Егорка и Булат

Потап и Остап

Приметил однажды охотник Иван Лыков в лесу медвежью берлогу. Притаился в засаде, чтобы подстеречь Бурого. Час прошел, второй и тогда он засомневался, а не напрасно ли убивает время, может берлога нежилая, покинутая? Осторожно, озираясь по сторонам и держа охотничий карабин «Сайга» наготове, он заглянул в берлогу и увидел двух маленьких, отощавших медвежат. Они наползали друг на друга пушистыми комочками, жалобно визжали от голода,

– Почему так долго нет вашей матушки-кормилицы медведицы? – вслух, будто желая получить от медвежат ответ, произнес Лыков. – Где это она затерялась? Если ее кто-то застрелил, то и малыши не выживут без заботы и кормления.

Жалко ему стало медвежат. Положил их в мешок и принес домой бревенчатую избу, расположенную на окраине приморского города.

– Угадай, что я с охоты тебе принес? – спросил Иван у своей десятилетней дочери Ирины, поставив шевелящийся мешок возле стены у окна.

– Зайчика! – обрадовалась девочка, захлопав в ладоши.

– Не угадала, медвежат, – и он достал из мешка малышей.– Видишь, какие маленькие и симпатичные, а когда вырастут, превратятся в больших бурых зверей. Сейчас они дети и нуждаются в уходе.

– Я за ними буду ухаживать, – запрыгала от восторга Ирина.

– Принеси с кухни молоко, а то они изголодались, – велел отец.

– А что же их мама-медведица не накормила? – удивилась девочка.

– Похоже на то, что они сиротки. Наверное, медведица пошла добывать для них пищу и погибла, – ответил Лыков. – В лесу и зверей немало опасностей подстерегает.

Девочка принесла кувшин с молоком и две миски. Наполнила их и медвежата с жадностью принялись лакать. Девочка с сияющими глазами ласково гладила их по шерсти, а потом предложила:

– Давай дадим им имена, чтобы можно было их отличить.

– Правильно мыслишь. Они оба мальчики, – согласился отец и предложил.– Назовем их Потапом и Остапом. Солидные медвежьи имена, не хуже чем у Топтыгина, о котором бы в книжке читала. Некрасов написал о его приключениях.

– Как же, помню. Топтыгин на санях вместо барина-генерала ехал, – рассмеялась дочка. – Будь, папа, по-твоему.       Она погладила по бурой шерсти одного из медвежат:

– Вот этого назовем Потапом.

Затем приголубила другого малыша:

– А его братика Остапом.

Ирина проявила себя заботливой, прилежной хозяйкой – медвежата окрепли, пошли в рост. Лыков с тревогой наблюдал, как они набирают вес, опасаясь за дочь: « Все-таки звери и представляют опасность. Был бы один медвежонок, куда не шло, а то ведь двое и каждый с характером». Поэтому срочно приобрел для них намордники, но от когтей на лапах не уберечься, если Потап или Остап вдруг поссорятся. Не одевать же им на лапы варежки? Своими опасениями Иван поделился с приятелем Дмитрием, работавшим старпомом на рыболовецком траулере.

– А подари-ка ты одного из медвежат нашему экипажу, – попросил он. – Овчарка Колли и кот-перс у нас уже есть. Для полной компании им не хватает лишь медвежонка. Организую трио рыбакам для забавы, цирковое представление. Без животных в море тоскливо и неуютно. Они своим присутствием напоминают о родном доме и земле. Для твоей Иришки и одного медвежонка будет достаточно.

Девочка расплакалась и поначалу не хотела расставаться ни с Потапом, ни с Остапом, но все же ее уговорили. Она не могла решить, с кем из медвежат разлучиться. По жребию пришлось подарить более озорного Остапа.

– Не грусти, Ира, твой дружок не пропадет, – пообещал дядя Дима. – На судне вдоволь рыбы и других лакомств. Устрою его поближе к камбузу, где у щедрого кока Сидора всегда есть, чем поживиться. Экипаж будет очень доволен этим сюрпризом и станет Остап заправским рыбаком. А после возвращения из рейса обязательно встретится с тобой и с братишкой Потапом. Родня при любой погоде должна чаще общаться.

Эти слова немного утешили грустную девочку. Попрощались, как полагается, за лапу и Остап вместе с Дмитрием отбыл нести нелегкую рыбацкую вахту. Теперь все внимание Ирины после занятий в школе было посвящено Потапу. Он оказался на редкость смышленым и способным учеником. Зимой по просьбе девочки или папы с запорошенного снегом двора, где находились дрова, в избу к печке приносил охапки поленьев.

