Читать книгу: «Закон пустоты», страница 2
– Что за Смолёный такой?
– Ну, мама, ты даёшь, – фыркнула Оленька. – Жена генерала МВД не знает Смолёного! Даже я, скромный медицинский работник, второй день находящийся в заслуженном декретном отпуске, и то знаю сей весьма несъедобный фрукт.
– Почему я должна знать какой-то фрукт? Да ещё и несъедобный?
– Потому что Смолёный – смотрящий в нашем городе. Надеюсь тебе известно значение этого слова?
– Приблизительно. Но что Сергею понадобилось от Солёного?
– Мамочка: Смолёного!
– Какая разница? Солёный, Смолёный!
– Подождите вы со своим Смолёным! – вмешался в женский спор Леонид Сергеевич. – Сначала обсудим наше дело.
– Какое дело?
Оленька подозрительно оглядела своих родителей.
– Да, доченька, – согласно кивнула Светлана Викторовна. – Сначала о деле. – И она посмотрела на выпуклый живот скромного медицинского работника.– Тебе скоро рожать.
– Не так и скоро. Через два месяца.
– Что такое два месяца? Не заметишь, как пролетят. Ты думала, куда поставишь кроватку? А через полгода ещё и манеж.
– Думала, – вздохнула Оленька. – Я только и думаю об этом.
– Вот! – удовлетворённо подытожила Светлана Викторовна. – Вам нужна своя квартира!
– Где её взять? – вновь вздохнула Оленька.
– Поэтому мы и пришли к вам. Прямо над нами, – Светлана Викторовна ткнула указательным пальцем в потолок, – продаётся квартира. Точно такая, как у нас.
– И что?
– Вы не хотите купить её? Ты только подумай, как удобно. Понадобилась наша помощь, а она, поверь мне, будет требоваться практически постоянно, и мы у вас. Даже переодеваться не нужно. Скажи, гениальное решение вопроса!
– Всё это прекрасно, но на какие шиши мы купим эту квартиру?
– А ипотека?!
– Пока её оформишь, квартиру продадут десять тысяч раз.
– Об этом можешь не беспокоиться. Твой папа обо всём договорился. Половину стоимости мы с папой вносим завтра, деньги у нас как раз есть, а на остальное Серёжа оформит ипотеку. И не волнуйся, – Светлана Викторовна замахала руками на дочь, – отец обо всём договорился с банком. Они обещали оформить все документы в течение трёх дней. А три дня они подождут.
– Ну да, – усмехнулась Оленька, – кто посмеет возразить генералу МВД? Живо в Сибирь упечёт
– Ты насчёт Сибири не очень-то. Зачем обижаешь папу? Он для вас старается.
– Я шучу. Неужели непонятно?
– Есть вопросы, с которыми не шутят. Пора бы и усвоить. И что Серёжа подумает?
– За Серёжу не беспокойся. – Оленька ласково погладила мужа. – Он далеко не дурак. И всё понимает, как надо. Так, Серёжа?
Сергей молча кивнул.
– А вы смотрели квартиру? – Оленька, повторив жест матери, ткнула пальцем вверх.
– Смотрели, – ответили хором тесть и тёща, после чего Леонид Сергеевич замолчал и лишь согласно кивал головой в такт последующим словам жены. – Даже ремонт не требуется. Достаточно убраться. И выкинуть лишние вещи. Наймём грузчиков, они за пару дней всё освободят. Да что я говорю? Идёмте, посмотрим. Сами убедитесь во всём.
– Неудобно. Поздно уже. Вдруг люди легли спать?
– Какие люди? Разве не слышишь, какая наверху тишина? Там целый год никто не живёт.
– Правда, тихо. А куда они подевались?
– Ох, – вздохнула Светлана Викторовна, – какая эгоистичная молодёжь пошла: никого, кроме себя любимых, не замечает; ничем, кроме собственных делишек, не интересуется. Филипп Матвеевич умер ещё три год назад, а Прасковья Семёновна скончалась в прошлом году. Дочка живёт в Москве. Ей квартира не нужна.
– И как ты собираешься туда попасть? Дверь ломать? Или обзавелась отмычкой?
– Зачем отмычка, когда есть ключи?
– Откуда?
– Надежда отдала.
– Какая Надежда?
– Я ж тебе говорю: их дочь.
