Секретная папка СС

– Миссис Нильсон, наверное, уже высказалась по этому поводу, – подтрунил над приятелем Андреас.

Нильсон скривился. Задумавшись, но не сказал другу ни слова.

– Брр, – представил он кого-то или что-то, – миссис Тракинг…

Оппонент не заставил себя долго ждать. Через пару гудков женщина подняла трубку телефона, уже ожидая культуролога на той стороне.

– Алло? Миссис Моррис, ну как ваши успехи? – начал издалека Фильчиган. Он без старания сохранял спокойствие. Андреас был готов вылететь обратно в Вирджинию уже хоть сегодня, благо поезда в Москву из Архангельска ходят проще, чем прокатиться на речном трамвайчике по всей Элизабет⁷.

Миссис Моррис, не затягивая паузы, выдала место расположения координат. На доли секунды Фильчиган тут же обрадовался ответу женщины, но вдруг задумался. А что если числа надгробия не явились действительным местом их поиска.

– Спасибо, миссис Моррис, вы мне очень помогли, – сказал вежливо Фильчиган.

– Подожди, подожди, Эндрю, – поспшила женщина. – …Ну как там в России?..

– В России? —Фильчиган пожал плечами, он вспомнил гитариста, которого задержали милиционеры, хотя в Портсмуте на одном из участков Хай-стрит он случайно обратил внимание на мужчину, перебиравшего струны на гитаре с «откусанным» верхом возле грифа и бурчавшего песню собственно на виду у прохожих, гулявших по аллее, натянув на себя ковбойскую шляпу, усевшись как шаолиньский боец перед очищением Силиао Линьхунь⁸, напевал о каких-то местах, которые ему были когда-то знакомы, возле одного паркового дерева, почти рядом со скамьей. Ему припомнился русский актер по имени Михаил.

– Да так, обычные люди, как мы, – поделился он с тетей, – не больше, не меньше. Но, я думаю, знаете, миссис Моррис, – задумался на мгновенье социолог, – мы, американцы, все же здесь жили бы немного лучше, – пессимистически закончил он, чтобы не продолжать растягивать разговор, ему не терпелось поделиться новостью с товарищем, заранее ожидая его выражение лица, что они еще остаются.

Однако, попрощавшись с тетей, Фильчиган, вернувшись в номер сам был удивлен реакции педагога по физике.

– Отлично! – казалось, Бенджамин Нильсон обрадовался, – теперь нам только осталось узнать о тайнах самой Вселенной! Андре, ты не представляешь это же сама находка для меня, врата в потусторонний мир, врата… Звездные врата, а вдруг мы очутимся на пустынной планете или, наоборот, нас встретят озлобленные озабоченные аборигены-мутанты…

– Как миссис Тракинг?! – Андреас решил смягчить его пыл, кинув какую-нибудь шутку. Первое что пришло в его голову напомнить о его жене, что казалось, действующим, Нильсон тут же замолк.

– Бен, ты, наверное, насмотрелся триллеров по телевизору, раз у тебя такое впечатление, к нашему путешествию… – сказал Фильчиган.

– Я не знаю, Андреас, – Нильсон тяжело вздохнул, помотав головой, – к чему ведет наше путешествие. Конечно, американцам частично известно о таком месте, как Тартария, что это неприветливая территория и, допустим, там скрывается нечто неведомое, которое может открыть нам мир, который нам также может предложить нечто неопознанное. Но, честно, мой друг, миссис Нильсон намного интереснее, чем мотание по закоулкам неизвестной области, да еще и России…

Нильсон хотел еще что-то добавить, но не стал.

Но Фильчиган знал, чего ему не хватает, что его может побудить к продолжению путешествия. За многие годы их знакомства он практически изучил учителя по физике, ведь недаром Фильчиган оканчивал курсы психоаналитики, включавшиеся в систему кафедры по культурологии.

– А вдруг это научный прорыв?! – уточнил он в шутку.

– Да? – отмахнулся Нильсон, понимая, что тот желает его утешить.

– И где это находится – Голубино? – в тайне для самого себя Нильсон все же был готов на новые испытания.

