Несчастная сирота вместе с ее поколением стала последней знавшей об истории своей семьи и гнойных тайнах Беллуно. Впоследствии она никогда не делилась своим детством с Гертой, Альбертом или кем-то еще, ограничиваясь парой штрихов из зарисовок жизни. А из ее ровесников осталось скудная пара старых людей, полностью погрязших либо в политике и посвящению остатка своей жизни славному городу, либо отдавшихся семье, окончательно забыв о былых временах. Повзрослев, Элиза стала изредка наведывать захоронение деда, в тайне ото всех. Еще при жизни Эрих объяснил маленькой девочки о значимости семьи фон Дерихт и особых способностях, вложенных в каждого из их рода. Элиза, как и остальные, была проводником – человеком, умевшим с помощью простого ритуала призывать духов умерших в Мир Живых. Она бережно и горделиво несла с собой это знание, пока наконец не настала пора его применять. Родовая особенность позволила осиротевшей Элизе общаться с дедушкой даже после его кончины, делясь своими непростыми эмоциями, закрученными историями и происходившей ситуацией в Долине Осени. Не обходилось общение и без нравоучений со стороны Эриха, всенепременно вбиваемых в голову внучке при любом удобном случае: о необходимости безустанного чтения, поиска философских вопросов, сохранения гордости, чести, достоинства и остального, по его мнению, так важного для личности. Время шло, и у Элизы появился собственный внук – редкие посещения превратились в редчайшие, а последующий уход родителей Альберта и спонтанное появления в качестве нового члена семьи Герты – нивелировали посещения вовсе. Однако сейчас, в ситуации казавшейся критически безнадежной, единственное, что пришло Элизе в голову, это снова, спустя долгое время, навестить своего мудрого деда.

Шнобель слегка утратил свой пыл – от части из-за того, что всю накопившуюся энергию он успел выплеснуть, спускаясь по заледенелому туннелю, а от части из-за острого ощущения рядом с собой человеческих останков. Элиза, изначально – не смотря на первую за долгое время встречу с дедом – не пылавшая радостными чувствами от сковавшей ее тревоги происходящего, заколебалась еще сильнее. Они вместе прошли надпись, все так же грузно возвышающееся послание, оставленное Де Тюри и следуя за дымным запахом череды масляных ламп, кружащиеся в вальсе с винтовой лестницей вошли в Оссуарий. По задумке мастера, черепа высокородных жителей Долины, погибших во время Великой войны должны занимать отдельное – на каменных полках, выбитых в стенах – место. Благодаря слабому огню, исходившему от масляных ламп, по сторонам мягко прорисовывались очертания некогда красивых, умных и веселых людей, наверняка не возражавших об очередном пире. Все они были героями, защитниками, хорошими людьми и настоящими храбрецами, в свое время жившими во благо Долины Осени. Черепа смиренно стояли, ожидая, пока время не распылит их, с каждым годом все менее походя на некогда былое величие. Время стирает углы. Единственный хладнокровный убийца. Ветер. Закрытая дверь.

Остальным, менее благородным погибшим Де Тюри смог также придать особый смысл – их черепа и кости стали раскладывать в виде узоров, аккуратных рядов и крестов, создавая самые настоящие нагромождения костей, ведь судьбы всех мертвецов в этом месте, так или иначе, в итоге слились в единую, а значит и отдельное внимание к каждому из них – лишнее.

Эриху фон Дерихт, в следствии упокоения более позднего, досталось место на отдельной каменной полке, выдолбленной у центральной колонны безо всякого на то разрешения основателя Оссуария. Элиза нерешительно стояла подле лестницы, боясь подойти ближе даже на шаг. Она была здесь далеко не единственный раз, но будто в первый ее окутал необъяснимый трепет предвосхищения. Громко выдохнув старушка приказала Шнобелю сидеть, а сама, овладев мыслями, неторопливо подошла к нужной ей полке, встав прямо напротив пыльных останков. Элиза осторожно потянулась к покрывшемуся паутиной черепу, взяла его в дрожащие руки и аккуратно, боясь случайно повредить, подула, подняв в воздух мутную завесу. Ослепившись налетом времени в глазах заслезилось, и на фоне накатившей усталости – Элиза облокотившись о колонну, медленно сползла вниз. Сидя в обнимку с черепом, нежно прижатым к груди, после ужасного дня, бесконечного бега и суеты – закаленная жизнью старушка не выдержала и горько заплакала. Они были тем, что я есть, и я буду тем, что они есть. Медлить было нельзя и мгновения слабины проявились пятым колесом телеги – понимая это, Элиза стоически заставила взять себя в руки и начала ритуал для призыва призрака деда.