– Которая из Москвы?
– Она самая. Я её случайно встретила на лестнице. Мы разговорились, она мне всё и рассказала. И квартиру показала. Мы с ней обо всём договорились.
– А зачем тогда голову морочишь?
– Никто тебе ничего не морочит. С вами, если ты это заметила, советуются. Так вы пойдёте?
– Нет. Давай завтра.
– Завтра так завтра.
Светлана Викторовна поднялась с кресла и вопросительно посмотрела на мужа.
– Что, пойдём?
– Иди. А мне надо с Сергеем поговорить про Смолёного.
– Дался вам этот бандит. Что говорить о нём?
– Есть что. Смолёный умер прошлой ночью.
– Умер? – Светлана Викторовна плюхнулась обратно в кресло и вопросительно посмотрела на зятя. – Его что, убили? И ты ездил на расследование? Это не опасно?
– Нет, – улыбнулся Сергей. – Никто его не убивал. Он сам умер. Инфаркт.
– Точно? – переспросил Леонид Сергеевич.
– Абсолютно.
– Вот и Караулов утверждает. И Лев Сергеевич, наш патологоанатом, подтвердил.
– Он дал вам заключение?
– Пока устно. Но Караулов говорит, что ты долго беседовал с Ирмой. О чём, если не секрет?
Оленька грозно нахмурила брови.
– Что за Ирма такая?
– Жена Смолёного.
– Молодая?
– Лет сорок пять. Она на десять лет моложе мужа. Родилась в нашем городе. Говорит совсем без акцента.
– А должна была шпрехать с акцентом?
– Так у неё муж – грузин, и сама наполовину грузинка. А в Грузии была всего раз. И дети, по её словам, говорят только по-русски. Странно.
– Что здесь странного? Что им делать в Грузии? Коз пасти? Небось, в университетах учатся?
– Старший – в медицинской академии, средний – в университете, на юриста. Дочка – пока в школе.
– Вот видишь.
– А Ирмой её наверняка назвали в честь Ирмы Сохадзе. – заметила Светлана Викторовна. – Была такая грузинская девочка. Пела про оранжевый апельсин.
– Хочешь сказать, мамочка, что меня ты назвала в честь Ольги Воронец? Я не перепутала фамилию певицы? Что касается внезапной остановки сердца, то явление малоизученное, но далеко не редкое. Это я говорю тебе как кардиолог.
– Остановка, но не разрыв сердца.
– Одно другому не мешает.
– Лев Сергеевич сказал, что сердце разорвалось на части, словно внутри взорвалась граната.
– И что? Всё возможно. Сколько лет этому Смолёному?
– К шестидесяти.
– Вот видишь. У мужика начался климакс. Самая опасная и непредсказуемая пора жизни.
– Разве у мужчин бывает климакс?
– Ещё как бывает. Только у всех он протекает по-разному. Человеческий организм, при всей его кажущейся изученности, таит в себе столько неизвестного. Сплошные иксы, игреки и зеты. Стоит нам разгадать одну загадку, как тут же возникает десяток других проблем. И попробуй их разрешить. Как там говорил Сократ про круг человеческих знаний?
– Чем шире круг человеческих знаний, – вздохнул Сергей, – тем больше незнания окружает его. Что-то в этом роде.
– С годами круг моих знаний увеличивается, – нравоучительно проговорила Светлана Викторовна. – Всё, что вне круга знаний – это незнание. Чем шире круг знаний, тем больше он соприкасается с незнанием. Вот точная цитата.
– Мамочка, ты – молодец, но Серёжа сказал то же самое.
– Я и не спорю. Но иногда требуется точная формулировка. Особенно в криминалистике. И в медицине.
– Вы абсолютно правы, Светлана Викторовна. Леонид Сергеевич, патологоанатом что-нибудь обнаружил в крови? Какие-нибудь препараты.
– Окончательное заключение будет только завтра. И вот, что я хочу сказать. То, что ты стремишься докопаться до сути, хорошо. Это говорит о том, что из тебя получится настоящий профессионал. Ведь в нашем деле, вероятное далеко не всегда верное. Зачастую самая перспективная версия, в которой даже не сомневался, на деле оказывается пустышкой. Так что никогда не иди напролом. Иногда приходится проработать десятки версий, пока не выйдешь на верную. А как жалко с ними расставаться. Столько времени, столько сил потрачено. И всё впустую. Обидно. Но чем дальше мы углубляемся по ошибочному пути, тем труднее будет вернуться назад. Помни, что проигранное сражение не всегда означает проигранную войну.
