Читать книгу: «Тень изначальных», страница 2

– Интересная вещица. – Прокашлявшись, Райя ткнула пальцем в случайную горку хлама перед собой.

«Втяни ее в разговор, когда подойдем».

Женщина так и замерла на стуле, посмотрела исподлобья.

– Пять медных.

Голос у нее был хриплый, под стать внешности. Райя вновь прокашлялась. Да что с ней такое? Она открывала рот на государственном совете, в окружении самых влиятельных людей страны. Почему же теперь робеет перед обычной торговкой? Девушка вонзила отросшие ногти поглубже в ладонь.

– Не думаю, что в ближайшее время мне понадобится подсвечник. Даже по такой привлекательной цене.

Женщина пожала плечами, поднялась на ноги. Пока все шло совсем не так, как должно было.

«Заинтересуй ее».

– Зато я знаю, что в скором времени может понадобиться вам.

Темные глаза вновь метнулись к ней, перескочили на маячившего за спиной Рика, вернулись обратно.

– Я тоже это прекрасно знаю, девочка. Рюмка перцовой настойки и крепкий сон.

– И защита.

– Защита понадобится вам обоим, если будете досаждать мне. – Торговка и бровью не повела.

«Всего пара фраз, а потом мы как следует поторгуемся».

Райя сложила руки перед собой, словно стояла не на вонючем базаре, а произносила речь с балкона аргентского замка. Чуть задрала голову, прищурилась. А затем ее губы задвигались:

– Сегодня у вас явно был удачный день. Не знаю, сколько монет нашло приют под этим самым столом, но, полагаю, достаточно. Я, признаюсь честно, никогда не любила арифметику, но отец настоял, всегда относил ее к числу полезнейших из наук. Однако применима она не только при счете монет или мешков с зерном.

Сработало ли неожиданное слово «арифметика» или горделивая поза, но женщина не моргая уставилась на Райю. Та продолжала разглагольствовать:

– Сегодня по этому базару сновало множество людей. Многие из них останавливались у вашего прилавка, находили нечто достойное и обменивали предметы на монеты. Простейшая схема, но такая действенная, не зря на ней стоит весь денежный оборот континента, не так ли? Правда, есть и обратная сторона людского потока, который с такой щедростью одарил вас сегодня прибылью. Нехорошая сторона. Не хочу утомлять вас цифрами, но в курсе ли вы, что на каждых двух честных покупателей в толпе найдется человек, движимый помыслами не столь чистыми?

Откуда Рик взял это соотношение, Райя понятия не имела. Но, вглядевшись в рассредоточенные в тенях силуэты, готова была признать, что он, пожалуй, прав. Торговка вновь не ответила, только резко стрельнула глазами в сторону. Заметив это движение, девушка приободрилась.

«Животина за прилавком говорит о многом».

Скупые фразы белоголового всплывали в голове как отчетный список. Скелет, на который она готовилась нанизать все свое красноречие. Пока получалось неплохо.

– Торговля удалась, однако из-за этого вы здесь задержались. Прямо скажем, в обычный день вы бы вряд ли погнали вола домой в потемках. А сама надобность в животном говорит о том, что путь – неблизкий.

То был выстрел в пустоту, и все же Рик предложил бить на удачу. Быть может, торговка живет в двух шагах, но если угадать…

– Как я уже сказала, людей сегодня в округе прибавилось. Значительно. Как и монет в ваших карманах. Следует ли проговаривать очевидное? Возможно, тот кто вас сегодня ограбит, стоит сейчас там, – она ткнула пальцем в темный переулок, – или там. Или там.

«Без разницы, куда ты укажешь. У темноты всегда есть глаза».

У женщины даже немного приоткрылся рот, словно она комкала меж зубов слюну, чтобы сплюнуть. Вместо этого она с неожиданной иронией ответила:

– Даже если так, какой мне толк от красноречивой девки и немого парня с разбитым лицом?

Рик, как ни странно, не стал спорить. Райя скорее почувствовала, чем увидела, что его губы растянулись в улыбке. В той самой улыбке. Торговка задержала на нем взгляд. Райя мягко щелкнула пальцами, не поднимая рук. Мягкий жест для привлечения внимания, в меру властный, в меру оскорбительный. Жест от человека, который владеет ситуацией.