– Две,– говорила ему девочка, изображая пальцами количество, и подросший медвежонок в точности выполнял команду. Однажды она просто приказала:

– Принеси, Потап дрова, печку растопим, бока свои погреешь.

Сама отвлеклась, так он наносил целую гору. Пришлось потом часть во двор возвращать. Спал Потап у теплой стены, примыкавшей к русской печи. Приучила его Ирина и в магазин за покупками ходить, где продавец к визитам, хотя и грозного, но вежливого мохнатого покупателя привыкла. В корзинку Ирина клала кошелек с деньгами и записку с названием товаров. Когда денег было больше, девочка ему говорила:

– Потап, жди сдачу.

А если в кошельке было под расчет, предупреждала:

– Сдачу не надо.

Однажды засуетилась и позабыла о напутствии, а денег в кошельке было в самый раз, но Потап то об этом не знал. Продавец по записке и сумме денег, наполнила его корзину продуктами, среди которых было и любимое лакомство косолапого – сгущенное молоко.

– Все, Потап, иди, гуляй, мы в расчете,– сделала ему прощальный жест рукой женщина. Но Потап стоял ни с места, где, мол, сдача. Полчаса простоял у прилавка, пока Ирина, обеспокоенная его длительным отсутствием, сама не наведалась.

– Ох, девичья память, надо узелки завязывать, – по взрослому укорила она себя за забывчивость и тут же нашла выход из ситуации. Подала несколько монеток продавцу и та положила их в медвежью лапу. В знак благодарности Потап кивнул головой. Помня об этом случае, Ирина, отправляя его за покупками, не забывала о напутствии.

Тем временем Остап подружился с рыбаками, с овчаркой Гердой и котом Адонисом. Рыбаки научили его драить палубу шваброй, тянуть сети с уловом. При этом он умудрялся первым попробовать рыбу, будь то ставрида, сельдь, скумбрия или мойва. Во время короткого досуга Остап по просьбе старпома Дмитрия и кока Сидора развлекал рыбаков.

Заслышав звуки аккордеона или гитары под умелыми руками радиста Артема, он плясал на палубе и в награду получал сгущенное молоко. Оно, как и мед, не случайно медведи совершают походы на пасеку, самое любимое лакомство. Лишь одного боцмана Никифора Остап невзлюбил за его своенравный характер. И однажды летом, когда боцман на него накричал и замахнулся, Остап сгреб его в охапку и бросил за борт траулера. Тот конечно, как пробка, всплыл, но обиду на Остапа затаил и пожаловался капитану. Уговоры старпома и других рыбаков, полюбивших косолапого, на капитана не повлияли. По возвращению в порт устроили медведя в зоопарк. Такая же судьба постигла и Потапа, где братья, наконец-то, повстречались.

Ивана Лыкова, как человека военного, майора авиации, живущего по приказам, перевели из Мурманска в Крым. С Потапом пришлось расстаться. Ведь он подрос и изба для него стала тесновата. Новым жильем для Потапа стал зоопарк, где его вместе Остапом поместили в отдельный вольер. Ирина, да и сам Иван, считавшие зверей членами своей семьи, тяжело переживали эту разлуку. Ирина, вытирая с ресниц слезы, заметила, что и у Потапа тоска и печаль в больших слезящихся глазах.

– Папа, он тоже плачет,– вздохнула девочка.

– Словно человек, все понимает, – с грустью ответил отец и напомнил. – Прав, Антуан де Сент-Экзюпери, автор «Маленького принца», мы в ответе за тех, кого приручили. Братья наши меньшие, тоже чувствуют и страдают от разлук с добрыми сердечными людьми. Но, к сожалению, в этом мире не прожить без тревог и потерь.

Они пошли от вольера, а Ирина все оглядывалась на Потапа и Остапа и боль сжимала ее маленькое доброе сердце.

Орел Степа

Молодой орел впервые самостоятельно взлетел с вершины кургана на охоту. Распластав крылья в потоках воздуха, он парил над степью, высматривая добычу. От его зорких глаз не могли затаиться ни серый заяц, петлявший по степи, выжженной горячим солнцем, ни перепелки и куропатки…

Он выбрал дичь крупнее – зайца и, нацелившись, камнем упал с высоты, как учили его родители, Но эта наука продолжалось недолго – отец-орел попал в ловко расставленные силки, а мать подстрелил охотник, превратив в чучело для зоологического музея. Не хватило молодому орлу сноровки и точности. Опытный заяц, напуганный стремительной тенью, отпрянул в сторону и сиганул по кочкам, только пятки замелькали. Орел, приготовивший для атаки острые когти и клюв, ударился о жесткую землю и подвернул левое крыло. Подскакивая, попытался взлететь, но крыло беспомощно обвисло. В отчаянии клекотал, но оторваться от земли так и смог.