– Я вас понимаю. Но пока вдова вызывает у меня слишком много вопросов. У неё медицинское образование. И возможность у неё была подсыпать что-нибудь мужу.
– Зачем Ирме убивать своего мужа? Получит огромное наследство? Нет. Всё уйдёт в общак. Приедет новый Смотрящий, а Ирма с детьми останется на бобах.
– А если у неё любовник? Что за адвокат, который будет заниматься похоронами? Надо бы проверить его.
Леонид Сергеевич улыбнулся.
– Смолёный и всё его ближайшее окружение находятся у нас под колпаком. Адвокат – не исключение. Это Михаил Самуилович Коган 1937 года рождения. Так что в герои-любовники он вряд ли годится. И в злодеи тоже. Михаил Самуилович прошёл через концлагерь, потерял там всех родных. Сам чудом остался жив. Одинок. Его жена умерла пять лет назад, а дочь эмигрировала в Израиль, где и погибла от рук террористов. Михаил Самуилович очень опытный адвокат. Он слишком дорожит своей репутацией и никогда не возьмётся за сомнительное дело. Как он любит повторять: «Моя репутация – это единственное, что осталось у меня в этой жизни».
– Но Смолёный не ангел.
– Но и не бандит с большой дороги. Он «вор в законе» новой формации. Не сидел, не привлекался. Не торговал наркотиками. Не занимался работорговлей. Торговал на рынке цветами и фруктами. Он чист перед законом. Свою должность Гиви Нодия купил. Как покупают прибыльный бизнес. Да, смотрел за порядком. Не допускал бандитских разборок. Все вопросы старался решать в рамках закона. И Михаил Самуилович активно помогал ему в этом.
– Получается, он выполнял нашу с вами работу?
– Отчасти – да. У меня, у самого, – вздохнул генерал, – есть нехорошее предчувствие, что его смерть не к добру. Она ещё аукнется. Не знаю как, но аукнется. И, боюсь, очень скоро.
– Так что вы предлагаете? Не копать глубоко? Я так понимаю, что естественная смерть устроила бы всех.
– Правильно понимаешь. Именно такого результата и ждёт от тебя руководство. Но это не означает, что следует сдаться и опустить руки. Если гложет червь сомнения, продолжай работать. Пусть даже ничего не накопаешь, зато совесть будет чистой. Ну, ладно, отдыхайте, а мы – к себе. И хорошенько подумайте над нашим предложением о покупке квартиры.
– А чего тут думать? – Оленька послала родителям воздушный поцелуй. – Завтра и пойдём. Видите, какая мы дружная семья?
2.
Заключение патологоанатома пришло перед обедом. Ничего нового в первоначальную версию оно не добавило. Обширный инфаркт. И ни слова о его причине. Ни в крови, ни в мышечных тканях ничего не обнаружено. Постороннее вмешательство исключено.
– Разве марсиане впрыснули ему какое-то марсианское лекарство, – добавил по телефону Лев Сергеевич. – Но, как ты понимаешь, сиё не в моей компетенции.
Можно смело закрывать дело.
О чём Сергей и доложил шефу. Дмитрий Александрович обрадовался непритворно.
– Больше всего боялся, что его траванули, – сказал он, вытирая лоб носовым платком. – Тьфу. Даже в пот бросило. Боялся, накопаешь какой-нибудь гадости. Значит, точно инфаркт?
– Точнее, чем в аптеке. Одно непонятно.
– Ты о чём?
Дмитрий Александрович настороженно посмотрел на молодого следователя.
– С чего, спрашивается, такой пассаж? Здоровый человек, и, вдруг, инфаркт.
– Здоровых людей не бывает…
– … а бывают недообследованные, – продолжил Сергей.
– Вот именно. Схалтурили в диагностическом центре. Или испугались поведать такому пациенту о его скрытых болячках.
– Всё может быть, – не стал возражать шефу Сергей.
– Закрывай дело.
– Есть.