***

В зале для гостей ведомства рейхсканцлера нацистской Германии Гитлер наклонившись внимательно изучал карту. Большая геополитическая карта, имевшаяся в рейхсканцелярии под протоколом «Гросесрайх» являлась самореализацией фюрера.

– Мой фюрер! – отчеканил, едва показался, войдя в помещение, Баке.

– Йозеф, – переключился на него Гитлер, но вновь обратился к карте. Ткнув в одно из мест на карте, вновь обратился к вошедшему немцу: – Меня тут сейчас заинтересовал один вопрос: как обстоит дело по внедрению наших людей в северо-восточную часть Советского Союза?

– Мой фюрер, рейхсфюрер сейчас обладает некоторой информацией и считает, что советские силы недостаточны для отражения германским войскам.

Гитлер задумался. Убрал палец с поверхности стола, отошел от него, о чем-то размышляя. Что сейчас творилось в голове пятидесятилетнего человека, погибшего в душе, не могущего определить свою личностную структуру, можно было только догадываться.

– То есть, Йозеф, иными словами, и ты считаешь, что их технологии очень слабы, в отличие от нашей боевой техники?

Выглядевшим спокойным лидер националистической партии привлекал к искреннему разговору, ему хотелось открыться, и секретарь по продуктовому снабжению «Ольденбурга» представил, что не прочь бы пропустить одну-другую «баварского» с этим человеком.

– Да, мой фюрер! – ответил Баке.

– Ну, хорошо, Баке, что у вас? – спросил фюрер.

– Документ, мой фюрер, заключение с совместной работы Шеффера с полковником фон Зифером.

– Да, Йозеф, я давно ожидал эту папку, – рейхсканцлер Германии протянул руку выжидавшему его нацисту.

Гитлер без промедления решил с ходу ознакомиться с содержимым документа, словно позабыв о статс-секретаре.

– Скажите, Йозеф, Гиммлер уже ознакомлен с этими бумагами? – спросил без каких-либо эмоций рейхсканцлер.

– Да, – неуверенно произнес Баке.

– Да, мой фюрер, – отчеканил тот.

– Отлично, тогда необходимо ему передать, что мы сами аннулируем пакт о ненападении с Советским Союзом. Пусть также подберет инспекторат для Сталинграда, Гурджа не должен нам стать помехой.

– Да, фюрер, – отозвался статс-секретарь.

– Так, – что-то хотел вспомнить фюрер, – пусть также с завтрашнего дня подготовит комитет и личный штаб Аненербе. На начало июня Германия уже должна заступить на границы России!

– Да, мой фюрер, – отозвался адъютант, но голос рейхсканцлера заставил его остановиться. Было ясно: пока Гитлер не выскажется, он не будет спокоен.

– Йозеф, открою тебе небольшой секрет, просто мне хочется поделиться с кем-то сейчас, – сказал фюрер, он прикрыл папку, его лицо выражало спокойствие, и лишь сквозь взгляд выделялась горстка страха, чем любопытство. – Ты знаешь, чем полезен Кольский полуостров, Йозеф?

Советник не понимал, о чем идет речь. Лидер НСДАП и сотрудник Врила⁹ были одного роста, но секретарь выглядел молодым.

– Я могу сказать это даже Ильзе, но никак не Еве, она может не понять меня… я вам скажу… в местах от будущей Гольштинии находится место, скрывающее в себе тайные знаки вселенной, именно поэтому та часть России, где находится город Архангельск, должна быть сожжена, там одни деревянные дома. Все, что далее… ничего не остается после арийской нации…

Гитлер махнул рукой, будто отмахнувшись, что не собирается давать пояснений.

– Сейчас в Атлантике есть достаточно техники, обеспечивающей нам тыл. Вы свободны, – сказал он, выждав паузу, – и, – фюрер остановил Баке, – проследите, чтобы этот номер документа после комитета оставался во внимательном хранении, мы его откроем уже ближе к осени, особенно бумаги с литерой «зед».

– Так точно, мой фюрер, – отчеканил Баке, вскинув ладонь кверху, отсалютовав рейхсканцлеру фашистской Германии, и исчез в проеме, закрыв за собой дверь.

