Кнопка Власти. Sex. Addict. #Признания манипулятора

Он тут же поскучнел. Ее внешность, поведение, а теперь и вопросы были настолько заурядны и предсказуемы. Сколько раз он уже слышал эти женские тирады? Неужели это все, из чего будет состоять его жизнь? И как отвечать на подобные банальности?

Ира была симпатичной агрессивно-сексуальной волчицей, всю свою жизнь прожившей в микрорайоне. У нее был жесткий взгляд, жесткие осветленные волосы до плеч, и мягкая грудь третьего размера (без всяких силиконовых наполнителей). Ее стандартный образ дополнял громкий голос с легким говором и заразительный смех. Она была компанейская, популярная в тусовке и общительная. Они периодически случайно встречались на районе. И стоило Стасу с ней поздороваться, как она обязательно отпускала в его адрес какой-нибудь недвусмысленный намек. Вот и сейчас, окликнув ее, Стас ничуть не удивился, когда Ира вместо ритуального «как дела» спросила более привычное для нее:

– Когда меня трахнешь?

На что Стас совершенно искренне ответил:

– Ну давай сейчас, что ли…

* * *

Одиночество – дерьмовое состояние. Особенно, если оно накрыло тебя в постели с двумя блондинками. Не прошло и получаса, как Стас затащил к себе в квартиру двух цыпочек из разных социальных слоев, а ему уже было скучно…

Несмотря на гигантскую пропасть в доходах, амбициях и образе жизни, девушки оказались абсолютно одноформатными! Словно их лепили из одного теста.

– Симпатичное гнездышко, – заметила Анжела, по-хозяйски царственной походкой прогуливаясь по его девяностометровой квартире.

Стас посмотрел на нее как на полоумную: его квартира была похожа на мусорную свалку. Все кресла и диваны были погребены под грудами его одежды, кухня была совершенно разгромлена после вчерашней пьянки, кровать он вообще никогда принципиально не заправлял. Единственное, что в его квартире было сейчас по-настоящему привлекательным, – это ее адрес: Стас жил на Чистопрудном бульваре и не перебрался бы из этого района ни за какие сокровища мира. Для него это был самый прекрасный уголок во всей Москве (на втором месте в рейтинге его симпатий шел Марьинский причал, где они с приятелями проводили незабываемые минуты, раскуриваясь до потери пульса).

– У тебя тут такая возбуждающая атмосфера. Обожаю эротичный полумрак, – продолжила Анжела и легким движением плеча освободилась от шелкового топа, который изящно скользнул по ее роскошному пластмассовому телу и, на секунду зацепившись за огромные коричневые торчащие соски, упал на пол.

– Да, здесь прикольно, – согласилась Ира, деловито расстегивая джинсы. Она метнула на Анжелу снисходительный взгляд. Идея секса на троих ей сразу понравилась – Ира не боялась состязаться. И сейчас с наслаждением предвкушала, как «сделает» эту надменную богатенькую сучку. В этом смысле она была типичной девчонкой из микрорайона, чья очаровательная самоуверенность нашептывает им, что «простые» девушки вроде нее на самом деле куда круче всех этих «тюнингованных», пригламуренных цыпочек. В глубине души Ира была уверена, что она и ей подобные заслуживают таких шикарных парней, как Стас, куда больше, просто им слишком редко выпадает шанс показать себя во всей красе. И сегодня Ира была полна решимости воспользоваться своим шансом.

Подогреваемая классовой ненавистью (которая почему-то тем не менее не распространялась на самого Стаса), Ира решительно скинула остатки одежды, быстро избавилась от белья (хлопковый комплект в красный горох был отнюдь не предназначен для изощренных сексуальных утех, а потому она предпочла остаться совсем нагишом, тем более что ее натуральная грудь была куда более лакомой, чем волейбольные мячи этой мажорки).

