Читать книгу: «Везунчик», страница 2

2. Всевидящая.

И пыхтящая от жгучего нетерпения, чаровница потащила Кузена за собою на довольно привольную дубовую кровать. То, что произошло с Ромой на ложе, он ни за что бы не назвал ни колдовством, ни волшебством, ни даже слегка беловатой магией. Несмотря на то, что знахарка имела весьма роскошные формы, хмельной запашок из её златых уст не располагал её клиента к каким-либо возвышенным чувствам. Но жажда жизни заставляла Рому раз за разом исполнять все инструкции поднаторевшего в снятии колдовства экстрасенса. Мой двоюродный брат был потрясён тем разнообразием действий, которые нужно было совершить для реанимации его повреждённой ауры. По всей видимости, его энергетическое тело оказалось безмерно загрязнено демонической порчей и преднамеренным сглазом. Во всяком случае, чудодейственные процедуры длились два с половиной часа, а, может быть, и того больше.

В конце концов, программа магической реабилитации была полностью завершена. И Кассандра ласково проворковала Роме на ушко, что нужно сделать для полной фиксации защитного чародейства. Кузен чересчур резко вскочил с кровати и чуть было не свалился с копыт от полного изнурения. Но собрав свою волю в железный кулак он принялся собирать по углам разбросанную ведуньей в экстазе одежду.

– Ты куда это собрался?! – вытаращилась на торопыгу округлившимися глазищами гадалка.

Ромины очи выпучились от удивления побольше, чем у его опекунши.

– Как куда?! Выполнять твоё поручение! Ты же сама сказала, что жизнь моя повисла на тоненьком волоске! – пролаял Кузен, натягивая на голое тело штаны и рубаху.

– А деньги?! – недоумённо захлопала ресницами Кассандра.

Рому так и подмывало сказать, что благородные гусары даже за такое безбожное извращение денег не берут. Однако он убоялся, что ведьма тотчас же его превратит в маленького и зелёненького царевича-лягушонка.

– Деньги доплачу потом! Ведь смерть может настигнуть меня даже в тот миг, пока я буду отслюнявливать тебе купюры!

– Имей в виду, несчастный блудливый кролик! – прорычала взбешённая колдунья. – То, что произошло с нами в постели, не является ни благодарностью, ни авансом, ни даже частью оплаты! Это был магический акт по очистке тебя от умертвляющей враждебной энергии чернокнижника! Ты разве не допёр, что я вытащила из тебя через пот и семья всю чёрную энергетическую грязь, и полностью взяла её на моё тело?! Так что ты даже представить себе толком не можешь, чем и насколько теперь мне обязан! Ты же не хочешь, безмозглый придурок, чтоб я возвратила всю эту мерзкую гадость на прежние место?!

– Я к вечеру за всё тебе сполна заплачу! – крикнул из двери Рома, запихивая трусы и майку в карманы. – Но сейчас я не имею ни малейшего права терять ни единой драгоценной минуточки! Кстати, милая, ты обязана мне сделать существенную скидку! Очевидно, вчера ты снимала порчу и сглаз с какого-то алкаша, и часть его энергетической грязи перешла и в мою ауру! Так что сейчас мне волей-неволей, а надобно выпить грамм триста-четыреста натуральной немировской водки!

И Кузен вприпрыжку помчался в районное управление внутренних дел и аннулировал своё заявление об изнасиловании. На его сердце сразу же стало легче и интуиция ему подсказала, что никаких осложнений у него уже больше не будет.

Когда усталый Рома добрёл до дома своего тестя, где в то время и проживал, то увидел рядом с калиткой новенькое двадцатилитровое ведро. Вероятно, какой-то легковесный транжира бросил довольно добротную вещь, показавшуюся ему абсолютно ненужной. Кузен с любопытством заглянул вовнутрь сосуда и увидел там нечто весьма и весьма необычное. Точнее говоря, в ведре находился комплект обычных предметов, а необычным было их странное сочетание. На дне лежали: полнотелый силикатный советский кирпич, начатая пачка соли и обрывок обгоревшего электрического провода с выключателем на конце. Там же лежал ключ от зажигания, похоже, какого-то грузового автомобиля. Рома вытащил из ведра небольшой бумажный листочек, который оказался билетом на рейсовый теплоход на Потёмкинский остров. Дата на нём совпадала с тем самым днём, когда Рома чуть было не захлебнулся в днепровской водице.

