Цитаты из книги «Мост, который я хотел перейти»
Те, кто стоит близко к кормушке поилке, счастливы в основном потому, что все время помнят о желающих попасть на их место. А те, кто всю жизнь ждет, когда между стоящими впереди появится щелочка, счастливы потому, что им есть на что надеяться в жизни. Это ведь и есть гармония и единство.
– Слушай, Затворник, ты все знаешь – что такое любовь?
– Я тебе вряд ли объясню. Это можно только на примере. Вот представь себе, что ты упал в воду и тонешь. Представил?
– Угу.
– А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что всю жизнь тонешь – а так это и есть, – то любовь – это то, что помогает тебе удерживать голову над водой.
– Это ты про любовь к тому, что положено?
– Не важно. Хотя, в общем, то, что положено, можно любить и под водой. Что угодно. Какая разница, за что хвататься, – лишь бы это выдержало. Хуже всего, если это кто-то другой, – он, видишь ли, всегда может отдернуть руку. А если сказать коротко, любовь – это то, из-за чего каждый находится там, где он находится. Исключая, пожалуй, мертвых… Хотя…
– По-моему, я никогда ничего не любил, – перебил Шестипалый.
– Нет, с тобой это тоже случалось. Помнишь, как ты проревел полдня, думая о том, кто помахал тебе в ответ, когда нас сбрасывали со стены? Вот это и была любовь. Ты ведь не знаешь, почему он это сделал. Может, он считал, что издевается над тобой куда тоньше других. Мне лично кажется, что так оно и было. Так что ты вел себя очень глупо, но совершенно правильно. Любовь придает смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле этого смысла нет.
– Так что, любовь нас обманывает? Это что-то вроде сна?
– Нет. Любовь – это что-то вроде любви, а сон – это сон. Все, что ты делаешь, ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения.
– Но ведь многие делают то, что делают, совсем не из-за любви.
– Брось. Они ничего не делают.
– А ты что-нибудь любишь, Затворник?
– Люблю.
– А что?
– Не знаю. Что-то такое, что иногда приходит ко мне. Иногда это какая-нибудь мысль, иногда гайки, иногда сны. Главное, что я всегда это узнаю, какой бы вид оно ни принимало, и встречаю его тем лучшим, что во мне есть.
– Чем?
– Тем, что становлюсь спокоен.
– А все остальное время ты беспокоишься?
– Нет. Я всегда спокоен. Просто это лучшее, что во мне есть, и, когда то, что я люблю, приходит ко мне, я встречаю его своим спокойствием.
Ты можешь узнать, что лучшее в тебе, по тому, чем ты встречаешь то, что полюбил.
В каждом дне есть точка, которая скрепляет его с прошлым и будущим.
Любовь − это то, из-за чего каждый находится там, где он находится.
А есть ли что-нибудь другое, кроме нашего поезда, или нет, совершенно не важно. Важно то, что можно жить так, как будто это другое есть. Как будто с поезда действительно можно сойти. В этом вся разница. Но если ты попытаешься объяснить эту разницу кому-нибудь из пассажиров, тебя вряд ли поймут.
- Или вот, в Америке около тысячи женщин беременны от инопланетян. У нас тоже таких полно, но их КГБ где-то прячет.
Первым шёл толстолицый, за ним - двое назначенных старушками-матерям (никто, включая тлстолицего, не знал, что это такое, - просто была такая традиция), которые сквозь слёзы выкрикивали обидные слова Затворнику и Шестипалому, оплакивая и проклиная их одновременно
«Где-то я ее видел, - подумал Саша, - точно». С ним так часто бывало в последнее время - казалось, что он уже видел происходящее, но вот где и при каких обстоятельствах, он вспомнить не мог. Зато недавно он прочитал в каком-то журнале, что это чувство называется «deja vu», из чего сделал вывод, что то же самое происходит с людьми и во Франции.
Такого, чтоб не воровали, тут никогда не было.
