Помимо шаровых и бисерных мельниц пришлось изготавливать и струйные. Потребность в измельчении росла с каждым днём, а бисерные, к сожалению, имели очень маленькую производительность, в шаровых же помол слишком крупный. У нас сложился триумвират: для миллиметровой фракции шаровые мельницы, микрометры – струйные, а нано – бисерные.

Струйные, а точнее плоские спирально-струйные мельницы во многом уникальны. Дело в том, что там нет ни одной подвижной детали, никаких подшипников, нет сложной подготовки поверхностей. Её можно собрать всего из двух литых половинок и соединить, да хоть заклёпками. В двух словах: сжатый воздух или перегретый пар под давлением поступает через штуцер в наклонные сопла, что расположены в два ряда попарно. У противоположной стенки мельницы пара струй пересекается между собой, образуя псевдо-ожиженный слой и мелкие вихри. Вот там, на границе струй и происходит столкновение частичек между собой. Качество помола высокое, а главное нет никаких загрязнений.

Трудности тоже имелись, не без них. Для парового варианта мельницы требовался котёл среднего давления, а для воздушного – ресивер на триста литров и роторный компрессор. Была проблема с классификатором. Это такой хитрый цилиндр с мелкими отверстиями. Скорость вращения регулируется контроллером, взвесь частиц, проходя через него, разделяется на фракции. Но не в контроллере дело, сам классификатор – высокотехнологичный девайс, и мне его не сдать, даже если наизнанку вывернуться. Мельница без классификатора смысла не имеет. В силу особенностей технологии у частиц большой разброс. Одни сильней измельчились, а другие и вовсе не тронуты. Выход один: надо изготовить батарею центробежных воздушных классификаторов. Что такое классификатор? Да бочка в виде конуса, обращенная вершиной вниз, где установлен центробежный вентилятор. Попадающие в классификатор частицы в зависимости от их размеров и плотности под воздействием центробежных сил, создаваемых ротором, и потока воздуха выбрасываются на периферию и ссыпаются в выходной трубопровод. Мелкие частицы остаются в потоке воздуха и поднимаются в верхний патрубок. На заводе классификаторы, как правило, объединены в одну группу. Данный вариант я посчитал слишком затратным, так как у нас классификаторы стоят раздельно. Высота каждого два метра, шесть рядов патрубков, загрузка материала вручную. Тонкостей при проектировании мельниц и классификаторов хватает – форма и угол наклона сопел, тип и размеры ротора, форма и размеры. Мне помогло то, что не стал изобретать велосипед, а копировал уже имеющейся у меня на производстве. Я ведь не только заказывал мельницы, а зачастую сам разрабатывал проекты. Жаль, с другим оборудованием такой фокус не прошёл. Выручало то, что я проектировал оборудование с запасом прочности и руководствовался тремя принципами: максимальная простота, минимум подвижных деталей и универсализация деталей, узлов, конструкции. Девяносто процентов приводов – шкивы с зубчатыми ремнями, молоты пружинные с наборными рессорами и подкладными верхним и нижним штампами, повсеместно используем типовые эксцентрики и кривошипы.

***

Как снег на голову свалился кризис кормов. Количество быков, коз и лошадей нарастало в геометрической прогрессии. Над лагерем постоянно стоит рёв и удары молота! Сколько их точно не знаю, думаю, больше четырёхсот. Сотням быков нужны корма, соль, вода. Я упустил момент, когда местные деревушки перестали справляется с объёмами. Везти траву издалека невыгодно, косить негде, кругом леса да болота. Пришлось в авральном порядке организовывать бригады заготовщиков и доставку на лодках с южного берега Галаны, активизировать добычу водорослей, пропаривать жесткую листву, оставшуюся при вырубке леса. Строились загоны, поилки, собрался навоз для биореактора и моча для фосфора. Большая часть быков работает на «конвейерах». Они вам не лошади, больше шести часов работать не смогут. На каждую дорожку требуется два или три быка, а при круглосуточной работе все пять.

