Семь горных воронов

– Это вряд ли, у него отталкивающий шрам на лбу, – успокоил ее Эннобар. – А Лорна любит все красивое и заманчивое. Словом, женщина, как она есть.

– Плохо вы знаете женщин, – криво улыбнулась мать Воронов.

– Такие, как вы – редкость, – сказал Эннобар. – Смотрю на вас и понимаю, почему Аодх так вас боялся.

Леди улыбнулась чуть теплее.

–. и почему он вас так безумно любил, – закончил король.

Глаза леди приобрели цвет реки, покрытой зимним льдом.

– Это мне не интересно. Что ж, тогда завтра вечером, после ужина, Лорна сделает свой выбор.

– Хорошо, – кивнул Эннобар.

– А сейчас я пойду и повидаюсь с сыновьями, милорд.

Леди Ворон еле заметно поклонилась, подобрала подол платья и пошла к дверям. Эннобар долго смотрел ей вслед, вертя в руках кубок с вином.

Глава 7

Все братья встретились у дверей в покои матери. Старший, Мудрый и Белый пришли вместе, за ними явился Гордый, а Дикий, Красный и Младший уже стояли и ждали, пока их позовут.

После десяти лет разлуки братья с любопытством рассматривали друг друга. Странно было видеть лица из воспоминаний, подернутые туманом времени, смутно знакомые и в то же время чужие. Фамильное сходство у каждого в чертах преломилось по-особому, и теперь было интересно сравнивать и оценивать.

– О, вот и вся воронья стая в сборе, – первым широко улыбнулся Гордый. – Как вам, братья, столица нашего королевства? Простите, что не встретили с распростертыми объятиями, но все эти дворцовые порядки. Этикет, регламент и так далее.

– Мы очень рады всех видеть, – любезно ответил Красный Ворон. Его умные серые глаза внимательно разглядывали старших. – Дома вас не хватало.

– Не всем же сидеть при матушке, – поддел Гордый. – Некоторым мужчинам в роду приходится проливать кровь за своего короля.

Дикий Ворон вспыхнул и сжал кулаки, но Красный покосился на него, давая понять, что открывать рот не стоит.

– Братья, не обращайте внимания на сотника Гордого, – вмешался Старший. – Он сегодня либо опять встал не с той ноги, либо под ним конь захромал. Я искренне рад вас видеть. Как бы то ни было мы – одна семья, и я надеюсь, что ослабевшие за десять лет узы родства теперь будут восстановлены. Для короля вы гости, но для меня, Хранителя Большой Королевской Печати, братья.

Старший подошел и по очереди обнял гостей из родного дома. С Красным вышли полноценные объятия с похлопыванием по плечу, с Диким получилось лишь едва коснуться друг друга, а Младший застеснялся и неловко наступил брату на ногу, вызвав общие смешки.

Тут распахнулась дверь, и оттуда выглянул Ройле. Увидев, что все братья в сборе, он произнес:

– Милорды, миледи желает вас видеть.

– А это еще что за чучело? – рассмеялся Гордый Ворон, пропуская вперед старших братьев. – Чем вы его кормили? Сырыми быками вместе со шкурой, рогами и копытами?

Мать Воронов в простом сером платье из тонко выделанного льна сидела в кресле. Волосы были забраны в привычную сложную прическу, в ушах покачивались серьги из турмалина. Леди смотрела на входивших сыновей, задумчиво касаясь подбородка указательным пальцем правой руки, на котором мягко переливался перстень с большим сердоликом теплого осеннего оттенка.

– А вот и наша дорогая матушка! – распахнул объятия Гордый Ворон. – Сколько лет, сколько зим! Позволь припасть к твоей груди, по которой я так истосковался. Хотя, если я ничего не путаю, твоей груди-то мне и не досталось, у меня же вроде кормилица была?

– Я вызвала вас для серьезного разговора, и у меня не так много времени, чтобы смотреть на шутовское представление, – выпрямилась в кресле леди. – Замолчите и выслушайте меня.

– Ого! – рассмеялся Гордый, оборачиваясь на братьев, которые встали рядом в нескольких шагах от кресла. – Да матушка-то будет похлеще маршала Лаувена!

– Закрой рот, – сверкнула глазами леди.

