Контрасты

Добравшись, он сразу сел за домашнее задание, но случайно сломал карандаш.

– К черту, – сказал мальчик и открыл книгу. Теперь он ни на что не отвлекался и с головой погрузился в чтение. Так прошло несколько часов. Наступил вечер. Черные густые тучи заволокли небо, поднялся сильный ветер – начиналась гроза. Пришла мама мальчика, уставшая после работы. Она начала готовить ужин. Отца не было.

В восьмом часу раздался звонок в дверь. Мальчик с замиранием сердца открыл ее. На пороге появился вдрызг пьяный отец, который пошатывался и чуть не падал при каждом шаге. Сев на пол, он принялся стягивать с себя обувь.

Мальчику невыносимо было наблюдать за этой сценой. Лицо родителя, потерявшее всякий человеческий вид, выглядело омерзительно. Тупой взгляд, синие мешки под глазами, размазанные сопли и слюни – это был не его папа, а какое-то неизвестное опасное мерзкое существо. «Урод! Скотина! Алкаш!», – думал мальчик. Он опустил глаза, чтобы не видеть всей пакости, взял маму за руку и ушел с ней в другую комнату, закрывшись там.

Вскоре раздался глухой удар. Мальчик выбежал в прихожую и увидел отца, лежащего на полу. Кровь медленно растекалась от его головы, образуя лужу. Мальчик бросился к нему. С трудом перевернув тело, он облегченно вздохнул: всего лишь была разбита бровь.

– Мама, неси бинт.

Она принесла бинт и вату. Мальчик принялся заматывать голову отца, тот начал вертеться.

– Не крутись, дурак, – грубо проговорил мальчик, завязывая узел.

Он проводил отца до кровати и уложил спать.

– Давай тоже ложиться, мама.

Мальчик расстелил постель для себя и для матери, которая в эту ночь решила спать в комнате сына. Он быстро заснул тяжелым сном.

Глубокой ночью мальчик проснулся от света, ударившего в глаза. Щурясь, он разглядел полупьяного отца, стоящего в дверях комнаты.

– Где мой деньги, стерва? – рявкнул отец на мать.

– Ничего я не знаю о твоих деньгах, сволочь, отстань от меня!

Мальчик встал между матерью и отцом.

– Уйди от неё, иначе полицию вызову.

– Вызывай! – глухо крикнул отец и толкнул мальчика.

Тот больно ударился головой о шкаф. Мама вскрикнула. Отец схватил её за плечи.

Дикая ярость обуяла мальчика, глаза налились кровью, он сжал кулаки и накинулся на отца. Вся злость, копившаяся долгие годы, вырвалась наружу и сосредоточилась в руках. За окном раздавались громкие раскаты грома и сверкали молнии. Мальчик бил отца, не помня себя от ярости. Сжимая зубы до боли, он обхватывал его за шею и душил.

– Сыночек! Сыноок! Отпусти его! – выла мама.

Мальчик еще крепче схватил горло. Он обезумел, он не слышал матери, только хрипы отца. «Убью! Убью! Убью!», – вертелось у него в голове.

Отец беспорядочно махал руками, стараясь ударить мальчика по голове. Раз! Удар! Его сын расцепил руки и повалился на пол. Мама с криками бросилась к ребёнку, но отец опрокинул её и схватил сына за шею, придавив к полу. Животный страх наполнил все тело и душу мальчика, он вертелся, пытаясь вырваться, и царапал ногтями руки отца. Воздух не мог пробиться в грудь ребёнка. Мать схватила лампу и со всего взмаху ударила по голове мужа. Хватка ослабла, сын вырвался и убежал в другую комнату вместе с мамой. Они пододвинули шкаф к двери и навалились на него, не давая отцу ворваться внутрь. Он громко бранился и пытался вломиться. Когда же он отступил, мальчик долго ещё стоял, навалившись на дверь всем телом, но, обессиленный, повалился на пол и обхватил колени руками. Ребёнок тихо заплакал, вздрагивая всем телом. Мама села рядом и обняла сына, нежно поглаживая его волосы – успокаивая. Они долго так сидели, пока он не сказал:

– Мамочка, родная моя … ты уж прости меня, что я сорвался – бросился на него, извини. Давай уж спать, ведь тебе на работу рано, – шептал он, все еще захлёбываясь рыданиями.

– Ничего – ничего. Ты не виноват, сыночек. Мы виноваты … мы. Нас прости. Истязаем тебя. Боюсь я … что сорвешься, боже упаси. Убьешь его или он тебя… я же тогда…я же… – она заплакала и крепко прижала сына к груди.

