Великие Спящие. Том 2. Свет против Света

– По моей команде бьем на истощение. Всем, что есть в ваших арсеналах!.. – громко прокричал Тверен, выведя Темных эльфов из ступора.

Нараккет, уже дважды ошибившийся в этой битве, промолчал, позволяя Наставнику принять командование на себя. И оставшиеся на ногах и сохранившие силы варреки приветствовали это решение одобрительным гулом. Умирать – а многим, если не всем, именно придется сегодня умирать, – большинство предпочитало под предводительством славного Тверена, но никак не злобного Нараккета.

Однако пока М’Ллеур проясняли вопросы командования, инициативу на себя взял Фердинанд. Но не для коварной атаки или подготовки обороны – до сих пор казавшийся всемогущим и неубиваемым король Тлантоса выбрал… бегство. Не дожидаясь очередного удара, со сноровкой, недоступной другим чародеям, он внезапно открыл проход на Тропы Мертвых и торопливо скрылся в серой мгле иной реальности. Судьба оставшихся без командования тлантосских магов и все еще сражающейся нежити его будто и не волновала.

Поле битвы осталось за М’Ллеур. Вот только нужна ли им была такая победа?

– Минош, за мной! – севшим голосом сказал Тверен и, пока остальные пытались осмыслить случившееся, набросил на себя и Миноша чары ускорения и помчался к медленно гаснущему овалу пространственного перехода.

Фердинанд должен сегодня уйти к предкам, и, если для этого маги М’Ллеур должны преследовать его в Серых Пределах, значит, так тому и быть. И пусть среди присутствующих варреков к подобному готовы лишь они двое, это совсем не повод праздновать труса и отказываться исполнять свой долг. В решении ученика Тверен не сомневался ни на мгновение, и Минош не собирался разочаровывать Наставника. В серую мглу Тропы они нырнули одновременно…

Глава 2

Возвращение домой К’ирсана Кайфата после нолдской авантюры – а называть операцию по захвату жизненно важных для молодого государства секретов как-то иначе он отказывался даже мысленно – прошло вполне буднично и спокойно. Троица авантюристов на прыгающем по волнам кораблике без происшествий добралась до места встречи, пересела там на пузырь и уже в относительном комфорте – все-таки первое воздушное судно империи было маловато – долетела до Старого Гиварта. А там… там на тряхнувшего безрассудной стариной правителя опять навалились скучные государственные дела.

Нет, разумеется, грозному Владыке пришлось выслушать немало упреков от членов ближнего круга, ошарашенных выходкой своего господина. Даже первый министр, все еще опасающийся лишний раз обращать на себя внимание Кайфата, и тот попенял императору на излишнюю тягу к риску. Что уж говорить про остальных, затянувших заунывную песню про обязанности монарха и долг перед народом. И ведь не поспоришь – они были правы!.. Как прав был К’ирсан, который ради одной только возможности вырваться из тупика незнания не побоялся поставить на кон свою жизнь… и победил! А победителей не судят.

Жаль только отодвинуть прочь заботы ради вдумчивого изучения добытых материалов и последующих магических опытов никак не получалось. Обладание ресурсами целого государства хоть и сильно расширяло возможности К’ирсана как исследователя магической науки, но в то же время налагало на него серьезные ограничения. Всегда есть список дел, которые никак нельзя отменить или перенести на более позднее время. Всегда есть распорядок, под который приходится подстраиваться и которому необходимо следовать.

Империя только-только завершила тяжелую завоевательную кампанию, которая заметно ослабила страну. И теперь внимания государя требовала не только предстоящая борьба с остатками сопротивления на захваченных территориях, но и необходимость восстановления разоренных земель, борьба с голодом, разрухой, беззаконием. Спихнуть проблему подобного масштаба на советников и помощников не получится.