– А насчёт твоих сомнений. Поверь мне на слово: если есть за ними, хоть что-нибудь, оно обязательно проявится. Рано или поздно, но даст о себе знать. Тогда тебе и карты в руки. Да, и вот что. Завтра похороны Смолёного. В два часа дня. На Черкасском кладбище. Там, где вся бандитская шобла похоронена. На кладбище будет Караулов. Тоже съезди туда. Приглядись. Может, что полезное увидишь. Там будет много интересных людей.
– Есть.
Насчёт «интересных» людей Дмитрий Александрович не ошибся. Людей на похоронах было много. И один интереснее другого. Сергей не успевал консультироваться у Караулова, с которым они, стоя в некотором отдалении, наблюдали за происходящим у могилы.
– Вот это её родители, а та старуха – мать Гиви. Отец у него умер ещё до того, как Гиви заделался Смотрящим. Это его охрана, это садовник, там вон стоит горничная, рядом с ней – муж экономки, личный шофёр Гиви. Не хватает лишь самой экономки. Видимо, готовит закуску…
Самостоятельно Сергей определил только Ирму и её детей. Ирма была в том же самом наряде, в каком он застал её в доме, возле мёртвого мужа. Она не причитала, не плакала, тем более, не рвала на себе волос, покорно выполняла все указания батюшки, отпевавшего покойного, но даже издали чувствовалось огромное внутренне напряжение, которое переполняло Ирму.
– Переживает, – заметил Караулов. – Но держит себя в руках. Молодец. Не удивлюсь, если займёт место мужа.
– Смотрящего? – удивился Сергей. – Разве такое возможно? Она – женщина! И ничего не смыслит в делах мужа.
– В наше время возможно и не такое, – усмехнулся майор. – Были бы бабки. А они у неё есть. А насчёт её незнания мужниных дел ты глубоко заблуждаешься. Напустила она на тебя туману. Вижу, что напустила. Это она умеет. Людей дурачить. А ведь именно она и была настоящим Смотрящим. Гиви так. Свадебный генерал. А правила бал Ирма! Заметил, как почтительна с ней вся воровская шобла? Так и едят глазами. Конечно, может для блезиру выкупить должность одному из своих сыночков. Хоть медику, хоть юристу. Без разницы. Но царствовать будет она! Казнить и миловать.
Сергей ошарашено смотрел на майора. Господи, какой он дурак! Молокосос. Как много ещё надо ему понять в нелёгкой и такой непростой сыскной работе, чтобы хоть на махонькую капельку приблизиться к майору.
Кого искренне было жаль на похоронах, так это детей покойного. Но, если мальчики ещё хоть как-то держались, то на Кристину было больно смотреть. Она плакала и рыдала взахлёб, а слёзы непрерывно лились из её глаз. И откуда их столько набралось в маленьком детском организме?
– Папочка, папочка, – причитала девочка, – не уходи! Как мы без тебя? Я прошу: не уходи…
– Вот кто, действительно, переживает, – крякнул Караулов. – Хотел бы я, чтобы меня хоть кто-то так проводил в мой последний путь.
Сергей ничего не ответил на замечание Караулова. Было безумно жаль девочку. Но…. Сколько детей осиротело по вине Гиви Нодия? Сколько людей разорилось, сколько отправилось в места «не столь отдалённые»?
Странная штука – жизнь. И всё менее и менее понятная.
– А тот старик, который стоит в сторонке, случайно, не Коган? – спросил Сергей у майора.
– Он и есть. Не хочет смешиваться со своей клиентурой. Брезгует. Хотя деньги воровские стричь не брезгует.
Но вот гроб опустили в землю и яму закопали. Навалили на бугор венков и стали кучковаться возле джипов. Ирма взяла за руки девочку и одного из сыновей, подвела к своим родителям и что-то тихо сказала им. Те согласно кивнули, посадили детей в чёрный мерседес и уехали.
– Что я говорил?
Майор победно посмотрел на юного следователя.
– Что?
– Она берёт юриста на поминки, а медика с дочкой оставляет в городе с родителями. Нечего им светиться с воровской шоблой.
– Хотите сказать, что наметила юриста на роль Смотрящего?
– Именно это я и хочу сказать. Бабёнка не теряет времени даром. Не удивлюсь, если сегодня вечером в городе появится новый Смотрящий.
Джипы разъехались, увозя людей на поминки.
– Подвезёшь? – спросил майор у Сергея. – А то я отпустил казённую машину.