Гитлер, подойдя вновь к столу, еще раз приоткрыв папку, на вложенном в нее листке копии части карты, черкнул карандашом.

– Ja, – сказал он, – именно отсюда.

С норвежских фьордов через Баренцево море ярко выделялись две жирные линии со стрелкой, где их конец заканчивался городом, тут же граничившим с этим морем.

– Мурманск, Мурманск, – пробубнил он, – останется норвам¹⁰, в конце концов, это их территории. Потомки варваров, я предполагаю оттуда вывозить не только руду, но и сделать порт нации …

Он был доволен своей работой, ведь вновь он проделал как-никак ее за всю рейхсканцелярию. Осталось поработить Россию.

Он почти беззвучно произнес:

– …тартар…

– Несомненно, она и возродится…

***

Еще бесполезные четверо суток, часть из которых пришлось просидеть в номере. Не волновали социолога в оценку не напрасно потраченного времени. Три раза он разговаривал с кем-то по телефону в фойе гостиницы. В то время как обрусевший Нильсон часто поднимался в кафе-бар «Небо» и, пропустив по две рюмочки виски, бродил по набережной Северной Двины. думая о том, что находится на противоположном берегу, полностью покрытого зеленью. И где находится этот «Бревенник», одна из частей дальнего острова, спрашивал он сам себя, позабыв об ответе одного из служащих в гостинице, что бывал на тех берегах.

Однажды ему пришлось наблюдать за проходившим по речной глади колесным пароходом. Быть может, он, прогуливаясь по набережной, желал вновь это наблюдать – старинный колесник. У нас в последний раз такой пароход шел по заливу еще, наверное, до последнего дня Макартура¹¹, подумал про себя педагог по физике.

Нильсон заметил, что форма патруля правоохранительных органов отличается, но вид их был чуть более жестче, чем ребят в форме его родного гаванского городка, особенно женское лицо, едва заметное из-под козырька кепи. Отметив тем самым Нильсон, что более убедительные достопримечательности в этом городе не встречал.

Наконец двадцать четвертого числа в ожидании туристов у парадной площадки входа в «Пур-Наволок» без шестнадцати минут семь часов утра остановился Renault с радиоантенной, выдававшей тем самым местное такси, вишневого цвета. Спустя минуты три в центральном проеме гостиницы появились два американца. Один из них – чуть полный средних лет мужчина, другому можно было дать не более тридцати пяти.

Роберт, заметив выходивших людей, ни на минуту не отрываясь от них, повернул ключ зажигания. Молчаливый Фрэнк, раскуривавший сигарету, любуясь восходом над рекой, тут же отбросил окурок в сторону, заслышав двигатель машины. Через минуты две их автомобиль уже выруливал в нужном направлении. Подождав, пока такси с интуристами выйдет на главную дорогу, белый Logan преследовавших агентов был внезапно атакован легковушкой Volvo, подрезавшей их на перекрестке, смяв при этом всю переднюю часть Logan’а и откинув агентов почти вплотную к стоявшему возле дороги четырехметровому массивному мемориалу, причем сбитый автомобиль наехал на один из кустов, составлявших часть овальной аллеи. Фрэнки, казалось, был невозмутим, но появившееся из-под подушки безопасности его помятое лицо выражало напряжение.

– Вечно, Фрэнк, когда ты бросаешь сигарету перед заводом стартера, что-нибудь да случается… – сказал водитель белой иномарки. Ему было трудно произносить слова. Система пассивной безопасности прижимала его к креслу.

Неисправность элемента защиты со стороны второго пассажира определилась легкой травмой Фрэнка.

– Да, Боб, – тот, подняв лицо кверху, посапывая, пытался остановить кровотечение из носа – удар при столкновении пришелся на его лицо.

– Думаю, ты прав, – сказал в нос Фрэнк.

Обоим сотрудникам уже было некуда спешить. Находясь полтора суток в машине, в их голове сидело лишь одно – что свои обязанности они выполняли на совесть. Наконец они услышали приближающийся звук сирены.