– Так, – я взял один из отчётов, – посмотрим, что тут у нас сегодня!

Шаровых мельниц пять, две лесопильные рамы с кривошипами, маховиком и пятью лезвиями, два фрезерных, лущильный, строгальный, семь молотов кузнечных рессорных с работой от кривошипа, роторных компрессоров малых – два, нагнетательных центробежных вентиляторов – восемь, два привода служат для вращения валов в цехах, девять для проката листа и проволоки, экструдер одношнековый малый для каучука, привод барабана ротационного сита для просеивания глины и песка – один, поршневой кривошипный насос – один. Из тяжёлого со сдвоенным приводом: два бегуна для измельчения глины с вращаемой чашей, две универсальные дробилки типа дезинтегратор со стальными пальцами, шесть роторных компрессоров, три мельницы шаровые. Из сверхтяжёлого с счетверённым приводом: эксцентриковый пресс для штамповки и чеканки, он рекордсмен, кстати, по весу, только станина двадцать две тонны и экструдер для керамики. Думаете всё? Не-а! Быки у нас главная тягловая сила, каждый день они таскают десятки тонн грузов дрова, корма, продовольствие, цеолит, известь… Экструдер пусть и одношнековый, но с вакуумным пароэжекторным насосом. Жаль, что слабенький. Компенсирую работой двадцать четыре часа. Аппарат выдает качественную глиняную ленту сечение со стандартный кирпич. Двадцать две тысячи в сутки! Двадцать две! У меня за раз двести человек освободилось. Не только кирпичи можем делать, меняем насадку и вуаля! Ползёт труба нужного сечения и формы. Красота!

Учитывая, что мои «геологи» нашли бокситы, пемзу, шамотную глину плюс циркониевый песок, как отход производства, плюс поставки огнеупоров с базы, я немедленно занялся своим любимым делом – постройкой всяких разных печей из этого великолепного сырья.

Выстроил сушилки для дерева и кирпича, печи для выжигания угля, высокотемпературного обжига керамики. Это не всё, две для варки и закалки стекла, две для закалки и отжига металла, для вулканизации каучука. Большие печи для тигельной плавки чугуна и рафинирования меди плюс три вагранки для литейного цеха. Сложили универсальную шахтную печь высотой пять метров, пригодную для обжига в псевдо-ожиженном слое извести, гипса, цеолита. В ней и клинкер полноценный можно получить. Подобрал великолепный состав для цемента – семнадцать процентов цеолита, остальное гипс и клинкер. Марка прочности не меньше пятьсот. Цемента не много пока, и идёт он исключительно на штукатурные смеси и фундаменты для молотов и прессов. А уж печей поменьше – без счёта! Для фосфора, цинка, молибдена, йода, обжига кораллов, чистейший карбонат кальция с них выходит для бумаг, стекла, каучука идеальный наполнитель.

Кладкой печей командовали Нгуру и Кванго – я с ними работал в лагере кевенги, они здорово разгружали меня. Кирпичи расходились со свистом – стройка лагеря, стены сухого дока, два газогенератора с принудительным поддувом. Концентрация большого количества в одном месте – это нехорошо, очень нехорошо! Смог над лагерем будет стоять такой, что дышать нечем будет! Вопрос с дымом я решил так: параллельно с кладкой печей выкапывали подземный дымовой канал и строили вытяжную трубу высотой шестнадцать метров. Траншею облицевали кирпичами, выстроили свод и вывели за границу лагеря на двести метров. Тяги хватало и на малые каналы от печей, и на вентиляцию цехов. В дымовых каналах вагранок, огневых и тигельных печей установили скрубберы Вентурри для очистки газов – две конусообразные секции из бронзы, соединенные узкой горловиной. Поток газа в них движется из верхней секции в нижнюю, а поток жидкости навстречу. Уравнение Бернулли во всей красе: с уменьшением поперечного сечения секции увеличивается скорость газа, достигая максимальной скорости в горловине. Поток газа разбивает струю воды на множество мелких капель, что улавливают мелкие частицы. Да, я стараюсь выстроить эко лагерь, но тут дело не только в экологии, шкурный интерес! В грязной водичке после просушки остаются вкусняшки: сульфид и оксиды свинца, таллия, кадмия, ванадия и никеля. До двадцати кило за сутки! Будет чем Ивана Сергеевича загрузить. Провел спектральный анализ – следы скандия, ниобия и германия, сказка!

