Дитя неба и земли

Глава 2

Лорду Маркусу прискучило стрелять в такой обстановке. Он был прилежен и в учёбе скорее полон энтузиазма, чем ленив. Он не мог оценить, что все мишени оказались в его распоряжении, так как был единственным учеником своего наставника с самого детства, ему не приходилось ждать очереди, чтобы пройти к снаряду. Стрелка могло подстегнуть присутствие публики, среди которой было немало тех, кто знал сложности ремесла и мог оценить мастерство по праву…

Но публике не было дела до него. Даже птахи не смотрели, всецело сосредоточившись на неодобрительном настроении толпы. Как мог Маркус получать удовольствие от попадания в мишень, когда его охрана готовилась к смертному бою?

Он мог развернуть лук и вывести из строя десяток противников. А мог уйти. И выстрелив без интереса ещё пару раз в полосатый круг мишени, Маркус ушёл.

Настроение телохранителей Лорда нисколько не омрачилось. Мальчишка успел пыхтя притащить им бутерброды, здоровые как лапти, заправленные ломтями окорока, пучками зелени, кружками острых колбас и перьями молодого лука. Добродушный Андвер глянул на миниатюрную птаху у локтя и с детской вежливостью склонил в её сторону надкушенную булку. Безупречные холодные птахи должны были отказать, бросив отстранённый взгляд и не сказав ни слова.

Линке не сказала ни слова и отняла от предложенного угощения четверть тонкими твёрдыми пальцами. Если Андвер угощал лишь ради проформы, он не подал вида, что расстроен сокращением порции, только потянул большую часть на себя, чтобы помочь Линке отделить её сопротивляющийся кусок. Видя что предложение неожиданно принято, Гольд поспешил угостить Прайм, та тоже не стала воротить нос, когда подруга уже невозмутимо ела.

Лорд Маркус замедлился, чтобы не затруднять жующих телохранителей.

– Андвер, у меня есть родственники кроме семьи отца?

Человеку-горЕ пришлось задуматься, переключая мозг с поглощения пищи на неожиданный вопрос.

– Дюк-кнехты – троюродные и четвероюродные братья Лорда…

– Проводите меня поздороваться!

– Лучше не надо… – замялся Андвер, занимая рот бутербродом, чтобы более ничего не прояснять.

Маркус не мог не уловить недосказанность. Причин для неё могло быть не так много, и молодой человек про себя выбрал самую вероятную.

– Есть пожилая Леди! – вспомнил Гольд. – Можете поздороваться с ней!

– А кто она? – полюбопытствовал молодой Лорд.

Пожилая Леди обитала на приличном расстоянии от покоев, предпочитаемых Лордом. Сущность этой дислокации ещё предстояло прояснить, сейчас Маркус впервые видел отошедшую от хозяйственных дел даму, прежде бывшую владелицей Пер-Моншаля. Немолодая женщина с подозрительными, вылинявшими от цвета глазами неповоротливо сидела в кресле. Она любила собак, и целая свора заточенных на лисью охоту псов лежала по половикам и корзинам, создавая хвостами движение воздуха в комнате. Старостью пахло наравне с псиным духом, тяжёлую атмосферу оттенял запах от закрытого на ключ шкафа по грудь. Наверное, там хранились лекарства или косметика, имевшая ход на равнине. Небо и Даерне предпочитали что-то более изысканное, с менее активными отдушками.

Служанки здесь были не так молоды и поворотливы, им потребовалось не так мало времени, чтобы подать хозяйке облепиховый отвар в серебряном кубке с ручкой и непонятное угощение для молодого наследника. Леди имела не самый сговорчивый характер, но своих людей не поторапливала.

– Покажись мне! – попросила дама, хлопнув маленькими ладонями, обвешанными манжетами из рюш. Украшение выглядело старомодно на фоне принятых в замке облачений, как и вся дама, щедро припорошенная рукодельными изысками, как трухлявый пень лишайником.

Стоявший в центре квадратной комнаты Маркус повернулся в одну и другую сторону с лёгким недоумением на лице, но Леди осталась удовлетворена.

– Сколько тебе лет, дитя моё?

