то образом сумела Фомича пометить, повесив на него бага. Нет, я подумал о том, что полиция слишком уж занята, чтобы так внимательно и аккуратно заниматься сопровождением бездомного бродяги, каким сейчас выглядел мой Фомич. Черт меня подери, но это также означало, что этот некто успел пробить принадлежность моего внедорожника «Tahoe». Я внимательно Фомича осмотрел через зеркало заднего обзора, полковник спал. Он явно полностью положился на меня, хорошо понимая, что сам уже ничего не может сделать, находясь в чужой стране под внимательным оком ФБР. Только эти люди с желтыми в крапинку галстуками на шеях имели такие возможности следить за человеком оставаясь в тени.

Я решил еще немного покататься по улицам Финикса, сам же в этот момент связался с начальником своей охраны и ему отдал четкие распоряжения. Где-то через полчаса мы остановились на безлюдной улице, рядом со стареньким Мерседес-Бенц SLK. Этот кабриолет стоял припаркованным у тротуара с ключами в замке зажигания и в слепой зоне для полицейских камер. Жестами рук и мимикой лица я попросил Фомича раздеться, с себя снять всю одежду даже и трусы. Пока Фомич раздевался, я вышел из внедорожника и открыл багажник мерседеса. Опять-таки жестами рук я приказал голому Фомичу покинуть «Tahoe» и забраться в багажник кабриолета и закрыл его на ключ. Меня несколько удивило то, что за все время нашей встречи Фомич так и не задал и даже не попытался мне задавать какие-либо вопросы!

В этот момент ко мне подъехал джип Wrangler, и него вышла шикарная блондинка лет тридцати или сорока. Она, не задавая мне лишних вопросов, у меня из рук забрала автомобильные ключи от мерседеса. Села в кабриолет и через секунду на нем куда-то укатила. Я расслаблено вздохнул, понимаете, мне совершенно не хотелось простую встречу со старым другом превращать в спецоперацию по его спасению. Но, когда твои же друзья тебя пытаются загнать в угол, то тебе ничего не остается, как сопротивляться! Сейчас полковник Андерсен, начальник моей охраны и в недавнем прошлом руководящий сотрудник СЭПО³, моего Фомича доставит в одно из убежищ, заранее мной заготовленных на все случаи непредвиденных развитий событий в моей жизни. На полковника Андерсен я всегда мог бы положиться, так как ее в свое время я спас от смертной казни на электрическом стуле, так что она вряд ли она меня когда-либо предаст. Если такое вообще когда-либо может случиться, то такое может случится только не сегодня

Дождавшись, когда кабриолет с полковником Андерсен за рулем скроется из моего поля зрения, я из кармана брюк достал ключ зажигания от внедорожника, на его цепочке висел и брелок автосигнализации. На брелоке нажал кнопку включения автосигнализации и, прежде чем дверцу внедорожника захлопнуть ключ зажигания вместе с брелоком автосигнализации зашвырнул в его салон. Теперь в моем распоряжении имелось всего лишь пятнадцать минут для того, чтобы с этой улицы убраться подобру-поздорову, не оставляя за собой следов на полицейских видеокамерах!

Я подошел к джипу Wrangler, сел на водительское место и проверил, торчит ли ключ зажигания из его замка? Затем осмотрелся в салоне джипа, он был закрытого типа. Так что, когда я будут проезжать под полицейскими камерами, то за затемненными его окнами меня вряд ли кто увидит и признает. Тем не менее, я в джипе просидел не менее десяти минут. За это время по улице проехали, по крайней мере, три автомобиля и только после этого тронулся с места. Ровно через пять внедорожник «Tahoe» должен будет взорваться и сгореть вместе со своими пластиковыми номерами и одеждой Фомича, сплошь нашпигованной багами. Конечно, со временем ФБР установит его номер, но это им уже ничего не даст. Официально внедорожник мне не принадлежал, машина стояла на госучете, как одна из фэбээровских машин сопровождения! За хорошие деньги в Америке можно было бы много купить и сделать!

В Финиксе есть немало улиц с приличными двух или трехэтажными особняками. Люди, живущие по соседству, даже если захотели бы узнать побольше о своих соседях, то они едва ли смогли бы преуспеть в этом деле! Так как в любом городе мира имеются очень богатые семейства, эти же семейства готовы были заплатить бешеные деньги или предпринимали все возможное и невозможное для того, чтобы о них, пресса, телевидение и, главное, люди по соседству знали бы как можно меньше!