Кроме того, в ёмкости оказались: моток прочной бельевой верёвки, ледоруб и бутылочка крысиного яда. Лично по моему мнению, это были атрибуты какой-то задуманной, но так никогда и не сыгранной пьесы.

У Кузена появилось зыбкое поползновение оттащить всё это в следственный отдел и потребовать снять со всех этих улик отпечатки пальцев. Но он вовремя спохватился и безнадёжно махнул рукой на это опасное и бесперспективное мероприятие.

С тех пор золотые часы лежат у него дома в укромном местечке, а история о битве с главарём банды неуловимых грабителей всплывает лишь после того, как Рома напьется до полной потери самоконтроля.

– Слушай, Стёпа! А ты случайно не был знаком с капитаном Врунгелем? – наконец-то, не выдержал я вычурной трепологии гиганта.

– А он что, тоже в «Беркуте» служил? – ответил вопросом на вопрос гигант, но неожиданно глаза его прояснились. – Постой, постой! Ты, наверное, имеешь в виду старшего следователя Суворовского РОВД?

– Нет. Этот талантливый человек, кроме своего основного рода занятия, подвязался ещё и на литературном поприще, – проинформировал я друга.

– А-а-а. Так он тоже стихи сочиняет, – понимающе закивал Степан.

– Нет! Но он рассказывал весьма захватывающие и правдивые истории о своих невероятных приключениях! – «подковырнул» я исполина. – Так что все простофили и ротозеи по какой-то неведомой причине ему безоговорочно верили!

– Твои пошлые и вульгарные намёки, Василий, меня абсолютно не трогают, – гордо ответил Степан, но по его тону я догадался, что он всё-таки обиделся. – Вот так и доверяй какому-то неблагодарному маловеру самые сокровенный тайны своей жизни!

– Но ты ведь уже более получаса расписываешь мне похождения своего непутёвого двоюродного братика Ромы, – посетовал я, но тут же выказал своё любопытство: – Кстати! А у Ромы действительно прекратились все его неприятности, и расплатился ли он с всемогущей Кассандрой Савельевной?

– У Кузена действительно всё в жизни наладилось и, казалось, что Фортуна снова повернулась к нему фасадом, – хитровато ухмыльнулся гигант, почёсывая подбородок. – Но с Кассандрой Савельевной он никак не отваживался рассчитаться. Во-первых, его давила жаба, что он сам не догадался забрать заявление после первого же тревожного «звоночка». Во-вторых, он очень сильно опасался, что при расчёте целительница пожелает для гарантии очистить его карму вторично. А ослабленный организм моего братика мог и не выдержать таких запредельных космических перегрузок. Но зато он растрепался по всему городу о том, как Кассандра помогла ему избавиться от порчи чёрного мага и сглаза целого полчища злобных завистников. Как оказалось, все друзья и знакомые Ромы так же особой неразговорчивостью не страдали. Слава о всевидящем экстрасенсе и даровитом целителе мгновенно распространилась по всей Украине.

Только через три недели Рома почувствовал, как совесть начала очень слабенько шевелиться где-то в районе его промежности. Ему стало чудиться, что процедура очищения от скверны была вовсе не такой уж неприятной и мучительной. И если перед сеансом принять соответствующую дозу алкоголя, то этим можно нивелировать ароматы из утробы его страстной целительницы. Кузен исходил из железного принципа, что два зелёные змия друг другу плохо пахнуть не могут.

Сластёна отправился к дому Кассандры, но у её обычно пустынного подворья стояла густая толпа взволнованных посетителей. Кузен было сунулся в обход длинной очереди, но его вышвырнули со двора изрядно разгневанные пациенты. Какой-то сердобольный старичок посоветовал Роме записаться на приём к прорицательнице у её нового секретаря-распорядителя. Моему братцу указали на времянку, на двери которой была пришпилена табличка «Запись на приём».

