Стены стаба Цитадель высоки и неприступны для любого врага. Много сил, средств и тяжелого труда сотен людей было потрачено, чтобы возвести эту твердыню, окруженную с трех сторон непроходимыми черными кластерами. Мощная артиллерия и минометы с хорошо подготовленными расчетами, всегда готовы встретить врага, если ему удастся пройти через многочисленные патрули, блокпосты и плотные минные поля.

А еще крепость сильна своими людьми, которым есть что защищать, рискуя своими жизнями.

На краю безжалостного мира расположилось место, где создан безопасный островок, наполненный благами цивилизации. К нему стекаются выжившие, в надежде получить приют. К нему стремятся вольные рейдеры, устав скитаться на опасных просторах Улья, мечтая выспаться, не опасаясь проснуться в пасти развитой твари. Отсюда уходят и сюда возвращаются сплоченные боевые подразделения, обследующие ближние и дальние подступы к твердыне.

Расширение Цитадели не прекращается ни на один день. Появляющееся на востоке светило встречают многочисленные рабочие, продолжающие строительство монолита Цитадели. Нескончаемым потоком движутся машины с цементом, песком, металлом. Идут колонны цистерн с водой и грузовиков с отделочными материалами. Яркие вспышки от сварок, скрепляющих арматуру будущих конструкций, не прекращаются ни на секунду.

Но каждый житель Цитадели хотя бы один раз в день задумывается о том, что где-то, возможно совсем рядом, находится безжалостный враг, который ждет удобного момента для своего удара. Монстры, большие и не очень, сильно развившиеся и только-только появившиеся в этом мире, все хотели постоянно жрать. А мясо иммунного – один из любимых их деликатесов.

Но уже хорошо развились и организовались иные враги, к присутствию которых люди относились с некоторой пренебрежительностью.

А когда светило уходит на запад, и внешняя стена стаба окрашивается малиновыми красками заката, в надвигающейся темноте активизируются создания Стикса, которым не ведом страх. Они, голодные и тупые, не знают, что такое сострадание. Их уже достаточно много, но они продолжают накапливать силы и скоро будут готовы, чтобы повергнуть в ужас окружающие их земли.

Глава № 1. Атомиты

Существо, облаченное в балахон, состоящий из разных элементов одежды, притаившись в развалинах, наблюдало за человеком, расположившемся за пулеметом.

В пулеметном гнезде, сооруженном из мешков с песком, аккуратно обернутых полиэтиленовой пленкой, чтобы мешки дольше сохранялись и не разрушались под воздействием солнца и влаги, было трое людей. Один вел наблюдение, второй в полудреме рассматривал красивые спирали ночного неба, время от времени потягиваясь, чтобы отогнать накатывавший сон, а третий спал на каремате, обняв автомат.

Существо начинало нервничать. Скоро должно было появится солнце, и оно начнет действовать.

«Еще темно, но скоро появится мерзкое светило и его лучи смогут повредить глаза и разъедать не закрытые участки кожи, покрывая их язвами. Их и так много. Все лицо усыпано мелкими нарывами, которые постоянно чешутся, разрастаются. Они иногда покрываются струпьями и подсыхают, но для этого необходима Сила и Энергия земли. И отсутствие этого мерзкого светила. А еще еда.

Вчера еда была. Но это была отвратительная пища. Крысы в их подвале были намного вкуснее. Старший – глава Клана, такую пищу не ест. И все Белые ее не едят. Им приносят только вкусное, а если не несут, они придут сами и все заберут. Белые сильные и хитрые. Они много умеют и знают. Спасибо Белым. Они научили Черных не болеть от «голода в голове» и правильно употреблять «кругляши».

А еще Белые могут убивать на расстоянии, но делают это редко. Зачем? Есть же Черные, которых много! Черные пойдут и найдут вкусную еду для Белых. И сами поедят, но немного. Далеко уходить от земли с Силой и Энергией Черным нельзя. Будет плохо. Будет слабость. Такая слабость, что не поможет сосание «кругляшей».

Сегодня Черные нашли еду. Большая еда упала в яму и сломала ногу. Черные разорвали ее и понесли Белым. А он остался. Он будет убивать еду сам. Как его научили Белые. Он сможет. И вкусит вкусную еду, но немного. Ее надо донести Белым».