Не только печи строились, почти готов метановый биореактор на пятьдесят кубов, подвал с вихревым холодильником, парогенераторы. С последними пришлось поломать голову. Как я говорил, остро стояла проблема расчистки Галаны и Тивы от илистых и песчаных наносов. Вручную осилить такой объём невозможно, и я решил построить мощный пароэжекторный водомёт для гидромонитора. Главное пар, а для него что нужно? Котёл и не простой, а с давлением пара минимум пятьдесят атмосфер, чтобы выдавать струю атмосфер на двадцать. Котёл высокого давления сделать нереально, это уровень технологий пятидесятых годов, разве что спиральный парогенератор. Ему то не нужно ничего, вода по мере прохождения по змеевику нагревается и на выходе имеем сверхкритичный пар, при желании хоть до ста атмосфер можно нагнать. Однако всплыли сразу две проблемы: первая, для генератора нужны цельнотянутые трубы с ровными стенками, паяные или клёпанные элементарно разорвёт, и вторая, производительность. Генератор на две тонны пара в час уходил за двадцать тонн веса. Две тонны дров в час… Особо чистая вода, там целая станция очистки нужна, а производительности пшик. Забросил я это дело и сделал гибрид котла и паро-, и газогенератора в одном флаконе для пара низкого давления на полтонны в час. Материал, кирпич, чугун бронза, особые форсунки для ускорения распалки, за счёт принудительного поддува идёт верхнее послойное сжигания топлива. То есть дрова у нас горят, как свеча сверху вниз. Можно закидывать мусор, влажную листву, падаль. До суток на одной загрузке. Колосники охлаждаемые, из толстостенных медных труб, в которых циркулирует вода. Есть рукоять подачи воздуха в нижний слой, что позволяет дожигать недогоревшее топливо на дне топки. Вся автоматика, ручная. Ха! Другой не держим. Примитив-технолоджи в чистом виде – клёпаная бочка, литые трубы и трубная доска, давление полторы атмосферы. Котёл стоит в цехе деревообработки, сушим древесину, ещё фанеру припариваем. Короткий паропровод из глины идёт к бумажному цеху – пропариваем койру и папирус, дальше на кухню и в прачечную. Склепали и пару микрокотлов на колёсиках. Используем для очистки литейных форм автоклавов и химических реакторов, для пропарки цемента.

