Перепиши настоящее

Пролог

Я больше не скрывался.

Богдана стояла у стены рядом с окном и резко обернулась, когда я вошел. Я вздёрнул пистолет, снимая его с предохранителя. Глаза девчонки округлились, по лицу поползла робкая улыбка. Но руки уверенно сжимали направленный на меня ствол.

Перепиши настоящее, Алесь…

Я нажал на курок.

Звенящую тишину, царящую в помещении, разорвал громкий выстрел. Эхо ударилось в потолок, заставляя осыпаться побелку.

Я слабак…

Я целился ей в плечо. Хотел всего лишь ранить и допросить. Пусть парни из эскорта Корецкого сами разбираются с лысым и его компанией. Но наглая девчонка должна ответить мне сама. И ей крупно повезет, если она сразу решит говорить правду.

Пуля застряла в мышцах. Я знал это совершенно точно. Девчонка удивленно вскрикнула и схватилась за плечо. Ее выстрел ушел в потолок, сбивая свежую штукатурку. В два шага я оказался рядом с ней, не без труда вырвал из рук девицы пистолет и отбросил его подальше. Я схватил ее за горло и прижал спиной к стене, встряхнул, заставляя девчонку смотреть мне в глаза. Она зашипела, зарычала и даже заехала мне здоровой рукой под дых. Я рвано выдохнул и впился в ее рот жадным поцелуем. Мне было больно. А еще страшно за нас обоих. Я был зол. Знал, что она ранена, чувствовал, что напугана, но все равно напирал. Я рванул рубашку на ее груди и пальцами стиснул сосок. Богдана слабо пискнула. Я чуть сильнее сжал ее горло, предупреждая. Коленом заставил расставить ноги шире. Свободной рукой споро пробежался вдоль тела, пытаясь найти хоть что-то. Диффузор, ствол, любой клочок бумаги. Ничего. Я схватил ее за руки, стараясь не обращать внимания на кровь и на то, как побледнело от боли ее лицо, и вздернул вверх. Перехватив тонкие запястья одной рукой, второй я сжал ее подбородок и прошептал:

– Зачем я тебе? Зачем?

– Ты не понимаешь, что творишь, – проговорила Богдана и усмехнулась. Рукав ее куртки был весь в крови. Кровь была повсюду. На ее коже, на одежде, на стене. И на моих руках. Кровь пульсировала под моими пальцами, стараясь вырваться наружу.

– Ты понимаешь, что я должен убить тебя. Или они убьют нас обоих. Ты диверсантка, Богдана. Я в этом уверен…

Девчонка расхохоталась. Громко, заразительно. До слез.

– Ты не готов к правде, Алесь, – сказала она просто и посмотрела мне в глаза. – Ты милый наивный мальчик, который ничего не знает об этом мире. И не узнает, потому что оказался слишком упрямым. Игорь же предупреждал тебя! Просил не лезть!

Голова пошла кругом. Соленый запах крови вдруг сделался слишком резким. Меня затошнило. Я навалился на девчонку всем весом, пытаясь устоять на ногах, и впился в нее тяжелым собственническим поцелуем. Ее губы были соленые от слез. А может это была кровь…

– Если не сейчас, то никогда! – шёпотом произнёс я.

Предисловие

Летоисчисление будущего и мироустройство

Основные события книги разворачиваются в сто первом году вирусной эры (в.э.). Отсчёт идёт от первого умершего человека от вируса, названного «Альфабетой».

Преимущественно с водным путем передачи, за первый год пандемии он унёс жизни практически половины населения земного шара. Вирус многократно мутировал, подстраиваясь под вакцины. В конечном итоге, было принято решение разбить весь мир на определённые зоны в зависимости от мутации «Альфабеты». Универсальную вакцину на момент описываемых событий получить так и не удалось. Были внедрены вакцины только для большинства густонаселенных зон.

Города и села: каждый район внутри отделяется от другого трёхметровой каменной стеной, идущей по всему периметру. Таким же образом города и сёла отделяются от естественных природных зон.