Анжела между тем устало закатывала глаза и раздевалась подчеркнуто томно и не спеша. Она была не в восторге от происходящего, но девушка впервые за свою жизнь встретила мужчину, который не осуждал женщин за тягу к богатству и богачам. Большинство ее бывших любовников содержали ее и не скупились на дорогие подарки (она всегда гордилась тем, что ни одной операции не сделала за свой счет). Однако нельзя было отрицать, что, давая ей деньги, любовники держались с ощутимым превосходством и легким презрением. Она кожей чувствовала их осуждение. Конечно, ничего подобного вслух не произносилось, но им обоим было ясно, что, не будь мужчина богат, Анжела бы, вероятно, не потратила на него ни секунды своего времени. И этого ей, похоже, не мог простить ни один любовник. О чем они постоянно забывали, так это о том, что если бы Анжела не была красива и сексуальна, обеспеченные мужчины бы тоже вряд ли баловали ее своим вниманием…

Стас по-настоящему зацепил Анжелу. У нее так редко бывал хороший секс, что с ним бы она переспала, даже если бы у него не было Porsche и квартиры в центре Москвы. Однако помимо сногсшибательной внешности ее привлек его легкий нрав и жизнерадостный характер. С таким парнем она могла бы быть по-настоящему счастлива очень долго. Возможно, не всю жизнь (Анжела была слишком пьяна, чтобы пытаться оценить столь долгосрочные перспективы), но дольше, чем одну ночь, – это факт!

План Анжелы был прост: захомутать Стаса любой ценой. И если для этого потребуется принять участие в сексе на пару с какой-то непромытой шваброй из трущоб, что ж, оно того стоило…

Анжела подошла к Стасу, который понуро сидел на кровати с отсутствующим взглядом, обхватив голову руками. По его лицу любой наблюдательный человек с легкостью бы понял, что Стас не только не понимает, зачем он все это замутил, но и мечтает сбежать. Однако девушки с обостренным чувством вожделения особой наблюдательностью не отличаются. Ира и Анжела молча переглянулись и синхронно уселись с двух сторон от Стаса. Ира вознамерилась действовать решительно, а потому сразу положила руку на его ширинку. Анжела не хотела выглядеть дешевкой, а потому обхватила губами мочку его уха. Стас почувствовал себя в ловушке. Какого черта он все это затеял? Формально обе девушки были хороши собой и аппетитны, но он не хотел ни одну ни вторую и теперь мучительно соображал, как бы поскорее выставить их из квартиры.

Пока девушки терлись об него и старательно разыгрывали спектакль двух секс-бомб, Стас закурил сигарету и задумался. Всю жизнь его окружали телки: красивые, умные, сексуальные, стильные, веселые, понимающие, готовые на все. И все они были бесконечно навязчивы. А он, будучи от природы человеком вежливым и тактичным, считал своим долгом трахнуть каждую из них, чтобы никто не остался разочарованным. Вот так вечно и получалось, что телки всегда оставались довольны.

Стас был из тех мужчин, для которых главное в сексе – не собственное удовольствие, а удовольствие женщины. А потому каждый раз в постели он выкладывался на все сто, полностью концентрируясь на партнерше. Иногда его стремление к совершенству доходило чуть ли не до навязчивого состояния. В эти дни он как одержимый прокручивал в памяти прошлые ночи, анализируя, что бы он мог сделать еще лучше. По большому счету, его старания окупались. В постели он превосходил все женские ожидания, и только его ожидания вечно оставались неоправданными.

Стас бросил унылый взгляд на своих сегодняшних подружек и с тоской осознал, что никакого желания демонстрировать этим кошелкам свое сексуальное мастерство у него нет и, видимо, сегодня уже не будет…

– Эй, красавчик, ты собираешься раздеваться? – спросила Анжела. И раздосадованный Стас уже хотел было издевательски ответить «нет, конечно», но тут раздался спасительный звонок его мобильника.

Стас кинулся к телефону с такой резвой прытью, как будто от этого звонка зависела вся его жизнь (как выяснилось позже, так оно и было).

– Здорово, чухан, – раздался голос на другом конце трубке.

Это был Пурген – один из микрорайоновских корешей Стаса.

– Че делаешь?