– Его лицо красноречивее любой болтовни. И тем, кто к вам сунется по пути домой, лучше бы разглядеть это издалека.

– Не верю. – Эти слова женщина выплюнула свистящим шепотом. – Даже если так… Нет, девочка, не убедила. Сколько монет бы ты ни попросила, нет, не получишь. Ни до, ни после.

«Последний рывок».

Райя вежливо подняла уголок губ.

– А монеты нам и не нужны. Мы сопроводим вас бесплатно.

Торговка нахмурилась. «Бесплатно» явно не было ее любимым словом. Райя забила второй гвоздь:

– Весь этот хлам… Ой, весь этот товар, прошу прощения, нужно где-то хранить. Думаю, в вашей обители достаточно места. Поэтому я прошу пустить нас под крышу этой ночью. Взамен на сопровождение и защиту.

Удивительно, но откровенную дерзость женщина проигнорировала. Вместо этого она неожиданно спросила:

– Под крышу? У Вонючки, – она кивнула головой в сторону вола, – отличное стойло во дворе. А с ним я знакома куда дольше, чем с тобой, девочка. Быть может, это его мне загнать в дом, в награду за службу? А вас уложить на его место? Крепко высплюсь, не боясь, что кто-то вычистит мою лавку.

– Если так, то крепкий сон не светит никому из присутствующих. Судя по его имени. – Рик вступил в разговор, мягко облокотившись на столешницу. – А как зовут вас?

Женщина пожевала губы, но все же ответила:

– Тиридат.

– Тиридат. Скажу прямо: меня бы устроил и стог вонючего сена в стойле, даже если Вонючка, – он скользнул взглядом по животному, – останется ночевать там же. Но мы планируем здесь задержаться на несколько дней, покуда не станет ясно, что происходит в Фароте. Поэтому предлагаю помочь друг другу. Вход в город закрыт и останется закрыт еще какое-то время. Вести расходятся медленно, люди продолжат прибывать. Дорога уже переполнена, случайные путники, караваны, знать – все они смешались в огромный клубок растерянности и злобы.

В подтверждение его слов где-то за углом раздался шум, подозрительно напоминающий пьяную драку.

– Правила игры неизбежно поменяются. Чудесный момент для торговли, количество покупателей вырастет. Но также увеличится и количество тех, кому нечем заплатить за товар. Не знаю, кто сейчас принимает все решения в Фароте. Однако если он отреагирует медленнее, чем должен, то начнутся проблемы с продовольствием. Особенно на такой жаре. Я уже не говорю про воду и нечистоты, периметр у стены не готов к такому наплыву людей.

– Слишком уверенно болтаешь. Много копался в нечистотах?

– Вырос в них. – Рикард улыбнулся. – И одно могу сказать точно: уравняй людей в правах с животными и на мгновение отвернись. Обернувшись, уже не сможешь понять: кто есть кто.

Тиридат взяла самую длинную паузу с начала разговора. Затем резким движением закрыла зонтик. Обошла прилавок, запихнула его куда-то под ковры на спине вола, словно пытаясь загнать зонт животному в задницу. Проигнорировав последнюю фразу юноши, вновь повернулась к Райе.

– А ты, значит, обещаешь присматривать за товаром все эти дни?

– Да.

– И сопровождение?

– Да.

– Чтобы никто из ублюдков, прибывающих к стене, не забрал мои монеты?

– Именно так. И жизнь заодно.

– А что будет делать он? – Торговка кивнула в сторону Рика.

Райя на мгновение замерла, но, уловив искорку в глазах женщины, поняла, что та шутит. Белоголовый за спиной хмыкнул.

– Смотреть, чтобы ничего из этого не случилось с вами обеими.

Тиридат ловко подхватила со столов всю утварь, использовав клеенки заместо мешков, навесила все это на вола.

– Так просто не отделаешься. – И тут же добавила: – Есть чердак. Двуспальной кровати нет, одиночная и матрас. Устроит?