Вот и появилось солнце. Полоса темноты медленно уходила вдаль. Выждав некоторое время, существо начало медленно продвигаться в сторону людей, не сводя с них глаз, которые уже были скрыты от режущего света круглыми очками с затемненными стеклами.

Существо передвигалось на четвереньках, аккуратно отодвигая в стороны попадавшиеся на пути ветки редкого кустарника. Ползти ему было неудобно. Мешала мешковатая и ветхая одежда, которая цеплялась за траву и сползала.

– Выключай тепловизор, Дрон. Рассвет. А то, еще повредим светом матрицу и будем ночью как слепые котята.

– Уже выключил.

– Было что-то?

– Мыши, суслики, парочка перепелов светились, – Дрон уложил тепловизор в чехол и застегнул «молнию». – Я вниз, будить смену. Осмотрись пока в бинокль и растолкай Ужа.

Курсив, второй номер ночной смены блокпоста, пнул по ботинку спящего товарища и повернулся, чтобы осмотреть лесополосу, уходящую в сторону Зоны. Атомиты всегда пытались подобраться к ним по ночам вдоль этой лесопосадки. Кустарные сигнализаторы, которые бойцы роты «Уран» мастерили из веревок и консервных банок с гайками и камушками внутри, всегда справлялись со своей функцией, предупреждая о непрошенных гостях.

Поначалу эта сигнализация срабатывала на зайцев и косуль, но постепенно зверь исчез. Часть ушла, но еще большую часть отловили и сожрали прожорливые атомиты.

Курсив приник к монокуляру, установленному на штативе, и уменьшил его кратность с двадцати на восемь, чтобы увеличить обзор оптического прибора. Движения нигде не наблюдалось.

Этот пост был установлен недавно. Бронетехники с памятников войны для него еще не нашлось, поэтому бойцы жили в просторном подземном бункере, сложенном из бетонных блоков и перекрытых плитой. Верхняя часть укрепления то же была из блоков, сверху на которых уложили мешки с песком.

Этот участок в роте считался спокойным. Лесополоса, два примыкающих к ней полностью скошенных поля и развалины какого-то кирпичного строения в паре километров от поста, находились на кластере, примыкавшем к несильно радиоактивному участку Зоны. Два других кластера, примыкавших к «тройнику», так же были полевыми.

Их завозили на декаду, отдежурив которую, они направлялись на отдых на следующие десять дней. Многие шутили, что график у них «десять дней спим – десять отсыпаемся».

Физически было довольно трудно. На блокпосте находилось по шесть бойцов. Каждая «тройка» сменяла друг друга через восемь часов. И так всю неделю. Раз в день, если не было происшествий, приезжал командир взвода, подкидывая воду и пополняя запасы еды. Начальство съезжалось, только при активизации атомитов в этом секторе периметра. Оперативные группы за день-два проводили зачистку территории от выползших из Зоны людоедов и уезжали на базу роты, оставив бойцов досиживать свой срок.

– Доброе утро, – из люка бункера показалась зевающая голова Классика, старшего блокпоста и первой «тройки».

– Привет. Что сегодня на завтрак?

– Обычный глупый вопрос от Курсива! То же, что и на ужин. Макароны с тушёнкой. Драп уже разогревает. Сейчас перекусим и сменим вас.

Классик полностью вылез и опять затяжно зевнув, потянулся всем телом, щурясь на всходящее солнце.

Он на мгновенье опешил, увидев, что над краем ограждения, прямо перед его лицом, возникла рожа в черных очках и грязном капюшоне. Тут же сработал рефлекс боксера и уличного драчуна. Сильный удар кулаком в челюсть, опрокинул, уже начавшего перелезать через мешки, атомита.

– Тревога! – закричал Классик и выхватив пистолет, вскочил на верх бруствера. Два выстрела в голову оборвали жизнь наглого существа.

Бойцы выскакивали из люка, разбегаясь по своим «номерам», определенным на такой случай, приводя оружия в боевое положение.

– Вроде чисто!

– Чисто.

– У меня то же никого.