Леса и малозаселённые области: стен нет. Риск встретить дикий малоизученный вирус крайне высок.

На границе любых зон вирус значительно ослаблен. Это связано с одной стороны с усилением санитарно-эпидемических мероприятий, с другой стороны – с током грунтовых вод. Эти факты способствуют выработке клеточного иммунитета, имеющего более широкий спектр восприимчивости к инфекции. Именно этот фактор учитывается при организации контрольно-пропускных пунктов. Таким образом в нескольких метрах от границы разрешено находиться с любой вакциной из смежных зон без риска для здоровья.

На данный момент по всему миру зарегистрированы карты повышенной восприимчивости к вирусам и списком рекомендуемых в том или ином районе вакцин. Данные не являются полностью достоверными, но в ряде случаев коэффициент вероятности составляет более девяноста восьми процентов. Изучение вируса и принципов его мутаций не прекращается.

Памятка при перемещении из зоны в зону

Вирус в каждой зоне уникален. На момент описываемых событий нет двух зон с одинаковыми мутациями.

Не все зоны открыты для туристов.

Чтобы поехать из зоны «А», в зону «Б», нужно посетить пункт вакцинации. Как правило, они расположены на территории медицинских санитарных частей или же около контрольно-пропускных пунктов (КПП) на границе смежных зон. Вместе с вакциной под кожу вшивается небольшой чип, в котором содержится информация о максимально допустимой длительности пребывания в зоне, а также дата вакцинации и код последней мутации. Чип представляет собой штрихкод, нанесенный внутрикожно.

Любой житель планеты обязан беспрекословно предъявить штрихкод представителям таможенной службы. При необходимости они проведут экспресс-тест для определения уровня антител, необходимых для поездки в запланированную зону. На момент описываемых событий подделать чип не представляется возможным.

Проход в другую зону без вакцины или же с поддельным штрихкодом смертельно опасен. Гибель организма наступает в течение двадцати минут после пересечения границы.

Вакцины по длительности бывают двух типов: четырнадцать дней и тридцать дней. Перед каждой вакцинацией необходимо пройти общий тест на состояние здоровья, который определит риски, сопутствующие вакцинации. Возвращение в свою зону рекомендуется за день до окончания действия вакцины, когда титр антител находится на минимально допустимом уровне. Это так же значительно снижает риски конфликтных и ургентных ситуаций на КПП.

После каждой вакцинации необходим перерыв, чтобы не допустить бустерной дозы и чрезмерного воздействия на пул лимфоцитарных клеток. Для этого необходимо вернуться в зону с наименее агрессивной мутацией вируса конкретно для каждого индивидуума. Как правило, это зона совпадает с зоной рождения.

После окончания срока действия вакцины – критического падения уровня антител, гибель организма наступает в течение двенадцати часов. Во избежание летального исхода следует немедленно вернуться в свою зону или же провести ревакцинацию.

Памятка путешественника во времени

Следует помнить, что:

Надзор – является мировым органом, осуществляющим в соответствии с разработанным законодательством контроль путешественников во времени (далее ПВР) на службе мирового правительства. Единолично контролирует расследования касательно найденных газет «Пророк».

Не все ПВР выбирают следовать своему предназначению и защищать мировое сообщество от диверсантов, устраивающих теракты в прошлом. Каждый, кто решает служить обществу, должен явиться в один из офисов Надзора, расположенных в любом крупном городе.

Каждому явившемуся и принявшему присягу выдается идентификационный номер и индивидуальное средство связи «тамагочи». На него поступает вся информация о найденных газетах «Пророк». Чтобы прочитать приходящие сообщения, следует активировать «тамагочи» своим ДНК (слюна, кровь, волос).

Устройство запрещается выносить из дома.

Механизм действия ПВР в случае обнаружения новой газеты таков:

На «тамагочи», расположенные в радиусе пятисот километров от находки, приходит звуковой сигнал, а на экране появляется изображение яйца.