Медлительно перемещающиеся широкотелые служанки разомлели улыбками, услышав обращение, будто после него симпатичный юноша стал и их внуком. Поодаль на скудных пятачках, не занятых половиками, корзинами и собаками, замерли беззвучные внимательные птахи. Телохранители Лорда не переступили порога, застыв по сторонам у двери снаружи, на что почтенная Леди что-то одобрительно пробормотала о сохранности посуды. Этого добра в гостиной было в избытке. Расписанные узорами тарелки висели по стенам наравне с кружевными салфетками, по низким шкафам и полкам стояла пара десятков фигур – мастера-ремесленники смекнули как угодить страсти владетельной дамы, изготавливая собак из любых материалов.

Маркус почему-то живо представлял, как полные руки принимали очередную статуэтку, а морщинистый рот тянул: «какая пр-р-релесть!».

– Шестнадцать, бабушка.

Леди восприняла обращение как должное.

– Расскажите мне что-нибудь. О вас, об отце, о деде.

– Садись, дитя моё, – решительно кивнула дама, по-ястребиному нацелившись на телохранительниц, впервые реагируя на их присутствие с тех пор, как в наполненную молчанием и барахлом комнату заявились гости. – Срамота… Женщины в штанах! Гнусно и неуместно…

– Бабушка, но залезать на облачных баранов в юбках было бы куда неприличнее…

– Приличной женщине незачем лезть на каких-то баранов!

– Вот и не лазила бы на своего лорда, – гневно пробурчала Прайм. Чтобы как-то успокоиться по возвращению в покои молодого наследника, птаха выпускала носом прерывистые потоки воздуха, будто выдыхала злость из сердца.

Пропустившая придирки мимо ушей Линке чуть слышно посмеялась. Требовалось освежиться перед конной прогулкой. Наследник тщательно умывался в керамическом тазу, украшенном голубыми стеблями чертополоха. На его шее висело свежее полотенце.

– Не принимай на свой счёт.

Килин улыбнулся:

– Я уже благодарен, что вы не сказали ей ничего подобного в глаза…

Юное лицо украсила широкая улыбка. После пары часов в душной комнате, молодой Лорд обнаружил, что его слегка ведёт, тело наполнила неприятная тяжесть, а в голове всё стало ватным. Конная прогулка очень подходила, чтобы растрясти навязчивую одурь.

– Линке! Кони сильно отличаются от наших баранов?

– Их спина из плоти, – негромко отвечала небесная, – её способность подстраиваться под нажим седока ограничена. Они устают, потеют, много пьют и едят. Их могут напугать громкие звуки и приближение хищника.

– Как неудобно… – покачал головой Маркус.

Тем не менее он всё ещё хотел отправиться на прогулку с отцом.

Сход к конюшням был выдержан в духе тяжёлой замковой моды – широкий, просторный, с закаченными большими вОротами сетчатыми стенами врат. К поверхности сходили широкие ступени, на высоких каменных стенах крепились рожки факелов, старающихся развеять живущую тут даже днём мглу. Пахло металлом и маслянистой смолой.

– Вам приходилось ездить на лошадях? – спросил он уже на лестнице, созерцая группу готовящихся к отъезду всадников.

Пятнадцать тщательно одетых мужчин оправляли снаряжение и сбрую за внешним периметром. Решётка конного прохода была вытравлена на максимум, открывая дорогу. Самые нетерпеливые сидели в седле, и сами застоявшиеся кони жевали удила, переступая круглыми копытами. Животные оказались нервными и порывистыми.

– Справимся.

Охранники-мужчины поняли, что обращаются не к ним, и промолчали. Вообще Маркус с трудом представлял и этих двух громил в седле, по некоторым параметрам они превосходили лошадей размерами.

Старший Лорд ждал сына, и стоило тому показаться, подался навстречу, не отпуская узду из руки в кожаной перчатке.