Райя почувствовала, что стремительно краснеет. Рикард ответил за них обоих:

– Более чем.

– И вот еще что. – Тиридат поудобнее перехватила узду. – Если после всей этой болтовни меня прикончат по дороге… Вернусь с той стороны, и вам, ребятишки, это ой как не понравится. Пошли.

Путь и правда оказался неблизким. Даже быстрым шагом дорога могла занять добрую половину часа, но вол тащился крайне медленно, покачиваясь под весом товара. Тиридат всю дорогу молчала, скупыми жестами указывая направление. Возможно, речь Рика поразила совсем не ту цель, но всю дорогу Райе мерещились тени, готовые броситься на них из темноты. К нужному дому они добрались уже глубокой ночью.

Кособокое здание высилось среди таких же собратьев, выделяясь лишь мелкой надстройкой на крыше, именно этот «чердак» и стал их пристанищем. Как на эту ночь, так и на все последующие. Они торчали возле стен города уже почти неделю. В чем-то Рик оказался прав, в чем-то нет. Люди все еще прибывали, как по незнанию, так и намеренно, с целью оказаться в гуще событий. Разверзшийся посреди города кратер стал точкой притяжения религиозных безумцев (как-то иначе Райя их назвать не могла), желающих взглянуть на масштаб разрушений своими глазами. Вот только попасть за стену они все еще не могли. А потому слонялись вдоль периметра, унылыми голосами взывая к Годвину и изначальным.

Все ворота оставались закрытыми «до особого распоряжения», как скупо инструктировали каждого встречного стражники на входе. Кто и о чем должен распорядиться, оставалось не ясно, но девушка была уверена – до прибытия делегации из Аргента створки останутся заперты. Тем удивительнее, как мало информации просочилось наружу за все это время. Оставшиеся в городе люди явно не могли быть довольны своим положением, однако до чужих ушей не долетали даже слухи о волнениях среди жителей. Кто-то, по всей видимости церковь, делал свою работу очень хорошо.

Зато в противовес пессимистичному прогнозу Рикарда жизнь вокруг города не скатилась до драк за кусок хлеба, во всяком случае пока что. Минимальные поставки оставались налажены, регулярный военный корпус переправлял нужные товары за стену и обратно. Под запретом оставался лишь один ресурс – люди. Райю это очень беспокоило. У ответственных за крах фаротского рудника и так была фора. И сейчас она только увеличивалась, с каждым днем.

Спокойствие на улицах внесло коррективы в уговор с Тринидат. Они все так же сопровождали ее до базарной улицы и обратно, иногда вместе, порой – по одиночке, но торчать возле прилавка под палящим солнцем смысла не было. Тем быстрее торговка нашла им множество новых занятий.

«Мой дом не ночлежка, хотите остаться – придется работать».

Так называемая «работа» была не пыльной, чаще всего требовалось что-то убрать, починить, отсортировать, подготовить к продаже. Не самая большая плата за возможность иметь свою койку в переполненном людьми месте. Именно поэтому сейчас Рик сидел перед ней, с унылым лицом сооружая домик из деревянных дощечек. По задумке то были подставки со скругленными углами: для горшков с цветами, для пивных кружек, да для чего угодно. Но для начала, как сухо объяснила Тиридат, по ним нужно как следует пройтись наждаком, прежде чем лакировать и вываливать на прилавок. Брошенный утром жребий взвалил эту задачу на плечи белоголового. Правда, как Райя могла судить, за прошедшую половину дня он не слишком продвинулся.

Она была благодарна юноше, несмотря ни на что. Ей этот новый быт давался куда тяжелее. Всю жизнь возложенные на нее ожидания касались умственного труда и уж никак не были связаны с оттиранием пятен с посуды или поднятием тяжестей. Понимая это, он брал на себя самую трудную и нудную работу, успевая при этом собирать с улиц новые сплетни и слухи. Но оба они чувствовали – время уходит, нельзя сидеть в лавке вечно. Эту мысль Райя и озвучила вслух.

– Я знаю. Поверь, в последнее время я много думал о течении времени и о том, как мало его иногда бывает.