– Кажись, все прошло в норме, – выговорил Роберт, заслышав вой спешивших служебных машин.

– Н-да, – поддержал его напарник, – думаю, да. А, позвонить Миллер надо бы.

В машине воцарилась тишина. Фрэнк молчал, но не спешил с докладом о происшествии, физически он был не в состоянии этого сделать. Вероятно, он и понимал о случившейся аварии, но принял облик того же логичного человека, каким являлся.

Спустя девять минут, когда их перекладывали на носилках в машину скорой помощи, только сейчас Боб осознавал картину несчастного случая.

Перед тем как наняться в банду Тувроса, Роберт полгода водил спецавтомобиль полиции, участвуя в охране общественного порядка.

Автомобиль, сбивший их на повороте, находился так, будто это столкновение было сделано преднамеренно, посчитал Роберт. Volvo, перед ударом с их автомобилем описала дугу. Иномарка стояла бок о бок, пока не пришлось ее отодвинуть, чтобы извлечь водителя белого Logan’a, но он все же успел снять с подставки мобильный телефон у лобового стекла их машины.

Похожий момент был, когда он нес службу пару лет назад. Тогда наудачу быстро вычислили «нападавшего». Это было дело рук одного умного психа, устроившего заварушку из-за драмы личного характера. Тот, в подобный этому случаю, «поравнявшись» с обидчиком, развернул в следующий момент машину так, чтобы она не создавала помех другим идущим машинам и не задевала встречную полосу. Это было мастерски выполнено.

– Алло, мисс? – Роберт вытащил из кармана телефон. – Да, это Боб. Да нет, все в порядке, мисс, только Фрэнк слегка… у него подтеки, и только… В общем, мисс Дженнис, «туристы» съехали куда-то к югу в сторону морского вокзала, кажется, если он там… а может… Мы…

***

– Лена?! Никто не говорит по-английски? Ответьте за него по телефону, с кем он там базарит, а то скопытится еще тут, – послышался голос водителя скорой помощи, – нам его довезти бы, а то невесть еще мировой шкандаль накликнет…

– Э-э, сори, френд, – отозвался сидевший рядом с интуристом молодой врач, – ви кэн нот, э-э…

Врач пытался извлечь из рук пациента телефон, что ему и удалось, тот, не сопротивляясь, отдал мобильник.

– Вот и отлично, френд, гуд, гуд, – врач, расплываясь в улыбке, радовался тому, что урегулировал мировые отношения.

Не встречая на своем пути никаких препятствий, два микроавтобуса с цифрами 03 на борту уже через несколько минут проезжали ворота центральной больницы.

***

Дженнис Миллер нервно вглядывалась в окно. Ей открывался вид, нетипичный тому, какой представлялся для ее соотечественников из отеля у реки. Напротив нее стояли в рост типичные девятиэтажные жилые строения и мигающая литера «О» в названии универсама. По вечерам в названии магазина «Полюс», которого девушка почти не замечала.

Наконец в ее руке завибрировал мобильный телефон.

По вечерам она старалась отсутствовать в явочной комнате трехзвездочного отеля, но не в этот раз.

Молодая девушка, училась на историческом факультете, и наряду с другими иностранными языками, которые пришлось изучать, знала немного и русский, моргание буквы ее скорее даже воодушевляло, ассоциируясь с неким отождествлением сопротивления, но вдруг вывеска резко «замолчала» с внезапно погасшей единственной рабочей буквой.

– Стив, наконец эти обалдуи умудрились попасть в аварию в самый разгар… Стиви, сушняк тебе в капот! Мне нужна эта хреновая папка. Мне нужно знать, что эти алкоголики задумали… Я не знаю, как, Стив, я только знаю, что ты можешь, вычисли их, останови… припугни, Стиви, я же знаю, что ты это можешь, ну, мальчик мой, старайся…

– Что?.. – девушка, казалось, сейчас заплачет. Но с противоположной стороны радиосвязи знали точно: Дженнис Миллер не из умиленных девочек, а за ее слезы можно дорого заплатить.