– Иди скорее сюда! Я тебе помогу…

Эсхеларц властно дёрнул тонкой бровью, так что помогать бросились ещё двое подвижных зрелых мужчин, тренированных и деловитых. Молодой Лорд оказался усажен в седло, прежде чем мог бы успеть попробовать взобраться самостоятельно. Вороной конь хотел было вырулить от внезапно навязчиво навалившихся людей, но его заблокировали Андвер и Гольд, устроив большие ладони на широкую грудь и круп. Маркусу оставалось лишь вздыхать на потаённые усмешки лицезревших сцену людей. Вполне вероятно он, лёгкий и подвижный, мог бы справиться сам, но очистить репутацию словами будет невозможно. Уже завтра все в замке будут со смехом обсуждать, сколько нужно человек, чтобы посадить Лорда на лошадь…

В суматохе птахи уже сидели на смирненьких лошадках.

– Как вам? – решил спросить Маркус, избавляясь от обидных мыслей.

– Ничего, – задумчиво ответила Линке с гнедого.

Лишённый возможности движения вороной закатывал дрожащий влагой большой чёрный глаз, пытаясь разглядеть седока. Мягкий сморщенный храп фыркал, стряхивая в воздух мелкие капли слюны.

Лорд опытно устроился в седле и улыбнулся сыну:

– За мной, парень!

Следом двинулись телохранители и остальной поезд.

Пер-Моншаль был выстроен на древнем горном плато и строительный материал брал из его недр. Многие осколки и валуны, раскиданные ледниками и их пылкими братьями-антагонистами в извержениях, оказались подобраны и приволочены сюда, чтобы стать высокими серыми стенами, уберегающими народ равнин в их противостоянии с небом и бездной.

Когда-то Равнина чтила тех и других богами. Их наделяли дарами, возносили молитвы и загадывали желания, но потом оказалось, что боги смертны, и миф рухнул, оставив людей оболганными и обозлёнными. Небесных было непросто убивать, глубинных Даерне – ещё труднее, но у Равнины нашлись свои герои. Больше люди поверхности ни в кого не верили, кроме как в себя, и это освежало. Наступила эпоха без иллюзий.

Лорд Маркус ехал по левую руку от Лорда Марвинга. Личность юного наследника была противоречива в глазах простых вассалов замка, и хорошо, что Лорд так быстро принял его, иначе бы плебс взял своё силой и выгнал бы чужаков за стены, не дожидаясь, когда умники из верхов просчитают все варианты. В крови этого мальчика крылась давняя и болезненная обида людей… но столь же верно, что в ней таилась капелька божественности. И люди не знали, как к нему относиться.

Справа проплывала громада замка. Лорду с его кавалькадой время от времени махали из окон цветными платками, хорошо видными на фоне серого камня. Владетель Пер-Моншаля был занят посторонними мыслями и редко отвечал на приветствия, отмахиваясь покрытой грубой перчаткой рукой.

– А на баране ты умеешь? – тихо осведомился он.

Сидящий с прямой спиной сын кивнул, с опущенными глазами сознавшись:

– Я тяжелее обычного всадника, мне требуется зверь покрупнее…

Лорд не знал, что сказать по этому поводу, поэтому заговорил о другом:

– Как тебе твой конь?

– Непривычно… мне казалось, они двигаются быстрее…

– Конечно, но мы просто гуляем…

– Что если… – наследник заставил коня сделать круг почти на месте. Лорд и охрана остановились, вороной же разогнался, помчавшись наискось по зелёной пойме. Телохранительницы понеслись следом, встав в стременах. Лорд с тревогой понудил коня двинуться следом, нетерпеливо стряхнув с плеча требовательную руку Эсхеларца. Мальчик уже развернулся и спешил обратно.

– Всё равно медленнее, – с грустью сообщил он.

– Молодой Лорд! – вмешался Эсхеларц, выступая вперёд. – Ваше положение требует особой осмотрительности! Постарайтесь воздержаться от импульсивных поступков!

– Я лишь хотел узнать, на что способен конь… – Маркус подкупающе улыбнулся. – Но простите – я прежде не сталкивался с такими ограничениями… неужели какое-то несчастье в прошлом вызывает обеспокоенность советника сегодня?