Рик стрельнул глазами к потолку, словно мог увидеть лежавший у него под матрасом прозрачный ошейник, подобранный на поляне в лесу. Стараясь не думать об этом, Райя села напротив.

– Именно поэтому у меня есть идея.

Голубой глаз посмотрел на нее сквозь этаж «дома».

– Идея?

– Скорее наблюдение.

– Внимательно слушаю.

Пряталась ли в его словах ирония или нет, Райя решила, что не даст сбить себя с толку. Вместо этого она потянулась за принесенным узелком. Внутри звякнуло стекло. Голубой глаз моргнул.

– Ты решила напиться? Не думаю, что у меня…

– Нет. – Она выудила и поставила на стол бутыль с жидкостью мутно-желтого цвета. У горлышка виднелась светло-голубая печать.

– Действительно, вместо этого ты решила нас отравить, – Рик почесал за ухом, – это же…

– Фаротский херес, все верно.

Рик поморщился.

– Никогда не увлекался, но даже я знаю, что это за пойло. Единственный напиток из Столичных земель, который можно попробовать за пару медяков в любой точке Симфареи, хоть на севере, хоть на юге. Знаешь почему? Он настолько дешев в производстве, что даже после перевозки через весь континент цена остается низкой. Вкус, поверь мне, соответствующий. Подозреваю, что его гонят из коровьего…

– Это все неважно. – Райя махнула рукой. – Содержимое пойдет в подарок Тиридат. Я схватила с прилавка самое дешевое, что было. Пусть отполирует этим копыта Вонючке или…

– Надеюсь, ей такое в голову не придет, потому что заниматься подобным эта женщина явно попросит кого-то из нас. – Рик вздохнул. – В чем тогда дело? Подарок? Решила задобрить ее самым отвратным пойлом в стране?

– Нет. Меня заинтересовала другое.

Белоголовый перевел взгляд на пузатую бутыль из мутного стекла. Девушка прокашлялась.

– Шла сегодня новой дорогой… Не смотри так, никаких подворотен и прочего. От прямого пути до базара и обратно уже начинает подташнивать. Так вот. В паре улиц отсюда продают подобное, на любой вкус и цвет.

– Прямо с прилавка? И стража закрывает глаза?

– Не могу сказать, что прилавок был большим… Ладно, может, это была и не самая оживленная улица… – Райя сместилась так, чтобы белоголовый больше не мог буравить ее взглядом. – Да послушай же! В этом и дело. Сейчас официальные поставки и обмен товарами очень ограничены. Никто не будет тратить место в телегах, чтобы порадовать пьяниц по эту сторону стены.

– Это могло остаться от старых…

Райя перебила его:

– А еще, несмотря на общий кавардак, творящийся на государственном совете и подле него, за подобные вещи отвечает Кеннет Роже, несущий на себе бремя увеселения империи. К слову, ни разу не видела, как он улыбается. И ему хватило ума ограничить поставки алкоголя. Официальные партии могут приобрести лишь владельцы таверн, постоялых дворов… В общем, те, кто потом разливает эту мерзость по рюмкам, бутылям и кружкам. Можешь назвать это разрешением на торговлю выпивкой.

Юноша посмотрел на нее скептически.

– И ты правда веришь, что это правило соблюдается? Да любой… – На этом моменте его глаза расширились, брови подскочили вверх. – Контрабанда?

– Именно. – Райя щелкнула пальцами. – Конечно же, у любого правила найдутся исключения. Горстка монет в нужный карман, пара рукопожатий… Чем дальше от столицы, тем проще закрыть глаза на любые условия, которые пытается диктовать Аргент. Но мы сидим прямо посреди Столичных земель. Чтобы торговать здесь в обход правил, особенно в нынешние времена…

Рикард аккуратно водрузил еще один ряд горизонтальных дощечек, третий этаж был готов. Было видно, что он размышляет над ее словами. Девушка воодушевленно продолжила:

– Ты был прав, правила игры начинают меняться. Но совсем не так, как мы думали. С едой и водой проблем нет. Пока нет. Зато чувствуется дефицит в других сферах. Не удивлюсь, что кто-то тайком вывозит из города даже шлюх, чтобы удовлетворить выросший спрос.

