Цитаты из книги «Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда (сборник)», страница 3
Вы, русские, при этом постоянно твердите про бездуховность Запада. Про его оголтелый материализм, and so on. Но это просто от примитивного убожества вашей внутренней жизни. Точно так же какой-нибудь Afro-African из экваториальных джунглей мог бы решить, что Ватикан совершенно бездуховное место, потому что там никто не мажет себе лоб кровью белого петуха.
Если бы в рай по заслугам брали, там бы один Бог сидел. Никто больше не попал бы.
- Запомни, Малюта, - сказал он. - Медицина утверждает, что пидарасы бывают трех видов - пассивные, активные и актуальные. Первые два ведут себя так потому, что такова их природа, и к ним претензий ни у кого нет. А вот третий вид - это такие пидарасы, которые стали пидарасами, потому что прочли в журнале "Птюч", что это актуально в настоящий момент. И к ним претензии будут всегда. Понятно?
Вам не кажется, что есть прямая параллель между коммунистическим и христианским проектами? В том смысле, что оба существуют в исторической перспективе, и с течением времени их содержание выцветает, потому что исходная метафора видится со все большего расстояния? А в поле зрения каждый день попадает что-то новое. Чтобы быть христианином или коммунистом, надо каждое утро загружать в сознание громоздкий концептуальный аппарат, идеи которого были сформулированы в точке, уплывающей от нас все дальше. В этом их отличие от недоступного интеллекту закона Будды, дворцом и скрижалью которого является настоящее мгновение времени! С другой стороны, христианству тоже негде существовать, кроме как в одном из комнат этого дворца. Вот потому-то мы, тантристы-агностики, и говорим, что Будда – это в том числе и Христос, и Кришна. Но не только. Понимаете?
мир есть всего лишь отражение иероглифов.Но иероглифы, которые его создают, не указывают ни на что реальное и отражают лишь друг друга, ибо один знак всегда определяется через другие. И ничего больше нет, никакой, так сказать, подлинной персоны перед зеркалом. Отражения, которые доказывают нам свою истинность, отсылая нас к другим отражениям. Глупость же человека, а также его гнуснейший грех, заключен вот в чем: человек верит, что есть не только отражения, но и нечто такое, что отразилось. А его нет. Нигде. Никакого. Никогда. Больше того, его нет до такой степени, что даже заявить о том, что его нет, означает тем самым создать его, пусть и в перевернутом виде.
три слова вызывают десять тысяч бед
Какой же дикой карикатурой была моя жизнь. Впрочем, может ли человеческая жизнь не быть карикатурой?
«Разве человек не похож на куклу с механизмом? Он сделан мастерски – может ходить, бегать, прыгать, даже разговаривать, хотя в нем нет никакой пружины.
Смерть была терпеливым разнорабочим – она могла оказаться соавтором книги, теоретиком эстетического кредо и даже свидетелем любовной оргии.
Когда мы убиваем себя, думал я, мы покушаемся на живущего в нас Бога. Мы наказываем его за то, что он обрек нас на муки, пытаемся сравниться с ним во всемогуществе или даже берем на себя его функции, внезапно заканчивая начатое им кукольное представление. Если он создает мир, то в нашей власти опять растворить его во тьме; поскольку Бог – просто одна из наших идей, самоубийство есть тем самым и убийство Бога. Причем оно может быть повторено бесчисленное количество раз, по числу тех, кто решится на этот шаг, и каждый раз Бог перестает быть Богом, навсегда исчезая во тьме. И сколько в этой тьме уже исчезло богов, чьи имена люди даже не помнят! А сохранить для вечности своего Бога – и себя заодно – все равно невозможно, сколько не щелкай фотоаппаратом перед казнью.