– Обычная осмотрительность… – пробормотал мужчина, и лицо его пошло непонятными буграми от спёртого внутри неопределимого ощущения – хорошо, что мехди не участвовал в прогулке. Даерне не любит доверять жизнь животным. – Вы же впервые на лошади… Впрочем, вы держитесь в седле уверенно…

Эсхеларц просто не привык, что тот, кто называется «Лорд» смотрит на него изучающе и даже испытующе – будто на фальшивую монету.

Маркус улыбался, пытая советника взглядом, но не стал выводить неожиданное превосходство на новый уровень, когда мнительный человек мог бы затаить на него обиду. Обернулся на беловолосую:

– На небесах найдётся изречение по случаю?

Линке отмерла, превращаясь из ледяной конной статуи в живую женщину:

– Если только «тот, кто умеет держаться без седла, удержится и в седле».

Молодой Лорд вновь подцепил советника весёлым изучающим взглядом:

– Видите – на небесах принято давать бОльшую нагрузку в учении, чтобы потом выдержать бой.

– Есть ли… на небе изречение о защите от злого умысла?

– На небе нет злого умысла, – просто ответила Линке.

– Но он есть на земле, – неразличимо выдохнул под нос Эсхеларц.

Лорды прибыли на ужин после быстрого умывания, раздосадованные вынужденной разлукой. Марвинг задним числом попрекал себя, что не догадался позвать сына в свои покои, зато за ним увязался Эсхеларц, и Кельвину пришлось носиться за дополнительным кувшином и тазом, чтобы советник мог смыть с себя пыль перед ужином.

Эсхеларц медлил заговорить и всё время тяжеловесно и нудно молчал, вызывая в Лорде предчувствие какой-то гадости, чего неискушённая голова сюзерена выдумать не могла, так что неожиданные всплески мрачного предвидения советника производили в ней только докучливую боль… Тем скорее Лорд постарался расправиться со своими делами и дождавшись, когда спорые руки Кельвина прошлись по его костюму щёткой, поспешил к сыну, так и не услышав от задумчивого и потемневшего лицом Эсхеларца ни слова, ни провидческого карканья.

Тем временем в приёмном зале если бы взглядом можно было растереть в порошок, за спиной юноши уже бы лежали две кучки, ибо Леди успела провести разъяснительную работу среди парадно выряженных дочерей. Наследник не тратил внимания на посторонние взгляды, во все глаза рассматривая явившегося Лорда, но всё же успевал заметить некоторые перемены:

– Отец? За столом не все леди.

Встретивший его мальчишеской улыбкой Марвинг тяжело уставился на присутствующих из-под нахмурившихся бровей. Сегодня ужинающих было больше, ему пришлось потратить несколько долгих минут на осмотр справа-налево, а потом в обратную сторону. Эсхеларц прислушивался, заняв выжидательную позицию. Говорить с мальчишкой ему не нравилось, и он избегал привлекать внимание репликой.

Советник подумать бы не мог, что парень сыграл на его эмоциях сознательно, не желая быть опекаемым повсюду и во всём. Да, так открывались тропы для риска. Эсхеларц хотел обрубить их все – но, чем уже лазейка, тем изощрёнее мог стать возможный недоброжелатель, хитростью ввинчиваясь в игольное ушко… Птахи бы сказали с невозмутимостью Линке – это жизнь Килина, и его право открывать в неё двери. Они были его телохранительницами, но берегли его от других, а не от собственных решений.

– Вроде все на месте… – тем временем неуверенно пробормотал Лорд.

Маркус посмотрел в нужную сторону откровенно:

– Вроде бы вчера у меня было больше сестёр…

Леди сидела как на своих похоронах, а тут и вовсе побелела. Старшая дочь в кудрях не удержавшись фыркнула, видимо, унаследовав прямоту от Лорда. Эффект был достигнут родственным именованием, остальные обстоятельства дошли до раскалённого раздражением мозга позже. Может, только нечистая совесть Леди Пер-Моншаля сразу почувствовала полёт камня в свой огород.

Лорд скривил мужественные губы. Лорд потемнел лицом. Лорд сильно сжал челюсть и будто продолжил втирать друг в друга зубы. Лорд перестал смотреть в глаза.