Белоголовый уставился на нее, Райя почувствовала, что краснеет. Пристально наблюдая, как меняется мир вокруг, она упустила момент, когда успела измениться сама. Раньше подобные слова не слетали с языка так легко. Окружение формирует восприятие… Юная сотрудница дипломатического корпуса встряхнула головой. Рик сподобился ответить:

– Думаю, в Фароте проблема схожего толка, половину подобных дам унесло на ту сторону вместе с…

– Спасибо, что развил мысль, но я о другом. Алкоголь. Уверена, сразу нашлись те, кто наладил поставки. То, что я видела сегодня, – лишь первая капля, скоро начнется настоящий ураган. У этих ребят точно есть своя собственная лазейка в Фарот. И это именно то, что нам нужно.

Юноша убрал руки со стола, потер переносицу.

– Даже если так… Это точно не самый безопасный путь в город. Могут найтись другие. Либо ворота наконец распахнут для всех.

– Осмотрительность и сдержанность? – Райя повторила его жест. – Это что-то новенькое.

– Избыток опыта. Изнанка жизни. Поверь, о ней я знаю даже слишком много. Как ты думаешь, почему за все эти дни я ни разу даже не попытался выйти на подобных ребят, хотя мог? Если нас не попытаются прикончить сразу, а начнут диалог, то ткнут ножом позже, уже после того как ограбят. Либо попытаются обмануть. Исходов много, но хороший для нас только один. Не люблю плохие расклады, – он вздохнул, – но карты почему-то всегда ложатся именно так.

Девушка нервно улыбнулась.

– Я не узнаю тебя. Куда делся человек, который стоял передо мной со спицей в руке? Или крался по гарнизону в ночи ради того, чтобы спасти друга? И он же уворачивался от арбалетных болтов, то был последний рывок к свободе. Нам точно стоит сходить потолковать с теми, у кого я купила эту бутыль. – Она сдвинула пузатое стекло в сторону. – Я немного слукавила, идея у меня все-таки есть. А что касается исходов… До этого мы справлялись, справимся и сейчас.

Тюк! Дощечки с тихим стуком рухнули на стол, на этот раз Рик даже не добрался до пятого этажа. Белоголовый поднял на нее глаза и сказал невпопад, хотя от его слов по ее телу почему-то пробежала дрожь:

– Чем ты выше забрался, тем больнее падать.

Что он имел в виду, Райя предпочла не уточнять.

Глава 2. Наставничество

Водная гладь колыхалась над головой. Эдвин сжал зубы. Он вновь шел ко дну. Горстка пузырей вылетела изо рта, унеслась вверх, блеснув в лучах преломленного гладью солнца. Закрыв глаза, он сдался.

Крепкая рука схватила его подмышку, дернула вверх и вперед. Лицо обожгло теплом, юноша сипло вдохнул, пытаясь ухватить ртом как можно больше воздуха. Засучил ногами, пытаясь найти опору, толкнулся от илистого дна кончиками пальцев. Сделал несколько отчаянных гребков, ткнулся коленями в землю. Вывалился на берег, замер, перекатившись на спину.

Солнце висело в зените, слепя глаза и выжигая скатывающиеся с него прохладные капли. Затем пятно света в небе померкло, заслоненное головой вора. Лис склонился над ним, струйки воды издевательски стекали с его волос и бороды прямо на Эдвина. Тот зажмурился и откатился в сторону.

– В следующий раз, клянусь, я оставлю тебя тонуть.

– Не оставишь. – Юноша провел рукой по ежику волос на затылке.

Он никогда не стригся коротко. Но лишь до недавнего времени.

– Не будь так уверен, – Сэт тоже сел на песок, – у моего наставнического энтузиазма есть свои пределы. Особенно в таком простом деле, как плавание.

– Что одному по горло, другому по колено.

– Глубокомысленно. Ты, судя по всему, слишком много общаешься с Гаазом.

– В пути, – Эдвин махнул рукой за спину, – выбор невелик.

– Не жалуйся. Что касается уровня воды, то я обрадуюсь, когда он будет тебе хотя бы по горло. Но пока что ты успешно шел ко дну все разы, когда нам выпадала возможность поплавать.