Продолжая сидеть, опершись спиной о колонну Оссуария, она положила череп на каменный пол – чтобы призвать дух из Мира Призраков в Мир Живых необходимо было иметь вещь, которая принадлежала бы умершему в прошлом. В ее случае предметом оказался золотой перстень с гербом Беллуно, неизменно носимый дедом с гордостью и честью. Лиза положила его рядом с черепом, переплела пальцы, образуя крепкий замок и начала энергично нашептывать: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую я укажу тебе. Призывая тебя из тьмы в чудный свой свет». Не прошло и минуты как в воздухе, без излишней помпезности или загадочности начали проступать очертания фигуры, уже через мгновение превратившиеся в полноценного, считающегося со всеми законами света и тени – человека.

– Привет, деда. – такая глупая и простая фраза – единственное, что нашлось у измученной Элизы в этот момент.

– Ого-го, привет, дорогая. Давненько мы с тобой не виделись, какими судьбами? От делов своих освободилась давеча? – дед хоть и не предстал в образе своей молодой версии, голосом был свеж и бодр, и казался готовым хоть сейчас произносить торжественную речь.

– На нас напали, и я не знаю, что делать. Там происходит какой-то хаос, и враги все продолжают наступать. Мне кажется, что все пропало, деда. Я больше не знала, что делать, кроме как прийти к тебе. – в силу возраста Элиза не заплакала снова, но голос ее поник и напоминал скорее принятие поражения, нежели просьбу о помощи.

– Ну тише-тише, внучка. Обидно, конечно, а я уж настроился на беседу душевную – не вестей о нападении я хотел услышать, к сожалению. Значится, слушай меня внимательно, Элиза. Наша семья, наш род – один из самых древних в Долине Осени, и мы всегда обладали одной особенностью, нас отличавшей от остальных – все мы, как ты уже знаешь – проводники. Именно благодаря этой особенности ты способна меня призывать из Мира Духов, но это не единственная твоя способность.

– Что ты имеешь в виду?

– Не перебивай, я сказал, и слушай внимательно. Ты знаешь, что у четырех Долин раньше была серьезная и длительная война – точно знаешь, я тебе сам рассказывал, но задумывалась ли ты когда-нибудь – почто мы победили?

– Я знаю, что мы всегда были самой богатой и развитой Долиной, наверное, нам и помогли наши возможности, разве нет? – Элиза окончательно заинтересовалась разговором и приободрившись старалась внимать каждому слову своего деда. Не смотря на все свои знания и жизненный опыт, она снова почувствовала себя маленькой девочкой, которой говорят элементарные вещи.

– Нет и совершенно нет. Уже начиная с тех времен у Осенних людей помимо гармоничного сожительства с природой, материальных благ и сокровищ, была и другая особенность, о которой тебе все-таки немного должно быть известно, а именно призраки – духи павших в боях или же просто умерших Осенних людей за всю историю Долины Осени. С каждым но… – Эрих не собирался останавливаться, но его перебила Элиза.

– Прости, а, чтобы в этот мир попасть нужно обязательно провести прощальный ритуал на Ундине, правильно?

– С чего ты это взяла? – дед укоризненно хмыкнул. – Я думал, что моя внучка должна быть посмышленее и сама догадается. Нет, никакого ритуала не нужно – власти придумали этот трюк, дабы не возникло засим никаких проблем с пространством. Да и не очень-то веселое зрелище было бы, хорони мы всех в земле.

«Все меняется как обухом по голове» – подумала про себя Элиза, последние несколько часов пришлись для нее слегка перенасыщенными.