Негромко посмеялся явившийся к ужину Шах-мехди. Всё его обращение сквозило намёком, что смех его относится к постороннему предмету. Но конечно не к постороннему!

– Отец… эта особа с нежелательным статусом? – сводил концы с концами проницательный юнец. – Она ваша дочь?

– Нет! – рявкнул Лорд.

Маркус прозревающе стрельнул взглядом в Леди. На язык просилось «не может быть!» Но тем не менее факт! У Леди незаконнорожденная дочь! И Лорд не выгнал за порог ни ту, ни другую! Или всё же одну выгнал?

– Вы так благородны, отец! – с неподдельным почтением вымолвил в общем молчании молодой Лорд.

Слова выбили из колеи всех, кто их услышал. Невозмутимые птахи выпали из числа воспринимающих ушей в статус интерьера, растворившись в безупречной неподвижности и незаинтересованности.

Менестрель выбрал момент, чтобы повысить голос инструмента, обливаясь потом, раздувая щёки дуя в дудку – лишь бы не петь.

– На небе не бывает незаконных детей, – парень, умолчав о невозможности на небесах измены, продолжал острую тему, – но мне объясняли, почему я могу быть не принят вами. Меня это расстраивало, но поддержка небес дарила утешение… Как я понимаю, позиция леди куда более неустойчивая.

Лорд Марвинг давил в кулаке черенок столового ножа.

– Ей негде искать приюта… Вы очень добры.

Комплименты шли по грани, которая даже для нечуткого Лорда была на пределе. Как могут относиться к сюзерену, терпящему интрижку жены и мало того, принимающего на воспитание её ублюдка?.. Только военная слава позволяла ему остаться на плаву… Тем не менее, слова молодого наследника, а тем паче его глаза переполняла незамутнённая искренность. И дураком его считать никто не был склонен, что увеличивало цену хвалы.

Когда-то Лорд не выдержал тягости женских слёз, а потом ставить резкую логичную точку в скандале было нелепо и поздно.

Шах-мехди прикрыл бокалом тонкую надуманную улыбку на холодном лице, не умеющем выражать подлинные эмоции, выверенным жестом больше привлекая внимание, чем якобы маскируя нечаянную реакцию. Воин Даерне мог показаться весельчаком, усвоив, что улыбка умаляет подозрительность людей равнин, за короткое время он стал мастером мимической двусмысленности, про себя насмехаясь наивности и неловкости народа, среди которого оказался по каким-то несомненно своим – и неясным – соображениям. Он не стеснялся показывать пренебрежение Лорду, ненавязчиво демонстрируя превосходство и чувство полной безнаказанности.

А Маркус смотрел с чистосердечной гордостью, полностью игнорируя маленькую сценку Шах-мехди.

«Чьё одобрение для меня важней?» – думал смурной головой Лорд. «Кнехтов, конечно, тоже…»

Рутина повседневности восстанавливала права над реальностью. Некоторые желали стоптать старыми башмаками новизну и значение молодого Лорда, переключить с него внимание очарованного Марвинга. Птахи стояли за плечами смазливого мальчишки, внешне безразличные к обмену репликами под своими носами. Лорды беседовали, и кнехт-путешественник, горячась, возвышал голос, соревнуясь за внимание сюзерена, так что в какой-то момент Марвинг сделал сыну знак, что желает послушать.

– …преодолевая порывы ветра, способного сбить с ног лошадь, увязая по пояс в обледенелых снегах! – надрывался мужчина, – я в одиночку забирался на вершину, потеряв обоих коней!..

– Господин не бережен к животным, – заметил Маркус отцу. – Надо же догадаться тащить животное равнин на необжитую гору…

Лорд Марвинг хмыкнул:

– Кнехты не думают о потерях перед лицом подвига.

Маркус помолчал, глядя в ответ:

– А в чём подвиг? – вымолвил он.

– Человек забрался на Динжень, попирающий небеса! – воскликнул Лорд. – Разве это не подвиг?!

Увлёкшись, он стал говорить громче, и некоторые слушатели, среди которых было несколько восхищённых леди, невольно попритихли и навострили уши, выцепливая замечания высокопоставленных комментаторов.