Пока Кайфат отсутствовал, в двух провинциях, граничащих со Стеклянной пустыней, случился мятеж. Местные барончики, не иначе как науськанные Длинноухими, вдруг решили выразить недовольство политикой императора-мага и напали на размещенные в их вотчинах гарнизоны Северной армии. Хотя восстание и удалось быстро подавить силами Шипов и клана Серебряной луны, не дав ему перерасти в нечто большее, считать вопрос закрытым К’ирсан не спешил. Расследование случившегося он взял под личный контроль, и Чиро Кунише теперь каждые три дня докладывал о результатах.

А ведь своего часа еще ждали накопившиеся бумаги – прошения, письма, предложения и воззвания. Просили об аудиенции советники и придворные, именитые маги и влиятельные воины, представители сословий и цеховые старшины, послы иностранных государств… А еще, мархуз побери, у К’ирсана была семья, сын. И обделять их вниманием тоже было нельзя.

Впрочем, седмицы через три после возвращения Кайфата в Старый Гиварт произошло нечто такое, из-за чего планы все же пришлось менять и многое откладывать на потом. В столицу империи прибыл чрезвычайный посол Восточного Кайена и привез предложение, от которого никак нельзя было отказаться. Торгаши из страны, лежащей за Стеклянной пустыней, без военных угроз и каких-либо дипломатических усилий со стороны Кайфата вдруг изъявили желание стать частью молодого и – чего уж там скрывать – агрессивного государства. Мало того что они привезли предложение одним махом увеличить территорию империи почти в полтора раза, так еще и про дары не забыли. Золото, артефакты, предметы искусства – подарков оказался целый грузовой пузырь.

Все это было настолько хорошо, что даже ответные просьбы хозяев Восточного Кайена не показались чрезмерными. Торгаши, слишком увлекшиеся помощью повстанцам в Пяти королевствах и теперь потерявшие доступ на тамошние рынки, жаждали защиты от гнева Перворожденных, мечтали об участии в восстановлении земель бывшего Харна и очень хотели равных прав с имперцами во внутренней торговле. Отвечать отказом на подобное предложение было бы совершеннейшей глупостью, вот К’ирсан и не стал совершать подобных ошибок.

Разве что спросил у посла внезапно:

– А вы уверены, что назвали все причины, побудившие вас пойти на столь сложный и… необратимый шаг?

Намек на неприятие самой идеи возможного разрыва достигнутых договоренностей прозвучал достаточно угрожающе, но гость из Восточного Кайена сделал вид, будто и не заметил этого предупреждения.

– Ваше императорское величество, ваша проницательность может соперничать лишь с вашим могуществом! – с поклоном ответил посол и с немного натянутой улыбкой продолжил: – Богатство Восточного Кайена известно далеко за пределами Сардуора. И пусть наше государство не столь влиятельно, как Джуга или любая другая страна Протектората, свою славу оно заслужило… Однако там, где достаток, там и зависть, желание разбогатеть за чужой счет. Ранее мы справлялись с угрозами своими силами, вербуя наемников… – Посол замолчал.

– И что же изменилось? – уточнил Кайфат.

Посол впервые за весь разговор посмотрел прямо в глаза К’ирсану.

– Появился молодой, влиятельный политик, огнем и мечом расширяющий границы своего молодого государства. И если сегодня проигнорировать его устремления, то завтра или послезавтра – не важно когда именно – Восточный Кайен станет его следующей целью… Собственно, чтобы понять это, не надо быть политиком, достаточно посмотреть на карту.

Гость из Восточного Кайена неловко, даже как-то заискивающе улыбнулся.

К’ирсану ничего не оставалось, кроме как кивнуть с каменным выражением лица. Хорошо, когда ближайшие соседи настолько высоко оценивают твои способности. Выше, чем оцениваешь их ты сам!..