– Еще вопросы, покамест ты деда в очередной раз не перебила? – призрак будто почувствовал некую озадаченность внучки.

– Больше нет, деда, прости – ты продолжай, главное!

– Так вот, с каждым новым боем, с каждым новым днем, неделей, месяцем, годом – число призраков увеличивалось и все они отправлялись в место, которое мы раньше условно называли Mundo Mortuus. Но для всех призраков это место, где мы находим покой, становится не только новой обителью, не только домом, но одновременно тюрьмой, мы также оказываемся заперты. Призраки не имеют права выбираться в Мир Живых, а живым нельзя посещать Мир Призраков, за исключением так называемых проводников – нашей семьи, способной свободно посещать оба из миров, но что самое главное – на время выводить призраков наружу – это и стало основным оружием Осенних людей. С тех пор прошло много времени и все те великие и многочисленные битвы, все те славные истории о великих Осенних людях сначала медленно превратились в легенды, затем в былины и сказки для детей, а в конце, спустя множество поколений и утерянного времени, просто во что-то отдаленное, настолько отдаленное, что люди, которые еще помнили об этих историях, легендах, былинах и сказках – начали сомневаться, происходило ли все это на самом деле, а не являлось всего лишь чьим-то ярким сновидением.

Элизе нечего было ответить, уже без лишних вопросов – она продолжала завороженно слушать своего деда. Впервые за столько лет ее охватило сразу множество эмоций. Все события, происходившие сейчас практически одновременно, в том числе и первый разговор с дедом за последние двадцать лет – все это переполнило старую внучку и одновременно опустошило, чтобы хоть как-то эмоционально реагировать.

– Поэтому, Элиза, единственный шанс на спасение Долины Осени остается в необходимости очередной раз использовать мертвых, и вывести их предстоит именно тебе. Как только покинешь Оссуарий, направляйся по главному туннелю напрямки до дверей Сокровищницы. Не смотря на массивность – чувства о невозможности их преодоления ложные. Поныне удивляюсь как паломники в свое время не догадались об этом. – Эрих с издевкой рассмеялся и тут же принялся неожиданно напевать. – Чтоб дверь к сокровищам открыть – свое ты имя напиши. Уразумела? Никаких ритуалов или спрятанных рычагов, ажно кровью писать не надобно – любой камень известковый сойдет. Как путь откроется, держись левее, пока не дойдешь до крутого обрыва – это и будет Mundo Mortuus, ужо найти Ниландру труда не составит – объясни ситуацию ей, мол так и так, помощь скорая требуется. Очевидно, она то не откажет, только все ж будь с ней повежливей – Первая Королева Осени как никак. А когда остальных соберет, тебе останется всего-навсего показать призракам выход из Колодца.

Стойко державшаяся Элиза наконец не выдержав, снова заплакала – она понимала, что ей нужно бежать и придется в очередной раз расстаться с дедом на неопределенный срок. По крайней мере она в это инфантильно верила.

– Мне нужно тебе так много поведать, деда. Столько всего произошло в моей жизни с момента нашей последней встречи. Как только управлюсь с этим – я обязательно приду, может даже сегодня, может даже с внуками!

– Элиза, ты, верно, опять плохо слушала, иначе поняла бы, что дед твой будет там же – вместе с Первой Королевой, и пойдет в атаку с остальными призраками. Ты сделай главное, а уж потом вдоволь наговоримся с тобой – я-то отсюда никуда не убегу. – Дед рассмеялся и его громкий смех раздался эхом по всему Оссуарию, заставив Шнобеля, все это время покорно сидевшего у лестницы, напрячься и залаять в ответ.

Старая Лиза не удержалась и от такого простого откровения, вперемешку с заразительным смехом деда – тоже засмеялась. Напряжение стояло комком в горле и истеричный хохот со своим давно покинувшим Мир Живых дедом – было лучшей терапией. Она смеялась с минуту, с закрытыми глазами, до слез и легкого головокружения. Лишь осознав, внезапное отсутствие чего-то неосязаемо важного – Элиза открыла глаза и поняла, что осталась вновь наедине со Шнобелем.