Для того, чтобы прочитать сообщение, нужно активировать чип в верхней части устройства, используя собственное ДНК.

После получения ДНК на дисплее появляются координаты того места, куда следует явиться. Также на экране высвечивается значок в виде капли, к которому нужно приложить большой палец, если вы успеваете добраться до указанного места.

Нажав на этот значок, вы получаете доступ к секретным сведениям, среди которых имена людей из надзорных органов, кто будет на месте, описание газеты или шифр из неё, если он короткий.

В зависимости от того, в какой зоне найдена газета, нужно оценить уровень необходимой вакцинации и свериться с чипом. Если потребуется – провести экстренную вакцинацию в любом доступном пункте.

Введение идентификационного номера с устройства связи запускает тридэ-принтер для печати опознавательного знака. Также его получат сотрудники Надзора, чтобы удостовериться в уровне доступа ПВР и его личности.

Дополнительно «тамагочи» сообщает количество откликнувшихся на сообщение ПВР.

Нюансы и последовательность прыжков в прошлое:

Получив координаты для перемещения, необходимо все тщательно проверить, иначе есть риск оказаться прямо посреди океана или в запертом помещении, из которого нельзя будет выбраться.

Координаты записываются на чистом листке строго чёрной шариковой ручкой. Сам листок кладётся в карман или зажимается в руке во время перемещения.

Находим фотокарточку того места, куда нужно переместиться. Её также держим в руке.

Дополнительно ищем мелодию из того года (а лучше месяца), куда нужно переместиться. Для более точного прыжка в прошлое необходима музыка той страны, где планируется теракт. Мелодию включаем фоном во время перемещения.

Перемещение происходит по времени того города, из которого ты его совершаешь. И в прошлое ПВР попадает в то время, из которого начал перемещение.

Возвращение обратно в настоящее происходит ровно в полночь по времени того города, из которого ПВР переместился в прошлое.

Следует крайне внимательно и осторожно вести себя в прошлом. Всё изменения сохраняются и обсуждаются людьми из прошлого. Задача ПВР – сделать всё максимально скрытно. Вмешательство в жизни других людей минимальное.

Все повреждения, которые ПВР получит в прошлом, перенесутся с ним в настоящее.

ЗАПРЕЩЕНО брать с собой предметы из настоящего или из прошлого, кроме листка с координатами и фотокарточки того места, куда совершается перемещение!

В последнее время участились случаи покушения на ПВР со стороны гражданских, в том числе возможных диверсантов.

Информация о ПВР засекречена. Никто из ПВР не знает ничего друг о друге, кроме имен, мест рождения и зон проживания, если они пересеклись на задании. Запрещается общаться друг с другом вне заданий. За нарушение этого правила ПВР навсегда отстраняется от дел.

Полная информация доступна лишь Надзору.

Нейтрализация диверсантов: ПВР запрещено брать с собой оружие в прошлое. Смерть диверсантов происходит в случае сближения с ними ПВР. То есть главная задача ПВР при перемещении в прошлое – исследовать место, описанное в газете «Пророк», найти подозрительных людей, готовящих теракт, и подойти к ним на минимальное расстояние.

Возвращение в будущее происходит ровно в полночь того дня, в который произошло перемещение.

ЗАПРЕЩАЕТСЯ!!! Перемещаться в тот день, в котором ПВР уже был, и встречать самого себя.

Глава первая

Дождь мерно стучал по крышам домов и по кожаным плащам стоявших впереди меня людей. Небо полностью заволокли низкие чёрные тучи. В прогнозе что-то говорилось о пасмурной погоде, но беспросветный ливень с утра и до самого вечера никто не обещал.

Очередь на пропускном пункте никак не хотела рассасываться. По толпе последние часы упорно ходили слухи о том, что таможенники поймали продавца поддельных вакцин, позволяющих перемещаться между районами города. И теперь где-то в казематах КПП его допрашивали надзорные. Простым смертным оставалось только смиренно ждать, стоя под проливным дождем.