Организацией торжественной церемонии по присоединению Восточного Кайена к Империи Сардуор – или воссоединению Западного и Восточного Кайена, отношение к происходящему зависело от точки зрения – занялся Курам грасс Суом. Лидер партии роялистов взялся за дело с пылом неофита, дорвавшегося до настоящего дела. Аннексия юга Зарока и Саурмы, завоевание Харна – ничто не отмечалось столь же пышно, как вхождение Восточного Кайена в состав Империи Сардуор. Поначалу К’ирсан планировал участвовать в подготовке к торжествам наравне с Курамом, но чем глубже вникал в вопрос, тем меньше ему хотелось этим заниматься. Выбор места проведения мероприятия, составление списка гостей и списка выступающих, работа с пропагандистами Мигуля Шесть Струн и проповедниками Гарука – вот лишь малая часть забот организаторов. Забот очень важных и вместе с тем абсолютно неинтересных для Кайфата.

И в какой-то момент он попросту отошел в тень, самоустранился, вернувшись к привычным делам императора-мага. Точнее, делу – старому, немного подзабытому, но внезапно всплывшему на поверхность именно в связи с появлением посольства Восточного Кайена.

Речь идет о странноватой истории с попыткой ограбления королевской сокровищницы змееногом. И пусть с порождением Бездны К’ирсан разобрался сразу, причины его самоубийственной попытки ограбления оставались невыясненными. Да, император поручил Канду докопаться до истины, но особых иллюзий на этот счет не питал. Сложно найти то, не знаешь чего, особенно когда и без того полно других обязанностей.

Но Кайфат недооценил способности Канда. Его упертость и умение нестандартно мыслить. Рырга знает как он до этого дошел, но в одной из ножек кресла старинной работы молодой маг обнаружил непонятного назначения сферу. Белую, немного неровную и даже бугристую, на ощупь похожую на кость и лишенную характерной для артефактов магической ауры. Какое-то время Канд пытался разобраться с ней самостоятельно, рассчитывая вручить Владыке не только свою находку, но и ответы на неизбежные вопросы. Однако, несмотря на все старания, потерпел фиаско. И сразу по возвращении К’ирсана с Нолда передал сферу своему Наставнику.

Находка Кайфата заинтересовала. И он честно потратил несколько часов на попытки разгадать ее секрет. Но разыскиваемая змееногом вещица оказалась крепким орешком, и в конце концов Владыка тоже сдался, отложив ее до лучших времен.

Наверное, загадочная сфера так и валялась бы в хранилище артефактов среди зачарованных предметов всех размеров и форм – всеми забытая и никому не нужная, если бы посол Восточного Кайена уже под конец переговоров вдруг не поднял тему ордена Памяти. Как оказалось, разведка торгашей пристально следила не только за военными успехами правителя молодой империи, но и за тем, какие решения тот принимает во внутренней политике. Поэтому странная нелюбовь К’ирсана Кайфата к жрецам Орриса, особенно творящих обряды в старых храмах времен постройки еще до Принятия Скипетра, не могла укрыться от их глаз. И мастера тайной войны начали расследование… Расследование, которое закончилось штурмом тайного молельного дома и полноценной битвой с жаждущими смерти фанатиками. О жертвах сторон посол умолчал, зато передал К’ирсану в дар еще один костяной шар. Чуть меньшего размера, но в остальном, как выяснилось позже, почти идентичный уже имевшемуся у Кайфата. Что это и для чего нужно, гость с восточного побережья не имел ни малейшего понятия, однако из допросов пленных знал, что вещь эта весьма ценная и важная для иерархов ордена Памяти. А значит… вполне достойная стать подарком для императора-мага.

И у Кайфата не осталось иного выхода, кроме как опять вернуться к исследованию таинственных костяных сфер…

– Наставник, а ты уверен, что в подобных предосторожностях действительно есть необходимость? Ведь в прошлый раз ни ты, ни я ничего не нашли, как ни старались… – спросил Канд, задумчиво окинув взглядом внутреннее убранство нового Заклинательного покоя.