Они легли, но мальчик не мог уснуть. Он вышел на балкон. Гроза кончилась. Город был безмолвен. Мальчик открыл окно, впуская свежий ночной воздух. На небе не было ни одной тучки, жёлтая луна ярко выделялась на чёрном фоне. Он закрыл глаза и долго стоял, вдыхая ночную свежесть. Ему снова вспомнилась Маша, её черные локоны, запах, красивые, чуть припухлые алые губы, её озорной взгляд… Он видел, как они в прошлом году кружились в вальсе.

Мама негромко вскрикнула во сне. Мальчик подошел к ней, накрыл одеялом и поцеловал в лоб. Он вернулся на балкон и выглянул из окна.

– Высоко, – тихо прошептал мальчик.

Прохожих не было. Где – то далеко завыла собака. На горизонте уже брезжил рассвет.

Откровение

И скажут в тот день: вот Он, Бог наш! на Него мы уповали, и Он спас нас!

Книга пророка Исаии

I

Мирно гудел поезд, слышно было, как кто-то прошагал по вагону, раздался громкий чих. Тусклый утренний свет робко, из-за туч, освещал купе, где спали три подростка: бритый под ноль мальчишка довольно опасного вида, высокий, оттого не помещавшийся на койку, черноволосый парень, плотно закутанный в одеяло, и худенький, даже болезненный на вид мальчик, уткнувшийся головой в угол и тихо посапывавший. Всем было лет шестнадцать – семнадцать.

Первым проснулся бритый. Как-то дико оглядев все вокруг и поежившись, он протер глаза, сел на край койки и свесил ноги. Сладко зевнув, мальчик принялся одеваться. Он натянул джинсы и аккуратно подогнул их края, надел спортивную футболку, тихо спустился, чтобы не разбудить друзей, и обулся в высокие кожаные ботинки. Выйдя из купе, он уставился в окно, мысли его еще не пришли в порядок после сна. Мальчик зевнул и опять не-то со страхом, не-то с удивлением оглядел все вокруг, странно улыбнувшись. «Нет, все правда, я здесь», – подумал парень и снова уставился в окно. Перед его взглядом проносились серо-коричневые поля, кое-где еще припорошенные снегом, черные леса и маленькие невзрачные деревеньки. Природа словно замерла, приготовившись сделать рывок из зимнего оцепенения к весеннему оживлению.

Из соседнего купе вышел человек. Мальчик видел его уже, когда садился на поезд. Опухшее со сна его лицо выглядело болезненно. Нездоровый цвет кожи выдавал в нем работника металлургического или химического предприятия. Он увидел мальчика и кивнул ему, ничего не говоря. Мальчик кивнул в ответ. Человек открыл форточку и закурил. После первой затяжки мужчина сильно закашлялся, его лицо стало красным, тело согнуло судорогой. Он уронил сигарету на пол. Приступ продолжался с минуту. Мальчик подбежал к нему, но мужчина отмахнулся и сказал что-то нечленораздельное. Он оперся рукой в стенку и начал глубоко вдыхать воздух.

– Бывает со мной такое. Простите. Лет двадцать уже с чугуном работаю – сказывается.

Мужчина подошел поближе к окну и подставил лицо под струю воздуха.

– Точно все в порядке? Я могу сбегать до проводницы, – сказал мальчик.

– Нет-нет, я уж как-нибудь сам, спасибо

Мужчина прислонился к стенке купе спиной и весь как-то обмяк. Взгляд его выражал абсолютное безразличие. Он замер словно статуя, смотря в окно.

Раздался голос из купе.

– Ну и? Как дальше-то? Что делать? Отправило начальство в «отпуск» за свой счёт, черти, зарплаты не отдали! Последние деньги на купе это поганое отдал из-за грязного вируса! А у меня кредит на носу! И что теперь? Как мне платить? Жена моя с детишками есть ведь должны! Работы сейчас хрен сыщешь! Дворником идти батрачить что ли или снова в кредит лезть? Да я от прошлых ещё не отвязался! За квартиру еще не отдал! Хоть вешайся к чертовой матери!

Мальчик не видел говорившего. Кашлявший мужчина часто заморгал и заговорил:

– Надоел, ей богу! Словно один такой! Да нас за минуту таких же сотня стала! Понимаешь? Уймись, наслушался я твоих слёз! Жена с детишками! У меня тоже! Да только я молчу! Думаешь, каково Сашке Лаврову? Он ногу сломал, работать вообще не может! И у него семья есть! И долги тоже! А у меня лёгкие в тряпку превратились! Не сегодня – завтра – задохнусь! И ничего – молча! Каждому свое, как говорится!