– Да так, ничего особенного, – дипломатично ответил Стас, хотя на самом деле собирался сказать «херней маюсь». Впрочем, ему не хотелось усугублять разочарование блондинок, которых и так, судя по всему, ждал грандиозный облом от сегодняшней ночи.

– А мы тут мутить собираемся…

От этих сладких слов у Стаса невольно участилось сердцебиение. Он не считал себя наркоманом, хотя последние полгода стабильно «мутил» со своими приятелями из микрорайона не реже раза в неделю.

Если в плане девушек Стас был непостоянен и полигамен, то в плане наркотиков он был классическим однолюбом и употреблял только «винт», или, как они это называли между собой, «яблочки» – из-за специфического вкуса и запаха.

Странное дело: тем, кто не винтился, этот запах казался отвратительной химической вонью с тонкими нотами ацетона, кислоты и бензина. У тех же, кто познал радость завинченного состояния, знакомый аромат ассоциировался с прокисшим яблочным соусом…

Как бы то ни было, Стас полюбил «яблочки» с первого глотка. Впрочем, он довольно быстро перестал пить винт, заподозрив, что дикий коктейль со вкусом прокисшего яблочного сока, для изготовления которого использовались йод, бензин, ацетон, толченые таблетки, красный фосфор и еще хрен знает какая химическая дрянь, едва ли полезен для пищеварения. В целях заботы о собственном здоровье Стас начал пускать винт по вене и моментально ощутил разницу…

С тех пор Стас постоянно твердил всем заинтересованным и не очень лицам, что между пить и колоться такая же пропасть, как между сексом в презервативе и без!

Винт в отличие от любых других наркотиков казался ему изысканным зельем для настоящих гурманов. Процесс приготовления «яблочек» занимал от нескольких часов до суток и требовал невероятного мастерства. Зато и эффект превосходил все ожидания: двадцать минут чистого оргазма, а потом еще шесть-семь часов кристаллизованного, ничем не омраченного счастья…

Главное, что никаких особых побочных эффектов Стас не ощущал. Ну разве что не мог есть и спать потом в течение суток-других. И вообще пару дней слонялся по квартире, не находя себе места и чувствуя себя каким-то потерянным. Но это казалось ему даже полезным для организма, ведь даже помешанные на здоровом образе жизни телки время от времени устраивали себе разгрузочные дни. Так что Стас считал свои отходняки «просто разгрузочными днями». Ему казалось, что винт не вызывает привыкания (еще бы, ведь его совсем не ломало!). И тем не менее проходило несколько дней, и он снова ощущал потребность завинтиться и испытать знакомые ощущения. В отличие от большинства знакомых, он не сходил с ума в промежутках между «замутами». Но тем не менее ждал следующего раза с тем радостным предвкушением, с которым работяги, трудящиеся в офисе с девяти до семи, ждут выходных.

Стасу не приходило в голову, что это и есть самый настоящий флэш-бэк. Ему-то казалось, что это просто легкая ностальгия.

Более того, когда его пафосные друзья предлагали ему разнюхаться, он презрительно отказывался, утверждая, что кокаин – «шняга для богатеньких сосунков» (сам он категорически не хотел причислять себя к данной категории). Стас чувствовал огромное моральное превосходство, когда вот так в легкую отказывался от кокса. Ведь раз он мог отказаться от кокса, значит, у него все под контролем…

Стас еще раз мельком глянул на блондинистых голых цыпочек, соблазнительно раскинувшихся у него на кровати:

– Я сейчас к вам приеду, – пообещал он Пургену и нажал отбой…

…Стас открыл глаза и сразу понял, что он не дома…

Вместо привычного бардака и сумерек его комнаты вокруг были грязно-белые стены, а вместо темно-синего атласного постельного белья – жесткое белое с квадратным штампиком…

Как ни странно, он прекрасно помнил, что с ним случилось. Он помнил, как выпроводил блондинок, сославшись на неотложные дела. Помнил, как созвонился с корешами и спросил, где они стрелкуются, а потом долго блуждал в районе площади Ильича пытаясь найти нужный дом. Помнил, как они варили винт и как Толстый, тщательно раскатывая таблетки бутылкой, раздавил ее и распорол себе ладонь. Забавное дело: хотя порез был глубоким, а кровь хлестала, как в дрянном фильме ужасов, Толстый наотрез отказался ехать в травмпункт, просто замотав ладонь полотенцем и продолжив начатое.