– Значит одиночка, – командир спрыгнул вниз и носком ботинка несколько раз ударил труп. – Готов, уродец.

***

Два существа наблюдали за постом из глубины помещения, на втором этаже частично обрушенного здания. Солнечные лучи не могли попасть внутрь и причинить вред глазам, сейчас не прикрытым защитными очками.

– Он смог пройти. Это хорошо. Черный был неглупый и сделал все правильно. Теперь мы сможем это повторить.

– Когда начнем?

– Когда они нас не будут ждать. Солнце поднимется в зенит, и мы начнем. Где Черные?

– В подвале.

– Пусть ждут.

– Ты уверен, что мы сможем? Светило сегодня очень яркое. Черные боятся и не скрывают этого. Белые тоже боятся, но молчат.

– Сможем. Люди также рассчитывают, что днем им помогает светило. Я все продумал. Главное, чтобы никто из людей не смог уйти отсюда и рассказать, как тут все произошло. Перед началом я еще раз все расскажу, как и что надо сделать.

– Черные тупые.

– От них много и не потребуется. Справятся. Главное, чтобы Белые все сделали правильно. Иди вниз. Отдыхай. А я буду готовиться.

Оставшись один, атомит раскрыл пакет с мелкой пылью, пепельного цвета. От него веяло Силой и Энергией.

Память сильно стерта из пораженного мозга, но он Старший Белый, а значит, самый сильный, самый ловкий и главное – самый умный. Он придумал, как защитить его воинство от вредного света. В глубине испепеленной земли, где много Силы и Энергии, он сам собрал этот пепел. Пепел даст им силу.

Ножом он вскрыл прямоугольную банку с солидолом и вывалил его в большой алюминиевый таз, тщательно выскребая всю маслянистую массу со стен пальцем. Туда же высыпав пыль, начал тщательно все перемешивать руками, ощущая живительные потоки Силы.

То, чего боятся его воины, теперь им не будет помехой. Мазь защитит их кожу, которую полностью невозможно закрыть материей, от лучей солнца. А пыль даст подпитку Энергии. И они победят.

***

– Странное поведение у этого атомита. Очень необычное, – Классик, сидя на корточках, обыскивал труп.

– Может оголодал, вот и решился от отчаяния, на такой финт?

– Может и оголодал. Зверей в округе почти не осталось. Только через три дня этот кластер перенесется.

– Ты бы, Классик, не копался в его шмотках, а то хватанешь радиации.

– Я проверил дозиметром. Фон допустимый для нас, а вот для него очень низкий. И это очередная странность. Он не только голодный, но и истощенный без подпитки радиацией. Очень странно это. Надо доложить об инциденте в штаб.

Уж, спрыгнувший вниз, тоже склонился над телом.

– Слышь, командир. А как бы нам это тельце сохранить? Скоро смена будет, и мы его можем «толкнуть» Ворчуну для вскрытия и видеоролика. Нормальный приварок к нашей зарплате получится.

– Жарко. Атомиты быстро начинают разлагаться. Завоняется быстро. И тут вонять будет, и в машине при перевозке. От такого смрада и денег не захочешь. Был бы запас льда, тогда еще куда ни шло.

– А давай, воду в морозилке в бутылках наморозим. Его обложим этими бутылками и прикопаем? – не унимался Уж.

– Ты, пока одну партию будешь морозить, вторая уже растаять успеет. Да и морозилка у нас маленькая. Не, не получится. Обломись, Уж, и смирись. Этот вариант пока мимо. На следующий раз надо будет приготовиться.

– До следующего раза Ворчуну кто-то другой трупяк атомита подгонит.

– Это вряд ли. Мы ближе всех к базе. У других постов такая же проблема. Так что, не уйдут твои денюжки на сторону. Только приготовиться надо как следует.

– Камеру надо приобрести для съемки. Видосов с атомитами на каналах почти нет.

Из-за бруствера выглянул Дрон: – Ну что, командир, отбой тревоги? Других вроде бы нет? А то и пожрать не успели, и нормально на кровати отоспаться пару часов до дневной смены надо.

– Чуть позже, Дрон. Не нравится мне эта ситуация, – Классик поднялся в укрепление и забрал у Драпа свой автомат.