– Он не был на Динжене, – в некотором роде извиняясь улыбнулся Маркус с детской самоуверенностью.

Лорд смущённо переменился в лице:

– Почему?..

– На Динжене нет пологих участков, чтобы накопить по пояс снега.

Увлечённый рассказчик, наконец всецело ощутив себя в центре внимания, продолжал:

– Когда пик маячил передо мной на расстоянии в полдня, на меня вышел огромный медведь! Он поднялся на задние лапы и стал выше самого крупного из людей! Его морда была покрыта шрамами – от огромных когтей зверей, погибших под его жуткими лапами!

Маркус сдерживался сколько мог, но всё-таки расхохотался.

– А вы сами там были?! – скандально вознегодовал путешественник.

– Несколько раз, – миролюбиво припомнил Маркус. – У нас Динжень не считается особо высоким, но облачность там стабильная, так что с посещением никаких трудностей. Лет в одиннадцать я наблюдал, как на него взбирается какой-то кнехт, но несчастный сорвался на четвёртые сутки…

– И не помогли ему?!

– Что поделать, – без зазрения совести признал наследник. – Он был слишком низко. Мы ведь не о расстоянии вытянутой руки говорим. Небесные спускаются в свободном падении значительно дольше, чем люди равнин. Его кости лежали на земле раньше, чем я позвал наставника. Невысокие горы бывают кровожаднее гигантов. Динжень не сдался бы за три дня человеку, догадавшемуся пройти по нему на коне…

Кнехт вздёрнулся на ноги, гневно шаркнув стулом, и в ярости покинул зал.

Небесные проводили его взглядами, как утомлённые опытом взрослые истерику чужого ребёнка.

Маркус улыбнулся и сделал глоток из бокала. Несколько десятков разновозрастных кнехтов с титулами, леди в изобильных оборчатых платьях были недовольны, оскорблены вместе с посрамлённым вралем, будто и их честь пострадала, когда непрошенный сопляк вклинился в рассказ. Верный менестрель вновь со всем старанием раздул меха, надрываясь громкой и из-за того не такой уж гармоничной мелодией.

– Молодой Лорд! – громче чем требовалось обратилась старшая из молодых леди замка, сжимая пальцами замершие над тарелкой приборы. Она была похожа на отца темпераментом, однако пока тот мечтал о наследнике, в её глупенькой головке были посторонние. Её щёки заливала краска обиды: – Вы настойчиво показываете нам превосходство небесных, и можно подумать, что птахи лишены человеческих недостатков, что им не нужно есть, а их тела не избавляются от лишнего…

Дюк-кнехт, сидящий напротив леди, поперхнулся и выплюнул мёд обратно в бокал.

Лорд расширил глаза и настроился заткнуть дочь, прежде чем захлебнутся все дюк-кнехты, эрл-кнехты умрут от апоплексических ударов, а слуги от стыда сбегут в другие замки.

Маркус коснулся его рукава, молча прося не вмешиваться.

– Леди имеет практичный склад ума, – улыбнулся наследник. – Путь в небесах бесконечен, облака летят без понуканий, небесные охотятся и рыбачат, не спускаясь. Делать запасы на многие дни как на равнине не принято. Чтобы отмыться используются клоки облаков, ими вытирают руки, лицо или даже обмываются целиком, стирают одежды. С ними же отправляют прочь отходы.

Резко воспламенившаяся леди была остужена реакцией окружающих и на спокойный ответ лишь сдержанно кивнула, осознавая, что благодаря снисходительности сводного брата избежала постыдного освистания. Леди Пер-Моншаля ещё отчитывала дочь вытаращенными глазами.

Покрасневший от натуги менестрель усердно раздувал меха когда-то нелюбимого инструмента.

Зная Кельвина, не составляло труда решить бытовой вопрос. Маркус полагал ещё посещать леди Кларию, так что к утру слуги принесли в покои выполненный заказ от портнихи.

Прайм недовольно передёрнула хорошеньким носиком.

Суровый человек с пустыми глазами и постной физиономией сухо поклонился:

– Ваш новый инструктор по бою на мечах.