Еще Стас вспомнил, как они спорили из-за дозы. Все говорили ему, что получилась забористая штука и одного куба хватит за глаза, но он упирался, доказывая, что этого будет мало и нужно хотя бы полтора. По опыту он знал, что если изначально поставит себе слишком мало, то приход будет слабеньким, а догоняться будет бессмысленно.

Когда он наконец бахнулся, на несколько мгновений ему показалось, что сердце не выдержит. Оно колотилось о грудную клетку так сильно, что у него все поплыло перед глазами. Тело горело, волосы встали дыбом. Его бросило в жар. За полминуты он пропотел сильнее, чем за полчаса проведенных в сауне.

Но уже в следующее мгновение он расслабился и ощутил мощнейший в своей жизни приход.

Следующие несколько часов они провели, играя в «штуку». Причем Стасу абсолютно не шла карта, но прекратить игру он не мог, потому что, войдя в раж, был уверен, что «вот сейчас-то ему точно повезет».

Часов пять спустя их азартную, исполненную химического энтузиазма игру прервал нежданный гость.

Андрюха по кличке Чибис ввалился с боксом плана и упаковкой пива, предлагая всем напиться и раскуриться. С тем же успехом он мог бы предложить владельцу Maybach прокатиться на отличной новенькой «Ладе Калине». Разумеется, его послали подальше. Тогда обиженный Андрюха уселся в уголке и раскурился единолично. А уже через полчаса стал главным аниматором вечеринки, ежеминутно отмачивая дебильные приколы.

Чуть позже (к тому моменту они уже успели основательно потеряться во времени) кого-то осенила гениальная мысль, что пора бы догнаться. И они догнались. При этом Стас повысил дозу до двух кубов, и его штырило так, что на несколько секунд показалось, будто он умирает. Впрочем, даже это не испортило Стасу настроения.

А потом кто-то предложил мотнуться в Питер. И поскольку других дел на тот момент у них все равно не было, они загрузились в две машины (стасовский Cayenne и Андрюхину раздолбанную «восьмерку»). Стас почему-то не сел за руль, решив уступить водительское место Михану, который не только глушил пиво из горла дешевой полторашки, ничуть при этом не пьянея, но и не имел прав. (Менты отобрали их пару месяцев назад за вождение в нетрезвом виде.) Стасу казалось разумным и логичным пустить за руль именно Миху. Ведь если их остановят, то отбирать у Михи будет уже нечего…

Сначала дорога подействовала на Стаса умиротворяюще. Он умильно пялился в окно и размышлял о том, какая же у него офигенная жизнь, какие офигенные друзья и какая офигенная машина. Все вокруг казалось совершенным, даже вмятины на кузове его Porsche…

Однако пару часов спустя он обнаружил, что его отпускает. Всех, кроме него, похоже, по-прежнему тащило в полный рост, и только он больше не ощущал ни эйфории, ни всеобъемлющего человеколюбия, ни совершенства мира, ни хрена! Тогда Стас начал агитировать всех за то, чтобы догнаться. Его никто особенно не поддержал. Всеобщее внимание было сосредоточено на Коляне, который в очередной раз снимал штаны, трусы и показывал голую задницу дальнобойщикам. Но Стас не унимался. Он полчаса требовал остановиться и «бахнуться».

Наконец они въехали в какой-то город (какой именно, они так и не поняли, потому что пролетели мимо таблички с надписью со скоростью сто восемьдесят километров в час). Тогда Михан наконец сбросил газ и объявил, что надо заехать за пивом, а заодно подождать Андрюху (чья старенькая дребезжащая восьмерка отстала от них еще в районе Зеленограда). Все поддержали эту идею.