– Куда?
– В отдел. Будем ждать вестей.
– А туда не надо ехать?
– Зачем? Что там делать? Ворон считать? Или пьяных в машины заталкивать? Без нас затолкают.
– В отдел, так в отдел. Садитесь.
Сергей высадил Караулова и направился к себе на работу. Благо, ехать было недалеко.
Он уже заканчивал докладывать начальнику о результатах своей поездки, как, вдруг, у шефа на столе зазвонил телефон. Дмитрий Александрович поморщился и поднял трубку.
– Слушаю.
Почти мгновенно лицо у него стало наливаться кровью, а пальцы свободной руки как-то странно вздрагивать. Словно человек мысленно играл на рояле.
– Всё понял. Немедленно выезжаю!
Дмитрий Александрович бросил трубку и отстранённо посмотрел на затаившегося Сергея.
– Поедешь со мной! – рявкнул он.
– Куда?
– На тридцать второй километр.
– Опять? Что-то случилось?
Сергей вскочил на ноги и замер, решая: пропустить начальника вперёд или самому выйти из кабинета первым?
– Случилось, – бросил на ходу Дмитрий Александрович. – И очень страшное.
Поехали на служебной машине. Сергей сидел на заднем сиденье и всю дорогу пытался понять, чего такого «страшного» могло произойти в доме, в котором он был всего пару дней назад?
Убийство?
Дело нехорошее, но, к сожалению, далеко не новое. Надо думать, Дмитрий Александрович в своей профессиональной деятельности весьма нередко сталкивался со всевозможными трупами. Что его так напрягло?
Два, три трупа? «Поминающие» так напились на поминках, что перестреляли друг друга?
Сомнительно. Не для того туда ехали. Разборки начнутся позже.
Но что там приключилось? А если всё не так? Если бандиты стали «мочить» жителей посёлка?
Кого? И за что? Половина поселковых работает на их авторитета, который умер естественной смертью. За что их «мочить»?..
Но действительность оказалась даже страшнее, чем её представлял Сергей.
Ещё в дороге они догнали опергруппу в составе аж трёх машин. Остановились на улице. Въехать во двор не было возможности. Весь двор был забит чёрными джипами, большая часть которых была с московскими номерами.
Оперативников возглавлял генерал Ветров. Он кивком головы подозвал к себе Дмитрия Александровича. Они отошли в сторонку и долго шептались о чём-то. Сергей подошёл к майору Караулову.
– Что случилось? – поинтересовался он шёпотом.
– Понятия не имею, – прошептал майор. – Позвонила экономка. Сказала, чтобы срочно приезжали. Мол, здесь такое творится! Страсти Господние. Страшно говорить. А что именно произошло, так и не сказала.
– Пойдём в дом или будем ждать указаний?
– Во времена моей молодости была очень популярна одна песенка в исполнении Муслима Магомаева: «Не спеши».
– А чего так рвались? Даже «главнюки» прикатили!
– У них и спроси.
– Ага. Что я, псих, что ли?
– Тогда стой и не вякай. Жди указаний.
Сергей отошёл от Караулова и заглянул во двор. Но ничего, кроме поставленных впритык джипов, не увидел. Опергруппа сгрудилась возле Караулова. В дом никто не рвался. Ребята торопливо затягивались сигаретами. Когда ещё придётся покурить?
Но вот «начальственное» совещание закончилось, и генерал решительно двинулся к открытой калитке. За ним последовал Дмитрий Александрович, потом опергруппа. Последним – Сергей.
Шли молча, лавируя между машин. Их явно ждали. Едва генерал обогнул последний джип, как к нему с крыльца бросилась какая-то немолодая женщина в тёмном платье и чёрном платке на голове.
Чего это так вырядилась? Ах, да, у них поминки.
– Наконец-то приехали! – выкрикнула женщина, замирая перед генералом. – Уж и не чаяла дождаться.
– Не ближний свет, – буркнул генерал. – Что у вас здесь произошло такого страшного? Только сначала представьтесь, пожалуйста.
– Авдеева Татьяна Фёдоровна, – представилась женщина. – Работаю экономкой в этом доме. У Ирмы и Гиви.
– Ясно. – Генерал кивнул головой. – А теперь, пожалуйста, к сути.