– Станьте все по периметру, а я с Дроном пройдемся в том направлении, – он махнул в поле, откуда появился атомит. – Метров на пятьсот отойдем. Может и найдем чего, а может он не один был и дружки его на нас среагируют.

– А оружие при нем было какое-то? – крикнул Лампа, уже занявший свое место у задней амбразуры укрепления.

– А это еще одна странность. Ни копья, ни ножа при нем не было.

– Потерял?

– Все может быть. Может и потерял. Если недалеко, то можем найти. А может он крутой в рукопашном бою был, вот и не занимал ничем руки. Пошли, Дрон, прогуляемся. Потом уже все вместе будем завтракать.

***

Десять Белых собрались в верхней, просторной комнате, поднявшись на призыв Старшего.

– Это, – он показал на таз со сделанной им мазью, – нанесите на кожу, чтобы защититься от света. Делайте толстый слой. То, что останется, отдайте Черным и втолкуйте, что им надо делать. Покажите на примере самым тупым.

– Что делают люди? – спросил помощник Старшего, зачерпнув горсть смазки и наноса ее на лицо.

– Уже ничего. Двое ходили по полю в нашу сторону, но не далеко. Они нашли копье Черного, который этот олух умудрился потерять по пути к посту, и вернулись назад. Труп перетащили в поле и бросили. Потом, после победы, отдадим его выжившим Черным.

– Ты уверен в нашей победе?

– Конечно. Был бы не уверен, меня бы тут не было. Я придумал этот план. Я придумал эту мазь. Я собрал тебя с лучшими Белыми. Если Черные не будут тупить, нам ничего не надо будет делать. Мы только заберем тела людей и их оружие.

Старший достал из кармана гость споранов и протянул помощнику. Пусть все утолят свою жажду. Остатки дайте Черным.

Старший достал кусок грязной марли и, завернув споран, отправил в рот. Слюна, пропитав материю, добралась до шарика и очень медленно начала разрушать верхний слой. Получавшаяся субстанция, немного подсасываемая атомитом из марли, тут же частично всасывалась в полости рта. Остальное маленькими порциями проскакивало в желудок. Марля удерживала ядовитые остатки спорана внутри. Утолив жажду, Старший достал не до конца рассмоктанный шарик и вместе с марлей передал помощнику: – Мне достаточно, а это отдай Черным.

Надвинув очки, он осторожно выглянул из-под края оконного проема наружу, взглянув на небо. Солнце было уде почти в зените.

– Зовите Черных.

Три десятка Черных атомитов, толкаясь в дверях, быстро входили в комнату, по пути передавая друг другу комки марли с остатками споранов.

Подойдя к одному из них, Старший за локоть вывел его в ту часть комнаты, куда доставали яркие солнечные лучи и сорвал маску, которая скрывала нижнюю часть лица. Бросив копье, Черный инстинктивно прикрыл лицо руками.

– Опусти руки, – приказал ему Старший, встряхнув за шиворот трясущегося от страха Черного.

Старший пристально осмотрел кожу, смазанную солидолом и не нашел незащищенных участков.

– Тебе больно?

Черный отрицательно замотал головой.

– Так чего же ты боишься света?

Он повернулся к толпе Черных: – Я дал вам эту мазь. Теперь вам не надо бояться обжигающего светила. Теперь вы сможете охотиться всегда. Сегодня у вас будет первая охота.

– Там, – он указал рукой в сторону блокпоста, – ваша дичь. Убейте ее и принесите мне. Самые достойные и смелые охотники получат в награду часть добычи и целые шарики.

Довольные услышанным, Черные гортанными звуками, выражали свою радость.

Старший обернулся к помощнику: – Я с воинами обойду людей с тыла. Жди, когда тень переместится сюда, – он ногой отчертил на полу полосу в нескольких сантиметрах от отбрасываемой краем окна тени, – начинай посылать Черный вперед тройками. Пусть быстро бегут вперед.

***

Полуденное солнце знатно припекало. Драп, чья очередь была стоять наблюдателем, смочил берет и набросил его на голову. Стало чуть свежее, но только голове. Форма раскалилась. От нагревшегося под прямыми лучами светила пулемета пыхало жаром, как от печи. Пот, спадая с бровей на ресницы, щипал глаза, заставляя часто их протирать платком.