– Тю! – удивленно присвистнул Гордый. – Разве так положено нежной маменьке обращаться с сыном, которого она не видала десять лет! А где же слезы умиления? Где положенные случаю женские причитания?

– Ройле, – леди чуть повернула голову к лесорубу, почтительно замершему возле ее левого подлокотника. – Пожалуйста, сделай так, чтобы мой четвертый сын больше меня не перебивал.

Гордый все еще улыбался, когда Ройле шагнул к нему. Четвертый брат был самым рослым из всех, но лесоруб возвышался над ним больше, чем на целую голову. Никто не успел и глазом моргнуть, как Ройле с быстротой крупного лесного хищника схватил Гордого за горло правой рукой и поднял вверх, одновременно перехватывая левой рукой его взметнувшуюся для удара левую руку.

Все братья застыли в молчании. Гордый был крупным мужчиной в самом расцвете жизненных сил, опытным воином, владевшим искусством борьбы. Он бешено сопротивлялся: пытался правой рукой разжать стискивающие его горло пальцы, вырвать левую руку из стального захвата, бил противника ногами.

Но Ройле стоял с каменным лицом, словно не ощущая тяжелых ударов, и медленно поднимал Гордого все выше, пока наконец тот не повис на его вытянутой руке, хрипя и задыхаясь. Лицо Гордого побагровело, глаза налились кровью. У Ройле же на лбу вздулись вены, а по вискам заструился пот, но это были единственные признаки того, что он прикладывает какие-то усилия. Лесоруб хранил глухое страшное молчание, и только глаза у него горели, словно у дикого зверя.

Ни один брат не пошевельнулся, чтобы помочь Гордому. Леди сидела, спокойно глядя на расправу, и ждала. Ройле начал медленно сжимать пальцы, и Гордый забился, как заяц в силках. Лицо его страшно исказилось, из стиснутого горла рвались клокочущие звуки. Ройле встряхнул его, а потом резко разжал обе руки и отступил. Гордый Ворон рухнул на пол и судорожно схватился за горло, растирая его, кашляя, захлебываясь и давясь воздухом.

Прозрачные льдистые глаза леди холодно наблюдали за его мучениями. Младший и Белый Вороны отвернулись, Старший смотрел в пол, Дикий – на свои сапоги, и только Красный и Мудрый с любопытством разглядывали жертву.

Наконец Гордый Ворон кое-как отдышался и вскочил на ноги. Лицо его еще не утратило зловещую красноту, волосы слиплись от пота в сосульки, на шее расплывались безобразные отметины. Он тер горло и смотрел на мать налитыми кровью и ненавистью глазами. Гордый открыл рот, но вместо слов вырвалось только сипение. Он скривился от боли и снова ухватился за шею.

– Спасибо, Ройле, – как ни в чем не бывало кивнула леди. – А ты умолкни и слушай. Я знаю, о чем ты думаешь: будь у тебя сейчас меч, ты бы разделал моего телохранителя, словно свиную тушу. Но меча у тебя нет, а без него все твои умения против Ройле бесполезны. Притихни, иначе я прикажу Ройле содрать с тебя штаны и выпороть как следует ремнем, если уж ты забыл, какое наказание получал в детстве, когда дерзил матери и выказывал непослушание.

Гордый Ворон дернулся, но потом опустил голову. Вид у него был жалкий, руки тряслись.

– Итак, я собрала вас здесь по очень важному делу, – не обращая больше на него внимания, произнесла леди. – Вы, мои старшие сыновья, живете при дворе и занимаете высокие должности, а потому лучше других знаете, что грядет война. Она будет долгой, кровопролитной и разорительной для всего королевства. Меня это волнует потому, что, если Эннобар проиграет, война затронет и Серые горы, а такого я допустить не могу. В горах наше родовое гнездо, и мы должны приложить все усилия, чтобы война туда не дошла. Завтра Эннобар проведет совет, куда вместе со мной пойдешь ты, мой старший сын.

Старший Ворон медленно кивнул.

– Однако нам нужно решить еще один вопрос, – продолжила мать. – Вы все прекрасно знаете, как были дружны ваш отец Аодх Ворон и король Эннобар. Но ко всеобщему горю, мой муж десять лет назад скончался от раны, полученной в поединке за честь короны, оставив короля без надежной опоры. Такой опорой предназначен стать один из вас. Тот, кто поведет к алтарю среднюю дочь короля, принцессу Лорну. Разумеется, им должен был стать ты, мой старший сын.