– Сегодня были похороны хозяина. После них гости должны были приехать сюда на поминки. Ирма попросила меня остаться здесь. Проследить за порядком.
– За кем именно проследить?
– Здесь повара были. Из ресторана. Официанты. А я наблюдала, чтобы всё было как надо.
– Понятно. Дальше что?
– Приготовили. Стол накрыли. Управились скоро. Я их отпустила в город. Сама побежала домой. Внучонок у меня болеет. Ирма разрешила. Я здесь рядом живу. В соседнем доме.
– А здесь кто-нибудь оставался?
– Никого. Все на похоронах. Дом я закрыла.
– А как же гости?
– У Ирмы есть ключи. И, затем, я ведь ненадолго ушла. Как только Ванечка –внучонок мой – уснул, я сразу сюда. Подхожу к дому – тишина. Я даже удивилась. Народ такой: взбалмошный, говорливый. Ну, думаю, ещё не успели напиться. Захожу в столовую и…
Экономка замолчала и разразилась рыданиями. Она закрыла лицо руками, её плечи затряслись, а тело задёргалось в непонятных конвульсиях. Словно перед припадком. Генерал, похоже, именно так и подумал. Он брезгливо поморщился и легонько приобнял Татьяну Фёдоровну.
– Ну-ну, успокойтесь, пожалуйста. Не надо так… бурно горевать. Слезами, как говорится, горю не поможешь. Ведите нас в столовую. Посмотрим, что там у вас стряслось?
Татьяна Фёдоровна, отняла руки от заплаканного лица, согласно кивнула, круто развернулась и решительно направилась в дом. Оперативно-следственная «кавалькада» двинулась за женщиной.
То, что предстало в столовой пред их «очами», Сергей не забудет до конца своих дней.
Огромный стол, накрытый тёмной скатертью и щедро заставленный дорогими напитками. Дорогая посуда, обильные закуски. Чего там только не было. И зажаренный молочный поросёнок, и огромные осетры, и дичь…. Сергей непроизвольно сглотнул при виде такого изобилия.
Живут же люди!
Но люди как раз и не жили. Это и было самым страшным. За столом сидели мёртвые люди. В разных, некоторые весьма живописных, позах. Ровно тридцать два человека. Включая хозяйку и её сына, несостоявшегося юриста.
– Отравились?
Полу-вопрос, полу-утверждение генерала заставило всех посмотреть на экономку. Она отрицательно замотала головой. Столь энергично, что чёрный платок слетел с её головы на плечи.
– Нет! Они даже не притронулись ни к чему! Неужели не видите?
Действительно, тарелки сияли первозданной чистотой, а блюда были не тронуты. Даже бутылки были не раскупорены. Гости, видимо, только уселись за стол, как их всех и скосила острой косой бледная старуха в саване. «Одним махом всех побивахом».
– Неужели не видите? – торопливо продолжала экономка. – Они все как Гиви!
Её старания были понятны. Она боялась быть заподозренной в массовом отравлении людей. И вполне естественно боялась! Кого ещё подозревать в убийстве как ни единственно оставшегося в живых человека?
А то, что здесь произошло именно убийство, ни у кого не вызывало подозрений. Не мог же инфаркт одновременно приключиться у тридцати двух человек, самых разных по возрасту и комплекции?
С экономки взгляды всех присутствующих переместились на Льва Сергеевича. Он подошёл к ближайшему трупу – мужчине крепкого сложения лет сорока – и пристально вгляделся в него.
– Очень похоже на инфаркт, – произнёс он, отходя от покойного и подходя к другому телу. – Очень похоже…
Предварительный осмотр трупов занял много времени. Трупы были разные: худые и толстые, низенькие и высокие, чернявые, белобрысые и рыжие, пожилые и молоденькие.
Только диагноз у всех был один: инфаркт, инфаркт, инфаркт…
И с каждым произнесённым патологоанатомом словом всё сильнее и сильнее мрачнело лицо у генерала. Что касается Дмитрия Александровича, то его лицо постепенно покрывалось какими-то бурыми пятнами, став к завершению осмотра багровым как у мертвецки пьяного гипертоника.
Чего бы так переживать? Радоваться должны, что смерть у всех, без исключения, самого естественного происхождения. Ни малейших следов криминала!