Из-за своих денег я имел самое непосредственное отношение к такой категории людей. Помимо семейного дома, я имел еще четыре особняка, о существовании которых никто не знал. Даже моя охрана о них не слышала, и не ведала, что они мне принадлежат. Полковник Андерсен Фомича отвезла в один из моих секретных особняков. Надеюсь, что вы сами понимаете, что, как только я сообразил, что полковником Фоменко интересуется ФБР, то тут же принял решение об уходе из-под фэбээровской слежки, принимая все самые строгие меры предосторожности. Полковник Андерсен пока еще не знала о том, что в багажнике ее кабриолета находится голый и бывший полковник КГБ СССР! Она должна была свой кабриолет загнать в подземный гараж этого особняка и его тут же покинуть на другой машине. Ей уже не раз приходилось выполнять мои аналогичные задания, так что шведка была не удивлена моим незапланированным звонком и распоряжением. Не зря же я ей платил полтора миллионов в год без учета вычитаемых налогов!

Сам же я появился в гольф-клубе, там сыграл пару партий со своими друзьями. Одну проиграл, втору почти выиграл, как мне позвонила Салли и тихим, полным мучений голосом сообщила, что рожает. Все в гольф-клубе уже знали, что моя Салли на сносях, поэтому никто из игроков в гольф не удивились тому, что я после звонка свою вудовскую клюшку отшвырнул далеко в сторону и бегом рванул к вертолету с пилотом, дежурившего неподалеку. Десять минут полета над Финиксом, вертолет приземлился на центральную цветочную клумбу, которая на деле была замаскированной вертолетной площадкой.

В дверях акушерской меня встретил врач, он преградил мне дорогу к Салли и сказал:

– Сэр, вы меня уж извините, но вам нельзя появляться в акушерской, пока вы еще не можете видеть жену и дочь! Прежде мы должны вас дезинфицировать и только после всего этого вы сможете их увидеть!

– Как они? – Я только поинтересовался у акушера, отступая назад.

– С ними, сэр, все в полном порядке! Миссис Донован к нам сама вовремя пришла! Ваша дочь довольно-таки быстро пробилась на белый свет! Сейчас она буянит и радуется жизни, одним словом, она себя ведет, как себя ведут все младенцы только что появившиеся на белый свет! И матери, и дочери сейчас следует немного отдохнуть, немного погодя они могут и с вами, сэр, встретиться!

Я перешел в основное здание и, поднимаясь наверх в свой кабинет, попросил Марина, помощницу по дому, принести мне виски и сигарету. Пока ее не было достал свой мобильник и созвонился с фрекен Андерсен.

– Полковник, как дела? Что происходит в офисе?

– Все нормально, шеф! Через два часа вас ждут на совещании совета директоров!

– Хорошо! На совещании я могу не появиться! Салли родила девочку и мне хочется вместе с ними провести сегодняшний вечер!

– Естественно, шеф! Примите мои поздравление в связи с рождением дочери и пополнением в вашем семейством!

– Спасибо, фрекен! И до встречи!

Я успел свой сотовый убрать в брючный карман, когда с кухни появилась Марина с подносом в руках. Она мне принесла бокал виски Хеннеси, ровно наполовину заполненный янтарным напитком, кусочки льда. Все это она быстренько расставила на низком столике прямо передо мной, а сама снова исчезла в дверях кухни. Марина – русская и она мне не нравится! Я не люблю девчонок, только и желающие забраться к тебе в постель. Ее нашла Салли, она ее взяла к себе в помощницы только потому, что Марина умела быстро и вкусно готовить. Ей также удалось быстро наладить отношения с Джорджем и Майклом!

Я ей перестал доверять, когда на третий день после того, как она к нам пришла, я ее случайно застал в своем кабинете. Я не знаю, чем она там занималась. Это меня даже, в принципе, не интересовало, так как дома я не храню ни единого документа по своим компаниям. На это у меня были умелые помощники и советники, но их я никогда не приглашал к себе домой! Дома я с ними никогда не встречался, никогда с ними не обсуждал ни финансовых вопросов, ни вопросы развития своих компаний. Так что Марина ничего не могла найти в моем компьютере! Она тут же попыталась со мной объясниться и, желая замять этот случай, начала себя мне предлагать. Конечно, я женщин очень люблю и старался им никогда не отказывать, но спать с помощницей своей жены – избави бог меня от подобного соблазна!