Проблему гидромонитора решили в лоб: построили каскад четырёх- и трёхлепестковых роторных или коловратных гидромашин. Махины по две тонны весом. Разборная, модульная конструкция. Нагнетаемое давление в каждой ступени четыре, пять атмосфер, на выходе почти двадцать. Роторные насосы клепаем, конструкция простая. Деталей в них немного, и те отливать можно без доводки и фрезеровки. Коловратный нагнетатель собираем прямо на понтоне из секций. Работает сие чудо техники так: понтоны крепятся якорями друг за другом, после нагнетательные насосы соединяются шлангами высокого давления. Система заполняется водой, насосы по возрастанию начинают раскручиваться от «живого привода». Выходной шланг среднего давления подходит к шарнирному гидромонитору, отлитому из бронзы. На ствол монитора можно установить три насадки: с одним соплом, с двумя или размывочную гребенку-грабли с тремя отверстиями. Напор воды бьёт на девяносто метров. Пятьдесят пять кубометров в час, для размыва за глаза! В дополнение к монитору ещё два агрегата на катамаранных понтонах. На первом ротор крутится в другую сторону и работает на всасывание пульпы через шланг, отпускаемый на дно, на втором стрела крана опускает или поднимает фрезерный рыхлитель – семиметровую цельнолитую трубу с зубатой фрезой на конце. Скорость вращения у неё приличная – восемьдесят оборотив в минуту, а привод через кардан от сдвоенного конвейера. Сорок человек, почти полтора месяца собирали понтоны и машину. Задержка во многом была связана с неготовностью клапанов под высокие давления, всё-таки двадцать атмосфер… Как только от Ивана Сергеевича пришёл оксид бериллия, я первым делом получил бериллиевую бронзу, что пошла на пластины и пружины. Клапан у нашего коловратника кольцевой, состоит из нескольких параллельных стальных полос, которые закрывают прямоугольные отверстия и прижимаются подпружиненной лентой из бериллиевой бронзы, что выгнута по центру. Вся соль в том, что запорное устройство клапана перекрывающее проходное сечение, само обладает пружинящими свойствами и в результате разности давлений отгибается и открывает проходное сечение. Из этой же бронзы сделали пружины для обратного тарельчатого клапана. В сём клапане также ничего сверхъестественного: штампованный диск в форме тарелки, который перекрывает поток воды или пара. Чудовищный аппарат состоял из восемнадцати сегментных понтонов с едой, запасами корма и стойлам для заводных быков, их всего семьдесят два и тридцать пять человек обслуги. Всё это ради агрегата максимальной мощностью сто лошадок! Позор мне, позор! Неужели не смог бы тот же коловратник превратить в роторный насос? А вот не смог, не смог и даже не пытался. Потому работают роторные паровики таких размеров только у попаданцев в фантастических романах, а никак не в реальной жизни.

Едва закончив сборку, рванули опробовать в деле. Сухой док был готов, осталось размыть пятиметровую песчаную перемычку, прочистить фарватер в заливе от битых кораллов, углубить русло около причалов на Галане. Будете смеяться, но монитор справился за неделю работы в круглосуточном режиме. Думал, за месяц не управимся, а так хорошо вышло – монитор ревёт, тугая струя бьёт сквозь толщу воды, размывая слежавшийся песок. Работа идёт при свете карбидного прожектора. Ночью один бедняга свалился с понтона и попал под раздачу. Не повезло, все кости переломало, или наоборот повезло, что толща воды ослабила поток.

Отрегулировал работу клапанов, сработал бригаду и отправили их чистить устье Галаны, заодно углубят дно у нашего речного причала. После их путь лежит вверх по течению, а то Павел Петрович заждался.

Изумрудно-зелёную траву для корма нашли на противоположном берегу Галаны. Далековато немного, но логистика отлажена так, что лишних пять шесть тонн не в тягость. В лагере красота: лужайки, дорожки, бордюры и зелёные крыши навесов и цехов – всё чистое, экологичное! Высаживаем молодые деревья, восполняем то, что вырубили. Прокладываем трубы одни для канализации и другие для полива. В плане разбивка сада перед дворцом, но это уже потом. Готов фонтан, сад камней, две беседки. Срубили баню с большой парной и джакузи. Строится гостевой домик для особо важных купцов и моих коллег, нет им больше смысла на озере сидеть. У меня и объём производства на порядок больше, и печи нужные уже сложены. Отбил три дня назад Мартину телеграмму, обговариваем детали и в течении месяца ребята передут сюда. А там оставим линию обращения железного песка, селитры и другого сырья. Уверен, Квеле и вождь возражать не будут. Как миленькие отпустят всех, кто нам нужен.

Москитный флот

Морские прожекты шли своим чередом. В тот день, когда мы с Павлом вернулись из похода на захваченных кораблях, «Монахар» остался на рейде, не смог зайти в бухту из-за большой осадки. Глубины у нас подходящие, но вот коралловые заросли местами поднимались над поверхностью воды и испещряли залив лабиринтами, оставляя узкие, извилистые проходы.