Мать Воронов в упор взглянула на Старшего. Тот нервно провел рукой по волосам и сказал:

– Миледи, я полностью осознаю свою вину, крайне раскаиваюсь и желал бы принести вам все возможные извинения.

– Оставь их себе, – перебила мать. – Что сделано, то сделано, и говорить об этом не имеет смысла. Так вот, раз мой первенец встретил свою судьбу, обойдясь без моего участия, то породниться с королем должен один из оставшихся. Мы с Эннобаром решили доверить выбор самой Лорне. Завтра вечером вы приедете в покои короля, и тот, кто понравится ей больше остальных, станет ее счастливым женихом.

Дикий и Красный переглянулись. Белый Ворон стоял с отсутствующим видом, Мудрый смотрел на мать со своей неизменной полуусмешкой. Младший открыл рот и уставился на леди во все глаза. Гордый все еще растирал горло.

– Да, конечно, – ответил за всех Старший. – Завтра я приведу братьев в покои Эннобара и подготовлю брачный договор.

– Отлично. А сейчас мне бы хотелось, чтобы вы все вместе пошли и посидели перед камином за приятной беседой, как и положено братьям. Мне же требуется отдых. Сегодня был тяжелый день, да и завтра предстоит непростой.

Леди кивнула и протянула руку. Все братья по очереди подошли и поцеловали узкую белую кисть, сопровождаемые пристальным взглядом Ройле. Последним шел Младший, он же и закрыл за собой дверь, покидая покои.

– Моя госпожа, надо позвать служанок или леди Маргарет? – спросил Ройле.

– Пока нет, – устало отозвалась леди. – У меня совсем не осталось сил, не могу даже с кресла встать. Чтобы дойти до кровати.

– Может, мне помочь вам? – простодушно предложил Ройле.

– Будь так любезен.

Мать Воронов откинула голову на спинку кресла и в изнеможении прикрыла глаза.

Ройле примерился, осторожно поднял ее на руки и отнес на постель. Усаживая госпожу на пышное ложе, Ройле краснел и старался не заглядываться на нее.

– Я так устала. – пожаловалась леди, берясь пальцами за пояс и распуская его. – А от женщин столько шума. Не мог бы ты снова помочь мне?

– Конечно-конечно, – поспешно заверил Ройле.

Леди села полубоком:

– Расшнуруй мне платье.

Ройле сначала попытался взяться за дело стоя, но при его росте это было неудобно, а потому великан тоже присел на ложе, заскрипевшее под его тяжестью. Бывший лесоруб осторожно потянул шнуровку, боясь сделать неловкое движение и порвать ее. Лоб его покрылся потом, щеки покраснели от волнения. Ройле сопел и осторожно тянул шнурки.

– Можно не так трепетно, – усмехнулась госпожа, завела руки назад и быстрыми резкими движениями распустила всю шнуровку. – А теперь помоги мне его снять.

Ройле, следуя указаниям, помог леди Ворон избавиться от верхнего платья. Под ним было шелковое нижнее, крепившееся только на поясных завязках. Второе платье леди сняла сама, оставшись в едва доходившей ей до колен тонкой льняной рубашке с открытыми руками и низким вырезом.

– Ну, видишь, не так уж это все и сложно, – заметила леди, бросив по очереди оба платья на стоявшее у изголовья кресло. Потом она сняла тяжелые серьги и медленно распустила волосы.

Откинувшись на постели, мать Воронов устроилась на высоких подушках, сунув серьги под одну из них, и прикрыла веки. Ройле стоял над ней, рассматривая нежную, словно яблоневый цвет, кожу, упругую грудь, вздымавшуюся в вырезе рубашки, и округлые колени. Леди блаженно вздохнула и чуть раздвинула ноги. Рубашка поползла, задираясь, и обнажила стройные бедра. Ройле стало жарко – пот лился с него градом, но он не смел пошевелиться, чтобы утереть его.

– У меня все болит, – леди открыла глаза и посмотрела на него взглядом, полным непереносимого страдания. – Особенно шея. У тебя такие сильные пальцы, не мог бы ты слегка размять ее?