Отделку зала для занятий особо опасной магией закончили буквально на днях, и в завершенном виде молодой маг его еще не видел. Сетка из черного железа по всему периметру комнаты, сложные симметричные геометрические узоры на полу и потолке, бесчисленные рунные цепочки и рунескрипты на стенах, рядом со входом, за барьером из закаленного стекла, место для мага-исследователя – в столь подготовленных помещениях для занятий магией Канд еще не бывал. И потому он искренне не понимал, зачем затевать возню с абсолютно безвредными игрушками именно здесь.

– Значит, плохо старались, – поморщился К’ирсан, раздраженно массируя набухшие от крови рубцы на лице.

С тех пор как он начал активно использовать иллюзии для сокрытия своего уродства, рана стала напоминать о себе гораздо чаще обычного. Ноющей болью, пульсацией, резями… словно поразившая Кайфата магия сопротивлялась любым попыткам исправить ситуацию. В свете окончательной утраты контроля над полыхающим в глубине глаз чародейским зеленым огнем возможный отказ от навыка маскировки сильно портил императору настроение.

– Уверен, что все так! Но даже представить не могу, что тут еще сделаешь. Можно было бы у Гхола спросить совета, однако я его уже спрашивал. Он тоже руками разводит… – немного скучающим тоном сообщил Канд.

В успех предприятия он не верил, но и прямо сказать Владыке, чтобы тот перестал тратить время на ерунду, не мог. Оставалось терпеливо ждать, когда Наставник дойдет до этой мысли самостоятельно.

Однако у К’ирсана было иное видение ситуации.

Положив одну из сфер в центре Заклинательного покоя, он вернулся за барьер, облокотился на пустующий пюпитр и задумался. На минуту или две, после чего с жутковатой усмешкой покосился на ученика и… разделился надвое. Точно из его тела внезапно вышла его совершеннейшая копия, неотличимая от императора как под обычным взглядом, так и под Истинным взором.

– Двойник?! Наставник, ты все еще продолжаешь возиться с этим плотным мороком? – удивился Канд.

– Не мороком, ученик, давно уже не мороком… – фыркнул К’ирсан и с удовольствием окинул взглядом свое создание.

Сотворенный в качестве хитрой уловки искусственный дух давно уже превратился в нечто гораздо более серьезное и важное. Еще не полноценный помощник, но уже и не безмозглый примитивный инструмент, потенциал которого до сих пор не исчерпан.

Больше не отвлекаясь на разговор, К’ирсан выпустил из ауры длинный щуп и погрузил его в область затылка двойника. И лишь затем приказал подойти к лежащему на полу шару. Бестелесный вполне мог выполнить приказ и без прямого управления, однако Кайфат предпочел не рисковать. Аурная связь с двойником позволяла ему не только контролировать происходящее, но и открывала доступ к органам чувств искусственного создания.

И это было самое важное.

– Наставник, думаешь, мы ничего не добились, потому что обладаем телами? – заинтересовался Канд, быстро стряхнув охватившую его скуку.

Учитель, повелитель и кумир молодого мага, кажется, опять собирался доказать, что он не зря считается лучшим чародеем в империи!

– Нет, Канд. Потому что мы живые, – мрачновато сказал К’ирсан, полуприкрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям.

Пока они болтали, двойник приблизился к сфере, медленно опустился, простер над ней руки… и почти без паузы исторг из центров ладоней зеленое пламя. Но не взрывающийся сгусток Силы, а в виде невесомого полупрозрачного облака, накрывшего костяную «игрушку».

Побежали томительные мгновения. Если К’ирсан был прав, то сфера просто обязана как-то отреагировать на происходящее. Правда, когда Рошаг возился с подобной вещицей в своих подземных чертогах, внешних проявлений таящейся в ней магии Кайфат не заметил. Но для того он и связь с двойником наладил, чтобы не пропустить ничего важного.