По результатам тщательной ревизии был вынесен неутешительный вердикт: «Монахару» требуется капитальный ремонт, долгого путешествия на юг, с тяжёлым грузом он не переживёт. В полный рост встал вопрос, как, и главное, где его ремонтировать. Арабы, для очистки днища, вытаскивали корабль на сушу, но не полностью: то кормой, то килем. Средняя часть до сих пор заросшая, лично подныривал, смотрел. Для того чтобы вытянуть на берег весь корпус корабля понадобится много спусковых дорожек, да киль-балки и леса. Стоит ли овчинка выделки? Поломал голову, подсчитал и решил – сухой док выгодней. Он, понятное дело, дороже стапеля по трудозатратам обойдется, но ненамного. Зато и «Монахар» быстрей отремонтируем, и корабли сможем закладывать своей конструкции. Док – вложение в будущее, хорошее вложение.

Работа закипела – семь звеньев начали демонтаж внутренних перегородок, мачт и поплавка, заготавливали сваи, в столярном цеху строили копр. Молоты начали штамповать сотни лопат. На месте дока уже заложили опоры для канатной дороги, не сегодня-завтра начнут углублять траншею по центру будущего котлована.

Сразу запустил пиар компанию по привлечению торговцев в Мале, отправил гонцов с рекламными плакатами в Лиму, главный торговый центр нашего побережья: «Срочно! Открывается удобный порт, нет налогов и сборов, удобные стапели для ремонта и чистки, множество диковинных товаров. Торопитесь! Первым десяти торговцам крупные скидки!» И ниже прайсы на слоновую кость, камедь, стекло и наши основные товары. Плюс главная завлекалка – курс обмена серебра на золото. В Персии и Византии соотношение золота к серебру один к двенадцати, у нас один к девяти и монеты лучше качеством. Чего жадничать то? Всё равно половина обратно вернётся, за наши товары и расплатятся. Клюнут, никуда не денутся, наши условия, без дураков, очень вкусные!

С Аджидом мы уже сносно понимали друг друга. Выяснил почему Мале крайняя точка, и почему большие корабли не идут дальше на юг, к Занзибару, где цены дешевле? Причина банальная – в столь длительном плавании корабль начинает стремительно обрастать и теряет ход. Аджид рассказал несколько пугающих историй, как суда тонули под тяжестью водорослей и моллюсков. Охотно верю, здесь и впрямь живность прёт как на дрожжах. Так что, если мы хотим плыть на юг, проблему с обрастанием надо решать прямо сейчас. Обить корпус бронзой? Не вариант, у меня она вперед на три месяца расписана. Дешевле разработать состав противообрастающей краски с ядовитым компонентом, гарантированно убивающим паразитические наросты. И я точно знаю, что это за компонент! Под рукой тонны меди, а значит и её окиси – страшный яд для морской живности.

Пересыпаю в ладонях отходы сепарации ильменита мелкие, полупрозрачные кристаллы оранжевого цвета – это брукит, он же диоксид титана, всего триста двадцать килограмм. Прелесть в том, что он, в отличии от ильменита не требует многоступенчатой очистки с применением кислот и щелочей. Достаточно размолоть в мельницах, обжечь до структуры рутила при невысокой температуре, и вуаля! Готов белый пигмент двадцать первого века. Полная совместимость с олифой, великолепная укрывистость, стойкость к морской воде и дождям. И вид будет как у белоснежной яхты миллиардера!

Краска, олифа, шпатлёвка, их требуются сотни килограмм. Камеди на складах как грязи – семь тонн, и торговцы из Мале готовы вести ещё и ещё, только успевай отсчитывать медные чатлы. Для отгонки олифы и канифоли уже собрана канифольная колонна. Шпаклёвку же подобрали исходя из имеющихся запасов: лучший столярный клей на бивнях слонов, мел, олифа и выдержанное в автоклаве масло ши. Что ещё нам нужно? Латекс! Если правильно подобрать пропорции, краска станет эластичной. Необходимы триоксид сурьмы, оксид ртути и магний, но получать их тут нет времени. Закажу на базе. Делаю отметку в блокноте.