В супермаркете помимо упаковки пива Колян купил маску и игрушечный автомат. Шутка с голой задницей ему наконец надоела, и он решил разнообразить свой репертуар, «стреляя» из игрушечного автомата в прохожих.

Они уже собирались ехать дальше (до Питера оставалось еще часов шесть-семь), когда Стас объявил, что с места не сойдет, пока не догонится. В конце концов ему дали баян. Правда, опять долго спорили, сколько ставить:

– А я говорю, ставь ему два с половиной.

– А я говорю – два и семь!

Стас решил эти споры просто: потребовал, чтобы ставили сразу три куба – чего мелочиться? Ему не хотелось, чтобы его опять отпустило в самый разгар дороги.

Он понял, что совершил ошибку, еще до того, как успел вогнать все три куба в вену. В глазах потемнело, сознание помутилось. Его голову словно зажали в тиски, а сердце билось во всем теле. Стас весь покрылся испариной и почувствовал, что стремительно падает в очень глубокую темную яму. Ему даже показалось, что яму очень быстро закапывают прямо у него над головой. Он хотел выплюнуть землю, попавшую в рот, но горло перехватил спазм, и он понял, что не может дышать. Последнее, о чем он подумал перед тем, как окончательно отключиться: «Ну что ж, отличный конец!»

Глава 2

Если ты девушка и живешь в небольшом провинциальном городке, тебя всю жизнь мучает один глобальный вопрос. Ты можешь никогда не произносить его вслух, можешь никому, даже самой себе, не признаваться в том, что думаешь об этом. И тем не менее время от времени ты невольно будешь спрашивать себя: неужели это все, чего я заслуживаю? Неужели я проведу здесь всю свою жизнь, так и не узнав, каково это – лететь на Mercedes SLR по ночному МКАДу? Каково получить в подарок часики, усыпанные бриллиантами? Каково носить туфли из кожи питона (и не раз в год по праздникам, а каждый день, так, будто это нечто само собой разумеющееся!)? Каково жить с мужчиной, который может купить тебе огромный дом в любой части света?

Ты стараешься быть реалисткой и мыслить рационально. Ты говоришь себе, что все это сказки, рекламные манипуляции глянцевых журналов и не более того. Ты уверена: все олигархи – просто наглые, самовлюбленные эксплуататоры, и среди них нет ни одного даже самого завалящего принца. Ты думаешь, что пора завязывать с этими нелепыми мечтами о сладкой жизни, ведь ты не из тех, кто продается! Однако уже через пару дней, натыкаясь на очередной репортаж о вечеринке на яхте у миллионера, ты оглядываешься вокруг и вновь начинаешь изводить себя вопросом: неужели это все, чего я достойна? Ты сравниваешь себя со светскими львицами и думаешь о том, что твои внешние данные ничуть не хуже (а то и лучше, чем у них). Тебе бы их деньги, ты бы в миг преобразилась, заботливо сдобрив свою природную красоту легким дизайнерско-косметическим лоском…

Ты вовсе не меркантильна! И отнюдь не стремишься жить с нелюбимым ради денег. Просто так хотелось бы полюбить кого-то успешного! Того, кто в жизни состоялся. Того, кем ты сможешь гордиться. Того, на кого захочешь равняться и с кого брать пример. Того, у кого ты сможешь кое-чему научиться.

Наивные олигархи думают, что девушки мечтают о них в силу своей корыстности или порочной, но такой по-человечески понятной любви к халяве. На самом деле большинство девушек грезит о богатом любовнике лишь потому, что зависят от общественного мнения…

Ведь, как ни крути, женщину в нашем обществе оценивают по тому, с кем она спит. И если ты спишь с человеком сильным и могущественным, властным и обеспеченным, все вокруг скажут: «Надо же, он везде побывал, все попробовал и все повидал, но выбрал именно ее. Наверное, в ней есть что-то особенное». А если все вокруг будут считать тебя особенной, то, возможно, ты и сама почувствуешь себя таковой. И это волшебное ощущение еще долго будет согревать твое сердце. Ведь ты наконец получишь ответ на вопрос: чего ты стоишь…

* * *

В тот теплый апрельский день все амбициозные невесты маленького провинциального городка, где жила Даша, получили сногсшибательную возможность. По городу быстро распространялась и набирала обороты новая сплетня: в областную больницу с передозировкой доставили красавчика-москвича.