Неожиданно К’ирсан почувствовал странную вибрацию энергии, идущую от шара. Ничего неприятного или угрожающего – просто колебания Силы, причем едва заметные и слабо ощутимые. Стихшие столь же быстро, сколь и возникли… Им на смену пришли гораздо более заметные изменения. Вокруг сферы внезапно закрутился белесый дымок, заметный даже сквозь магию Двойника. Он густой плотной струйкой поднялся на высоту полусажени от пола, где разделился на две гораздо более тонких нити с утолщениями на концах. И тогда же стало понятно, что это никакой не дым, а две пляшущих над полом змеи с одним общим хвостом и отчетливо прорисованным узором в виде перечеркнутого круга на коже каждой из голов.

– Шар уменьшается, – вдруг сказал Канд, нарушив тишину Заклинательного покоя.

Впрочем, материализующаяся в центре комнаты тварь на его голос никак не прореагировала.

– Вижу. А еще от него теперь магией веет… Свет ощущаю, немного Бездны и что-то еще… – ответил Кайфат напряженным голосом.

Мысленно же он приказал двойнику прекратить обрабатывать остатки сферы магией и отойти на пару шагов назад. Тот немедленно выполнил приказ, но на трансформациях артефакта это не сказалось. Белый шар все так же исходил дымом и таял на глазах, а змеи приобретали все большую материальность.

Не дожидаясь приказа Наставника, Канд активировал защитные контуры, и вокруг непонятного создания и находящегося подле него двойника развернулись магические барьеры. Однако на связи между искусственным духом и его хозяином сделанное не отразилось.

– А ну-ка, если так, – произнес Кайфат, словно не замечая ничего вокруг.

И заставил двойника схватиться за змею. Если бы это сделали К’ирсан или Канд, то эта затея закончилась бы неудачей: дым не удержать руками. Но призрачная копия императора-мага справилась с задачей до обидного легко… Вот только делать этого, кажется, не стоило! С внезапной яростью двухголовая змея набросилась на двойника, обвила его руки, плечи, грудь, а затем словно бы слилась с его призрачным телом. И через магический канал атаковала разум К’ирсана потоком образов.

Хотя, наверное, слово «атаковала» здесь было не слишком уместно. Очень быстро Кайфат понял, что в случившемся нет злого умысла. Никто не пытался нанести ему вред, просто порождение сферы буквально фонтанировало мыслями, чувствами, эмоциями. Не своими, нет. Ни одно существо не способно одновременно испытывать исступленную надежду и беспросветное отчаяние, безгранично радоваться жизни и ненавидеть окружающий мир, бояться до дрожи в коленях и рваться в бой с яростью берсерка… К’ирсан оказался под ударом миллионов чужих переживаний и чаяний, неведомо как накопленных и сохраненных в сфере. Грозящих не только свести с ума, но сокрушить таящейся в них Силой.

– Вот оно что… – вслух сказал осознавший все это Кайфат и отгородился от потока образов ментальным барьером.

Стало легче, но император-маг не собирался ограничиваться полумерами. И по каналу к двойнику устремился испепеляющий жар его собственной воли, веры в себя и свои силы, подкрепленный всей мощью Источника магии.

Уже начавший бледнеть искусственный дух тотчас озарился зеленым огнем, с пугающей скоростью охватившим все его тело. Двойник на время словно бы превратился в элементаля Огня, горящего, но не сгорающего. Проходящего через очищение не столько Стихией или Древней магией, сколько мощью закаленного адскими испытаниями духа.

И таящаяся в сфере Сила, так неосмотрительно поглощенная двойником, начала стремительно преображаться, теряя окрас чужих переживаний.

– О чем ты, Наставник? – донесся до К’ирсана голос Канда. – Что ты имел в виду?

– А что ты сейчас видел? – задал встречный вопрос Кайфат.

– И видел, и слышал… Мы словно бы оказались на краю пропасти, заполненной душами людей… Хотя нет, не душами – тенями людей! Каждая из которых чего-то страстно хотела, о чем-то… – медленно ответил Канд, явно погрузившись в воспоминание.