Крупные изделия, такие как копр, изготавливаются методом параллельной сборки, система планирования и не такое позволяет: понтон, рельсы из клееного бруса, окованные бронзовой полосой, ферма, шкивы, брус и лебёдка, двухтонная бабка, отлитая из меди, и якоря для понтонов – всё меньше чем за неделю, без особого отвлечения от основных задач!

Основа копра – прямоугольная ферма высотой двадцать метров, собранная из бруса, на МЗП, то есть металло-зубчатых пластинах, стягиваемых анкерами. Наша палочка выручалочка для сборки крупных конструкций!

Барабанную лебёдку и тройной привод-конвейер для её вращения разместили внутри, под пирамидой копра. Процесс забивки свай выглядел так: бревно, через кольцевые держатели заводили под бабку, тросом, через шкив её поднимали по рельсам в верхнюю точку, трос зажимали тормозным рычагом, из паза эксцентрика привода лебёдки, в качестве которого использовали типовую строенную быковую дорожку, выбивали штифт, связывающий его со большим шкивом лебёдки, рычаг тормоза отпускали и бабка падала на сваю под своим весом. После удара штифт отпускали в паз, и цикл повторялся. Для разрушения кораллов на бабку устанавливали чугунную сваю с трезубцем, а для забивки свай – каучуковую насадку.

Кораллы рыхлые, тяжёлая свая из чугуна за раз пробивала дыру до четырёх метров глубины. Торопимся, работа идёт даже ночью при свете карбидных ламп. Следом за копром тянут фрезерный рыхлитель, а после грузовой понтон. С очисткой фарватера от графика отстали. Было непонятно, как и чем собирать мелочь. В первые дни туземцы вытягивали сетями и крюками крупные обломки кораллов и топтались на месте. Дело осложнялось множеством не разрушенных перегородок. Наладили производство подводных масок, ласт, грузовых поясов, но и это не сильно помогало.

Тогда собрали прочный ящик с балластными отсеками, получился буксируемый водолазный колокол. Глубина от двух до четырёх метров, кессонка не грозит. Смена в пятнадцать человек быстро справлялась с очисткой. Обломки складывали в корзины, вытягивали на палубу и лодками отправляли на берег, сушиться. Ценное сырье, между прочим!

На пробивке фарватера работало до двадцати звеньев. Это дало свои результаты и спустя три недели копр приступил к работе по профилю – к забивке свай. Под сваи подбирали одинаковые по размеру стволы, исключительно дерево венге, оно очень прочное. Бревна затачивали, сушили в камере, а верхнюю часть, которая будет на воздухе, смолили. На острие надевал небольшой колпак из чугуна, грунты на глубине свыше двух метров прочные, а на торцевую часть набивали медный обруч, чтобы тяжелая бабка не расщепила ствол. Глубина забивки до четырёх метров. Восемьдесят шесть свай, стали надежной опорой для трёх уходящих в залив пирсов. Настил укладывали по мере работ. В лагере готовили оснастку причала: поворотный кран, трапы, пузатые причальные палы, бронзовые кольца-рымы, скобы для причаливания больших и малых судов, опоры для шкивов и талей. Копр работал как папа Карло, и уже через несколько суток шустро бил небольшие сваи для спусковых дорожек продольного стапеля, по которому планировалось вытягивать небольшие корабли торговцев для мелкого ремонта.

К тому времени, когда наша рекламная акция дала результаты, и на причал подошли первые корабли, точка приложения сил сместилась на строительство котлована для сухого дока. Котлован решено было делать с запасом. Расчетный объём извлекаемой породы – две тысячи триста кубометров или три тысячи восемьсот тонн! Вручную… И больше двухсот человек я не могу снять с текущих задач, а времени на всё про всё не больше месяца. Эх, сюда бы пяток экскаваторов! Центральный ров копали с помощью опробованного метода, подвесной дороги. Линию добычи ильменита свернули, а столбы, верёвки и биг-баги прибыли сюда. На дне рва прокопали узкую, неглубокую траншею под размер мешка, к ней справа и слева опускаются перпендикулярные, углублённые дорожки для вагонеток, на дно которых уложены доски.