– Сейчас я позвоню по только мне известному телефону, и меня тут же примут без какой-либо проволочки! – громогласно заявил самонадеянный Кузен и вытащил из кармана свой мобильник.

Все присутствующие изумлённо вылупились на такого солидного, важного и состоятельного клиента. Видно, их страшно поразило то, что он пришлёпал пешком, а не приехал на фаэтоне или стреч лимузине.

– Кассандра?! Это я, твой друг Рома! – надменно провозгласил в микрофон знающий себе цену нахал. – Мне хотелось бы воздать тебе должное за твои неоценимые услуги! Но какие-то наглые и подозрительные типы не допускают меня к твоему телу!

Кузен включил мобильник на громкую связь, чтоб все окружающие слышали реплики его близкой подружки.

– Не нужна мне твоя запоздалая щедрость, – послышался холодный и жесткий голос гадалки. – Лучше отдай свои жалкие деньги в сиротский приют или на реставрацию Кладбищенской церкви. А воздавать людям должное нужно вовремя, когда они от тебя этого ждут. У меня нет ни времени, ни желания, чтобы общаться с брехливыми и неблагодарными субчиками.

Рома тут же выключил громкую связь и подобострастно залебезил в телефонную трубку:

– Кассандрочка! У меня неожиданно возникли непредвиденные обстоятельства! И мне понадобилось много времени, чтобы урегулировать все не терпящие отлагательства проблемы! Но сейчас уже всё утряслось, и я полностью в твоём нераздельном распоряжении!

– Поздно, мой шкодливый, деловитый дружочек, поздно, – с едва скрываемой горечью ответствовала ведунья. – Благодаря твоему бескостному, болтливому язычку, моя клиентура за последние три недели удесятерилась. Всё моё рабочее время поминутно расписано на три с половиной месяца вперёд. К тому же есть много состоятельных клиентов, которых за особо щедрую плату я готова принять и во внеурочное время. Извини, но меня уже с нетерпением дожидается очередной посетитель.

– Милая моя девочка! Посетители могут и денёчек-другой переждать! – заюлил Кузен и попытался нажать на болевую точку колдуньи: – Я тут принёс марочного массандровского шампанского и бутылочку Наполеона. Самое время отметить успех нашего общего дела!

– Я больше не употребляю спиртного, так как это несовместимо с моей работой! –резко отрезала Кассандра, но неожиданно голос её смягчился. – После того, как ко мне потоком хлынули больные и страждущее, я осознала, что целительство – это моё истинное предназначение. Я получила этот Божественный Дар, чтобы всецело служить людям.

– Кассандрочка! – захныкал Кузен, тщась надеждой, что его пассия просто ломается и капризничает. – Это ты или же тебя какие-то сверхъестественные силы подменили?

– Меня подменили, – сухо ответила чаровница. – И возврата к прошлому уже никогда не будет.

– Но мне срочно необходим твой мудрый и дельный совет, – в панике заскулил Рома, понимая, какая шикарная грудь ускользает из его загребущих ручонок.

– Позвони где-то ближе к рождественским праздникам, – не очень-то и уверенно обнадёжила Кузена колдунья. – Может быть, мне и удастся найти маленькое окошко в моем слишком плотном и перегруженном графике. А дельный совет я могу дать тебе прямо сейчас. Бахвальство и неблагодарность наказываются не колдунами, не магами, не людьми, а непостижимыми и всемогущими Высшими Силами. И эти вездесущие Силы неумолимы, безжалостны и бесстрастны. Избежать их кары можно лишь живя по законам нашего мира, которые написаны отнюдь не царями, не президентами и не пророками. А эти законы не всегда совпадают с моралью и кодексами, по которым живёт основная часть человечества. И уноси поскорей из города ноги, покудова голова твоя ещё целая и невредимая. Моя интуиция мне подсказывает, что до счастливого Рождества ты можешь и не дожить. Прощай, мой шаловливый и ветреный друг.