Еще издалека его увидел пес Вулкан, помогавших чабану Якову Брусову управляться с отарой овец цигейской породы. Он остановился в трех метрах от угрожающе клекотавшего с открытым клювом орла. Залаял, оглядываясь на хозяина. Яков подошел, внимательно осмотрел птицу.

– И как тебя угораздило поранить крыло? – произнес чабан. – Следов борьбы, клочьев шерсти, перьев, пятен крови не видно. Наверное, по неопытности. Такое случается с молодыми и слишком самоуверенными орлами. Если оставить тебя здесь в степи, то пропадешь без воды и пищи или лиса задерет и полакомится. Заберу я тебя, домой. Авось поправишься и тогда вольному воля. Да и сыну Вадику будет о ком позаботиться.

Изловчившись, Брусов набросил на раненую птицу тонкую капроновую сеть, которую, как и другие полезные вещи, носил в большой сумке вместе с водой и провиантом. Вечером, когда на небе проклюнулись яркие звезды и в зените повис ковш Большой Медведицы, пригнал овец на кошару. Отару оставил под присмотром сторожа и Вулкана, а сам с раненным орлом, окрестив его Степой, заторопился проселочной дорогой в поселок городского типа с двух и пятиэтажными зданиями. Там он проживал с сынишкой – восьмилетним Вадиком. Застал его за подготовкой домашнего задания. Он учился во втором классе.

– Пап, почему так долго, мне без тебя скучно, – упрекнул он и поинтересовался, глядя на трепещущий мешок в отцовской руке. – Что у тебя там, ягненок, Бяшка-кудряшка?

– Теперь тебе не скучно будет, – хитро усмехнулся Яков и аккуратно вытряхнул молодого испуганного орла. Он забил здоровым крылом по полу, норовя спрятаться в дальний угол.

– Вот это да! – восхитился мальчишка, приблизившись к птице. – Это беркут? Кто его поранил?

– Степной орел, поэтому я назвал его Степой,– ответил отец.– Молодой еще, неопытный, неудачно атаковал дичь, вот и пострадал, подвернул крыло. Но дело поправимое. Сейчас мы его перевяжем и, до свадьбы, крыло заживет. Думаю, что вы подружитесь.

– Конечно, подружимся, – ответил сын. Яков аккуратно перевязал крыло бинтом. Накормили Степку зерном, напоили водой и определили место в углу комнаты. И он начал привыкать к жизни в необычных условиях. Однажды, спустя неделю, возвратившись с занятий, Вадик увидел в комнате, где проживал Степа, на полу осколки стекла от вазы и понял, чьих это крыльев дело. Постарался скрыть следы, но отец его застал за уборкой помещения.

– О-о, поправился наш Степан, если на радостях посуду бьет, – заметил Яков. – Или это ты нечаянно обронил вазу?

Вадик потупил взор, размышляя, как бы защитить Степку, но солгать не решился.

– Ладно, сынок, не переживай. Разбитая посуда – на счастье, а вот зеркало и люстру надо поберечь, – сказал Брусов. – Тесно здесь Степке, переселим его на лоджию.

Убрали с лоджии все хрупкие и острые предметы. Степка принялся обживать новое место на высоте пятого этажа. За стеклом в ветвях высокого тополя щебетали птицы – синички, кричали белобокие сороки и черные вороны, но, заметив на лоджии орла, испуганно разлетались в стороны. Степка с тоской в глазах поглядывал на своих младших собратьев. За этим созерцанием застали его Яков и Вадик.

– Придется отпустить нашего друга на свободу, – произнес отец.

– Почему папа? – встревожился сын. – А потому, что эта птица в неволе жить не сможет. Для того, чтобы у Степки были сильные крылья и зоркие глаза, ему необходим простор, воздух, высота…

– Папа, мне без него будет скучно.

– Не грусти. Вадик, я тебе на птичьем базаре куплю кенара или попугая. Им к жилью людей не привыкать, – пообещал Брусов. – А Степку отпустим, он не городской, а степной житель. Видишь, тоскует о своем доме.

– Разве у него есть дом? – удивился мальчишка.

– Есть, но только без стен, крыши, дверей и окон. Просторная степь – его дом. К тому же он из семейства хищников и ему на роду написано охотиться на зайцев, мелких зверюшек и пернатых.

– Ладно, папа, – согласился с доводами отца Вадик. – Давай сейчас его и отпустим.

– Молодец, сынок, доброе у тебя сердце, – похвалил Яков. – Отнесем его туда, где я его подобрал. В поселке много линий электропередач и других опасных препятствий и Степка может снова попасть в беду. Поэтому не будем рисковать.