– Так давай, ты же меня знаешь, дорогой, – Дженнис шла на все хитрости, даже на лицемерие, но Стивенсона Вуокли так принудить было просто нельзя, и Миллер приходилось играть обычную студентку-милашку из Старого Доминиона со своей взбалмошностью.

Немного помолчав, Дженнис наконец взорвалась, но, зная, что за дверью ее могут услышать, тут же через силу старалась себя остановить.

– Нет, Стиви, этот нереально, это неправильно, – приговаривала девушка, в ее голосе звучала уверенность.

В разговоре с другом, Миллер внезапно осознала, что ее желание разыскать следы деда покажутся другим глупостью, и, прокручивая всевозможные варианты, пришла к тому, что настанет завтрашний день, или же спустя много времени, но она возобновит поиски. Хотя бы для того чтобы восстановить истину.

Несколько минут спустя после разговора девушка отключила телефон. С досадой опустила она руку, державшую аппарат.

– Ну, ботаник, – едва слышно проговорила она вслух, наблюдая за бегущими машинами и пешеходами по проспекту, – ты мне очень дорого будешь…

***

Заказать билеты в нужное место в России, как и в других туристических странах, где основой прибыли является туризм, было бы не сложно, но дело в том, что оплата производилась даже для интуристов наличным расчетом, и чтобы приобрести путевку на экскурсию, необходимо было отправиться в отделение, где продают эти путевки. Что двое путешественников-искателей и сделали.

Вернувшись в свой номер через час, до этого решив прогуляться по городскому рынку, иностранцы, так ничего и не приобретя, едва успели оторваться от назойливых продавцов кавказской национальности, когда те, в свою очередь, заслышав ломанную русскую речь, принялись окружать их, предлагая свой товар.

Нильсон, выйдя на балкон, решил выкурить сигарету.

– Бен, ты что, куришь? – окрикнул его приятель, одевшись в халат и вытирая волосы после принятия душа.

– Да вот, что нашел в ресторане, – сквайр показал остаток сигариллы, – больше у них ни черта нет.

Он еще раз потянул в себя едкий дым, вновь переведя взор на реку.

Фильчиган вернул высунутую голову в помещение, не интересуясь дальше, почему его друг закурил Он сверился со своими часами, надев их на руку, с циферблатом, находившимся на телевизоре, который показывал сорок три минуты четвертого. Сам он был совершенно спокоен, квитанция об оплате поездки находилась у него в правом кармане рубашки. Оставалось подвести черту… осталось выдержать трое суток, и его поиски покажут, что может скрываться под тайным знаком в папке. А быть может, все случится наоборот, как в Новодвинской крепости, и появятся новые загадки, или это будет просто тупиком.

В семь часов субботнего утра сны иностранцев потревожила одна из служащих гостиницы.

– Ой, здравств… ой, хеллоу, мистер, – с заискиванием сказала гувернантка, она увлекшись стуком по входной двери, не ожидала быстро встретить одного из жителей номера.

– Вы знаете, – потерявшись, она забыла часть иностранных слов, – телефон что-то… э-э, фон самс, ээ… наверное, поврежден кабель, и поэтому вот мне пришлось разбудить вас самостоятельно… подняться…

Она старалась улыбаться, стесняясь, что побеспокоила человека.

– В общем, вас ждут, ээ, а ю вейт, ин зат, – женщина указывала пальцем вниз, там располагалось фойе.

– А-а, – Фильчиган наконец понял, что хочет от него женщина.

С еще заспанным лицом социолог смекнул, что за время нахождения в этом городе впитав в себя с его товарищем русскую свойственность, за время принужденного ожидания новых впечатлений истек срок пребывания.

– Сорри. О’кей, о’кей, энд ай андестенд ю, сэнь кью, сэнь кью. Please tell us what we are now with Ben will go down¹².

Женщина поняла немного, что говорит иностранец, одобрительно кивнула головой. Фильчиган, закрыв дверь, надув щеки, не знал, чему радоваться: то ли окончанию поисков, то ли прибытию за ними экскурсионного автобуса.