Кассандра бросила трубку, и пристыженный Рома удалился с подворья ясновидицы под насмешки и улюлюканье её многочисленной клиентелы. Но не успел он отойти от калитки даже на десяток шагов, как все измывательства и издёвки пациентов словно ножом обрезало. У Кузена от волнения ёкнуло сердце, – и на его лице заиграла лучезарная и торжествующая ухмылка. Он был уверен, что раскаявшаяся Кассандра выскочила из дома и, раскрыв объятья, бросилась за покорившим её сердце мужчиной. Однако, круто обернувшись, обольститель чародеек осознал, что внимание посетителей привлекла совершенно иная персона.

Из времянки вышел стройный мужчина среднего возраста в старомодном, но безупречно сидящем на нём сером костюме. Своим аскетическим ликом с аккуратными усиками и бородкой он больше походил на разоблачившегося батюшку или монаха. Однако его можно было бы смело принять и за доктора медицины, позабывшего одеть свой белоснежный халат. За мужчиной мелко семенила по виду забитая сельская женщина из какого-то довольно отдалённого от Херсона села. Её застиранное одеяние и поношенные туфли говорили, что она вовсе не из зажиточной или благоденствующей семьи. На руках селянка несла грудного ребёнка, завёрнутого в потертый старенький плед. Мужчина решительно направился к дому провидицы, приглашая женщину мановениями следовать за собою.

В толпе посетителей послышался глухой, недовольный ропот, с оттенком чванливого и брезгливого возмущения. Мужчина остановился, обернулся к толпе и властным жестом призвал всех присутствующих к тишине и спокойствию.

– Прошу всех пациентов внимательней изучить распорядок приёма, который висит у самого входа в лечебницу, – послышался спокойный, но твёрдый голос распорядителя. – Там чёрным по белому написано, что женщин с грудными детьми и больных, которые нуждаются в неотложной помощи, целительница принимает вне очереди. Но всех, кто записался на сегодняшний день, Кассандра Савельевна примет в обязательном порядке, даже если ей придётся работать до позднего вечера.

– Интересно, и кто же это определяет, кому необходима неотложная помощь? – послышался из толпы елейный голосок, в котором сквозили нотки сарказма.

– Я и определяю, – без какой-либо тени высокомерия ответил распорядитель. – Медицинское образование, духовный сан и двенадцатилетний стаж в монастырской лечебнице позволяют мне это делать безукоризненно. Немощные и страждущие должны получать помощь безотлагательно.

– Правильно! – зычно откликнулся из очереди опирающийся на костыль плюгавенький мужичок. – Ротозеи и бездельники, которые припёрлись сюда за пророчествами, могут немного и подождать!

На него тут же по-змеиному зашипели стоящие рядом разодетые холёные личности. Распорядитель же по-хозяйски раскрыл дверь и пропустил женщину с младенцем в жилище целительницы.

Рома едва было не взвыл тамбовским волком от охватившей его жгучей досады. Ведь приди Кузен к Кассандре на две недели раньше, то именно он мог бы оказаться на козырном месте распорядителя. А какие бабки можно было бы зашибать, манипулируя живой очередью нетерпеливых, страждущих посетителей! Роме хотелось пасть ниц в прах и рвать волосы на своей скудоумной, безмозглой головушке. Но подобного акта мазохизма ему не давала свершить его выбритая до зеркального блеска «макитра». Рвать же волосы в иных шерстистых местах тела Кузену не позволяли элементарные нормы приличия.

(С тех пор Рома перестал брить голову, хоть и полагал, что его благородный череп мыслителя мог бы украсить и самый взыскательный анатомический театр. Дальнейшие события наглядно показали, что эта превентивная мера оказалась вполне оправдана. Впоследствии Кузену не раз приходилось в отчаянии рвать патлы на своей шалопутной и непутящей кубышке.)