В очередной раз осмотрев поле со стороны Зоны, он успел заметить крупную перепелку, перебежавшую из поля в лесополосу, а значит, с той стороны пока никого быть не должно.

Несколько воробьев, совершенно не стесняясь присутствия людей, с шумом дрались из-за брошенного куска хлеба, своим щебетаньем украшая нудную обстановку на посту.

Пересменка в три часа дня. Еще целых три часа на солнцепеке. Драп уже не раз задумывался, чтобы перейти в другое подразделение, где была хоть и не такая зарплата, но было какое-то разнообразие. И шабашки, в свободное от службы время. Годовой срок контракта в роте «Уран» истекал только через четыре месяца. Можно уйти и раньше, но за это взимается неустойка, либо нужно привести себе равнозначную замену. Его время в наблюдателях заканчивалось через сорок минут, после чего появится возможность вздремнуть в пол глаза под навесом, сменив командира, который займет место бодрствующего, где сейчас раскладывал пасьянс Лампа. Осмотрев поле справа от посадки, Драп перешел к другой стене укрепления и сразу сорвал с плеча ремень автомата.

– Атомиты, – заорал он, не оборачиваясь к товарищам, и дал длинную очередь по трем фигурам, очень резво бегущим через поле к блокпосту.

– Левее еще шесть, – откликнулся уже подскочивший Лампа, переставляя треногу пулемета для стрельбы в том направлении.

Расстреляв обнаруженную первыми троицу, Драп сменил магазин и собирался перенести огонь на новые цели, но тут же заметил еще троих, бежавших к нему от развалин здания.

– У меня еще трое, – автомат начал выдавать сдвоенные выстрелы по бегущим врагам.

Классик, передернув затвор, готовился сменить товарища, когда у того закончатся патроны и выглядывал у него из-за плеча.

Из люка выбирались Уж и Курсив, оставив внизу Дрона, который должен был подавать им боеприпасы по мере их истощения.

– Да сколько ж вас тут собралось, – воскликнул Классик, заметив, что в сторону укрепления направляется еще десяток атомитов, растянувшихся по полю широкой и редкой дугой. – Всем огонь!

Амбразура была занята Дроном и он уложил автомат на верхний край бруствера, открыл огонь. Атомиты быстро приближались, размахивая копьями.

– Курсив, давай гранаты! – крикнул командир, меняя быстро опустевший магазин на полный.

И в этот момент через заднюю стену укрепления, на которую они не обращали внимания, перевалилось сразу двое атомитов. Оба тут же свалили истошно закричавшего Ужа, удерживая его руки и вгрызаясь зубами в живот и лицо. Третий атомит прямо с бруствера прыгнул на спину Лампе, свалив его вместе со станком пулемета на бок.

Классик успел выстрелить в четвертого и ударить прикладом в голову одного из напавших на Ужа, но на него свалилось сразу два противника, выбив у него автомат и опрокинув на спину в угол укрепления.

«Необычные», – успел подумать Классик, с ужасом понимая, что это его кровь течет в легкие по разорванному горлу. В последние мгновения жизни он еще слышал предсмертные крики товарищей.

***

Старший атомит стоял под навесом поста и смотрел, как его воины из касты Белых, достают из люка оружие и боеприпасы. Черные, бросая голодные взгляды на окровавленные тела людей, нагрузившись трофеями уходили к развалинам, чтобы снова вернуться за новым грузом. На посту останется только бетон и песок в мешках. Они соберут даже стреляные гильзы.

– А ты не верил в нашу победу.

– Это был великий бой! Таких сражений у нас еще никогда не было. Мы победили, как ты и говорил.

– Светило уже сильно разогрело мазь. Скоро станет больно от света. Поторопи Черных. Белые тоже пускай включаются в работу. И вели передать, что можно подогнать сюда обе машины, это сэкономит нам время.

– Еду, – он показал на трупы людей, – складывайте отдельно от трупов Черных, чтобы не испортили ее вкус своей вонью. Здесь не должно остаться ничего. Пусть те, кто приедет сюда на смену этих, не смогли понять, что тут произошло.

