Цитаты из книги «Журавленок и молнии», страница 4
Это не молнии, которые в тучах, – подумал Журка. – Это черные молнии. Каждая такая беда – черная молния. Знать бы, как их отбивать…
Дневничок бы посмотреть, – сказал папа, приглядываясь к синяку.
Короля звали Эдоардо Пятьдесят Четвертый. Всех королей в Верхней Унутрии звали Эдоардо, это тоже была традиция. Вот поэтому к нашему времени накопился такой счет. Король часто вздыхал и говорил:
— Хорошо было Петру Великому или, скажем, Наполеону Бонапарту. Или нашему Эдоардо Воинственному, основателю королевства. Они все были первые. А попробуй совершить что-нибудь историческое, когда ты пятьдесят четвертый...
Он был из "тех". Из тех, которые дежурят в кино, чтобы вытряхнуть у малыша гривенник или дать подножку. Из тех, у кого то ли от курева, то ли от равнодушия лицо будто присыпано серой пылью. Из тех, кто во время хорошего фильма вдруг начинает ржать, когда у тебя в горле щекочет от слез...
Мир такой просторный для всех,
Большой и зеленый,
А нам некуда идти:
В эту сторону пойдёшь —
Горе и боль,
В ту сторону пойдёшь —
Черная пустота.
И мы бредём, бредём по самой кромке.
Куда же нам идти?
Нет никакого пути.
И крошится под ногами тропа.
Как лёд — тонкий и ломкий...
Журка делал уроки буквально за полчаса, а вечером зарывался в дедушкины книги. Одни из них были интересные, и Журка читал их подряд. Некоторые казались скучноватыми, но Журка все равно перелистывал их: разглядывал старинные пометки на полях, иллюстрации, виньетки, читал отдельные страницы. И знал, что когда-нибудь и эти книги прочитает всерьез. А пока они радовали его даже непрочитанные. Они были как загадочные гости из далеких времен. В каждой из них таилась неспокойная и громадная жизнь.
У каждого бывает своя тайна,и каждый имеет на нее право
— Ну, может быть... — сказала она, как говорят взрослые, которые знают настоящую правду, но не хотят раньше срока огорчать маленького.
А Золушка, кружась по залу вместе с принцем, была похожа на лепесток яблони, который попал в потоки ветра...
— Всё! Будешь сидеть в комнате целую неделю! Никаких гуляний! Никаких футболов! Никаких телевизоров!
— Ну, папа...
— Никаких пап!