За всю свою жизнь социолог употреблял редко алкогольных напитков. В молодости, когда ему был двадцать один год, он со своими сокурсниками раз пять навещали паб и однажды, потеряв номер понравившейся ему девушки, он полностью отрекся от алкоголя уйдя в поиски смысла жизни, а точнее, посвятил себя изучению исторической культуры и понимание мироздания. Таким образом, он вновь потерял еще одну свою, как полагал он, единственную судьбу. И однажды вдохновленный популярной песней известной британской группы, проснувшись утром в один из воскресных дней после научной диссертации, он, впустив в свою комнату второго этажа лучи солнца, проделав легкую гимнастику, размяв бока, принял для себя решение, вытянул перед собой руку и произнес, протягивая, негромко слова этой песни, немного изменив текст:

«Go south, out of the west,

Go south to see the pyramids,

Go south to talk to Cheops.

Go south, everyday sunbathing…».

И с одной из поисковых групп, направленной на поиски культурных ценностей, NG¹³ провел два года и три месяца в Каире. И одной из его находок было фреска, датируемая двух тысячелетней давностью невдалеке от храма Карнака, засыпанная песком и затерянная на тысячелетия. С этой командировки у него и началась страсть к путешествиям и поискам неизвестных и зашифрованных фактов.

***

Следующим утром в их номере раздался долгожданный звонок телефона, администратор в фойе звал их спуститься вниз.

Проблем общения с гидом у них не было. Шеф, как по-своему его прозвали иностранцы, оказался на редкость сметливым и быстро давал, насколько хватало знаний ответы.

Светило солнце, прогрев отчасти свежий воздух. Они выехали за черту города, попав на трассу с асфальтным покрытием, американцам представился вид широких российских полей. Деревянные домики вдоль дорог с хозяйскими ограждениями. Внезапный подъем дороги, где начиналась граница густого леса, дал Нильсону ощущение, что они на пороге к чему-то неизведанному, быть может, так и выглядят врата в небытие, подумал он, разыграв в своем научном мозгу сцены фантазии. Кубики сена, покрытые тряпицей, напомнили ему одну из картин, выставленную в музее Ричмонда. Словно на долю секунды ему показалось, что он сейчас на родине и пред ним не быстрый взгляд из автобуса, а именно картина, и что сейчас ему бы обернуться и поделиться с супругой. Но нет, серьезное, непрошибаемое лицо товарища только нарушило его настроение.

– Ты все еще думаешь, что куда мы едем? Быть может, там и есть место, где находится вход в параллельное измерение?

Фильчиган, задумавшись о чем-то своем, сложив крест-накрест руки, не замечал, что выглядел удрученно. В его голове сливались воспоминания безуспешных поисков.

В микроавтобусе из людей находились в основном женщины немолодого возраста. Иногда они переговаривались на непонятном языке, но явно что-то обсуждая. И только гида иностранцы воспринимали как своего. Тот пояснял маршрут экскурсии.

С обеих сторон от транспорта меняясь лесными зарослями появлялись болотные поля, то по одной стороне дороги, то по другой. Через некоторое время гущи обрывались пустыми полями, на которых даже отчасти виднелись дома, и вновь сменялись большим количеством хвоей.

Из жилых застроек появлялись схожие с загородными коттеджами дома, другие были просто деревянными строениями со своим хозяйским участком, некоторые из них были ограждены забором. До остановки возле располагавшегося внизу понтона, которого не было заметно из-за склона, на котором находился их автобус, оставалось пять минут пешим ходом. В этот момент Нильсону на минуту подумалось, что сейчас их будут переправлять на ту сторону реки, но этого не произошло. С облегчением, поняв суть маршрута, он растянулся как можно удобнее в кресле салона. С идеей местных напитков, продававшихся в одном из деревенских поселений в мини-магазине, друзья сошлись на бутылке какой-то наливки «для приобретения тонуса», как пояснил закупку Нильсон, прислушавшись к совету группы.

Следующая закусочная по пути следования их маршрута стояла поодаль от обочины, но друзья довольствовались тем, что имели в рюкзаке, собравшего Фильчиганом, и, выйдя из автобуса, наслаждались только дуновением легкого ветра и шелестом листвы деревьев и кустарников.