«Ясно: дело тёмное», – эта избитая фраза как нельзя лучше подходила к тому, что произошло в столовой.
И медленно нарастающий страх.
Сергей понимал, что ему нечего делать на месте трагедии. Смотри, ни смотри. Ничего не высмотришь. Он вышел за ворота. Там стояли и сосредоточенно курили все представители опергруппы во главе с майором Карауловым.
– Чего не в столовой? – поинтересовался он у майора.
– А чего там делать? – Майор мрачно посмотрел на заставленный джипами двор. – Туда не нас, а попа нужно было приглашать. Это по его части. Никогда не думал, что инфаркт – такая заразная болезнь. Кто-то проклял этот дворец.
Сергей понимающе хмыкнул. Он пожалел, что так и не сподобился влиться в дружное племя курильщиков. Всё занятие. Говорят, нервы успокаивает.
Генерал всё-таки заставил своих подчинённых проделать все причитающиеся процедуры. А сам, ни на кого не глядя и ни с кем не прощаясь, сел в машину и укатил в город. Вслед за ним отправились и Дмитрий Александрович с Сергеем.
Сергей на прощание сочувственно кивнул Караулову.
– Будем ждать результатов экспертизы, – только и сказал Сергею Дмитрий Александрович, перед своим кабинетом. – Когда получишь результаты всех анализов – доложишь.
– Есть.
– Да, надеюсь, не сдал ещё дело в архив?
Шеф не стал уточнять, какое именно дело он имел в виду. И так было понятно. Других дел, кроме дела о внезапной смерти Гиви Нидия, у Сергея просто не было.
– Нет ещё.
– И не сдавай, – со вздохом закончил Дмитрий Александрович, закрывая за собой дверь.
Не дурак. Сам догадался. Осталось дождаться результатов, которые непременно подтвердят предварительный диагноз.
Но когда они будут, результаты? А сейчас что делать? Непонятно.
Сергей уселся за стол и тупо уставился на монитор компьютера. Естественно, ничего там не увидел.
Долго так просидел молодой следователь. В голове была абсолютная пустота.
Результаты вскрытия появились лишь на третий день. Лев Сергеевич был зол как чёрт, передавая Сергею пачку бумаг.
– Можешь не смотреть, – прошипел он, словно это Сергей заставил его трое суток не вылезать из прозекторской. – На всех один диагноз: обширный инфаркт миокарда.
– Как у Гиви Нодия?
– Точь-в-точь. Тютелька в тютельку. Как там ещё? Один в один…
– Спасибо.
Сергей не стал дожидаться дальнейших филологических изысков Льва Сергеевича и поспешил покинуть разъярённого бесполезной работой патологоанатома.
С результатами вскрытия он сразу направился к шефу.
– Картина та же самая, что и в случае с Гиви Нодия: обширный инфаркт.
– У всех?
Вопрос был задан чисто механически и не нуждался в ответе, но Сергей счёл своим долгом внести окончательную ясность.
– У всех тридцати двух фигурантов.
Но его ответ лишь запутывал дело. И оба прекрасно понимали это. Сергей вопросительно посмотрел на шефа.
– Что мне делать?
– Работать.
– Как именно? Я просто не представляю…
Сергей не закончил фразу и жалобно посмотрел на шефа.
– Ничего не надо представлять. Первый труп можно было квалифицировать как естественную смерть. Так?
– Так.
– Сейчас мы имеем тридцать два мертвеца. Люди самых разных возрастов и комплекций. И умерли в одной комнате практически одновременно. Так?
– Так.
– Можно списать всё на естественную смерть?
– Нельзя.
– Правильно. Потому что никто нас не поймёт. Налицо явный криминал. И наша задача вычислить, что послужило причиной массовой гибели людей, и кто именно стоял за всем этим безобразием.
– Я это понимаю. Но как нам вычислить причину, если нет ни одной улики? Когда умер Гиви Нодия, я подозревал его жену. Но сейчас и она умерла.
– А экономку ты что, сбросил со счёта?
– Дмитрий Александрович! Это несерьёзно. Простая деревенская баба, с десятью классами образования, полученными в сельской школе. Что может она понимать в медицине? И где она достанет необходимые препараты, которые даже Лев Сергеевич не смог обнаружить? К тому же среди погибших её муж. Непьющий и небьющий. Где она найдёт себе такого? И где она теперь найдёт себе работу? А у неё на шее безработная дочка и внук.