Рома по-старчески медленно развернулся и уныло поплёлся к своей любящей, но приевшейся ему женушке. Но печалился и горевал Кузен не долго и пришёл к очевидному выводу, что «всё что не делается – делается к лучшему». Ясное дело, что гонорар прозорливицы отдавать ни в сиротский дом, ни в какую-нибудь церковь Рома не собирался. Он искренне считал, что полностью рассчитался с кудесницей, растрезвонив об её искусности не только в Херсонской, но и в Тернопольской области. Именно благодаря моему двоюродному братцу между этими областями наладились довольно-таки тесные духовные взаимосвязи. Херсонцы ехали в Почаевский монастырь за пророчествами и исцелением, а тернопольцы стремились за тем же «товаром» к херсонской целительнице и провидице Кассандре Савельевне.

Степан внезапно запнулся и с подозрением присмотрелся ко мне.

– Слушай, Василий! Судя по твоей недоверчивой физиономии, ты не очень-то и веришь в способности своей знаменитой землячки!

– Ну, почему же! – без особой категоричности возразил я другу. – Может статься, что Кассандра и действительно великая знахарка. Но то, что она два года назад напророчила моей супруге, так почему-то до сих пор и не сбылось. Между прочим, перед самым моим отъездом в Португалии по городу поползли упорные слухи, что у Кассандры совсем крыша поехала. Она собиралась постричься в монашки и перебраться в какой-то женский монастырь в горном Крыму. А как на твоём двоюродном братце сказался разрыв с его всевидящей и всезнающей попечительницей?

– А бесшабашный Рома Варивода зажил беззаботно, легко и счастливо, не отказывая себе в незатейливых плотских утехах и удовольствиях, – со странной печалью в голосе уведомил меня мой светловолосый товарищ. – Но не прошло и полного месяца, как на него лавинообразно обрушились новые напасти, которые каким-то чудом не стёрли его с лица Земли-Матушки. Он бросился за помощью к своей спасительнице Кассандре Савельевне. Но та, по-видимому, сменила номер телефона из-за настырности и назойливости бесчисленных просителей. А нанятая ей охрана и близко не подпускала всякую мелкую шантрапу к её благородным чародейским стопам.

Кузену пришлось срочно бежать не только из родного города, но и с территории Украины. И где он сейчас обретается, не знают даже его ближайшие родственники. Быть может он где-то здесь, совсем рядышком, затерялся в разношерстной толпе гастарбайтеров. Да разве найдёшь человека, который за несколько лет не подал о себе даже кратенькой весточки? Среди нашего брата-иммигранта есть много парней, что скрываются от людей, для которых в Украине законы не писаны.

– Так что же за ужасающая катастрофа обрушилась на голову Ромы Вариводы? – помимо воли напряг я внимание.

– Да это уже совсем другая история и без бутылки водки её навряд ли расскажешь, – криво улыбнулся Степан и спустился с парапета. – Даст Бог, когда-нибудь и поведаю её тебе на досуге. А нам пора потихоньку двигаться. Гастарбайтера ведь не только руки, но и быстрые ноги кормят.

И мы стряхнули с брюк пыль, подобрали наши вещи и отправились к крепости Кейжу на нужную нам остановку автобуса.

3. Ракушняковый истукан.

Конец мая 2002-го года.

Умываясь обильным потом, я петлял за Степаном в снующей туда-сюда пёстрой толпе, стараясь ни в коем случае не потерять гиганта из вида. Едкий запах пота, исходящий от встречных туристов и горожан, подтверждал, что не только я один страдаю от нестерпимого зноя. Над чересчур узкой, но ровной как стрела улицей Сапожников нависали довольно-таки высокие здания. Однако полуденное солнце светило как раз вдоль неё и от жгучих лучей невозможно было где-либо укрыться. Наконец, добравшись до Арки Бандейра, мы прошмыгнули под её благодатной тенью и выгреблись на раздольную площадь короля Педру IV. Прямо перед нашим взором возник трёхуровневый фонтан, украшенный статуями тритонов, нереид и изрыгающих воду морских чудищ. За фонтаном возвышалась величественная колонна, которую венчала бронзовая фигура воинственного монарха. На макушке португальского короля, а по совместительству и бразильского императора, горделиво восседала чайка, заменяющая самодержцу и парик, и шляпу, и диадему, и корону.