– Конечно, – сглотнул Ройле.

Его огромные грубые ладони несмело потянулись к шее госпожи. Ее кожа и на ощупь была словно лепестки цветов. Серые, чуть помутневшие глаза глядели на краснеющего Ройле в упор.

– Скажи, а у тебя есть невеста? – спросила госпожа вкрадчивым, медвяным голосом, от которого у Ройле по всему телу прокатилась волна мурашек.

– Ну, так-то мне отец присматривал, и даже сговор готовили, да все откладывали из-за денег, – ответил Ройле, мягко разминая леди шею. Подушечки пальцев покалывало. – У меня две сестры, и надо было сначала их замуж выдать, чтобы с приданым, а то бы в девках остались. Потому со мной отец и не торопился.

– А ты любишь свою невесту?

Ройле замер: узкие ладони мягко легли ему на руки.

– Так-то она вроде хорошая девушка. – пробормотал великан. – Я, правда, ее особо не знаю, я же сызмальства с отцом в лес ходил, мне особо некогда было с девушками миловаться, я с топором больше.

– Это. так мило, – томно протянула госпожа, и ее губы, вдруг оказавшиеся очень близко, слегка задели щеку Ройле.

С виду Ройле был сущее бревно, но суровая жизнь в лесу развила в нем острый ум и находчивость. К тому же красота леди Ворон способна была пробудить желание даже в столетнем старце, а Ройле только недавно исполнилось семнадцать.

Как он избавился от одежды, Ройле потом и не вспомнил. На вкус губы госпожи были словно молоко и мед, а когда ее ногти впились ему в спину, Ройле окончательно перестал понимать, на каком свете находится.

Леди прикусила ему кожу на плече и задушено мычала, стараясь сдерживать стоны, пока ложе мерно скрипело в такт их слаженным движениям. В запале Ройле наставил своей госпоже синяков по всему телу, но в пылу любовной борьбы они этого не заметили. Опыта у Ройле не было никакого, но с помощью леди он каким-то чудесным способом сразу разобрался, что да как, и вскоре вдавил госпожу в постель и охнул ей в ухо, зарывшись носом в пышные волосы.

Леди немного полежала не двигаясь, потом завозилась под Ройле и спихнула его с себя на постель. Волосы у нее растрепались, как у ведьмы в осеннюю бурю, губы вспухли, а лицо так и сияло. Рубашка была в полном беспорядке, но госпожа не обращала на это ни малейшего внимания.

Ройле смотрел на нее и не мог признать в этой внезапно расцветшей женщине холодную и жесткую леди Ворон. Тем временем госпожа сыто потянулась, сладко-сладко, вся затрепетав от макушки до пяток, открыла глаза и посмотрела на него сверкающими веселыми глазами. Внезапно щелкнула Ройле по носу и захохотала, стуча пятками по кровати и колотя руками по подушкам.

Ройле смотрел на нее опешив: не лишилась ли госпожа рассудка?

– И даже не вздумай сейчас ничего сказать, – сквозь смех выдавила леди, всхлипывая и моргая мокрыми от слез ресницами. – Просто лежи и молчи.

Ройле никогда бы не посмел ослушаться своей госпожи.

Глава 8

Королевский совет начался за час до полудня. За столом сидели Эннобар, леди Ворон, маршалы Лаувен и Рейстед, Хранитель Королевской Печати, лорд главнокомандующий Бран, лорд-казначей Роден, лорд-старший советник Прент и старший полководец королевской гвардии Роланд. Все они с легким недоумением косились на невозмутимую мать Воронов.

– Итак, друзья мои, я собрал вас на важный военный совет, – начал Эннобар. – Сорок шесть лет назад в сражении у Каменной реки мой отец разбил армию короля Лугайда.

– Помню, помню, – проворчал лорд-старший советник по прозвищу Вепрь.

Когда-то лорд Прент был лучшим мечом королевства. О его подвигах слагали хвалебные песни и баллады. В сражении при Каменной реке Прент удержал королевское знамя – один против трех первых клинков Лугайда.

Сейчас же Вепрь приближался к порогу восьмого десятка. Его мощная фигура расплылась, нос разбух от злоупотребления вином, глаза слезились, руки тряслись. Прента мучили старые раны, особенно та, где засел кончик стрелы, попавшей в правую подмышку.