Вот и сейчас мне почему-то показалось подозрительно, что эта русская меня не поздравила с рождением девочки, а тут же убежала на кухню, явно очень торопясь! Осторожно переступая, я подошел к дверям кухни и услышал женский шепот.

– Он только что пришел! … Совершенно один! … Я уверена, что с ним никого не было!

Марина все эти фразы произносила не на английском язык, а на своем родном … русском языке!

3

За мое отсутствие Фомич успел отмокнуть в горячей ванной, смыть с себя грязь дороги. Он не постеснялся и прошелся по всем помещениям особняка. Порывшись в шкафах, нашел себе нижние белье и верхнюю одежду, приоделся. Понимая, что находится в Финиксе, где три четверти года очень жарко, он на себя натянул синие джинсы и простую армейскую зеленую майку, видимо, в память о своей службе в ВДВ. Таким образом, Фомич приобрел вполне нормальный человеческий вид. От него больше не несло смрадом бездомного бродяги. Теперь оставалось только его побрить, покороче подстричь волосы на голове и тогда его можно было бы выпускать на улицу, на народ. Но сначала нужно было бы его выслушать, узнать, что же именно его принесло ко мне?! А главное, как он меня все-таки нашел?

– Привет, Фомич! – Я сказал, входя в гостиную своего конспиративного особняка, мотоцикл я оставил в подземном гараже.

В помещении было темно, даже очень темно из-за плотных штор на окнах! Естественно, из-за соседей Фомич вынужден был полночи просидеть в такой темнотище, ожидая моего появления. Я же в особняке появился далеко за полночь.

Не мог же я свою Салли и только что родившуюся девочку оставить без своего внимания! Они обе уснули только в полночь. После чего я для храбрости хватанул бокал виски с содовой, а затем принялся, не спеша, переодеваться в форму полицейского. Что-то внутри меня подсказывало, что Фомич пока еще не знал, под каким именем я обретаюсь в Аризоне! Если бы не моя инициатива, то сейчас он сидел бы в полицейском обезьяннике и ожидал бы приговора мирового судьи за бродяжничество! Поэтому я целеустремленно заставлял его потомиться мраком ожидания и полной неизвестности. В своем кабинете переоделся в форму полицейского с сержантскими нашивками. Спустился в гараж и на мотоцикле Kawasaki отправился навестить своего старого друга, наставника и учителя.

Мой Kawasaki довольно-таки быстро меня по спящим улицам города домчал до Скотсдейла – пригорода Большого Финикса. В нем проживали одни только белые, законопослушные граждане США. Их карманы были прямо-таки набиты долларами, они не любили чиканос⁴ и афроамериканцев. Те не были такими же, как белые американцы, законопослушными гражданами. Кстати, они вообще не имели американского гражданства и, тем более, не имели много денег в своих карманах. Мотоцикл я поставил на подножку, прежде чем подняться в гостиную, бросил взгляд в сторону кабриолета Мерседес и подумал, что завтра его нужно перегнать в другое место, а может быть, попросту отправить на переработку на автосвалку.

– Привет, я и не думал о том, что мой любимый ученик может превратиться в такого крысеныша! Это надо же было так глубоко закопаться, не каждая крыса или, как там по-вашему, хомяк что ли так сможет сделать! Тем не менее, я сумел тебя разыскать!

– Ну, не совсем так, Фомич! Как мне показалось, это я тебя вытащил из лап фэбээровцев! Если бы я вовремя не появился бы на месте нашей встречи, то тебя сейчас допрашивали бы все местные фэбээровцы! И вообще, Фомич, как ты в Финиксе появился, что ты в этом городе потерял?!

– Я тебя разыскиваю вот уже почти год! Начал с Сиэтла, где ты так неожиданно затерялся и больше не выходил на связь! С большим трудом мне удалось выяснить, что ты, весьма вероятно, обретаешься в Аризоне! Аризона оказалась самым настоящим расистским штатом, никакой информации о тебе! Перед возвращением домой, хорошо помня твою любовь ко всему неординарному, я начал посещать закрытые, но все еще действующие казино, бои без правил, петушиные и собачьи бои! И как видишь, за все эти года ты так и не изменил своим привычкам!