– Братишка, а ты куда путь держишь? – решил развлечься за мой счет стоявший позади меня мужчина. На вид ему было хорошо за сорок, обрюзгший, одет небогато. Одним словом – из простых. – Меня Мира зовут. Сокращённо от Мирослав, – сказал он, раздраженно сплюнул на землю и вытер мокрым рукавом нос. – Надоели эти таможенники. Не дают честным людям оперативно рабочие проблемы решать! – возмутился он и тут же испуганно оглянулся, словно невзначай задрал рукав куртки, показывая свой штрихкод, позволявший свободно пройти в следующую зону. – Я Эрмитаж хочу посмотреть, – сказал он и наивно так улыбнулся. Дурачок дурачком. – Вот даже специально прививку сделал…

Я окинул его скептическим взглядом. Просто так Эрмитаж нельзя посмотреть. Это все знают. Даже первоклашки. И вакцину для этого вряд ли кто-то специально ставить будет. Даже если у тебя уже пятьсот благодарностей от министерства и одна даже посмертно. И я ни за что не поверю, что такой тип, как это Мирослав, купил штрихкод на чёрном рынке, за баснословные деньги к тому же. Оставался один единственный вариант. Передо мной стоял такой же счастливый обладатель корочки, как и я сам. Но если не хочешь раскрывать своего настоящего дела в Петербурге, зачем лезешь ко мне с расспросами? Или это Надзор?

– Надоели эти пэвээровцы, – тем временем продолжать вещать мой подозрительный знакомый. – Везде им открыта дорога, везде горит зеленый свет, безграничные возможности, прививки во все зоны мира…

ПВР. А ведь это он про меня.

Путешественник во времени.

Таким уродился.

– Взять бы этих пэвээровцев, да закрыть в одной зоне. А то придумали себе мнимое занятие и щёки надувают. Небось сами эти газеты ещё и печатают, а потом теракты устраивают! Точно! Придумали какой-то газ, который стирает память… Или прибор какой. Помнишь фильм про людей в чёрном? – продолжал брюзжать мой новый знакомый. В ответ я кивнул и недовольно хмыкнул, перенимая настроение Миры. – Для них вакцины-то всегда есть! И здоровья у них почему-то хватает! – мужчина судорожно сжал кулаки и скрипнул зубами. – А люди умирают, не имея возможности попасть к грамотному врачу в соседней зоне! – Мирослав заводился все больше и больше. Я постарался принять максимально безопасный для окружающих вид. Кажется, мужик повелся и спросил: – А тебя как зовут-то? Молчаливый ты какой-то…

– Адам, – представился я. Имя, конечно же, было ненастоящее.

– Поляк что ли? – Мира подозрительно сощурился и смерил меня презрительным взглядом. – Я их больше пэвээровцев не люблю, – пробормотал он и снова плюнул себе под ноги.

– Родители литературой увлекаются. Вот и взяли оттуда, – как можно беззаботнее произнес я, но тот продолжал буравить меня подозрительным взглядом. Пришлось смущенно добавить: – Я сам книги не очень читаю. Не помню, откуда оно.

– Ладно, Адам так Адам, – пробурчал он. – О! Наконец-то! Я уж думал, что сегодня из-за дождя не включат. Темно уже стало, хоть глаз коли!

Газовые фонари вокруг зажигались с характерным треском. Я этот треск не любил с детства. Но электричество давным-давно стало роскошью для разделенных на зоны и скрытых под смогом мегаполисов.

– Ещё ведь к правительству присосались… – было заметно, что мой собеседник изрядно устал, да и вообще потерял всякий интерес к затеянному им же самим разговору, но все равно упрямо продолжал брюзжать в пол голоса. – Вроде там не глупые люди, а всё равно верят и потакают пэвээровцам… О! – Мира неожиданно хлопнул себя по лбу и задел капюшон, с которого в разные стороны полетели капли дождя. – Телефончик свой дашь?