С опаской перебежав проезжую часть, мы приблизились к громадной чаше, бросили у её подножья сумки и омыли наши лики и шеи не в очень-то и прохладной водице. Мой высокорослый компаньон привёл себя в порядок, по-молодецки подтянулся и, взглянув на памятник, посочувствовал незавидному положению короля:

– Бедный Педру! Стоит в плаще, мундире и в сапогах на самом солнцепёке и смотрит, как туристы хлещут холодную газировку и уплетают мороженное в окрестных кафешках! Ну, чем тебе не вечные танталовы муки! Ух ты! Смотри! А вон в том кафе, под вывеской «Nicola», собираются именитые португальские писатели и поэты!

Я перенаправил мой рецензорский взор в указанном направлении и увидел знаменитое кафе, которое некогда облюбовали музы. Перед его входом на эспланаде стояло около двух десятков столиков под большими квадратными солнцезащитными зонтиками.

– Может когда-то здесь и собиралась португальская богема, но нынче она не в силах конкурировать с богатыми заокеанскими и западноевропейскими туристами, – высказал я моё компетентное мнение. – Да ты только посмотри на эти самодовольные и сытые ряхи заезжих посетителей! От них же возвышенным вдохновением и духом литературного творчества даже и близко не пахнет! А те двое ханыг, что сидят за крайним справа столиком, так и вообще непонятно, как сюда приблудили!

– Не стоит, мой друг Василий, судить о людях по их невзрачной изношенной одёжке, – осуждающе покачал головой гигант. – Может быть, это новые португальские менестрели, несущие перлы своего творчества в народные массы. И пройдёт всего лишь несколько лет, и они получат заслуженную награду за свой самоотверженный созидательный труд.

– Не знаю, куда стреляют твои менестрели, но пока что «стрелы» их беззаветного творчества попадают точнёхонько в «молоко», – саркастично скривил я губы. – А если судить по бутылкам, стоящим под их столом, – то скорей всего улетают в бездонный океан алкогольных напитков. Да ты только взгляни на этого седеющего увальня с отмороженной рожей, который сидит к нам «фасадом»! Все шедевры этого барда накоплены в дряблых мешках под его безжизненными и бесцветными глазками! А он тебе случайно не напоминает изваяние каменного истукана, вытесанного из грубого серого ракушняка?

Угрюмый персонаж, которому я перемывал косточки, и действительно особой жизнерадостностью и цветущим видом не страдал, хотя и выглядел достаточно плотно сбитым амбалом. Мне показалось, что если бы он встал во весь свой рост, то сравнялся бы с моим двухметровым другом Степаном. Словно прочитав мои мысли, каменный дуболом неспешно поднялся и, по-старчески кряхтя, раздвинул в стороны свои коленки. Мне даже почудилось, что я услышал мерзкий, тошнотворный хруст во всех суставах его нижних конечностей. Засунув руки в карманы, он через них неторопливо, но обстоятельно почесал и свои «биллиардные шары», и прилегающий к ним орган.

Впечатление о высокорослости громилы оказалось обманчивым, ибо его короткие как обрубки ноги вовсе не гармонировали с его длинным, но кряжистым туловищем. Однако всё равно он выглядел намного внушительней сидящего рядом с ним черноволосого парня в потёртой бейсболке. Согбенный молодой человек был облачён в поношенные джинсы и клетчатую рубаху, которые, похоже, не стирались и не гладились со времени Карнавала. Да и его длинные жирные волосы, выбивающиеся из-под головного убора, мылись в последний раз не позже Чистого четверга в канун Пасхи. Несомненно, парень был чем-то ужасно огорчен и мне показалось, что он даже потихонечку хлюпал своим носом.