– Хорошо успокойся, перестань так сильно волноваться! Мы же встретились и теперь можем поговорить в спокойной обстановке! Нас никто здесь не побеспокоит! Так, что же, в конце концов, случилось, что именно тебя принесло в этот город?! Чего ты от меня хочешь?!

– Лично я, ничего от тебя не хочу! Меня к тебе направили определенные люди из нашего руководства! Они меня попросили тебе передать, что твоя игра в прятки, мой друг, закончена! Они требуют, чтобы ты приступил бы к работе! В противном случае тебе будет вынесен смертный приговор! Соответствующей службе уже отдан приказ – тебя найти и за отказ на сотрудничество – прикончить!

– За что, Фомич? – Спокойно я ответил. – Ведь, ты и сам прекрасно знаешь, что никакого преступления я не совершал! Своей родины я не предавал, никого из своих товарищей – я не выдавал иностранным разведкам! Да и кто они такие, чтобы от меня чего-либо требовать или осуждать? Ты мне лучше назови имя того человека из нашего руководства, кто тебя послал, кто собирается мне вынести смертный приговор?

Обратив внимание на то, что Фомич поник головой и о чем-то задумался. И если судить по выражению его лица, то задумался о чем-то очень тяжелым! Тогда я попытался разрядить обстановку и предложил:

– Ну, да ладно, хватит нам говорить об одном только плохом! Нам хватит времени об этом поговорить чуть позже! У нас почти вся ночь впереди! Вот только я не пойму того, почему ты сидишь в полной темноте? Ты, что чего-нибудь боишься?

– Мне нечего бояться! Верхнего света же я не включал из-за твоих соседей! Если они увидят свет в окнах твоего дома, где, как я только что проверил, никто не живет! Они могут подумать, что в него прокрались грабители и тогда обязательно позвонят в полицию! Встречаться же с полицией ты и сам хорошо знаешь, что мне совершенно нет никакого резона!

– Ну, что ж, Фомич, может быть ты в этом вопросе и прав?! Верхний свет в помещениях этого дома мы так и быть включать не будем! Давай, пройдем на кухню, окна там светонепроницаемы и там имеется все необходимое для продолжения нашего мужского разговора!

Переход на кухню у нас занял полминуты, она находилась на первом этаже. Переступив ее порог, я тотчас же включил нижний свет. Он был специально устроен таким образом, чтобы в зависимости от ситуации люди этим светом освещали бы только до бедер. Вы только не подумайте, что я опасался Фомича, поэтому его отвел на кухню, чтобы там он меня не смог бы разглядел в деталях!

– Фомич, ты не голоден? Если хочешь, то лично для тебя я смогу приготовить лишь только пару сэндвичей! Так как сам готовить я не умею, и вряд ли этому кулинарному искусству я когда-либо научусь! Для твоего сведения холодильников до упора забиты замороженными продуктами и полуфабрикатами! Когда я уеду, то ты себе можешь приготовить шикарный мясной стейк из экологически чистого мяса, или какой-либо салат! Словом, ты можешь сам себе приготовить всего того, чего только твоя душа или твой живот не пожелает! Сейчас же я тебе предлагаю немного выпить и продолжить наш разговор по душам! После его окончания, ты можешь снова перейти к угрозам в мой адрес, и я тебя обязательно выслушаю!

– Извини, но я не очень хорошо понял твоей последней фразы! Давно уже не был в Штатах и стал немного подзабывать свой второй язык! Не мог бы ты ее повторить на своем родном языке?!

Итак, Фомич начал проверяться, значит и он мне пока еще не доверял. Учитель не понимал, где он сейчас находится и кем я стал. По этой причине и в силу своей привычки он и решил на всякий случай провериться и сделал мне провокационное предложение! Заметьте, что английский язык был его родным языком, а мой английский для меня не был родным! Лавным-давно мы между собой договорились, в спорных или в конфликтных ситуациях задавать друг другу этот вопрос. Надеюсь, что теперь вы сами понимаете, что, если бы я после этих его просьбы заговорил бы на своем родном языке, то Фомич сразу же догадался, что он попал во вражескую ловушку, что я его предал.