– Нет, он не наркоман… ну, может, что-то такое и было, но сейчас-то он точно в завязке, проходит курс лечения.

– Да, он точно москвич, прописан в самом центре.

– Нет, он действительно красавчик: высокий, широкоплечий, мускулистый, с темными, почти черными волосами, светло-серыми глазами и ямочками на щеках.

– Насколько он богат? Видимо, очень богат, потому что в его бумажнике нашли не только кучу кредиток, но и документы на Porsche Cayenne.

– Вы не знаете, что такое Porsche Cayenne? Дорогущий спортивный джип! Сто тысяч долларов стоит, не меньше!

– Нет, он не старик. Ему на вид лет двадцать с небольшим.

– Нет, он не засранец и не козел, очень приятный парень. Все медсестры от него тащатся. Он такой веселый, обаятельный. С тех пор как поступил в больницу и пришел в себя, он смешит все отделение.

Даша была одной из первых, кто узнал о грандиозном пациенте, который буквально за сутки превратился в живую легенду и самого популярного персонажа сначала в больнице, а потом и за ее пределами. Когда она пришла на свою очередную смену, все медсестры и санитарки буквально слетели с катушек. Забыв обо всех должностных обязанностях (кроме тех, что позволяли им лишний раз зайти к Стасу в палату), они страстно и неутомимо перемывали косточки красавчику-москвичу, делясь известными сведениями о нем и прикидывая свои шансы на завоевание его сердца.

– Я зашла к нему в палату давление померить, так он, представляете, хотел мне чаевые дать сто долларов. Я, естественно, отказалась. Не хочу показаться продажной дешевкой. Тем более, по-моему, он на меня запал.

– Да, точно, все эти олигархи немножко тронутые. Им кажется, что каждая телка их хочет на деньги развести. Так что главное – дать ему понять, что тебе от него нужно кое-что другое.

– Мне от него и правда нужно кое-что другое… Вы видели, какой у него торс? А бицепсы?! Он так эротично усмехается одним уголком губ… блин… обалденный парень…

– Видели его машину? Помятая, конечно, но сразу видно, что очень дорогая.

Даша закатила глаза и вышла из сестринской. Она еще не видела пациента, но уже ничего хорошего от него не ждала. Судя по всему, тот еще засранец, при деньгах, охмуряющий всех подряд ради самоутверждения… Поразительно, как неглупые, в общем-то, женщины могут вестись на таких типов. Хотя, понятное дело, каждая более-менее самоуверенная цыпочка мечтает захомутать настоящего мачо и сердцееда, доказав тем самым всем вокруг (но в первую очередь самой себе), что полигамных мужчин не бывает, бывают только недостаточно мудрые женщины.

В течение следующей пары дней Даша с недоумением наблюдала, как сестринская стремительно превращается в филиал салона красоты. Все женское население клиники от юных практиканток из медакадемии до почтенных матрон за сорок вдруг резко начало наводить красоту. Тишину коридоров наводняло цоканье высоких каблуков, из сестринской по всей больнице, заглушая привычную вонь лекарств, теперь разносились запахи лаков, парфюмов, гелей для укладки волос и всевозможных кремов. Белые форменные халаты теперь едва сходились на приподнятых особыми лифчиками грудях медработниц. Разговоры о сексуальном пациенте не утихали ни на миг. Медсестры яростно конкурировали друг с другом, борясь за право зайти к нему в палату. А выйдя от Стаса, спешили поделиться своими успехами:

– Он на меня так двусмысленно посмотрел.

– Он мне анекдот рассказал.

– Он сказал, что у меня симпатичные вены на руках.