Наконечник застрял в легком, и целый месяц Прент не вставал с ложа, харкая кровью, пребывая между жизнью и смертью. Но могучее здоровье и несгибаемый характер помогли Вепрю выжить. Он не только оправился, но и снова стал принимать участие в военных походах и турнирах.

– Остальные это вряд ли помнят, – мягко заметил Эннобар. – Сорок шесть лет у нас был какой-никакой мир, но сейчас Брес, внук Лугайда, который запутался в собственных проблемах и никак не может призвать к порядку своих вассалов, пошел у них на поводу. Месяц назад приезжали его посланцы и поднимали вопрос о возвращении Аутилиума со всеми прилегающими землями. Переговоры, как вам опять же известно, кончились ничем. С тех пор у нас есть все основания полагать, что Брес готовится к войне. Я считаю, нам надо нанести опережающий удар. Армия пополнилась новобранцами, которые уже прошли первую подготовку. Все воины вооружены за счет короны, всем выдана новая форма, подготовлены осадные орудия. Казна полна. Словом, я хотел бы узнать ваше мнение, ибо мое таково: пока мы готовы, нужно бить первыми.

Едва Эннобар замолчал, как подал голос лорд-казначей Роден – полный мужчина среднего роста. Его голубые большие глаза смотрели слегка сонно.

– Милорд, вы правы, – медленно заговорил он. – Однако война – дело дорогое. А у нас, как известно, возросли расходы по выплатам пенсий ветеранам, дороги нуждаются в ремонте, к тому же немалые средства ушли на устроение празднеств в этом году.

– Ты предлагаешь из-за ветеранов войну отложить? – взорвался Роланд. – Да сейчас лучшее время. Все уже забыли про старую войну, парней бабы нарожали крепких, здоровых, все в армию хотят, стоит объявить о наборе – коней и мечей не хватит!

– Все эти крепкие парни отличаются здоровым аппетитом, – Роден посмотрел на старшего полководца. – Кормить их придется за казенный счет, да еще жалованье выплачивать, а если они погибнут, то содержание их вдовам. Также придется нести расходы по вооружению, снабжению фуражом.

– Вот в таких, как ты, нет ни капли гордости за свою страну и короля! – заорал Роланд. – Жиром заплыл, в купца превратился! Тебя бы ко мне в полк, я бы тебе живо показал фураж!

– Не нужно ссориться, – осадил Роланда Эннобар. – Мы сейчас говорим о том, что война неизбежна. Мы решаем, как войти в нее с наибольшей выгодой и наименьшими потерями для Таумрата.

– Собрать армию, форсированными темпами перейти границу, ударить по Терифорду и прихватить Бреса за зад в его купальне, – снова влез Роланд, встряхивая своей растрепанной каштановой гривой.

– Лорд Роланд, выбирайте выражения, здесь же присутствует леди, – проворчал Прент и глухо закашлялся.

– Вижу, и это мне непонятно, – дерзко ответил Роланд. – Что на военном совете делает женщина? Простите, миледи, это я не про вас лично, а вообще.

– А вообще, Серые горы могут выставить семьдесят тысяч вооруженных воинов, – ответил Эннобар. – Вы знаете еще кого-нибудь, кроме Лирана, кто способен дать нам такое войско?

Леди мило улыбнулась Роланду в наступившей тишине.

– Кроме того, именно леди Ворон принесла известия о том, что король Брес вовсю готовится к войне, – с нажимом произнес Эннобар.

– Откуда же у нее эти известия? – насмешливо спросил Роланд, ощупывая оценивающим взглядом фигуру матери Воронов. – Сорока на хвосте принесла? Во всяком случае, лорд-канцлер Горан таких сведений от своих разведчиков не получал. Он же только недавно приходил к вам с докладом, милорд?

– Ворон принес, – вкрадчиво улыбнулась леди, впервые нарушив молчание.

– Ну, как ворону-то не поверить? – фыркнул Роланд. – Вот, скажем, ваш сын, Гордый Ворон, отличается невероятной честностью: как из борделя вернется, так всю истинную правду выкладывает, скольких оприходовал да в каких позах.

– Лорд Роланд! – Эннобар побагровел до корней волос. – Либо вы принесете извинения, либо покинете Совет!