Чтобы слегка поиграть на нервах своего друга, я промолчал и отправился к бару. Там долго выбирал бутылку виски, в конце концов, остановился на нераспечатанной бутылке Glenfiddich. Взял с полки шкафчика два чистых бокала и бутылку содовой воды, я вернулся к нему обратно. Но бутылки виски и содовой, также бокалы я поставил не на низкий столик, за которым на диванах было бы очень комфортно посидеть, а на высокий стол.

Тем самым, я Фомичу как бы предложил нашу беседу провести по-древнеримски, стоя за столом. Разговор стоя, мне позволял свое лицо продолжать скрывать в сумраке неосвещенной зоны. Фомич, конечно, его хорошо помнил, но не забывайте и того, что тогда я стал на двенадцать лет старше, годы, наверняка, сильно изменяют людей! В оба бокалы я плесканул виски на два пальца, туда же, но только в свой бокал добавил содовой воды. Попробовал на вкус и поморщился, у меня получился детский компот. И тогда в свой бокал я добавил вискаря еще на толщину одного пальца.

Сделал первый глоток и через мгновение я возобновил наш разговор. Разумеется, я его продолжал на не родном языке, но и этот язык мне стал родным:

– Так что конкретно ты, Фомич, имел в виду, когда мне говорил о смертном приговоре?

– Если ты откажешься с ними работать, то они тебя попросту уничтожат!

– Хорошо, учитель, я это уже понял! Но прежде чем мы в деталях обсудим этот вопрос, ты не мог бы мне назвать причину, из-за которой меня хотят убить! Мне все же хотелось бы понять, почему они именно меня хотят убить! Повторяю, что я к ним не имею никакого отношения! Я вместе с ними никогда не работал! Я вместе с ними не предавал своей родины, Фомич! И военную присягу приносил другой стране! И опять-таки этой присяги я не нарушал! Так что формально меня не за что судить, тем более приговаривать к смертной казни!

– Сынок, я всегда это понимал и всегда им говорил, что ты не предатель! Но после того, как развалилась великая страна, то эти гады отовсюду стали вылезать и занимать места в партере! Они же были никчемными людишками, инструкторами и организаторам низшего пошиба, кормившимися из партийных рук! Но, когда идеологические барьеры пали, то они вдруг стали полковниками и генералами! Чаща сия не миновала и нашу контору, хорошие и умеющие люди были вынуждены ее покинуть! Вернее, их попросту вышвырнули за дверь без должного уважения и почета! Их же кресла начали занимать генералы без году неделя и ничего не умеющие, разве кроме того, что пересчитывать денежки! Чуть что было не по ним, то они толпами бежали за границу, против которой и работали! И особо не стесняясь предавали агентов нелегалов и своих же товарищей!

– Почему ты с ними встречался, Фомич, почему ты с ними обо мне вообще разговаривал?! Эти люди не должны были бы обо мне что-либо знать! Ты же сам мне всегда твердил, что я не прохожу ни по каким спискам, не приписан ни к каким ведомствам! Что моя основная задача – легализоваться, стать гражданином своей второй родины! Именно по этой причине мы жили только вдвоем в отдалении от кого-либо! Только ты один занимался моей подготовкой! Так что, Фомич, только ты один мог меня предать?! Пошел к тем людям и им рассказал, что я существую!

– Все то, что случилось, произошло не по моей вине, я тебя не предавал! Тебя предала твоя же беспечность! Зачем ты написал письмо Елене Николаевне?! Оно тебя и меня предало! Два года назад ее муж на чем-то погорел, у них дома милиция произвела обыск, и в его ходе милиционеры нашли это твое идиотское признание в любви! Да и к тому же, надо было бы быть полным кретином, чтобы это письмо подписать «господином Никто»! Тогда были очень трудные времена, и кто-то из руководства милиции обратил внимание на адрес, откуда пришло письмо, и на эту твою дурацкую подпись! Он, видимо, и принял решение тебя немного подоить деньгами! Был разработан целый план, как тебя найти и заставить поделиться деньгами! Контора, узнав о таком плане и, сумев перехватить это твое письмо, тоже тобой заинтересовалось, но несколько в иной плоскости! Они подняли соответствующую документацию, узнали о моем существовании и меня разыскали! Начали мне задавать свои вопросы, желая подтвердить твое существование!

Фомич замолчал для того, чтобы одним залпом опустошить свой бокал. Он даже не взглянул в сторону бутылки содовой.