– Нда, Андреас, все те же банки и развал, – сказал Нильсон, появившись из малого березняка, отходивший по нужде, – но, думаю, русские ничем не отличаются от наших…

– Ты что-то подметил, Бен? – удивился изрядной наблюдательности приятеля социолог.

Научный педант Нильсон, казалось, стал понимать более глубокий смысл, что есть крепкие выражения, – высказывание, но не имеет прямого назначения.

– Да-а, – протянул Нильсон, – по линии Лафейта, грузовик с мусором как-то заворачивал направо, мы с дочкой тогда от Сандерсов шлепали. То ли колесо спустило у водителя… в общем, завернув на бок, он умудрился снести стоявший на тротуаре мешок. Ерунды-ы всякой рассыпалось, банки какие-то, тюки кулечные, в общем, как там, мне напомнило тот случай.

Нильсон указал в сторону, откуда появился.

Остальное время друзья ехали молча. Фильчиган, словно уйдя в себя, казалось, заснул. Но то и дело время от времени поднимал веки, бросая взор на мчавшуюся впереди дорогу с беспокойной мыслью о том, чем обернется эта поездка, когда они прибудут на место.

Электронное табло часов, расположенных на телевизоре, показывало 13:42.

Дженнис, приняв душ, стерев с тела капли воды махровым гостиничным полотенцем, укутавшись в халат, не спеша подошла к окну. Отчего-то вид из окна ее больше успокаивал, даже когда снаружи шел дождь, или это была серость унылых домов одного из районов города, или это был день чрезмерного загрязнения фона. Вероятно, однажды, где она родилась в своем штате на границей с Нью-Мехико, ее мама, подведя дочку к окну, попросила взглянуть в окошко, когда на тот момент маленькая Дженни была чем-то напугана, и мама тем самым смогла ее успокоить. В то время снаружи закончился мелкий дождь, и капли нехотя сползали по стеклу, словно пытаясь задержаться и успокоить девочку.

Мобильный телефон завибрировал на развернутой постели.

– Алло, Стиви, я слушаю… Стив, мне сейчас не до твоих комплиментов, – сказала девушка серьезным тоном, но нежным голосом.

В последнюю минуту, выслушивания своего оппонента, девушка хотела сказать, что она недовольна обещаниями своего товарища, но сдержалась.

– Вуокли! – сказала она, умело сдерживая себя, – ты просто найди мне этих обалдуев, этого учительку, потом…

– Да, Стив, конечно… А сам как думаешь? – на ее лице появилось откровенное вдохновение, но с подозрительной улыбкой.

В дверь постучали. Дженнис насторожилась, она не ожидала в дневное время визит персонала гостиницы, но она на секунду ей пришло в голову, что Россия страна непредсказуемых. Она никогда за свои двадцать шесть лет и не задумывалась о странах, где валовой процент продукции составляет менее чем шестой номер, как в России. На свой пример оценки по мировому масштабу Дженнис однажды на период учебы интересовалась японской дилеммой территории спора о границах между частями суши народа «второго поколения»¹⁴.

– Ладно, Вуокли, я жду, – многозначительно ответила она. Но, отключившись, оставила телефон в руке.

Подойдя к двери, отреагировав на стук, открыв ее, она ожидала встретить другого человека. На пороге оказался высокого роста мужчина в шляпе и одежде в стиле шестидесятых годов, схожего из гангстерских фильмов, которые часто крутят по ТВ.

– Слушаю вас, – Дженнис через силу признавалась себе, что лишь любопытство заставляет выслушать этого человека.

Человек без смущения прошел на середину комнаты, развернулся, не расстегивая плащ, с задумчивым видом присел на край кровати, словно не замечая на ней разбросанный женский туалет.

– Вы интересуетесь папкой Аненербе? – спросил он, его взгляд исподлобья казался наивен на строгом вытянутом лице.

– Отчасти, – протянула девушка.

Хотя лицо незнакомца было доброжелательным и с ним хотелось даже чем-то поделиться, все же, взяв в себя в руки, она решила не выдавать свои мнения и планы по поводу своего здесь появления. Но человек не стал выспрашивать у нее. Напротив, его лицо погрустнело, и он едва заметно помотал головой, словно с чем-то соглашаясь.