Вагонетку, ручным воротом поднимали вверх, где за несколько минут заполняли, под собственным весом она скатывалась вниз, на рамы из бруса, перекрывающие траншею. На месте открывали донный люк и ссыпали землю в мешок. На те же рамы крепили кронштейны под круглый бронзовый профиль. Трубчатый подвесной путь наращивали по мере необходимости, нагрузки серьезные. Единственное что специально изготавливали для его устройства – кронштейны. Профиля имелось с запасом, а грузовые роликовые подвески мешков не требовали никаких доработок. Эта подвесная дорога ещё в цехах пригодится, не пропадать же добру! Когда «поезд» из мешков наполняли, трос тянула большая лебёдка со встроенным «приводом» Сорок восемь мешков, чуть меньше пяти кубометров породы. Дорога поднималась на высоту трёх метров. Там груз и ссыпали. По мере роста горы земли верхнюю части дороги смещали. За сутки вынимали чуть больше девяносто кубов, великолепный результат! Выкопать котлован за два месяца я и не рассчитывал, а вышло за пятьдесят два дня.

Был и ещё один фронт работ, и он требовал внимания не меньше, чем остальные направления: шлюзовые ворота, самое технологичное сооружение дока. Какие у меня были варианты? Сделать ворота деревянными? Да вы что, серьёзно? А ничего, что их площадь шестьдесят квадратных метров?! Створки к чертям выдавит давлением воды! Металлические, откатные ворота – хороший вариант, за исключением мелочей. Объём бетонирования в сорок раз больше наличных запасов цемента, а на ворота уйдёт бронза, про трудозатраты молчу, склепать такую махину из узких полос бронзы – ненаучная фантастика. Я было совсем отчаялся, но вспомнил про батопорт! Ну конечно! Такой плавучий металлический ящик для изолировки доков от морской воды, вдвое дешевле шлюзовых ворот выйдет. Что бы он плотно сел днищем в углубление, сделанное во флютбете, его частично заполняют водой, после воду из дока выкачивают. Под весом воды батопорт очень плотно садится в пазы, обеспечивая высокую герметичность, и может воспринимать напор воды как с одной, так и с другой стороны. Хорошая идея, кроме одного: никто и никогда не делал батопорт деревянным. Чтобы не готовить сложную систему деревянных ферм, я решил собирать ворота из отдельных водонепроницаемых балластных отсеков, наподобие детского конструктора. По-другому не выйдет, объём ворот сто тридцать пять кубометров, а толщина до двух метров. Каждый модуль собирали в цехе, используя клееный брус, бронзовые накладки-пластины, доски и все это дело стягивали болтами. Внутри доски усиливали бронзовыми полосами. Морская вода – агрессивная жидкость, поэтому доски вымачивали в соленой воде, сушили паром и вываривали в масле, а после шпаклевали и окрашивали. Каждую секцию на телеге привозили на берег, далее стыковали, залезали внутрь и через пластины и полосы стягивали между собой анкерными болтами. Только бронзы ушло три тонны, а кое-где и сталь использовали. Шлюзовые ворота начали принимать вид ящика с выступающими боковыми и нижним гранями. Двадцать шесть балластных секций, усиленных тросами, анкерами с кингстонами и перегородками, считай целый корабль! В доке работы шли свои чередом. На его дно, для гидроизоляции укладывали слой глины, смешанной с мелким щебнем, а после тщательно трамбовали. Бетонирование всего дна дока нам не по зубам. Запаса цемента едва хватило на бетонирование сливного канала, колодца. Заливали фундаменты для установки насосов, кранов, лебёдок и кильблоков. Боковые и нижний пазы ворот формировали кирпичной кладкой на цементном растворе метровой толщины кирпичной с чугунными и бронзовыми закладками. Из кирпича, также укладывали трубы для заполнения дока. Для защиты кладки от морской воды её армировали бронзовой сеткой и штукатурили смесью на основе бокситного цемента.