– Не сразу. Я могу плыть, но только если знаю, что достану ногами до дна. Раньше и этого не было.

Сэт посмотрел на него скептически.

– Не знаю, как это поможет тебе в открытой воде.

Юноша ничего не ответил, думая о своем. Мокрую макушку едва заметно холодил легкий ветерок. Срочную необходимость грубо обрить голову он обосновал тем, что лысый кусок вокруг раны выглядел слишком уродливо, создавая нездоровую асимметрию. Увидев его в тот день, Ани выпучила глаза и задала лишь один вопрос:

– Вместо похода к цирюльнику ты решил приложиться головой об терку?

Отнюдь. Понимая, что время уходит и до отбытия из Вествуда остаются считаные часы, он использовал то, что подвернулось под руку. Наскоро замотал голову мятыми бинтами, выпросил у трактирщицы лезвие. Что-то пролепетал о необходимости срочно побриться. Не упомянул лишь, что речь идет не о скудной поросли на щеках и подбородке.

Оглядев всклокоченного юношу перед собой, владелица «Пенной башни» не взяла с него и медяка. После чего, стоя перед проклятым зеркалом, Эдвин тер и скоблил голову, сжав зубы и стараясь не касаться свежего шва на виске. Получилось плохо. Лезвие было не самым острым, а его мастерство – нулевым. Удивительно, что обошлось лишь парой мелких порезов. Чуть заметные островки волос, едва ощутимые на ощупь, перемежались с кусками полностью голой кожи, словно он только что перенес страшную болезнь. Впрочем, то было недалеко от истины.

Мазь Гааза творила чудеса. Спустя пару дней в пути Сэт вновь смотрел на мир двумя глазами, отек окончательно спал, царапины затянулись. То же самое касалось и виска юноши: концы раны стянулись, виднелась лишь небольшая полоса. Поначалу Парацельс осматривал порез регулярно, чего юноша всегда ожидал с содроганием. Но теперь до головы Эдвина никому не было дела. Оставалась одна проблема: волосы рано или поздно отрастут.

Вествуд он хотел покинуть в смешном чепце, вновь выпросив его у Ани, якобы пытаясь не привлекать внимания стражи. Словно их потрепанный вид, с искалеченным Сэтом в авангарде, не являлся тревожным маяком сам по себе. Но оказалось, что чепец (и куча всего остального, как едко подметила торговка) превратился в кучку пепла вместе с ее лавкой. И теперь, до поры, он щеголял уродливо бритой головой. Хотя бесконечно так продолжаться не могло. Рассказать придется.

«Не придется».

Эдвин вздрогнул. Сэт, приняв это на свой счет, добавил:

– Так или иначе, провалился в одном, повезет в другом. Вставай.

Юноша мысленно застонал.

– Ты взял палки на берег?

– Любую свободную минуту стоит проводить с пользой. Мы бы начали сразу после Берегов, жаль только я сваливался с коня при любом движении.

Вся их жизнь теперь была в седле. Так было раньше, с перерывом на небольшой кошмар, так и осталось. Если Эдвин забрал с собой из города лишь уродство, как физическое, так и моральное, остальные справились куда лучше. Четыре лошадки (Парацельс даже выбил скидку в пять серебряных), дорожные мешки с провизией и походной мелочью (Ани честно сказала, что никогда не путешествовала, но если кто-то чем-то недоволен, то может отправиться за покупками сам). Ну, а Сэт смог покинуть город живым, что уже было лучше любого багажа. А затем – бесконечная скачка по безлюдной местности. Намеренно Лис избегал людей или случайно (Эдвин был уверен, что знает ответ), однако на пути им не встретилось ни одной живой души.

Теперь они двигались в сторону Столичных земель, и пейзаж вокруг постепенно становился все менее засушливым, напоминая юноше родные места. Окрестности Вествуда были достаточно зелены, но нынче мимо проплывали настоящие леса, пестрели кустарники, ветви деревьев проседали под тяжестью спелых, созревших к осени плодов. А еще у них больше не было проблем с водой. Распухший от жажды язык и веки, под которые словно насыпали песок, – все это осталось лишь в воспоминаниях. Вместо этого сейчас они буднично сидели в одном из самых красивых мест, которые Эдвину только доводилось видеть.