– Что именно, Фомич, происходило дальше? – Поинтересовался я.

– Я могу только рассказать обо всем том, что дальше со мной происходило! Контора меня передала бандитам! После первого же разговора в конторе я себя почувствовал плохо и потерял сознание! Когда очнулся, то явно находился в заточении, в каком-то подвальном помещении! Нет, там меня не пытали и не били, вот только они меня держали на грани помрачения сознания и очень плохо кормили! Ко мне приходил только один человек для того, чтобы со мной поговорить! Со временем я в нем узнал начальника отделения милиции, расположенного на Домниковке! Разговаривая со мной, этот милицейский полковник временами, когда мне особенно было плохо, то он о тебе задавал различные вопросы! Сейчас я даже не могу тебе прямо сказать, отвечал ли я или не отвечал на эти его вопросы?! Ты уж меня извини, если что-либо ему о тебе рассказал?! Слушай, давай выпьем еще немного твоего вискаря, мне он понравился! После него мне будет гораздо легче продолжать свой рассказ!

Ни слова, не говоря ему в ответ, я в руки взял бутылку Glenfiddich. На этот раз я оба бокала наполнил ровно до половины. В свой бокал немного плесканул содовой и выпил его одним залпом. Этим Фомичу я хотел показать, что я ему поверил, что я пью за него и нашу общую победу!

– Что с Ленкой, что с моим сыном?

– Я и не знал, что он твоей сын! Вот только я всегда удивлялся тому, почему уж очень он был не похож своего отца, на мужа Елены Николаевны – ни свои лицом, ни своим характером?! Сегодня ему пятнадцать лет, пацан пацаном, но умный хулиган и драчун! Школу он не любит и часто прогуливал уроки! После ареста матери, его отдали в детский дом, расположенный под Москвой!

– Что и Лену арестовали? За что?!

– Ну ты брат и чудак! За тебя, конечно! Насколько я знаю, поначалу ее содержали в Бутырках, в отделении для политических и без права переписки! По тем вопросам, которые мне задавали, мне не трудно было догадаться о том, что о тебе, о твоем существовании она им ничего не рассказала!

На этот раз Фомич проявил инициативу. Он в руки взял бутылку Glenfiddich, себе налил полный бокал, а мне – ровно половину бокала и несколько демонстративно бутылку с содовой водой пододвинул ко мне. Поднял свой бокал и торжественным голосом произнес:

– Когда у нас на Руси мужики пьют, то всегда произносят тост! Вот и я предлагаю выпить за тех, кого с нами более нет!

– Фомич, ты, что свихнулся или белены объелся?! Что за дурацкий тост ты предложил?!

– В самый канун моего отъезда на твои поиски, тот милицейский полковник, как бы между прочим, мне бахвальнулся о том, что он собственной рукой ей прострелил голову! Его якобы до помрачения сознания взбесило ее молчание, вот он не выдержал и ее прикончил!

– Фомич, как такое вообще могло случиться, кто посмел убить женщину?! К тому же она обо мне ничего не знала – понятия не имела, где я нахожусь и чем занимаюсь! Поэтому молчала, так как ей было попросту нечего рассказывать! – В полном отчаянии я вскричал.

– А-а, да у тебя кажется все-таки имеются нервы, господин Никто?! Ты написал письмо любимой женщине и ее только за одно это убивают! Ты попросту не понимаешь у нас были такие тяжелые времена – смута и практически полное безвластие! Одним словом – беспредел, у кого в руках было оружие тот и грабил. У начальства в те времена одна рука не знала, чем занимается другая рука! Нашлись и такие изворотливые люди, сумевшие в свое благо воспользоваться этой смутой, пограбить народ и стать миллионерами!

Но я уже не слушал Фомича, поднялся на ноги и подошел к стене и встал под потолочный кондиционер. Мне срочно требовалось охладить свои мозги, они были готовы взорваться – Ленка убита каким-то мерзавцем, а сын в детском доме! Эта мысль убивала меня, не поворачиваясь лицом к Фомичу, я негромким голосом поинтересовался:

– Кому и почему мы перевели деньги?

– Один миллион этим мерзавцам, чтобы они хотя бы на короткое время заткнулись! Другой миллион на счет детского дома, на содержание твоего и многих других детей, потерявших родителей!