Неделя пролетела словно один день и вот он, момент истины! Размыли перемычку и завели в док «Монахар». Ботопорт стянули с помощью канатов и лебедок, развернули и завели в пазы шлюза. Даю отмашку и в воротах открыли кингстоны. Вода с шумом, секцию за секцией стала заполнять балластные отсеки. Интересно, выдержит, нет? Сто тонн воды! Уфф! Полёт нормальный, сел как влитой. Взревели быки и роторные насосы начали откачивать воду – две тысячи с копейками кубометров… Двое суток, это не сорок минут, как в обычном доке. Док опустел, а вода оставалась лишь в сливном канале. Обязательно надо отпраздновать столь значимое событие, я объявил внеочередной выходной для всего лагеря и устроил праздник Нептуна. Давно хотел его устроить, но раз уж случай подходящий подвернулся.

Нарядился в серебристый костюм, покрасил бороду в зелёный цвет, в руках настоящая бронзовая тренога. Цех кухни работает в авральном режиме – пекут сладкие хлебцы в виде рыбок и морских звёзд, накрывают столы для фуршета прямо у дока, крутят вертела с цельными быками и козами, идёт раздача «волшебной воды». Аниматоры устроили водные игры и конкурсы. Опробовали новодел – водяную горку из бронзовых сегментов! С иллюминацией полный порядок – фейерверки, карбидные лампы, костры свечки из поленьев. Для разметки фарватера у нас фанерные буи, сейчас их стянули к пляжу, покрасили фосфорисцентной краской и устроили водное поло среди лучших команд. Тут же немедленно устроили ночной пляжный футбол со светящимся мечом и воротами. Добавьте катания на лодке с запуском фейерверков. Я тоже напился, надо было сбросить напряжение последних недель – показывал «огненное дыхание», стрелял из пистолетов, запускал фейерверки из рук и пел песни на русском в громкоговоритель.

***

И снова трудовые будни. На днях подсчитал, морские проекты съедают около сорока процентов человеко-часов. Работу на корабле разбили на несколько параллельных задач: капитальный ремонт, усиление палуб и корпуса, покраска, установка водонепроницаемых перегородок, строительство надстроек, изготовление мачт, литье элементов такелажа, изготовление приборов, монтаж коммуникаций, шитье парусов, монтаж балластных цистерн и руля. Задачи включены в общее планирование, назначены координаторы и контролёры.

Корпус «Монахара» покрылся лесами. Словно муравьи суетятся люди – скоблят днище от наростов, шлифуют борта. Работы строго по план-графику.

Монахар торговец, борта у него низкие, наращиваем их на случай обстрела, для этого используем фирменные панели с бойницами. Корпус и палубу перед покраской пропитываем огнезащитным составом, особая благодарность Ивану Сергеевичу! Он по своей инициативе выслал нам пару бочек смеси на основе фосфата и сульфата аммония. Большая доля ручного труда. Н-да. Взгляд упёрся в массивные насосы. Столько бронзы потратил, от себя считай оторвал, и без дела простаивают! Непорядок. Постой-ка! Если вращать в обратную сторону, то их можно как компрессор использовать. Вот тебе пневмоинструмент – покрасочный пистолет! Интересный вариант, надо сесть, просчитать стоит ли овчинка выделки.

Иду дальше, вдоль корпуса. У стен дока скопилась пробка из грузов – перегородки, медные пластины для крепежа, бочонки с олифой и шпаклёвкой. Кранов только два, они не справляются с объёмом груза. Пишу пометку: «Заказать в столярке усиленные профилем мостки».

По широкой дороге движутся к доку вереницы быков с грузами. На палубе снуют мальчишки – разносят горячую еду и прохладные напитки в термосах. В воздухе витает запах лаков, смолы и струганного тика, а ещё только месяц назад здесь витал тяжёлый запах пряностей, сушеной рыбы и извините за выражение, ссанины. Работают звеньями: проходят стругами, после шлифуют, замазывают щели, в конце полируют и натирают палубу восковой мастикой. Тиковая палуба практично и красиво.