Все сходились во мнении, что Стас забавный, общительный и вообще просто душка. Однако похвастаться симпатией красавчика, выходящей за рамки взаимоотношений медик – пациент, не могла ни одна…

Даша поняла, что молва о Стасе вышла за пределы клиники, когда к ней в больницу наведались сестры. Олеся с Кариной пришли «навестить папу»…

– У него сегодня все утро операции, – отрезала Даша насмешливо. – Увидите папу вечером дома за ужином.

– Ну тогда мы пока посмотрим больницу, – сладко пропела Олеся так, словно по счастливой случайности забрела в Лувр и в одной из палат рассчитывала увидеть оригинал Джоконды.

– Кстати, где тут платные палаты? – невзначай осведомилась Карина.

– Ну, где бы они ни были, вас туда не пустят, – не без удовольствия заметила Даша. Обычно пациентов, лежащих в отдельной платной палате, можно было свободно навещать в любое время. Но поскольку Стас был неместным и навещать его было некому, кроме, разумеется, толпы сексуально озабоченных девушек, график посещений его палаты отслеживался с особой строгостью.

– Кстати, как вы рассчитывали с ним познакомиться? – с любопытством поинтересовалась Даша. – Надеюсь, вы придумали что-то более оригинальное, чем трюк «извините, кажется, мы ошиблись палатой», потому что он его уже видел и не повелся.

Сестры раздосадованно переглянулись. Видимо, придумать более изощренный способ знакомства было для них непосильной задачей. Как и большинство красавиц, они не могли похвастаться особой изобретательностью или предприимчивостью. Обычно одной их внешности было вполне достаточно, чтобы заинтересовать мужчину, а потому им никогда не приходилось ни с кем знакомиться и они понятия не имели, как нужно брать на себя инициативу и не выглядеть при этом полными дурами.

– Слушай, а одолжи-ка мне свою форму на пятнадцать минут, – вдруг осенило Олесю.

– Единственное, что я могу тебе одолжить, так это полкило извилин в твою пустую голову, – предложила Даша, сопроводив свои слова самой милой и вежливой улыбкой, на которую только была способна.

– Давай я сделаю за тебя всю работу. Могу полы помыть у него в палате. Ну, Даш, ну пожалуйста, – попробовала зайти с другой стороны Карина.

– Помой, – согласилась Даша беззлобно. – Только не в его палате. Потому что там линолеум протерт почти до дыр наивными пупсиками вроде тебя.

– Сука! – прошипела Олеся и, взяв Карину за руку, резко развернулась на каблуках, оставив на полу две черных вмятины.

Они ушли, но буквально через полчаса вернулись с одним медицинским халатом на двоих.

– Мама дала, – объяснила Карина онемевшей от возмущения Даше. – В отличие от тебя, она знает, что такое женская солидарность.

– В отличие от меня, она не знает, что такое клятва Гиппократа, – отрезала Даша. И тут же сама мысленно отругала себя за высокопарность последней фразы. Ей понадобилось огромное самообладание, чтобы скрыть за непроницаемым выражением лица непонятное раздражение, которое одолевало ее с тех пор, как сестры заявились в больницу. Она не могла понять, что именно так ее раздражает: то ли то, что Карина с Олесей собираются прикидываться врачами, то ли то, что, в отличие от всех остальных в этой больнице, у них действительно есть шанс на успех…

Сестры долго разрабатывали свой стратегический план. Они бурно спорили: идти ли им вместе, по очереди и если по очереди, то, в каком порядке? В конце концов, не сумев решить, кому из них выпадет шанс попытать счастья первой, они все-таки пошли вместе. Даша наблюдала, как две одинаковые фигурки сексапильно семенят по коридору, потряхивая каштановыми блестящими локонами. У входа в палату Стаса их перехватила старшая медсестра, и Даша уже было надеялась, что все обойдется, но близняшки козырнули именем отца и начали плести какую-то ересь о том, что Стас их давний знакомый…

Не желая пассивно наблюдать весь этот цирк, Даша невозмутимо отвернулась и пошла по своим делам. До конца дня она молча работала, быстро и методично выполняя все поручения. И, поставив личный трудовой рекорд, пораньше ушла с работы. Тем вечером она долго слонялась по набережной, размышляя о своей жизни.