– Приношу свои извинения, – сразу скис Роланд. – Отвык, знаете ли, дело с высокородными госпожами иметь. Я все больше с гвардейцами, а с ними лоск быстро осыпается.

– Лорд Роланд, я запрещаю вам говорить до конца собрания, – оборвал его Эннобар.

Теперь настал черед Роланда краснеть и стискивать зубы.

– Я тоже считаю, что надо действовать на опережение, – сказал маршал Рейстед.

У него были жесткие, умные глаза цвета черненой стали и обритый наголо череп с неприятным шрамом слева. Шрам напоминал уродливое пятно проказы – сплошные вздутые рубцы. Такой след оставила булава противника в одной из приграничных стычек на заре карьеры Рейстеда. С тех пор волосы с этой стороны не росли, а потому он брил череп наголо.

– Предлагаю голосование.

Эннобар медленно поднял руку вверх. За ним потянулись и остальные. Не подняли руку только казначей и Прент.

– Ты тоже против? – удивился Эннобар.

– Я думаю, что с войной спешить не стоит, пока нет более достоверных известий, – твердо ответил Прент. – Нужны донесения разведчиков.

– Они будут на днях, – процедил сквозь зубы Рейстед.

– В любом случае мы начинаем подготовку к войне, – заключил Эннобар. – Надо обсудить все подробно, чтобы завтра, когда прибудет наш союзник Лиран, уже иметь первоначальный план кампании.

– Мне нужно время, чтобы подсчитать расходы, – произнес Роден.

Эннобар взглянул на него:

– Расходы подсчитаем мы. А ты выдашь деньги. И еще надо заняться общей ревизией. Понять, сколько можно потратить, чтобы страна не обнищала.

– Как повелит мой король, – поклонился Роден, пряча глаза.

* * *

Лорна весело шла за воспитательницей Нонной в покои отца. Ей нечасто доводилось там бывать. Обычно Эннобар сам приходил в детские комнаты, либо отец с дочерью встречались в покоях королевы. Лорну пышно нарядили и красиво причесали, и это наполняло сердце предчувствием какого-то неожиданного праздника.

В комнате для приемов Лорна с удивлением увидела кроме отца семерых мужчин и одну женщину. Некоторых она знала: тут был Гордый Ворон, по которому втайне сохли все высокородные девушки, да и не высокородные тоже, Хранитель Печати, который всегда казался ей очень церемонным и неприступным, Мудрый Ворон, которого она панически боялась, и – тут Лорна радостно улыбнулась – Белый Ворон. Тот, кто спас ее в башне и теперь был ее другом. Остальных Лорна не знала, и все они девушке не понравились. Особенно женщина с холодными серыми глазами и красивым, но надменным лицом.

При виде Лорны шестеро мужчин почтительно поклонились и выстроились в ряд. Напротив них оказались король Эннобар, сидевший в большом кресле, леди Ворон – она стояла – и Хранитель Печати.

Отец протянул девочке руку.

– Милая Лорна, подойди ко мне.

Принцесса отвесила всем присутствующим учтивый и очень изящный поклон, подошла к отцу и взялась обеими ладошками за его широкую ладонь.

– Дорогая моя, – ласково обратился к ней отец. – Ты же знаешь, что моим лучшим другом был Аодх Ворон?

– Да, милорд, – отозвалась принцесса. – Вы с ним дружили с детства, а потом он получил рану и умер.

– Все так, – кивнул Эннобар. – Но вот это – Вороны, сыновья моего друга Аодха. И мы с их матерью, леди Ворон, решили породниться. Один из них станет твоим мужем.

– Да-а? – широко раскрыла глаза Лорна, разглядывая мужчин. – А кто?

– Решать тебе, – пояснил отец. – Можешь выбрать того, кто больше всех нравится. Он и станет твоим мужем.

– Правда? – обрадовалась Лорна. – Я могу выбрать, кого захочу?

– Да, – Эннобар погладил дочь по щеке. – Можешь выбрать самого красивого из них, даже Гордого. Отказа ты не получишь.

– Спасибо, милорд, – Лорна в порыве чувств прижалась к отцу, а потом без колебаний развернулась, быстрым шагом подошла к Белому Ворону, с отсутствующим видом стоявшему в самом конце ряда, и ухватила за руку.