Противоположный край огромного озера терялся вдали, колеблясь в раскаленном воздухе. То тут, то там в голубую гладь врезались поросшие зеленью холмы, ровными волнами убегающие за горизонт. Белые шапки облаков скрывали самые высокие вершины. Сидя на берегу под летним зноем, сложно было поверить, что прямо там, в обозримой дали, на крутых склонах лежит снег.

Любой водоем был ценен еще по ряду причин. В речках и озерах можно было смыть с себя дорожную грязь, что после их рывка сквозь Срединные земли представлялось роскошью. Эдвин надеялся, что Ани не замечает взгляд, которым он провожал ее на помывку, наблюдая, как девушка в гордом одиночестве скрывается за кустами.

А еще Сэт не давал ему ни минуты покоя, задавшись четкой целью: обучить Эдвина… всему. Так, во всяком случае, юноше казалось. В бесконечный список входило и умение плавать.

Постыдная переправа при бегстве из Дубов отложилась в памяти обоих. Эдвин вспоминал тот момент, да и весь день, с содроганием. Сэт же умудрился рассказать историю так, что Ани поперхнулась едой, а Парацельс спешно спрятал улыбку, сделав вид, что почесывает щетину. Очевидная провокация сработала, но сказать всегда проще, чем сделать.

Худо-бедно он держался на воде и раньше, а теперь мог плавать туда-сюда, пусть и недолго. Однако стоило осознать, что под ногами больше нет твердой земли, и любой заплыв оканчивался одинаково: после нескольких унизительных секунд Сэт вытягивал его к берегу. А потом все начиналось заново.

В дни, когда вечерняя стоянка была вдали от воды, унижение возрастало многократно. Вор учил его драться. Якобы. Во-первых, это чаще всего происходило в присутствии врача и торговки, что сильно отвлекало и сбивало с толку. А во-вторых, когда Лис поделился пространными размышлениями о том, как неплохо быть готовым к любой опасности, юноша точно не предполагал, что ему придется уворачиваться от палки.

Пока что все «обучение» строилось на этом. В первый же день Сэт, покачиваясь в седле, зачистил ножом пару приглянувшихся ему прямых толстых веток, освободив их от листьев и сучков. Днем импровизированные посохи были привязан к лошади, а утром и вечером, когда находилось время, он отрабатывал на Эдвине хлесткие удары. В толковании вора это называлось донельзя банально: «защита от нападения». Юноша, в свою очередь, в глубине души был уверен: Лис просто издевается, нападая на него с палкой и награждая синяками и ссадинами. Каждый болезненный пропущенный тычок Сэт подробно комментировал, объясняя, в какую сторону Эдвину надо было сместиться и почему. А потом больше никогда не повторял этот удар, полностью разрушая любые ожидания от атаки. Как, например, сейчас.

Раздался шлепок. Гладкий конец оставил на плече красную полосу, Эдвин качнулся, Сэт мягким шажком вновь отпрыгнул назад.

– Левая рука у основания, ладонью вниз. Правая по центру, ладонью вверх. Стоило обратить внимание на это, а не витать в облаках. Было легко предсказать, что я ударю в плечо с этой стороны.

Юноша оглядел вора. Казалось, что не орудие в руках, а само жилистое, покрытое шрамами тело было высечено из дерева. Озерные капли уже высохли под палящим солнцем, мышцы перекатывались под загорелой кожей. Было ощущение, что вор даже не потеет. Эдвин открыл рот для ответа, но Лис сразу же атаковал вновь. Тупое навершие ткнулось туда, где только что была его ступня, юноша отскочил в сторону, даже не помышляя об ответной атаке.

– Не прыгай. Шагай.

Удар. Тычок. Удар. Безуспешно. Если Эдвин каким-то чудом уворачивался от первоначальной атаки, вор тут же добивал его следующим движением. Хаотичность выпадов сбивала с толку, но при этом выстраивалась в некий выверенный танец. Сэт как будто и сам не знал, каким будет следующий удар, но в последнее мгновение взмах крепких рук добавлял очередное па в бесконечную череду движений.