А заторможенный амбал, закончив жесткий массаж Муладхара чакры и её окрестностей, вытащил руки из карманов и с нарочитой неторопливостью уселся на стул. С той же подчёркнутой медлительностью, он вытащил из-под стола бутылку «Абсолюта» и доверху налил в свой пустой стаканчик кристально чистый напиток. «Дегустатор» что-то крякнул своему соседу и тот поднял с пола залапанную бутылку, закупоренную самодельной затычкой из пробкового дуба. И хотя содержимое её напоминало воду из сточной канавы, парень бесстрашно плеснул в свой стаканчик эту весьма подозрительную суспензию. Но если черноволосый «практикант» хлобыстнул свою микстуру залпом, то его умудрённый сединами «наставник» цедил своё пойло замедленно, с удовольствием. От одной только мысли, что мне пришлось бы пить водку такими маленькими глоточками, мой желудок чуть было не вывернуло наизнанку.

Безусловно, этих двух субчиков нельзя было принять за собутыльников, так как наливали они себе из своих индивидуальных посудин. Да и сотрапезниками их навряд ли можно было бы назвать, поскольку наличие закуски на столе не наблюдалось. Впрочем, и близкими друзьями эти разносортные фрукты явно не являлись, потому как один из них был в слезах, а второй даже словом не пытался его утешить.

И тут седоватый увалень заметил, что мы со Степаном внимательно наблюдаем за его заскорузлой личностью, – и это ему нисколечко не понравилось. С медлительностью заржавевшего робота он повернул к нам свой «котелок» и недружелюбно уставился на нас своим леденящим, колючим взором. Глаза его напоминали кремневые наконечники допотопных стрел, направленные остриями навстречу дуг другу. Брови «Каменного гостя» мало-помалу накренились вовнутрь и по-черепашьи поползли к основанию переносицы. И когда они там сомкнулись, то мне показалось, что от их столкновения черты лица каменного истукана вот-вот обсыплются как старая штукатурка. Черноволосый парень словно почувствовал нарастающую напряжённость и поднял свой заплаканный лик к безгласному серому ракушняковому идолу.

– Святый Боже! Святый крепкий! Святый бессмертный! Помилуй нас! – взревел Степан не в силах сдержать своих бурных эмоций. – Да это же мой запропавший безвести двоюродный брат Рома Варивода! Глазам своим не верю!

Я потрясённо уставился на закоснелого увальня – и тоже не поверил своим очам. Семь с половиной лет назад мне, хотя и впотьмах, и мельком, но всё-таки посчастливилось увидеть Рому Вариводу. Но тогда он выглядел молодым, цветущим, крепким мужчиной, которому даже фатальное падение на цементное дно бассейна нисколечко не повредило. И пускай он за это время заметно подрос, возмужал и заматерел, но зато огрубел, поседел и превратился в какое-то бетонное чудище-страшилище. Из жизнерадостного, неунывающего живчика он превратился в угрюмого, бесчувственного и заторможенного монстра! Единственное, в чём не изменил себе Роман, так это в выборе принимаемого вовнутрь алкоголя. По словам Степана, его кузен, ещё будучи успешным бизнесменом, употреблял только самые дорогие и изысканные горячительные напитки.

Наконец, гигант пришёл в себя и стремительно бросился к своему набыченному и неприветливому двоюродному братцу. Мне ничего не оставалось, как подхватить свою и Степанову сумки и засеменить вслед за моим чрезмерно впечатлительным приятелем. Впервые на лице амбала проявилась неоднозначная эмоция и он предупреждающим стоп жестом вознамерился нас затормозить.

– Вас сюда никто не приглашал! Валите отсюда подобру-поздорову! – услышал я голос, который никак не соответствовал грозному виду увальня, а больше напоминал скрипучие сетования тощего желчного старика. – Здесь вам не благотворительная организация, где наливают каждому встречному-поперечному!