Она встала на ноги – колени предательски хрустнули, а в ногах появилось покалывание. Положив череп обратно на каменную полку старушка вернулась к винтовой лестнице – пес был несказанно рад возвращению своей хозяйки и даже окружавшая его угнетающая действительность уже не так сильно пугала. Не смотря на предстоящий разговор с Первой Королевой Осени Элиза чувствовала себя счастливой. Это было странно, ведь Беллуно, как и вся Долина Осени, все еще были в опасности и совершить предстояло многое. Но после разговора с дедушкой произошло нечто важное, порой даже более необходимое, нежели само наличие решения проблемы – появилась надежда на его существование. Перед Элизой открылся совершенно дивный новый мир, неизвестная ранее информация бурей бушевала в потоке сознания – внезапно, происходящее стало до такой степени простым и понятым, что она нашла в себе второе дыхание и быстрым шагом отправилась вместе с ловким комком шерсти, весело бежавшим около правой ноги, к Сокровищнице – месту, о котором много рассказывал отец, еще перед своим уходом.

Спустя некоторое время, сотню или несколько – света масляных ламп не хватало для точного оценивания расстояния – метров, путь преградила искомая хитрая преграда. Массивные, выбитые в породистом камне двери представляли собой скорее Замковые врата, с разноцветными фресками и древними надписями – паутинной сетью раскинутые по всей поверхности, очевидно призванные сокрыть нанесенные ранее имена посетителей. За ними находилась Сокровищница – очередное достижение Осенних людей, доказательство их достатка и одна из главных причин нападения Зимних, о чем, правда, Элиза догадываться не могла. Подойдя вплотную к монолитным дверям, она прислонилась к ним своими ладонями, Шнобель снова угомонился, пожалуй, устав от столь резко переменяющихся событий и уже без лишних команд лежал чуть поодаль, ощущая, что сейчас ему лучше бы не мешать.

Немного выждав, Элиза – вкушая в этот момент чувство благоговения – взяв первый попавшийся под руку осколок камня, твердой рукой выцарапала свое имя. Ветер, пробираясь сквозь дверные щели басисто ухал неуемной совой, где-то вдалеке осыпались небольшие камушки, а звуков Мира Живых давно не было слышно. Все на секунду замерло и тем неожиданней оказался грохот открывающихся дверей, громом накативший на ничего неожидающую старушку с собачонкой. Как это обычно и бывает, когда человек торопится – время начинает ползти, словно улитка решила изобразить волчий бег в замедленной пантомиме и у нее вышло. Так и Элизе казалось, будто дверь почти не двигается, а стоять придется до тех пор, пока не станет поздно идти за помощью. Пролетела целая вечность прежде чем перед ней сквозь все увеличивающееся расстояние начал открываться вид на несметные богатства Долины Осени. Благородные слитки золота, серебра, платины, различного рода драгоценные камни: александриты, алмазы, рубины, огненные опалы и множество других сокровищ, не поддающихся времени в отличии от останков – игриво сверкали, отражаясь в свете масляных ламп. Огромное Эльдорадо, каменным пузырем туннеля увеличивалось треугольником в ширине. Слева, от неподдающегося первоначальному осознанию материального счастья, вела маленькая дорожка, неприметная с первого взгляда. Она совершала легкую дугу, подобно радуге и обрываясь тонкой нитью выводила прямиком к отвесному склону, упомянутому в разговоре дедом. Сердце Беллунских катакомб – место, от которого сейчас зависела судьба всей Долины Осени.

Не удостаивая ни грамма внимания мерцающим тоннам, Элиза вместе со Шнобелем оказалась на месте. Зловещий холод, преследовавший компанию по спасению с самого начала, стал плавно сменяться на успокаивающее тепло родного дома. Яркий свет бился неизвестным источником, несмотря на то, что лампы закончились еще посреди пузыря Сокровищницы. Ветра больше не ощущалось, а перед взором открылся бесконечный горизонт, расстилающийся в дали, казавшиеся шире всех мыслимых масштабов Долины Осени.