Он и на слова был скуп, будто расписываясь, что ждать чего-то большего, чем предполагал выпаренный и лишённый красок облик – не стоит.

Маркус огляделся по сторонам, замечая под отвесами крыш десятки пялящихся в его сторону недружелюбных кнехтов, выполняющих приказ Лорда – или лучше сказать Эсхеларца – о прекращении тренировок в присутствии наследника:

– Давайте не будем занимать арену… найдётся какое-то незадействованное помещение? В принципе, нам не нужно много места.

Инструктор молча хлопал глазами.

Андвер и Гольд переступали огромными ступнями, скучая. Когда внимание обратилось к ним, оба стряхнули его с себя, как большие псы рыхлую листву, избавляясь от непривычного поручения. С птах спрашивать было нечего, но из-за плеча раздался интимно-приглушённый голос, способный всколыхнуть кровь:

– Мы могли бы выйти наружу.

У инструктора не нашлось возражений. Телохранители Лорда тоже не нашли повода отказать. В неторопливых котлах голов промелькивала тень мысли, что Эсхеларц разозлится, но такая ненавязчивая, что через несколько минут группа передислоцировалась за ворота и наслаждалась солнцем без купюр отвесов крыш.

Спаррингующие взяли два набора орудий, каждый нёс своё, избегая столкновений с прислугой на узких лестницах, которыми быстрее чем по раскидистым парадным можно было оказаться снаружи.

– Куда идёшь, Андвер? – крикнула повариха, сливая грязную воду на траву под серой замковой стеной.

– Прогуляемся да назад! – зычно выдохнули мощные лёгкие.

Отдалившись на приличное расстояние от проходных маршрутов, Маркус сложил свой свёрток на траву, ради паузы оправляя плотно закреплённые на предплечьях щитки. Кельвин доставил, а Линке тщательно зашнуровала. Юноша использовал удобный повод, чтобы присмотреться к тренеру, выискивая на солнце, что мог не заметить в небольшой тени. Но постная рожа осталась нескоромной, на редкость скучное лицо, в выражении не проблёскивает ни одной живой мысли, ни греха, ни интереса. Даже имени не назвал.

– С кем имею честь? – придумал вопрос-зацепку Маркус. Человек совсем не давал подсказок перед обменом ударами, а наследнику требовалось оправдывать обучение на небесах. Неплохо было бы задать вопрос Линке – чего ждать? – но сейчас это было неудобно, а личность инструктора не была известна, чтобы приготовиться заблаговременно. Беловолосая верно и сейчас, имея те же немногие минуты на оценку противника, положила бы его в три удара. Маркус почти кожей ощущал её профессионализм и готовность к бою.

– Подданный вашего отца, – неинтересным голосом проговорил человек.

Молодой Лорд продолжал смотреть с вопросом.

– Енок, если вам угодно, – пробубнил мужчина с притушенным в пепел взглядом.

За стеной Андвер и Гольд пришли в благодушное настроение и едва не приплясывали на поляне, радуясь скупым точкам цветов взгорья. Сейчас их защита имела эффективность в половину меньше обычной, хотя умному подчинённому стоило бы насторожиться из-за смены обстановки.

– Я – Маркус, – с детской непосредственностью назвался мальчишка. Она была наносной. Будь он прямым потомком неба, не играл бы на эмоциях людей. Будь он прямым потомком равнин, был бы изворотливей. С запоздалой догадкой снова прислушался к ощущению от знакомого тела Линке. Он умел осязать его на небольшом расстоянии, потому что изначально испытывал удовольствие от его созерцания и чувства присутствия женщины. Совершенно особенно было осознавать её лёгкое дыхание рядом с собой ночью. Он чувствовал и Прайм, но любое движение Линке было легче и более трудноуловимо, чуя её, Маркус мог порадоваться за своё чутьё.

Линке вытянулась, усилием не взмывая на цыпочки и может выше – противник серьёзный, осознал молодой Лорд.

Из свёртка на свет показался настоящий клинок, подаренный отцом прошлым вечером. Молодой Лорд не успел обкатать его в ладонях, но в некоторых ситуациях, как говорил наставник, неудобно выигрывать. Маркус тогда его не понял.