Мужчина достал мобильник, протёр экран рукавом, сделав стекло ещё более мокрым, и приготовился записывать мой номер. Я продиктовал Мирославу набор цифр, который и был нам выдан для таких ситуаций. Через секунду в моём кармане заиграла самая стандартная мелодия звонка.

– Попозже запишу, под дождём неудобно, – пожал плечами я, не желая доставать мобильник.

Мельком глянув на часы, я обнаружил большую стрелку на двенадцати, а маленькую – на десяти. Времени до полуночи оставалось совсем немного, а кто знает, проступило ли ещё что-то на пустой газете с одним названием? Кое-как успокаивала лишь мысль о том, что мальчик планировал раздавать газету завтра, значит, сутки ещё точно есть в запасе. «Завтра во вчера» … В названии точно должно быть что-то спрятано… Наверняка…

– Вроде пошли! – с заметным облегчением выдохнул Мира, замечая, как люди зашагали вперёд. Очередь действительно двигалась очень бодро. Буквально через двадцать минут мы подошли к небольшому домику, рядом с которым по стойке «смирно» стояли три солдата с автоматами наперевес.

Каждый район отделялся от другого трёхметровой каменной стеной, шедшей по всему периметру. Это если касаться городов и близлежащих сёл. Можно сказать, что вообще почти все районы были заключены в эдакие каменные ограды. Строили оперативно, ценой своей жизни. И продолжали где-то достраивать и сейчас.

Неужели вирус понимает, что за стену переходить нельзя? Не понимает. Наверное. Он же всего лишь вирус с преимущественно водным путем передачи. Но давно доказано, что в пограничных зонах он заметно слабеет и перемешивается с вирусом из соседнего района, реагируя на перекрестные антитела. Таким образом в нескольких метрах от границы можно находиться с любой вакциной из смежных зон, будучи при этом в безопасности. Все эти факты люди испытали на себе и положили кучу жизней в первые двадцать лет вирусной эры. Но зато теперь человечество имеет вполне себе очерченные районы, где каждый может чувствовать себя в безопасности.

По-другому дело обстоит с лесами и тайгой, с малозаселёнными областями и прочими зонами, где людей встретишь нечасто. Там никаких стен нет. Да и вообще можно нарваться на новую малоизученную мутацию любого неизученного вируса. Есть карты с вирусами и примерным набором антител, которые могут действовать в том или ином районе. Данные эти весьма и весьма приблизительные. Но других все равно нет. Всё проверяется на личном опыте, и далеко не все выживают и без особого энтузиазма несут ценные сведения для изучения.

– Я вас спрашиваю! Какого хрена вы забрали моего брата! Что здесь вообще произошло?!

Моё внимание привлёк мужчина, стоявший около одного из людей в форме из тех, кто проверял отметки вакцин. Кричавший снял с головы капюшон, подставляя абсолютно лысый череп дождю. Его густые брови топорщились в разные стороны, придавая весьма грозный вид. Карие глаза буравили взглядом военного, а руки то и дело сжимались в кулаки. Рот мужчины был слегка приоткрыт, что позволяло заметить отсутствие одного переднего зуба сверху. Хотя, может, это такая большая щербинка? Рукава кричавший закатал, обнажая штампы вакцин. Их было очень много. Военный? Курьер? На курьера точно не похож… Довольно мощный, позволяет себе кричать на проверяющих… Очень странно…

В этот момент мой взгляд упал на землю. В луже я заметил красные пятна, очень походившие на кровь. От неё багровые следы тянулись в сторону. Причём следы эти пытались затереть и затоптать ногами, если судить по специфическим отметинам. И как только я обратил излишнее внимание на этот факт, тут же слева и справа от меня возникли люди в дождевиках без опознавательных знаков. Их лица были полностью скрыты непроницаемыми черными масками. Один из них бесцеремонно толкнул меня в спину и прошипел недовольно:

– Проходи вперёд давай! КПП скоро снова закроется. Ещё пару часов хочешь мокнуть под дождём?