– Молила. Ты хотел сказать – молила! – произнес Кайфат резко. – В этом шаре была заперта некая сущность, плод коллективной веры сотен людей или нелюдей. Чего-то жаждущих, о чем-то просящих… и ничего не получивших!

– Веры?! – переспросил Канд.

– Что за скепсис, ученик? – делано рассмеялся К’ирсан. – Вера – это всегда Сила, а там, где Сила, там и те, кто захочет ею воспользоваться… – О том, что однажды и он смог воспользоваться силой веры своих последователей, Кайфат пока решил промолчать.

Но Канд его словно не слышал.

– То есть мы сейчас видели частичку живого бога?! – воскликнул он в крайнем удивлении.

– Скорее мертвого бога. Очень-очень злого и очень-очень хитрого, – уточнил К’ирсан, криво ухмыляясь. – Потому как вряд ли добрый и честный будет рядить Бездну с запертыми в ней чужими устремлениями в одежды Света. Согласен?

Канд медленно кивнул. Желание задавать вопросы у него куда-то пропало. А вот К’ирсан продолжил говорить:

– Но вообще Сила эта странная. Непонятная. Напрямую работать с ней не только практически невозможно, но и опасно… Если дорожишь ясностью ума, без очистки в огне собственного Дара к этой энергии лучше даже не подступаться. Да и особый помощник не помешает…

К’ирсан покосился на стоящего как ни в чем не бывало двойника и жестом приказал ему исчезнуть. Как на того повлиял контакт со «змеей» и ее последующее уничтожение, еще только предстояло выяснить. Но позже.

– Учитель, но если все так непросто, зачем Рошаг охотится за этими сферами? Сил не жалеет? – вдруг спросил Канд.

– А вот это мне бы тоже хотелось узнать, – протянул К’ирсан задумчиво. – Потому как набирать мощь можно и без привлечения столь экзотических средств… Или мы чего-то пока не понимаем? – Император-маг встряхнулся, взгляд его прояснился. – Хотя к мархузу сомнения! Не разобрались сегодня, разберемся завтра. Сейчас гораздо важней решить, что делать с культом Орриса. Потому как больше я мириться с присутствием этой секты на своих землях не собираюсь.

И в подтверждение своих слов хлопнул ладонью по поверхности пюпитра, как припечатал.

* * *

Несмотря на недовольство культом Орриса и скрывающимся за ним орденом Памяти, сразу начать войну с храмами К’ирсан не мог. Здесь, как и во всякой войне, требовалась серьезная подготовка. Каковы реальные силы противника, насколько он готов к долгому противостоянию, уровень поддержки в обществе, и есть ли спрятанные в рукаве козыри – это только основные вопросы, ответы на которые следовало найти.

Да что там далеко ходить, если никто даже примерно не представляет, сколько всего храмов Орриса и обеих его супруг находится на землях империи. Понятно, что немало, но сколько точно? Кое-что было в архивах, но спешно организованная Чиро Кунише проверка найденных там сведений выявила серьезное расхождение между написанным на бумаге и реальностью.

За полторы седмицы удалось проверить хорошо если пятую часть указанных адресов, но и тут какие-то храмы оказались разрушены, какие-то «переехали» в другие, порой весьма отдаленные места, какие-то просто стояли заброшенными или же использовались иными культами. В той же бывшей Саурме ситуации, когда дом Двуликого Орриса вдруг становился святилищем Феникса, встречались весьма часто. Но бывало и наоборот – в селе или городе обнаруживался всем известный, но нигде не отмеченный храм или молельный дом.

В общем, с кавалеристского наскока проблему было не решить. Задача требовала вдумчивости и осторожности, исключающих возможность ухода большей части жрецов в подполье.