– У вас новый меч, – без выражения пробубнил инструктор, то ли спрашивая, то ли утверждая.

– Для меня любой клинок был бы новым – я прибыл без оружия.

– Разминайтесь, – скупо велел Енок.

Маркус без спора закрутил классические восьмёрки, не показывая ничего особенного. Чтобы размять и разогреть мышцы, примитивных приёмов достаточно. Наследник в принципе был слишком юн и тренирован, чтобы схлопотать нелепое растяжение, но вовсе не собирался спорить. Наставник вытряс подобную блажь из его головы, когда он едва ползал. Если сложно – пытайся, если легко – тебе ведь не сложно? Простота физического усилия даёт время пошевелить мозгами.

Инструктор просчитал момент, чтобы вписаться в его движения, несильным тычком сбивая лезвие с нахоженного плавного разгона. Вылетела искра, и сталь закружилась, оба противника вкладывали в натиск не свыше половины силы, снисходительно играя. Тренер нахмурился и усилился…

Маркус отскочил, услышав высокий смех. Голубые глаза выискивали неожиданного противника. Инструктор долго посмотрел на нового воспитанника, оценивая неправдоподобную дальность прыжка, отбросившего юношу ровно на клок земли между птахами-телохранительницами.

Для тренировки юного Лорда выбрали поляну в четверти от правительственной части. Нарваться здесь на гуляющих девушек было необычно, так что обе группы удивлённо воззрились друг на друга.

Обе сестры по отцу зарделись от шутки, брошенной кем-то из сопровождающих высокопоставленных кнехтов, но смех застрял за улыбающимися губами.

– Молодой Лорд, – старшая, считавшая себя первенцем, дёрнула оборчатую юбку в блеклом подражании книксену. Она сидела на лошади, и пожалуй, чтобы сделать всё безукоризненно вынуждена была бы спешиться.

– Леди, – кратко поклонился Маркус, растягивая губы дружелюбной улыбкой.

Кнехты сопровождения не излучали мира и дружбы. Наследник удостоился настороженности, птахи – презрения. Андвер, Гольд и Енок – осуждающего непонимания.

Заводилой и центром мужской части компании оказался молодой мужчина, которого Маркус видел утром прошедшего дня в спальне отца, где тот поддерживал программу отца собственного. Не большого ума дело догадаться, кто он. Не меньше дюк-кнехта. Леди компенсировали статистический процент сомнений своей кокетливой учтивостью. Мужчина вёл в поводу лошадь старшей из сестёр, но перепадало ему и восхищения младшей.

Мужчины не торопились выражать приветствия. Маркус улыбался, взвешивая на внутренних весах полное равнодушие по этому поводу с необходимостью унаследовать Пер-Моншаль. По-волчьи глядящие взоры уже считали, что он многое им должен. Молодой наследник чувствовал себя в праве расхохотаться и уйти, несмотря на хорошие отношения, он не был должен и обязан Лорду-отцу. Его не растили и не воспитывали, не сидели у его ложа в дни недугов, не кутали в тепло у своей груди в студёные холода. Всё это делал наставник с небес, высокий худощавый воин с белыми волосами, суровый и очень интеллектуально-искушённый. А интеллектуально-искушённые наиболее свободны от феодальных уз. В замке Маркус искал своё место в жизни, и готов был преуспеть не с первого раза.

Выражаясь приземлённым языком, это Лорд оказался бы в заднице без наследника, а не наследник без Лорда. Пренебрегающие тренировками ума кнехты упускали из вида данную перспективу.

Напряжение молчания разорвал бесцеремонный вопрос:

– Почему в вашей охране женщины?

Замковые с недоумёнными лицами оглядели длинные накладные юбки, прикрывающие сверху узкие штаны птах.

– Потому что с ними никто не связывается, – ласково улыбнулся наследник.

Кнехты переглянулись. Конфидентом дюк-кнехта был высокий чернявый одногодок с развитым плечевым поясом, обязанный быть не последним человеком в табели о рангах, иначе бы снобы столь щепетильные к условностям брачных союзов не приняли бы его в свою компанию.