– А мы повторим набег?

– Обязательно повторим. Но не сейчас и не в этом месте.

Глава № 2. Юлия. Новый поиск

Юля сидела на берегу реки, свесив ноги с высокого обрыва, и смотрела на текущую воду. Ветер слегка трепал в разные стороны верхушки еще зеленоватого камыша, над которыми быстрыми истребителями носились стрекозы. По реке, раздвигая пятно ряски, медленно проплывало большое, сучковатое бревно на котором грелись две путешествующие черепахи. Солнце, светившее сзади, хорошо прогревало спину и слегка припекало уши. На этом, только прилетевшем кластере, была поздняя весна или только начавшееся лето. Трава была еще молодая и только набирала яркость.

Позади хрустнула ветка и девушка медленно обернулась. Одинокий «бегун» брел вниз по течению руки, не обращая на Юлю никакого внимания. Он равнодушно прошел в десяти метрах и остановившись на самом краю, заметив движение, уставился на бревно с черепахами.

«Голодный, бедняга. Забрел на запах перезагрузки, а тут облом с пищей», – подумала она и ей как-то стало жалко голодную тварь. Глупую мысль, угостить голодающего тушёнкой, она откинула. Дар еще не на столько прокачался, чтобы пускаться в сомнительные эксперименты без прикрытия. Аид, осматривая ее в последний раз, сказал, что дар скрытности действует только на тварей, а от людей он ее укрыть не сможет. Она и не собиралась пока прятаться от людей, хотя в Улье всякое может быть. Дар, как правило, включался автоматически, при приближении зараженных, но она уже овладела приемами его принудительного отключения и включения.

С первых дней, как раны на животе зажили и силы восстановились, она стала уходить из стаба на поиски Подруги. Змейка, ранее связывавшая их между собой, спряталась где-то очень глубоко и ни на какие призывы не отвечала, существуя сама по себе, что вызывало у Юли сильную тоску. Но тот дар оставался. Это и Аид утверждал, и она сама иногда ощущала присутствие того маленького червячка, который когда-то связал ее со страшным монстром и постепенно превратился в красивую красную змейку. Вот и сейчас, когда мимо брел «бегун», Юля ощутила внутри себя, как свернувшаяся змейка приподняла свою остроносую головку и взглянула в сторону бредущей твари, а потом, равнодушно отвернувшись, вновь спрятав голову в тугой клубок своего тела. Но кроме змейки дара, Юля вся чаще чувствовала в себе и шевеление ребенка. Еще совсем немного, и ее формы начнут выдавать беременность. Разговор с Котом становился все ближе и ближе. Он муж и отец, но Юлия в первую очередь, хотела найти Подругу, чтобы обсудить с ней этот приближающийся этап в ее жизни. Кот мужчина, который мыслит категориями целесообразности и будет категорически против рождения ребенка, опасаясь за его будущее. Финал этого разговора для нее был ясен за ранее – муж будет настаивать на прерывании беременности, а Юля стоять на своем, пока не найдет Подругу. В результате – скандал и возможный разрыв отношений. Хотя иногда ее посещала мысль, что она сама себя накручивает и мысленно сочинила, и утвердила именно такой сценарий развития событий. В реальности все может пойти совсем иначе, но проверять это она боялась.

Юля вновь посмотрела в сторону «бегуна», который отошел немного дальше и теперь стоял, перекачиваясь с пятки на носок, внюхиваясь в набегавший на него со стороны реки, ветерок.

Юля даже залюбовалась им, рассматривая профиль со вздернутым подбородком и немного прикрытыми глазами. «Напоминает юношу, ожидающего свою подругу на первое свидание. Также романтично улыбается своим фантазиям, мечтает о первом поцелуе. Раскачивается в нетерпении», – девушка улыбнулась таким мыслям, понимая, что на лице «бегуна» совсем не юношеская улыбка, а гримаса, скорей всего выражающая неудовольствие голодом.

Короткая стрела, а вернее, арбалетный болт, ударила «бегуна» в основание черепа и свалила с обрыва. Сбивая комья глины, он скатился к срезу воды и несколько раз дернувшись, замер. Голова оказалась в воде и темная кровь, выталкиваемая изо рта еще работающим сердцем, темной лентой опускалась к жёлтому прибрежному песку и уносилась прочь, подкручиваясь маленькими водоворотиками.