* * *

Утренние пробежки – школа – больница – дом – книги, а потом все по новой. Впервые в жизни Даше показалось, что в ее напряженном графике чего-то не хватает. В уме она мысленно перебирала все известные ей перспективы.

Учеба (скучно). Карьера (пока еще очень далеко). Брачные игры (просто отвратительно). Флирт (синоним глупых ужимок). Секс (средство манипуляции мужчинами). Замужество (тамада, пьяные вопли «горько» и песня «Обручальное кольцо – не простое украшенье»). Дети (рановато). Деньги (а зачем?). Тусовки (бессмыслица).

Рассмотрев все возможности от прожигания жизни до ипотеки на квартиру, Даша пришла к выводу, что ничего из перечисленного ее не интересует. Любые из известных ей мещанских ценностей казались тусклыми и унылыми, а о том, что ценности бывают и другими, Даша пока не подозревала…

Когда в девять вечера она наконец вернулась домой, на кухне развернулся настоящий женский саммит. Мама открыла бутылку кофейного ликера и внимательно слушала доклад близняшек о результатах операции «Окрутить москвича». Заглянув в кухню, Даша обнаружила, что Карина надула губы и теперь давит слезу, а Олеся зла, как тысяча чертей.

– Козел! Он ржал над нами. Высмеивал любые уловки, как будто он такой весь из себя неотразимый, а мы какие-то неудавшиеся сельские соблазнительницы.

– Урод! Я спросила, какие девушки ему нравятся, а он мне: «Только не такие, как вы!» Я думала, он шутит, спрашиваю: это еще почему. А он мне: тебе как сказать, честно или вежливо. Я говорю: отвечай честно. И он такой заявляет: вы – пустые, а у меня нет ни сил, ни желания вас наполнять…

Не говоря ни слова, Даша победно прошествовала в свою комнату. Настроение стремительно улучшилось. Жизнь почему-то вновь наполнилась смыслом, показалась захватывающей и увлекательной. Она еще не видела этого москвича, но он ей уже безумно нравился…

На следующий день Даша подскочила в пять утра. Она как обычно бегала по набережной, потом скучала в школе, украдкой читая книгу под партой. Время тянулось чертовски медленно. Не выдержав больше этой пытки, Даша сбежала с последнего урока. В конце концов, когда еще прогуливать, как не в выпускном классе?

Дома никого не было. Отлично! Неискушенной в удовольствиях Даше пустая квартира казалась верхом блаженства. Пройдя в свою комнату, Даша открыла шкаф и вытряхнула все содержимое. У нее была куча абсолютно новой, ни разу не ношеной одежды. Мать постоянно дарила ей шмотки (лелея тщетную надежду, что однажды Даша все-таки захочет заняться своей внешностью и начать эксплуатировать женскую привлекательность). Да и от сестер перепадало немало.

Стоя посреди вороха разноцветного тряпья, Даша чувствовала себя неким гибридом современной Скарлетт О’Хары и провинциальной Кэрри Брэдшоу. Она понятия не имела, с чего это ей вдруг захотелось принарядиться (за последние семнадцать лет столь непристойное желание посещало ее впервые). По идее, она просто собиралась заглянуть в палату к незнакомому пациенту. Со вчерашнего вечера ей безумно хотелось увидеть своими глазами первого мужчину, отшившего ее безупречных сестер. Едва ли им доведется перемолвиться хотя бы словом. А если и доведется, то что она ему может сказать?

Следующие пятнадцать минут Даша провела перед зеркалом, примеряя то один, то другой наряд. Четверть часа спустя она осознала, что, во-первых, только что установила личный рекорд, ибо раньше так долго разглядывать свое отражение ей еще никогда не доводилось. Во-вторых, Даша вспомнила, что на работе ей полагается носить униформу (не сексуальный белый халатик, интригующе распахивающийся при стремительной ходьбе по больничным коридорам, а просторный мешковатый костюм, состоящий из штанов и куртки). Как ни странно, от этого у нее моментально полегчало на душе… Вроде как одежный вопрос решился сам собой…