Стоя на самом краю обрыва, с осыпающимися из-под ног камнями – старушка увидела призраков, в необъяснимом танце летающих словно элементарные частицы. Ей удавалось ухватывать отдельные силуэты, но ни деда, ни Первой Королевы Осени выцепить она не могла, и самое главное – не имела ни малейшего представления каким образом это сделать. Однако ей этого и не пришлось – призраки, стоило Элизе только подойти, сразу же уловили присутствие живого человека и начали стягиваться к нему. Вместе с поднявшимся потоком теплого воздуха, они устремились наверх, словно огромная морская волна, бьющаяся о скалы и стремящаяся достичь заметного маяка на их вершине. Поднялся жуткий шум, одновременно с переговорами взбудораженных призраков – перед ними происходило целое событие – первый живой за долгое время. Не ожидая от самой себя, Элиза – уже со Шнобелем на руках, который к удивлению, тоже не боялся – страха не почувствовала, все вокруг слепо внушало уют. Но не зная, что делать и какие возможные замыслы у призраков могут быть – все равно инстинктивно попятилась назад. Велико было удивление, когда они, достигнув уровня глаз – одновременно затихли, при этом выстроившись в нечто похожее на боевое построение пьяных солдат после пира. Сцена продолжалась с половину минуты, и ударно важным событием, произошедшим за этот несущественный отрезок времени – стало проявление сквозь толпу призрака женщины. Ошибки быть не могло, ввиду изучения истории в подробнейших деталях и по рассказам деда с отцом, Элиза со всей вероятной точностью поняла – перед ней стоит Первая Королева Осени, Ниландра.

– Кто ты, живая? – С легкой, надменной улыбкой озвучила она вопрос. – В нашем Mundo Mortuus давно не было живых и это уже удивляет, но что еще более интересно – я чувствую в тебе что-то странное.

– Я Элиза фон Дерихт, внучка Эриха фон Дерихт, пришла просить о вашей помощи, Королева. – Не смотря на все предостережения дедушки о необходимости быть вежливой более, чем обычно, в голосе Элизы скорее звучала гордость, полное осознание которой пришло только сегодня.

– Фон Дерихт говоришь… Ладно, не буду лукавить, Элиза – я знаю зачем ты здесь. Твой неуемный дед мне уже все сообщил, я лишь хотела убедиться. Однако долго ты добиралась до нас, скажи, какова была обстановка, когда ты сюда спускалась?

– Пока мы забегали в Замок бои шли почти на главной площади и неизвестно, что там происходит сейчас. Управители ничего не предпринимают, вероятно, закрывшись наверху в донжоне, а подкрепление – тут она вспомнила, как послала Альберта за ним, – будет, но не известно, продержится ли Замок. Насчет остальных городов ничего не известно, возможно, они давно захвачены.

– Что ж, в таком случае нечего боле сотрясать воздух, нужно скорее помогать своим людям, своей Долине! Воины и простой рабочий народ, все, кому не безразлична Долина Осени и славный город Беллуно, – поспешим! А мы, Элиза, последуем прямо за тобой.

– Да, конечно, Королева. – И приготовившись к еще одному забегу, на этот раз последнему, поставила Щнобеля снова на землю, а затем сразу добавила к своей реплике, показавшейся чересчур лаконичной. – Я проведу вас.

Пробив боевой созыв всех призраков – они отправились точно таким же путем, каким Элиза добиралась до Mundo Mortuus: через сияющие богатства, снова в холод по главному туннелю, пройдя мимо поворота в сторону Оссуария и вплоть до самого конца или вернее будет сказать – начала Осеннего Колодца. Добраться до канатной лестницы удалось намного быстрее, чем того можно было ожидать. Призраки во главе с Королевой Ниландрой мгновенно устремились наверх в Замок, не дожидаясь, пока старушка со своей собачонкой поднимется сама – ее предназначение как проводника исполнилось. Теперь мертвые были ограничены лишь рамками Долины Осени. Элиза тем временем обыденно решившая перевести дух после утомительной пробежки, распласталась на холодных камнях. Сердце бешено колотилось, в голове стоял непреодолимый звон, а мышцы были на грани отказа, сулив месячное восстановление в постельном режиме. Приготовившись пролежать пластом на камне ближайшие сорок минут, Элиза насторожилась – Шнобель, который по всем показателям должен был устать не меньше старушки, бесновался, а звон, медленно утихавший в голове, перерастал в непонятный гул. Страшное осознание пришло не сразу, но теперь его ни с чем нельзя было спутать – это был гул происходящих наверху событий, поднявшийся до невыносимого уровня. Крики и стоны стали повсеместными, лязг метала, топот и глухие удары давали всего-навсего одно четкое представление картины – врагу удалось ворваться в Замок, а бои перетекли в донжон.