– Опачки! А что это за одинокая краля тут на солнышке пригрелась?

Юля обернулась и увидела стоящего всего в пяти шагах от нее мужчину, с интересом рассматривающего ее через прицел автомата.

– Лютик! Иди сюда! – крикнул он в сторону кустов. – Тут интересный экземпляр нас дожидается. Бонус к твари!

Из-за куста появился его напарник, тоже с автоматом. Большой черный арбалет он нес на плече.

Немного посмотрев на девушку, он достал рацию: – Динамо – Лютику. Подъезжайте к обрыву, ожидаем вас. – Шнур, стреножь девчонку, а я спущусь проверить споровик.

– Ты слышала, красотка? Стреножить тебя велели. Так что, не рыпайся и тихонечко выкинь свой пистолетик на травку. Быстро! – он дернул стволом автомата и скорчил страшное лицо.

Юля медленно встала и уперла взгляд в глаза рейдера. Выполнять его команду она не собиралась.

– Ты на меня своими гляделками не зыркай! Повторю еще раз – ствол доставай аккуратно и на траву брось.

Девушка просчитывала варианты, но приемлемых не находила. Ей было не понятно, кто это такие и какой гадости можно от них ожидать.

Всего рейдеров оказалось четверо. В подъехавшем «Renault Kangoo», когда-то имевшем желтый окрас, но теперь перекрашенном из баллончиков в большие пятна зеленого и черного цветов, прибыли еще двое. Водитель, тот самый Динамо, быстро выскочив из кабины, тут же наотмашь ударил девушку по лицу тыльной стороной ладони, от чего ее голова откинулась в сторону и Юля свалилась на бок.

– Что-то ты долго ее тут уговаривал. Или ссышь, Шнур?

– Не хотел портить такое милое личико.

– А тебе с нее картины рисовать? – Динамо, придавив Юлину шею к земле, другой рукой быстро извлек из кобуры и ножен пистолет и охотничий нож, после чего похлопывая по карманам, проверил их пустоту. – Кадр, рюкзак ее осмотри, а ты, Шнур, не стой столбом, а давай стяжку на руки. Да не спереди связывай, а за спину заведи.

– Ну что тут у вас? – Лютик выбрался наверх и отряхивал испачканные глиной камуфляжные брюки. – Обшмонали девчонку?

– Ствол и нож.

– И все? С этим она по кластерам гуляет? На свежачку совсем не похожа. Вон, как глазками стреляет. Вот-вот дырку просверлит. Что в рюкзаке?

– Живчик, соком разведенный. Слабый, но приятный на вкус и карта. Жратвы мало.

– Карту дай сюда.

Лютик, развернул карту с начал водить по ней пальцем.

– Хороший экземпляр. Качественный и подробный. Нам в бонус пойдет. С меня за худший формат барыга десятку требовал. Хорошо, что я не повелся на эту тему. Судя по отметкам, девочка много успела походить по кластерам.

Он повернулся к лежащей на боку Юле и присел над ней на корточках: – Что же ты путешествуешь в гордом одиночестве? Или еще кто-то есть неподалеку?

– Ты лучше карту назад верни, сними путы и сваливай. А я, так уж и быть, постараюсь ваши неумытые хари забыть. В Улье всякое бывает и такое недоразумение можно простить.

– Ты гляди-ка! А она с гонором! Горяченькая! Из Цитадели?

– Вопрос лишний. Ты же мою мультикарту видел. Посмотрел и в карман спрятал. Переложи ее лучше назад. Она к моему карману привыкла.

– К твоему? – Лютик наклонился еще ниже и полез в нагрудный карман Юлиной куртки. Карман был пустой и рейдер через ткань обхватил и сжал пятерней ее грудь. От боли она громко вскрикнула, но он второй ладонью зажал ее рот. – Тихонько, рыбка, тихонько. Это Улей, а он шума не любит. Будешь себя хорошо вести, не узнаешь от чего у меня такое имя.