Пять минут в таком темпе, и тело вновь саднило так, словно он провел ночь на камнях. Эдвин сплюнул вязкую слюну. Сэт взял секундную паузу, лениво ковырнул землю концом посоха. Он как будто издевался, провоцируя на ответную атаку.

«Спокойно».

Эдвин тряхнул головой. Была ли это его собственная мысль? Так или иначе, он был согласен с ней. В первые разы, когда он еще пытался наносить удары в ответ, это всегда заканчивалось катастрофически. Нет, в этот раз такого не будет. Пусть Старый лис нападает, атакует. Пробивает стены головой и сносит двери голыми руками. Такова была его натура. И в последний раз это почти привело их обоих к смерти.

Всю свою осознанную жизнь Эдвин трудился в одиночестве. Монотонная, но спокойная работа, инструмент в руке. Присутствие Вамоса ничего не меняло, старик был скуп на болтовню. Недели, месяцы, годы, в таком темпе и хотелось верить, что он перенял монументальную непоколебимость камня. Сэт был огромным сапогом, готовым крошить гору, покуда она не развалится на части. Неважно, сколько времени и сил на это понадобится. А Эдвин хотел сам быть горой.

Неплохо, правда? Но сейчас, впервые за все время, юноша почувствовал, что так он может не только спасать себя. Да, к камню можно найти подход, раздробить, а потом склеить грубую породу. Подчинить себе. Но пни его ногой – и встретишь лишь боль.

Может, сказывалось отсутствие зрителей, на берегу были лишь они двое. Либо уроки Сэта все же возымели какое-то действие. Но внезапно зрение юноши будто бы прояснилось. Каждый синяк на теле все еще напоминал о пропущенных ударах, однако теперь это казалось ерундой, недоразумением. Обычной подготовкой.

«Солнце».

Действительно, солнце. Он потер ладонью ушибленный локоть, сделал два малюсеньких шажка влево. Теперь солнечные лучи били ему точно в спину, давая преимущество. Заметил это Лис или нет, но, прищурившись, пошел в новую атаку.

Один удар, второй, третий. Ни разу до этого он не мог продержаться так долго. Не выказав удивления, вор продолжал бить, словно проверяя, где та грань, когда дерево вновь соприкоснется с кожей. И тут Эдвин увидел конец палки, летящий ему в лицо.

Никогда еще Сэт не атаковал его в голову. Из жалости? Или они еще ни разу не зашли так далеко? В любой другой день все закончилось бы разбитым носом, в лучшем случае. Но сегодня… Посох пощекотал макушку, и, повинуясь внезапному импульсу, юноша резко присел. Больше почувствовал, чем увидел, что сзади вспыхнуло желтое светило, на мгновение ослепив противника. Впервые он видел впереди не наставника, спутника или… друга? Нет, сейчас он ощущал лишь опасность.

Толкнувшись пятками, он прыгнул вперед, палка осталась в руках, но прием больше напоминал кулачный. Всем весом он навалился на Сэта, снес его с ног, раздался треск. Кость или дерево? Противники покатились по земле. Эдвин пихнул жилистое тело, по инерции сделал еще один кувырок, затормозил, присев на корточки.

Сэт замер напротив точно в такой же позе. Никаких видимых повреждений на нем не было. Присмотревшись, Эдвин понял, что характерный звук издал посох вора, надломившись в паре пальцев от центра. Каким-то образом Лис успел выставить вперед оружие, весь удар пришелся в блок, а не в колени Сэта. Палка Эдвина осталась цела.

– Ну?

Эйфорию боя словно смыло ведром воды, Эдвин замешкался. Старый лис выждал еще мгновение, потом со смешком выпрямился.

– Я лишился оружия. В следующий раз не жди. Атакуй, завершая начатое. Если следующий раз будет. К вечеру я сделаю себе новую палку.

Юноша тоже встал на ноги, прокашлялся.

– Мне показалось, или ты впервые меня похвалил?