Осознав это, Элиза, насколько ей позволяли года, резко вскочила – планы на очередной отдых растворились в не до конца жизнеспособной аргументации о своей критической необходимости находиться там – наверху. На этот раз старушка придумала хитрую систему: взяв подол своего достаточно свободного платья, она начала его рвать, оставляя таким образом по центру свободный лоскутный квадрат, из которого получилось соорудить самодельные вьюки – новое средство передвижения для Шнобеля. Не смотря на окончательно упавшее настроение пса, активно старавшегося закопать свою морду под землю – это был единственный вариант подняться вместе с ним наверх. Кое-как завершив сооружение самодельных вьюков – Элиза положила туда бедный, безошибочно чувствовавший смерть людей комок шерсти и, снова попросив его не дергаться, полезла наверх.

На этот раз путь оказался значительно легче, не смотря на испытываемую усталость, представить которую в обычные дни представлялось затруднительным. Элиза поднималась по канатной лестнице, пытаясь отвлечь себя ото всех ужасных мыслей, ее окружавших. Она думала, что спуск в Осенний Колодец пора превратить во что-то более практичное, нежели рассчитанная на одного здорового человека канатная лестница. Думала, о том, что поступила, пожалуй, неправильно – пойдя на поводу управителей и их ограничениям в свободе слова. О своем дедушке, встреча с которым наконец-то за долгое время произошла, хотя Элиза уже и не верила в такую возможность; и о Первой Королеве Осени со всем Миром Призраков, среди посвященных забавно называемым Mundo Mortuus. В конце неконтролируемого потока сознания ее закономерно одолела смешная мысль, что желание и возможность прочитать мораль о темпе жизни с необходимостью растягивать каждый момент – выпали именно на сегодняшнее утро, в день, когда промедление было подобно смерти. С таким грузом в своей голове, тяготившим сильнее, чем груз физический – бабушка Лиза вместе со Шнобелем в самодельных вьюках поднялась до самого верха. Не смотря на приближение вечера, глаза неминуемо жгло ярким естественным светом, присутствия под землей катастрофически не хватавшего. Все вокруг внезапно стало облачно-белым, и не имея в таком состоянии возможности двигаться дальше, старушка продолжала слушать ужасные вопли, перемешанные со звуками сражения – позволив себе скривиться пополам ровно на краю Колодца, облокотив свои дрожащие руки на не менее дрожащие колени. Глаза ее были закрыты до слез – один из лучших способов дать зрачкам снова привыкнуть к солнцу. К тому же Элиза была уверена в своей безопасности – нападавшим было нечего противопоставить призракам Долины Осени. Но только судьба знала истину, и она была не столь однозначна. Они были тем, что я есть, и я буду тем, что они есть.

Фьорд Йоханссон, услышав нарастающий шум из колодца, – успел выбежать из внутреннего дворика и спрятался за ближайшим цветочным кувшином. Он ожидал увидеть любое явление, кого угодно, но только не орду летающих призраков. Когда же они появились, Фьорд вжался в стенку так сильно, будто бы надеялся стать ее частью. Понимая, что вопрос жизни и смерти теперь стоит над его душой слишком остро, он продолжал вжиматься, и вжиматься, и вжиматься, и вжиматься в стенку, искренне представляя себя неудавшимся горельефом.