– Гомик, скорее всего. Пассивный. А дерет тебя Динамо, – зло ответила девушка и тут же получила еще один удар ладонью по лицу.

– Злая и не ласковая. Будем объезжать. Правильно, парни?

– У вас газосварщиков в банде случайно нет?

– А тебе зачем? Целку заварить хочешь?

– Товарищ, когда меня напутствовал перед выходом из стаба, говорил, что, если кто-то обидит, он газовую горелку в задницу ему засунет, естественно, работающую.

– Крутой товарищ. А справится он?

– А вот как только переступишь порог Цитадели, он сам тебе это и расскажет, справится он или нет.

– И кем это ты нас пытаешься запугать, милашка?

– Там узнаешь.

– Шнур, а давай-ка, сооруди мне быстренько пару острых колышков. Зачем мне ждать страшилок, пока до стаба доберемся. Я ее сейчас по-своему расспрошу, глядишь, от ласки моей сама все и расскажет.

Подручный Лютика быстро вырубил две толстых палки и заострил их концы. Было понятно, что делает он это не первый раз и знает, для чего нужны колья. Достав из своего рюкзака две небольших веревки, он привязал их к кольям, а затем вбил колышки в землю, на расстоянии метра друг от друга.

Подтащив за ноги извивающуюся Юлю, он привязал ее за щиколотки широко раскинутых ног.

– Вот и на нормальной бабе этот способ опробуем. А то все «пустышки» и «пустышки». Ты, – Лютик быстро достав мультикарту и глянув на нее, – Юленька, не напрягайся сильно. Оно тебе надо, по сухому меня впускать? Расслабься и настройся, а там глядишь, и чуток удовольствия получишь.

Он опустился на колени между ее ног и достав нож, начал разрезать снизу-вверх штанину ее брюк.

– И как ты Умнику будешь потом это все объяснять?

– Да никак не буду, солнышко, – улыбнулся Лютик. – Улей большой, детка. А что это ты о нем сейчас вспомнила?

– Так за газовую горелку – это он говорил. Так что, уже можешь представить, как ее ощущать будешь.

– Подстилочка эсбешная! Это хорошо! Добавляет пикантности нашей встрече.

– Слышь, Лютик! Может, ну ее на хер, сучку эту? На хрен из-за ее манды с СБ проблемы?

– Ссышь, Шнур? Не ссы! Прорвемся. Не хрен нам в Цитадель возвращаться. Пойдем на Тортугу и там осядем пока. В той стороне кластеров нехоженых полным-полно. Вы лучше, пока там жребий бросьте, кто за кем в очередь к ней встанет.

Сорвав материю разрезанных брюк, он погладил через трусики, лобок девушки: – Что же ты кружевные трусики не надеваешь? Не рассчитывала на пикантную встречу? Зря!

Он подцепил лезвием ножа тонкую ткань и срезал ее.

– Ой! Какая она у тебя маленькая! Пока маленькая!

Лютик извлек свой член и на коленях приблизился к девушке. Юля пыталась хоть немного сдвинуть колени, чтобы помешать ему. Своими коленями раздвинув сильнее ее бедра, он склонился и просунув руки под куртку и бюстгальтер, сдавил обе груди.

– Тверденькие у телки буфера! Упругие! Очень рекомендую, парни! Бросайте быстрее жребий, чувствую, что быстро разряжусь!

У Юлии все внутри сжалось. Миллионы мыслей закружились каруселью: переживание за ребенка, страх смерти и понимание, что живой ее не отпустят, обида на себя за самонадеянность, ненависть к этим рейдерам и многое другие, которые не давали трезво мыслить в эти мгновения.

Приподняв руками таз дергающейся девушки, он приблизил член к ее лону.

Красная змейка, вынырнув из глубины сознания, раскрыв пасть устремилась вперед, вспышкой озарив мозг Юли. В тот же момент у насильника исчезла голова, а из обрубка шей вверх ударили два кровяных фонтана. Тело завалилось на ее грудь, продолжая брызгать кровью, а на его месте появилась огромная пасть с двумя рядами острых клыков, между которыми застряли крохотные кусочки неудавшегося насильника. Большие черные глаза чудища уставились на девушку из-под массивных выступающих вперед бровей.