Но несмотря на протесты увальня, белокурый богатырь подскочил к худощавому парню и, сорвав слезливого нытика с места, круто развернул его лицом к себе. От столь резких движений безвольно болтающаяся голова брюнета лишь чудом не оторвалась от тулова и не отлетела в сторону. Вот только тут до меня, наконец-то, дошло, что этот изнеможённый доходяга и является кузеном Степана Тягнибеды. Рома Варивода удивлённо поднял свои карие очи кверху и его изнурённый лик озарился торжествующим внутренним светом.

– Да неужто Господь услышал мои молитвы и послал мне Ангела-Спасителя в образе моего брата! – возликовал воспрянувший духом Роман и повис на шее своего кузена. – Какое счастье, что ты меня нашёл! Теперь-то я уже ни за что не сгину на далёкой чужбине!

– Утри свои слёзы, братишка! – с нескрываемой нежностью усмехнулся великан и протянул Роме свой вымятый, но вполне чистый носовой платок. – И как же ты только дожился до такого низменного, бомжеподобного состояния?

– Да об этом без канистры багасейры навряд ли расскажешь, – с печалью Пьеро вздохнул пасынок Судьбы. – Давай присядем за столик, а то что-то мои ноги меня совершенно не держат. Мне уже две недели никакая еда в рот не лезет.

– А это мой лучший друг Василий, – представил меня Степан и уселся по правую руку от брата. – Мы с ним приехали в наше посольство, чтоб встать на учёт и получить все необходимые справки для продления визы.

Я передал Степану его сумку, и мы обменялись с Ромой крепким, дружеским рукопожатием. Невзирая на то, что кареглазый брюнет был лишь чуть ниже среднего роста, но рядом с высоким и голубоглазым блондином Степаном он выглядел невзрачным подростком. И даже самый искушённый физиономист не осмелился бы предположить, что эти два антипода являются хотя бы отдалёнными родственниками. Усевшись по левую руку от Ромы, я обратил мой радушный лик к угрюмому пентюху в надежде, что он самолично представится своим соотечественникам. Однако в его немигающих тусклых, бесцветных глазах отразилась всего лишь одна отчуждающая и недружелюбная мысль: «Понаехали тут всякие-разные!» Кузен Степана явственно учуял нарастающую наэлектризованность атмосферы и попытался предотвратить приближающуюся грозовую бурю.

– Познакомьтесь с моим товарищем и коллегой Гришей Дановичем, с которым мы работаем… – тут Рома запнулся, помрачнел и скорректировал свою фразу – … вернее работали в строительной фирме «Barata e Neto». Вы только не смотрите, что на первый взгляд он кажется нелюдимым и малообщительным человеком.

– Не понял! Ты хотел сказать, что твой коллега сам себе на уме или же что он хитрющий как Лиса Патрикеевна? – попытался уточнить намёки Ромы въедливый гигант.

– Нет-нет! – отрицающе замахал руками брюнет словно протирая запотевшее витринное стекло. – Григорий – эрудированнейший человек и обладает глубокими энциклопедическими познаниями! Он закончил философский факультет Киевского национального университета и его аспирантуру, а потом остался работать там преподавателем. Но ретрограды изгнали его оттуда под лживым, надуманным предлогом, а если по правде, то за вольнодумство и своеобразное видение истории Украины!

– А давай-ка я попробую угадать, по какой формулировке уволили твоего кореша, – не унимался Степан. – Его выперли из университета за неуживчивый характер и за неуважительное отношение к своим коллегам и сотрудникам.

– Стёпушка! А может, всё же не будем зазря обострять отношения? – попытался Рома замять назревающий скандал. – Все мы стали жертвами развала Советского Союза и все мы приехали сюда на заработки не от хорошей жизни.

Мы с исполином сфокусировали наши взоры на истукане, ожидая его ответного хода, однако «Каменный гость» так и остался безмолвным. Внезапно я догадался, почему голова нашего оппонента казалась вытесанной из грубого серого ракушняка. Сочетание морщин и многочисленных оспинок на его лице и предавали ему схожесть с окаменелым монстром. Но тут я заметил, как грубые черты отморозка начали таять, смягчаться и расплываться, – и за минуту он превратился в безобиднейшего болвана, слепленого из серого теста.