Спорить я, конечно, не стал. Понятно, что даже если меня куда-то отведут под руки, то почти сразу отпустят и даже окажут всяческое содействие, но… Драгоценное время будет потеряно. Да и не стоит лишний раз обращать на себя внимание. ПВР, так же как и надзор, не любит никто. Тем более, когда вокруг из-за кривой работы КПП скопилась такая большая толпа, которая меня явно запомнит.

Пока меня упорно толкали в спину, заставляя идти вперёд, краем глаза я увидел ещё двух людей без опознавательных знаков. Они плеснули что-то на землю, затирая кровавые следы, и легко затерялись в толпе.

– Куда вы его увели?! – не переставал кричать лысый мужчина.

Рядом с ним уже возникли два человека в форме, которые безуспешно пытались заломить ему руки за спину. Лысый легко сводил на нет все их попытки, тем самым демонстрируя неплохую подготовку, и продолжал сверлить таможенников гневным взглядом. Удивительно, что с ним так долго возятся. Обычно на КПП не мешкают. Приклад между лопаток, и вперед… А если и так не поймёшь, то ещё и по затылку получишь. А там уж потеряешь сознание или нет – особо никого не волнует. Как повезет.

Поравнявшись с кричащим мужчиной, я неожиданно почувствовал странный до тошноты приторный, и в то же время неуловимо знакомый запах. И тут же накатила странная слабость, такая, что хотелось в ту же минуту сесть на землю (и неважно, что там будет глубокая лужа) и просто ничего не делать, подставив лицо падающим с неба каплям дождя. В надежде побороть это странное чувство, я ущипнул себя за тонкую кожу запястья, так сильно, чтобы наверняка остались синяки, и до крови прикусил кончик языка.

– Предъявите внутреннюю поверхность предплечья для проверки штампов вакцин! – окончательно привёл меня в чувства грозный голос.

– А ты кто такой? Не ты ли вчера с моим братом сцепился на улице около дома двадцать шесть?! – с какой-то странно отчаянной интонацией произнес лысый и со всего маху ткнул меня кулаком в плечо. Рука взорвалась бешеной болью, я судорожно вздохнул, стараясь подавить готовый сорваться стон. А предплечье вдруг онемело, и пальцы тоже больше не слушались. В ушах зашумело.

– Достал, сука! – пробормотал один из охранников и деловито огрел лысого прикладом по затылку. Тот ошарашено тряхнул головой и наконец позволил надеть на себя наручники и вывести с КПП.

Рука не слушалась. Проверяющий недовольно пыхтел, ожидая, когда же я закатаю рукав. Я слегка помассировал плечо и локоть и только потом предъявил нужный штрихкод. Проверяющий отсканировал специальным устройством номер вколотой вакцины и даты её действия. Вопросов на КПП никогда не задавали. Вся информация находилась в базе и высвечивалась на экране сканера. Естественно для каждого путешественника во времени в базе делались фиктивные записи. Иногда, чтобы выучить легенду, у меня уходила пара дней. Внимательно изучив данные, проверяющий махнул мне рукой и позволил пройти сквозь металлические двери в трёхметровой железобетонной стене.

– Увидимся! Я тебе наберу, если что! – прокричал мне в спину Мира.

Дожидаться, пока у моего собеседника проверят штрихкод, я не стал. Как добираться до дома, в подвале которого нашли новые газеты, я знал очень хорошо, ведь несколько раз бывал на Васильевском острове в Петербурге. Здание располагалось в тридцати минутах ходьбы от КПП. Я, конечно, мог воспользоваться услугами извозчика, но было уже поздно и пришлось бы долго искать кэб. В итоге времени я потратил бы столько же, как если бы сразу пошёл пешком. Потому я без лишних раздумий выбрал второй вариант. Когда-то давно в Петербурге мосты разводились только по ночам. Туристы приезжали сюда, чтобы посмотреть на этот красочный процесс, ставший за много лет визитной карточкой города, и запечатлеть его на фотографиях. Теперь же всё обстояло иначе. Мосты большую часть суток находились в разведённом состоянии и сводились только на пару часов в день, и то только там, где не проходила зональная граница. Исторический центр города и вовсе много лет был нежилым и закрытым для свободного посещения.