Лица матери Воронов и короля Эннобара одинаково вытянулись от непередаваемого изумления. Не меньше был поражен и Старший Ворон – он даже слегка приоткрыл рот.

Мудрый брат наблюдал за разыгравшейся перед ним сценой, как за скучным представлением, в сюжет которого внезапно вплелась новая увлекательная линия. Гордый сверкнул глазами и ухмыльнулся.

– Вот этот, милорд, – для пущей ясности пояснила Лорна, глядя на окаменевшего альбиноса. – Я хочу в мужья лорда Белого Ворона.

Леди Ворон выронила сумочку, которую держала в руках. Король Эннобар весь пошел алыми пятнами. Но Лорна ничего не замечала. Она глядела на альбиноса снизу-вверх своими сияющими светлыми глазами и счастливо ему улыбалась.

– Лорна, дочь моя, – собрался с духом Эннобар, – это. Ты можешь выбрать любого. Посмотри, как красивы другие братья.

Дочь повернулась к нему:

– Да, я поняла, ты хорошо объяснил. Я могу выбрать любого, я и выбрала. Белый Ворон – самый красивый и хороший из всех. Мы станем мужем и женой, как и положено высокородным.

– Но почему именно этот? – король не выдержал и вскочил на ноги.

– Ну. – ненадолго растерялась принцесса, – потому что он мне нравится.

– Милорд, это зашло слишком далеко, – негромко сказала леди Ворон. Лицо ее превратилось в белоснежную маску. Только глаза горели от скрытой ярости. – Давайте закончим.

– Лорна. – на Эннобара было жалко смотреть, но он не сдавался. – Возможно, ты передумаешь. Посмотри как следует.

– Что вы, милорд! – возмутилась его дочь. – Разве достойно высокородной леди так метаться с выбором? Вы сами учили меня, что короли своих решений не меняют. Я уже выбрала – лорд Белый Ворон станет моим мужем.

– Боюсь, это невозможно, – строго произнесла мать Воронов и скользнула вперед. Ее сильные пальцы сжали плечо принцессы.

– Что вы делаете? – вскрикнула Лорна, когда леди отдернула ее от альбиноса. Безвольная теплая ладонь выскользнула из детской ручки.

– Вашему высочеству больше нельзя здесь оставаться, вам следует отправиться к себе, – произнесла леди, холодно смотря на принцессу.

– Но я не хочу! – Лорна выдернула руку, бросилась к альбиносу и прижалась к нему всем телом. Широко раскрытыми и потемневшими от волнения глазами она глядела то на леди Ворон, то на Эннобара. – Мой отец-король сказал, что я сама могу выбрать и что мне не будет отказа. Зачем вы встреваете? Это вам надо уйти!

– Лорна, ты ведешь себя недостойно высокородной, – перебил ее Эннобар. На щеках у него заиграли желваки.

– Отец! – Принцесса вдруг залилась слезами. – Но ты же сам обещал! Ты сам сказал! Ведь короли не меняют своих решений!

– Иногда королям приходится менять решения, – вмешалась леди Ворон. – Милорд.

– Госпожа Нонна! – крикнул Эннобар, и в покои быстрым шагом вошла испуганная воспитательница. – Пожалуйста, сопроводите принцессу в ее покои.

– Но я не хочу! – рыдала Лорна, отчаянно цепляясь за Белого Ворона. – Вы мне обещали! Не надо! Пожалуйста, отец! Нет, нет!

Эннобар смотрел на дочь, и его посиневшие губы крупно вздрагивали. Леди Ворон снова схватила рыдающую принцессу за плечо, и, как та ни сопротивлялась, оторвала от сына. Нонна подхватила отбивающуюся девочку и потащила вон.

– Пожалуйста! – визжала Лорна, захлебываясь слезами и упираясь из всех сил. Она устремила мокрые от слез глаза на своего избранника. – Лорд Белый Ворон, пожалуйста, ну скажите им, что я буду вам хорошей женой! Я правда буду хорошей женой! Пожалуйста!

На лице альбиноса застыло выражение крайнего страдания. Ногти до крови впились в ладони. Третий брат старался сохранять внешнее спокойствие – но тут не выдержал и он.