Дав призракам пролететь мимо, солдат еще некоторое время продолжал притворяться лишь выпуклым изображением. Страх застилал глаза, весь отряд Йоханссона погиб вместе со шпионом, открывшим ворота в Замок. Нападение категорически шло не по плану, начиная с нелепого марша в Долину Осени, и устрашающие призраки были последней каплей кислоты, проевшей и без того окисленные нервные клетки Фьорда. Набравшись храбрости оторваться от уже ставшей любимой стены, с дрожащими коленями, он позволил себе выглянуть за кувшин. Ожидаемо никого не было видно, хотя, судя по звукам, в главном зале теперь стояла настоящая резня – его боевых товарищей убивали внезапно волной обрушившиеся призраки. Поверить во все это находилось трудным, но, невзирая на абсурдность происходящего, бежать было некуда – разве что в «Осенний Колодец»?

Фьорд полуприсядом тихонько вернулся во внутренний дворик и на этот раз его взору предстала старая и дряхлая старушка с седой до самой поясницы косой, которая вместе с непонятной подвязкой, выпирающей сбоку на уровне груди, по каким-то причинам поднималась из колодца. Сказать наверняка как она там очутилась и что именно делала – являлось задачей непосильной, но можно было легко установить ее связь с неожиданным появлением призраков. Ослепленный животным страхом, вызванным смертью собственного отряда, гибелью шпиона и вероятно полным разгромом всей армии – жить Фьорду хотелось больше обычного. Его посетила очевидная мысль, казавшаяся такой простой и единственно верной, словно ребенку рассказали, что хлеб не растет на деревьях. Молодому таланту Долины Зимы понадобится заложник, чтобы выбраться отсюда живым. Да, да, ему точно позволят уйти, ведь старушке захотят спасти жизнь. Он доберется до границы, бросит ее и побежит, скорее всего в Долину Весны или Лета, но точно не домой – там его уже никто не простит. Семью он все равно никогда не любил и это будет идеальным шансом начать жизнь заново – найти себе девушку, стать садовником и никого не трогая выращивать ароматные вишни, запах которых будет въедаться в одежду. Дрожь в коленях немного спала, а в голове танцевали стихи. Воспользовавшись моментом, пока старушка, согнувшись вдвое стояла к нему спиной, Фьорд подкравшись так тихо, как только можно было – забыл обо всех правилах и навыках, приобретенных в армии и вместо четкого, резкого захвата – всего лишь положил свою руку на плечо старушки, сам не понимая зачем. Она закричала и начала судорожно отбиваться – паника, охватившая ее, вызвало желание сбежать от источника страха во все четыре стороны – она оступилась назад и полетела вместе с комком в подвязке вниз, обратно в колодец.

Ее охватило предательски обидное ощущение, оставшихся так и не выполненными многих вещей, даже не смотря на долгую и интересную жизнь. Элиза с горечью осознавала, что не знает – в порядке ли ее внуки и сколько жителей Беллуно выживет после жестокого, внезапного нападения. Она также понимала, что вместе с ней погибнет и Шнобель, а до чертовой канатной лестницы, с которой сегодня ей пришлось бороться уже дважды – никак не дотянуться. «Зато, – подумала Элиза, – теперь я смогу вдоволь наговориться с дедушкой и Королевой». Последний глоток воздуха был сделан и, представив, как завтра они с Альбертом, Гертой и Шнобелем встретят новый, по-своему прекрасный день, как она опять приготовит свой коронный завтрак, а они второпях, веселые, хоть и немного колючие, – побегут по своим делам.

Элиза представила это – удар… Фьорд заглянул в колодец и, увидев разбившиеся тела – с неистовым криком испуга побежал в главный зал, где, как он знал, находится смертельная опасность. Правда, Фьорду Йоханссону было теперь все равно, его больше не заботила опасность – он только что впервые убил. Убил беззащитную старушку и, как оказалось, ее собачонку. Они были тем, что я есть, и я буду тем, что они есть. А на густой темно-зеленой траве осталась лежать выпавшая записная книжка, случайно раскрытая ровно по середине с очередными, написанными уже в прошлом, строчками:

Вот прилетает

черный дракон,

сверкающий змей

с Темных Вершин;

Нидхегг несет,

над полем летя,

под крыльями трупы –

пора ей исчезнуть.