Преодолев бодрым шагом метров двести, я вышел к Неве. Вдоль набережной с привычным треском горели газовые фонари. В редких окнах домов можно было наблюдать свет. Электричество в этом районе Петербурга хоть и было, но использовали его мало. Неоправданно дорого и часто бессмысленно. Местные жители чаще жгли парафиновые свечи, на которые цены долгие годы оставались достаточно либеральными. Жёлтый дрожащий свет на потолках выдёргивал тени расхаживающих по квартирам людей. Я любил останавливаться около таких окон и пытаться угадать, что происходит внутри. Про себя я всегда выстраивал внутренний монолог в попытке объяснить то или иное поведение тени на потолке. Привычка, оставшаяся с детства, которое я не помнил. Ведь иногда очень просто догадаться, о чём говорит человек, даже если его и не слышишь. Злость, досада или же радость – эти чувства легко считываются.

Я шел вперед под тихий плеск воды в Неве и ее мерное шуршание по набережному камню. И чуть было не пропустил поворот на нужную мне линию. Чем дальше от реки я уходил, тем темнее становилось на улице. Нужный мне дом ничем не отличался от любого другого на Васильевском острове. У нужной мне парадной стоял высокий человек в плаще и шляпе-котелке. В левой руке он держал зонт, а в правой зажжённую сигарету.

– Не хотите закурить перед тем, как начнём дело? – спросили у меня басом, и я остановился, ожидая дальнейших распоряжений. – Ваш коллега прибыл чуть раньше и уже взялся за работу. Меня зовут Сергей. Ваше имя мне известно, Алесь, —продолжил человек и снял шляпу в знак приветствия. Светлые волосы под ней были смазаны гелем и зачёсаны на правую сторону.

– От вас ничего не скроешь, – дежурно пошутил я в ответ на фразу, которую слышал практически каждый раз, когда приходил на расследование. – Вынужден отказаться от предложения. Я не курю. Только пью, правда по праздникам, – я улыбнулся, но эта шутка будто бы не зашла. Сергей прочистил горло и недовольно хмыкнул, затягиваясь сигаретой. – Должен быть ещё третий пэвээровец. Будем ждать?

– Эх… Алесь… Вот тут у меня первая грустная новость. Я потому и предложил закурить… – Сергей ещё раз затянулся, бросил бычок себе под ноги и затушил его лакированным носком чёрных туфель. – Не подержите? – на пару секунд он суетливо передал мне зонт, достал новую сигарету из пачки и закурил. – Потасовка на КПП с летальным исходом. Хватило одного точного удара ножом в сердце. Все причастные и свидетели задержаны и сейчас допрашиваются, – поведал Сергей, тяжело вздохнул и забрал у меня зонт. Новой затяжкой он скурил едва ли не половину сигареты.

Конечно, про слежку за нами я знал. Не удивительно, что за моим коллегой и за мной самим наблюдали около КПП. Скорее всего, именно бдительные коллеги из надзорного органа толкали меня в спину, чтобы я успел попасть в первую зону Петербурга.

– Там, на КПП был странный тип, лысый такой, все кричал о брате… Наверное, брат и есть убийца? – спросил я задумчиво. Сергей криво улыбнулся, но никак не прокомментировал мои слова. Оно и понятно – меня посвящать в расследование точно не станут. – А ещё в воздухе пахло чем-то странным…

– Чем странным? – а вот эта деталь его заинтересовала. Сергей стряхнул пепел и заглянул мне в глаза.

– Чем-то очень приторным… – я задумался на мгновение и даже прикрыл глаза. – Ядовито-сладким и одновременно чем-то знакомым. Знаете, так пахнут перепревшие гниющие яблоки осенью.

Сергей ответил не сразу. Он перевёл глаза на соседний дом и на протяжении минуты, не моргая, смотрел на него, продолжая затягиваться.