– Милорд, – обратился Белый к Эннобару сквозь крики принцессы. – Вы же понимаете, что это всего лишь каприз, причуда маленькой девочки. Не стоит ругать ее за такой необдуманный поступок.

Леди Ворон метнула на сына такой взгляд, что казалось, волосы альбиноса вспыхнут. Эннобар не ответил, а Нонне наконец удалось выволочь бьющуюся в истерике принцессу за дверь.

Эннобар провел трясущейся рукой по лбу и прошелся по покоям.

– Можете все убираться вон, – бросила леди сыновьям. – Кроме тебя и тебя.

Старший Ворон молча кивнул, Белый просто остался на месте. Остальные потянулись к выходу. Проходя мимо альбиноса, Гордый прошипел:

– Я с удовольствием влепил бы тебе оплеуху, но ты и этого не достоин.

Белый дернулся всем телом, словно от удара, но губы его остались сомкнутыми.

– Вот поэтому никогда нельзя доверять выбор Небесам: они могут выбрать то, что совершенно не годится для земли, – сдерживая злорадство, сказала мать Воронов посеревшему Эннобару.

– И что теперь? – глухо спросил король.

– Теперь мы заключим брачный договор, в который впишем имя Лорны и титул лорда Ворона, оставив пустое место перед ним, – решительно заявила леди. – А имя жениха внесем уже после войны. Мало ли, что может случиться. Но во всяком случае у нас всегда будет выбор и всегда под рукой окажется нужный Ворон.

Эннобар посмотрел на нее – и медленно кивнул, соглашаясь. Старший Ворон составил договор, и все трое поставили под ним свои подписи. Хранитель достал приготовленную заранее тяжелую золотую печать с портретом и гербом короля и приложил к договору.

– Дело сделано, – леди знаком показала, чтобы Старший убрал договор. – Разрешите вас оставить. А ты иди за мной.

Белый Ворон послушно отправился следом за матерью. Снаружи к ним присоединился Ройле. Леди не проронила ни слова до самых своих покоев. А в покоях обернулась к сыну и выпалила:

– Небеса покарали меня дважды: в день, когда меня выдали замуж, и в день, когда я извергла из своего живота тебя. Сегодня они чуть не посмеялись надо мной в третий раз, но больше я этого не допущу. Ты сегодня же должен уехать из дворца и вернуться в Твердыню Воронов.

– Да, миледи, – поклонился альбинос, глядя в пол.

– Возьми у Каэрвена двадцать золотых на дорогу и воинов для сопровождения, – велела мать. – И оставайся в замке до моего возвращения – полновластным лордом и законным хозяином. Лето на исходе, пора горячая, нужна хозяйская рука, да и мне требуется свой человек на Вороньем престоле, если война вдруг застигнет меня в столице. Ты все понял?

– Да, миледи, – снова поклонился Белый сын.

Миледи какое-то время сверлила его взглядом, а потом кивнула:

– Иди.

Белый Ворон послушно повернулся и вышел из покоев. Он прошел к себе, сел в кресло и обвел пустым взглядом привычную обстановку. Третий брат прожил здесь десять лет, оброс вещами, книгами, мебелью, и вот сейчас надо за несколько часов отобрать самое важное, а остальное бросить. Уйти, покинув привычный дом, уклад, круг знакомств, пусть узкий, но милый сердцу.

Белый Ворон поднялся и походил туда-сюда по комнате. Все ценное и нужное взять не получится, это очевидно. Тогда альбинос открыл комод и попытался сообразить, какой одеждой следует запастись в дорогу.

Платье для парадных приемов и официальных визитов он трогать не стал. Взял запасной плотный плащ, кожаный, длинный, с подбивкой из волчьего меха. Отобрал три комплекта ежедневной одежды, в которой ходил к больным. В один облачился, еще два убрал в сумку.

Долго перебирал пузырьки и флаконы с настойками и препаратами. Решил взять с собой самые редкие и дорогие. Увязал в мешочек несколько безделушек – кольцо, подаренное одним вельможей за оказанные услуги, – яркий янтарь в серебряной оправе; расшитый мелким жемчугом и крошечными рубинами пояс; тяжелый золотой браслет, старинный, с вычурными узорами. Вещь приглянулась ему в лавке собирателя древностей, и продавец с острым взглядом уверял, что это не только украшение, но и сильный оберег.