– А, простите, вы, собственно, что-то хотели узнать? – заискивающе сказала Дженнис, глядя снизу вверх, когда гость уже был на выходе. Этим вопросом она хотела побудить незнакомца к откровению своего посещения. Его дружелюбная улыбка хладнокровного взгляда заставила девушку прикрыть махровым халатом полуобнаженную грудь.

– Извините, что потревожил, – сказал он, давая понять, что все равно ничего ей не скажет.

Дженнис недоуменно мотнула головой, бросив в сторону мобильный телефон, показав свое небезразличие к визиту. Но тут же, даже если она и желала что-либо придумать, выяснить, что это за человек, ей не удалось, в этот момент на кровати загудел мобильник. Девушка, быстро закрыв дверь, не успев проводить взглядом визитера, поспешила взять аппарат. Выслушав с минуту оппонента, она растянулась в улыбке, ей всегда было приятно принимать комплименты.

– Да, Стив. Да, дорогой. Я все помню. Э-э… – Дженнис обдумывала, что сказать своему другу, чтобы не настроить того против себя. – …С меня Пино менье¹⁵… Целую, кролик. Да. Привет Мопсу.

Отключив собеседника, Дженнис одной рукой скидывала халат, другой спешно выискивала в телефоне номер другого абонента.

– Да где ты, черт тебя подери… – выругалась она.

Наконец из динамика зазвучали гудки. Переключив на громкую связь, девушка, скинув халат, отчасти стала обнажена. Бросив телефон на кровать, она принялась что-то искать в походной сумке.

– Да, мисс Дженнис, – в динамике раздался голос ее помощника.

– Роберт, – говорила она, продолжая рыться в багаже, – бери тачку, через час чтобы у меня, я в каком-то мотеле напротив железнодорожной станции.

– Но, миссис Дженнис… – хотел что-то сказать Боб.

Девушка бросила свое занятие, переключила телефон с громкого динамика. Ее грудь среди развешанных штор, пропуская солнечный свет, освещал так, будто на ней декольте.

– Послушай, Роберт, мне неважно, как ты достанешь эту чертову машину в этом городе, на карточке у тебя достаточно денег, но мне нужен сильный двигатель, ты меня понимаешь?

Ее агент прокашлялся.

– Дело в том, мисс Дженнис, что приобретение простого «Рено» в фирме заняло полдня в подписании каких-то там бумаг. У них, видите ли…

– Боб!

– Да, мисс…

– Ты решил бросить работу?! – Дженнис не желала уделять ему время на разъяснения.

На той стороне снова послышалось редкое кряхтенье. Затем преунылый голос агента.

– Да нет…

Он знал, что в группе Вуокли платили хорошие деньги.

– Час! – утвердительно сказала девушка.

Вдруг она вспомнила, для чего сняла халат, нырнув в ванную, девушка вновь переключилась на громкую связь, расположив телефон на табурете. Ванна была почти заполнена водой.

– Хорошо, Роберт, а кстати, как там Шон или… – ее голос стал мягче. Она нащупала колпачок с жидкостью пенообразователя.

– Да, Фрэнк его зовут, – отреагировал ее помощник.

– А, Бобби, позвони лучше Майклу, – сказала Дженнис.

– Э-э, – агент не знал, радоваться ему или огорчаться. Впоследствии он заметил, что малолитражки здесь, в России, выгоднее покупать в таких командировках для пополнения его баланса.

– Хорошо.

– Час вам даю, ребята. Пока, – сказала она и полностью скрылась в заполненной пеной ванне.

Боб мог бы лишь догадываться по всплескам воды, что разговаривает с обнаженной Дженнис, в его голове был совсем иной расклад. Оставив напарника в больнице, хотя в особой мере медицинского обслуживания тот не нуждался, согласившись со своим гонораром, который ожидал его по возвращении домой, и соглашением на предложение одной из медсестер о встрече, всегда рассчитанный Роберт Дейли решил остаться на медпрофилактику по совету его новой знакомой.