Радовало лишь состояние дел в Харне. Долгая и кровопролитная война списывала многое, в том числе и разорение храмов. Согласно докладу агентуры Чиро Кунише в Южной армии, счет разгромленным святилищам и капищам Двуликого бога шел на десятки. И слава Творцу, что местные не пытались заступаться за священнослужителей. Кое-где изнуренные и измученные жизнью крестьяне, наоборот, с явным одобрением встречали громящих храмы солдат Владыки. И судя по тому богатству, что удалось там захватить, причина ненавидеть жрецов у простого харнского люда все же была. Караван с трофеями в Старый Гиварт еще только собирался, но опись груза уже лежала на столе Кайфата. Чего там только не было: серебряная и золотая утварь, старинные книги и свитки, редкие травяные сборы, низкоуровневые артефакты и даже коллекции вин.

В имениях мятежных дворян не находили столько богатств, сколько нашлось в храмах Двуликого и обеих его жен!

Война с Оррисом поворачивалась неожиданной стороной, но радоваться грядущим успехам не стоило. Помимо трудностей с поисками предсказуемо вылезла проблема нехватки людей. В тайной службе попросту не было столько специалистов, способных справиться с этим поручением императора-мага, и Чиро Кунише пришлось снимать подчиненных с других направлений деятельности службы. Очевидно в ущерб общей эффективности!

Не обошли стороной противостояние с храмовниками и подчиненные Мигуля Шесть Струн и Гарука. Но если люди менестреля и главного пропагандиста никаких особенных хлопот не приносили – все, чего они хотели, это фарлонги, келаты и гильты, – то последователи верховного жреца пугали своим энтузиазмом. Им было мало участия в сборе сведений о культовых сооружениях верующих в Двуликого, они жаждали священной войны. Войны, в которой сгорят еретические храмы и сгинут с лица земли ересиархи.

Неудивительно, что К’ирсан рубил на корню все поползновения в этом направлении, грозя карами Гаруку за любые столкновения на почве веры… И одновременно не скупился на поддержку миссионерской деятельности, ставшей традиционной для подопечных верховного жреца культа Владыки. Рано или поздно новая религия станет доминировать в империи, и К’ирсан всем сердцем желал, чтобы это произошло без кровавой резни инакомыслящих…

За заботами Кайфат не заметил, как наступил день проведения церемонии Воссоединения – и ближний круг императора, и члены делегации Восточного Кайена единогласно решили остановиться именно на таком названии. И пусть сейчас не разделенный еще в седой древности Кайен восставал из пепла, а формировалось новое государство, все же за громким словом скрывался всем понятный смысл. Соединялись две части некогда единого целого, а то, что это целое сильно выходит за пределы старых границ, дело десятое.

Место проведения церемонии тоже выбрали со смыслом. Им стал небольшой город Ким, расположенный неподалеку от самой южной точки Стеклянной пустыни и по странному совпадению находящийся примерно посередине между двумя Кайенами. Этакая подчеркнутая демонстрация равенства сторон – не соответствующая реальности, но весьма полезная в плане политики. Была, правда, идея организовать все на севере, в землях, уже успевших немного оправиться от войны, но близость к границе с Пятью королевствами поставила на ней крест.

А еще Ким, как оказалось, не требовал серьезных вложений в подготовку церемонии. Едва ли не с Эпохи Войн там сохранился вполне приличный амфитеатр, способный вместить не только основных участников мероприятия, но и несколько сотен почетных гостей. Дом же городского головы и поместья местных дворян вполне подходили для проживания самых именитых – императора, его соратников, самых влиятельных магов, торговцев и цеховых старшин.

На взгляд К’ирсана, церемония Воссоединения не должна была стать чем-то затянутым, чрезмерно пафосным и утомительным. Сначала торжественная речь главы делегации Восточного Кайена, предлагающего убрать границы между двумя странами, затем ответное выступление Кайфата и торжественное подписание документов. Все, на этом официальная церемония заканчивается и плавно переходит в празднество.