– А шантаж ты не рассматривал?
– Какой шантаж?
– Самый обыкновенный. Кому-то понадобилось убрать всю эту шоблу, и этот, кто-то, шантажировал экономку. Пригрозил убить дочку и любимого внука. Заставил её подлить какую-то дрянь в рюмки. Или в стаканы. И что ей прикажешь делать?
– Но там не было, ни рюмок, ни стаканов из которых что-то пили.
– У экономки было несколько часов, чтобы всё убрать и тщательно вымыть. Короче, раскручивай экономку. Или у тебя есть другие варианты?
– Нет у меня других вариантов, – вздохнул Сергей.
– Вот и работай!
Дмитрий Александрович сдвинул в сторону галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Чёрт! До пенсии ещё семь лет. Скоро самого хватит инфаркт от такой работы. И непременно самый обширный. Что за чёртово место? А, может, это инопланетяне там балуются?
Дмитрий Александрович с надеждой посмотрел на молодого следователя. Сергей неопределённо пожал плечами.
– Инопланетяне – инопланетянами, – вдохнул Дмитрий Александрович, – а работу никто не отменял. И пошарь в интернете. Вдруг найдёшь что интересное. Похожее. Там чего только нет.
Сергей и сам знал, что в интернете нет только чёрта лысого. Но, тем не менее, сколько ни «шарил», сколько ни бродил он по необъятным просторам интернета, ничего похожего там не обнаружил.
Только глаза намозолил.
Оставалась последняя надежда. Экономка.
Собственно говоря, её уже допрашивал, точнее, опрашивал Караулов. Соответствующий отчёт лежал на столе у Сергея. И Сергей не понимал, что нового может он «выпытать» у экономки? Но с начальством не спорят.
Сергей поднял трубку внутреннего телефона.
– Дмитрий Александрович, я съезжу на тридцать второй километр?
– Зачем?
– Как зачем? А экономка?
– Вызывай её сюда.
– А на чём она сюда приедет?
– На автобусе.
– Когда она доберётся. И затем, я хочу ещё раз спокойно осмотреть место преступлений. Да и с экономкой хотелось бы побеседовать в домашней обстановке. Посмотреть, как она живёт? Чем дышит? И вообще…
– Хорошо. Езжай. Но учти, Миша занят.
– Я на своей.
Не станешь же докладывать начальству, что ненаглядная жёнушка обожает суп с сушёными грибами. А сейчас как раз белые пошли. Весь рынок завален боровиками.
Дом у экономки был едва ли не лучший в деревне. После дворца Гиви Нодия, разумеется. Двухэтажный. Кирпичный. С кирпичной баней, кирпичным сараем.
Неплохо «наэкономила». Впрочем, удивляться не приходится: муж – личный шофёр Смотрящего. Был.
Авдееву Сергей застал дома. В коротеньком цветастом домашнем халатике, обтягивающем плотное тело, экономка смотрелась совсем неплохо. Не то, что в бесформенном траурном платье на крыльце «господского» дома. Интересно, было у неё что с Гиви? Мог ли грузин, царь и бог здешних мест, оставить без внимания такие аппетитные формы? А грудь воистину впечатляет. Действительно, ягодка.
Сергей внимательно проштудировал биографию Авдеевой Татьяны Фёдоровны. Ей как раз два месяца назад исполнилось сорок пять лет.
К такой не захочешь, а приревнуешь. Но зачем травить мужа? Не проще ли убрать экономку. Но «свято место пусто не бывает». На её место придёт другая экономка. Ещё моложе и аппетитнее. Нет, мужа надёжнее. Особенно, если он надоел хуже горькой редьки. И только путается под ногами.
Чем не версия? А экономка догадалась о причине преждевременной смерти любовника, сообразила, что она следующая на очереди…
И нанесла упреждающий удар. А чтобы зря не заморачиваться: «танцуют все!» Пляску смерти.
Но где она взяла лекарство? Спёрла у хозяйки.
И никакого мифического шантажа не понадобилось.
Чем не русская народная сказка?..
Разговор не получился. Нет, Татьяна Фёдоровна не «путала следы» и не увиливала от неудобных ответов. Как-то чувствовалось, что Авдеева не способна врать и притворяться. Не её это.