– Проверим, – наконец, выдавил из себя он, бросая бычок под ноги и наступая на него лакированным носком. – Пора. Посмотрим, что там ваш коллега успел нарыть. Час до полуночи, – бросив короткий взгляд на наручные часы, напомнил Сергей.

Подвал в этом доме располагался с левого торца. Около двери в него стояли два человека в точно таких же плащах, какой был на Сергее. Разве что котелков на головах не было. Да и зонты им почему-то не выдали. Наверное, и лица поэтому у них были такими грустными. Дёрнув на себя скрипучую железную дверь, Сергей жестом пропустил меня вперёд. Лестница оказалась очень крутой и с узкими высокими ступенями. Интуитивно я попытался ухватиться за перила, но их не было. Кое-как спустившись вниз, я стянул капюшон с головы и осмотрелся. Вопреки моим ожиданиям подвальное помещение было достаточно маленьким. Метров сорок квадратных, не больше. Вдоль стен тянулись железные трубы, обмотанные стекловатой. Над потолком горели все электрические лампочки, какие только были, создавая такое яркое освещение, что после вечерней уличной темноты мне захотелось зажмуриться, чтобы побороть появившиеся перед глазами черные круги.

В центре подвального помещения аккуратными стопками лежали чистые газеты. Разве что название на них имелось «Завтра во вчера». Их через лупу изучал мой коллега, которого я уже видел на предыдущем расследовании, когда мы проверяли кое-какие факты из прошлых неудачно завершённых дел, пытаясь найти что-то схожее, что могли раньше упустить. Стандартная процедура. Даже успешные дела раз в полгода поднимали и заново анализировали, собирая группы для мозгового штурма с участием нескольких путешественников во времени. Коллегу звали Корвус и был он родом из Якутии. Правда, последние несколько лет проживал недалеко от Петербурга.

За спиной Корвуса стоял ещё один человек из надзорных. Все они между собой были очень похожи. Рост, внешность, телосложение… И это не только у нас, а вообще по всему миру. Вся разница – только цвет волос да длина бороды, если таковая имелась. Так у коллеги Сергея были густые усы и черная, как смоль шевелюра, точно так же зализанная при помощи геля на правую сторону.

– Георгий, поприветствуй коллегу Корвуса. Алесь, это Георгий, – с легкой усмешкой проговорил Сергей.

Надзорный повернулся лицом ко мне и сощурил глаза, не произнеся ни слова.

Корвус и вовсе поворачиваться не стал, а просто махнул мне рукой, не отрываясь от лупы.

– Надо раздать газеты, надо раздать газеты…

Только сейчас я обратил внимание на ещё одного человека, находящегося в подвале. Им был мальчик. На вид я дал бы ему лет четырнадцать. Глаза пустые, смотрят на газеты, руки трясутся. Одет паренёк совсем не по погоде. Поздняя осень в Петербурге никогда не была тёплой. А он в тёмно-синих шортах и жёлтой рубашке без рукавов, застёгнутой на все пуговицы. Волосы на голове у мальчика растрёпаны, на подбородке покрытая бурой корочкой царапина. Вероятно, осталась от кошки. Без какой-либо надежды я подошёл к пареньку и помахал рукой прямо перед его носом. Конечно, на меня он никоим образом не отреагировал.

– Что удалось обнаружить? – нарушил я царившее в подвале молчание.

– Эм… Первым делом мы изучили пол, – разлепил губы Корвус, поворачиваясь ко мне и пряча лупу во внутренний карман своего плаща. – На нём совершенно никаких следов, – я опустил глаза и заметил шмотки грязи в самых разных местах. – Это уже от нашей и твоей обуви в том числе. А так… Эм… Можно предположить, что газеты сами собой здесь возникли, из воздуха.

– Некто мог ходить в носках или бахилах, – с сомнением предположил я, присаживаясь на корточки и внимательно осматривая пол. – Тут бетон, нельзя отметать этот фактор.