Но не обошлось без сложностей, причем со стороны торгашей с востока. Ураган интриг вокруг вхождения страны в состав империи заставил тамошних буквоедов стряхнуть пыль со сборников законов и кодексов времен единого Кайена. И выудить на белый свет странный закон, требующий от каждого правителя государства пройти через ритуал обручения с землей. Не магически выверенную процедуру вроде той, что уже проходил Кайфат ради борьбы с засухой – с формулами, точечными вливаниями Силы и призывами духов, – а нечто иное, не требующее от участников ни капли энергии. Что-то вроде построенной на суевериях театральной постановки – бессмысленной в колдовском смысле, но важной с точки зрения закона…

Ритуал обручения с землей назначили на раннее утро, до произнесения речей и подписания документов, словно подчеркивая, что именно это и есть самое главное во всем Воссоединении. Едва рассвет разогнал ночную тьму, К’ирсан спустился в заранее подготовленный сухой «колодец». Его размеры были строго прописаны в законе: восемь саженей диаметром и две сажени глубиной, стенки укреплены мореным дубом, дно – рыхлая земля. Из одежды на императоре-маге были лишь сшитые из грубой холстины штаны и рубаха с длинными рукавами. Ни оружия, ни артефактов или амулетов, ни каких-либо украшений не допускалось.

Как только Кайфат оказался на дне огромного «колодца», он тотчас проследовал в самый его центр и лег на живот, расставив ноги и руки, словно пытаясь обнять землю под собой. На этом его роль заканчивалась. Далее от него требовалось лишь лежать, ожидая, пока истекут положенные по ритуалу четыре часа, и по возможности не шевелиться.

Основная работа ложилась на его помощников. Пока К’ирсан бездельничал, именно Терн, Храбр, Канд и Мокс – как самые близкие и самые крепкие соратники императора, – и совершали все положенные по ритуалу действия. Сначала впряглись в специально выкованный плуг и опахали им, иначе не скажешь, горловину «колодца». Затем разделили борозду на четыре отрезка и, сориентировавшись по сторонам света, принялись складывать в нее заранее подготовленные материалы, так или иначе связанные с каждой из входящих в Империю Сардуор провинций. Части бывших Зарока с Саурмой были представлены веточками омелы, пучком перьев и двумя горстями глинистой земли. Харну соответствовали семена лекарственных трав, кусок гранита и еще одна горсть земли. Западный Кайен оказался связан с морской водой, береговой галькой и щепотью крупной соли, а Восточный добавил к списку еще и виал с кровью почти двух десятков членов старых аристократических родов, правящих страной.

Все это отправилось в борозду. И едва последний сверток занял полагающееся ему место, как четверка соратников опять взялась за плуг. И следом за первой полосой вывернутой земли прочертили вокруг «колодца» еще три. После чего бросили свой инструмент и заняли сориентированные по сторонам света позиции за пределами последней борозды.

Впрочем, ничего этого К’ирсан не видел, сосредоточившись на возникшем в теле ощущении. Никакой магии, никаких Сил или Стихий, но с каждым проведенным в «колодце» мигом в сердце Кайфата росло чувство, словно сквозь него проносится стылый ветер. Вымораживающий нутро и изгоняющий все внешнее и наносное.

Все это было настолько мощно и необычно, что К’ирсан далеко не сразу осознал свою неспособность шевельнуть и пальцем. Неизвестно как запущенный ритуал – а в том, что все происходящее именно часть ритуала, Кайфат не сомневался – напрочь лишил его подвижности, изрядно притом напугав.

А потом вдруг словно Тасс из-за туч выглянул. Незримые лучи пробежали по телу императора сверху донизу, принеся с собой тепло, негу и… нежность. Возникло ощущение, что на Кайфата одобрительно смотрит кто-то бескрайне огромный, древний и беспомощный. Лишенный привычного разума, но словно бы все равно мыслящий и чувствующий.