– Умоляю, оставь никчемные человеческие предчувствия на потом, – брезгливо заведя глаза к потолку, хмыкнула я. – Основывайся исключительно на фактах. Прости, но нюху я доверяю лишь собственному.

– Хорошо. Тогда как насчет того, что, несмотря на наши отношения, он категорически отказался показать ту самую, счастливую комнату? Достаточно весомый аргумент? – возмущенно вспылила Мэйв, швыряя скорлупу от фисташки мне в грудь. – Олифф просто приносил очередные побрякушки и сдавал их в ломбард.

– Успокойся. Допустим, твой парень, пятнадцать лет назад, действительно получил деньги каким-то изощренным способом. Но, если тебя это так взволновало, почему ты сразу не обратилась к какой-нибудь местной гадалке? С такими связями…

– Заткнись и дослушай до конца, – сердито перебила полицейская, сводя выцветшие брови на переносице. – Чтобы не терять дорогого человека, я на время перестала задавать вопросы, но стало только хуже. В голову лезли ужасные мысли, а предчувствие плохого не давало покоя. Зато у Олиффа все было замечательно. За пару месяцев он восстановил дом, завез шикарную мебель, облагородил прилегающую территорию и, в итоге, сделал из запущенного хлева – шикарный пятизвездочный отель, который, не менее чудесным образом, стал пользоваться невероятной популярностью. Будучи добропорядочным человеком, мой бывший возлюбленный приютил под новым кровом и прежних жителей замка. Из уважения к пожилым, но преданным старикам, Олифф предоставил им работу. Говард так и остался старшим дворецким. Дела получила должность главной экономки, отвечающей за всех слуг. А Бронак приняла на себя обязанности управляющей. Даже Кормаку досталось место бармена. К несчастью, идиллия продолжалась недолго. Почти сразу после открытия престарелая пассия Патрика умерла, – с интонацией недоверия и нервозности прохрипела Мэйв и замолчала.

– Тебя что-то встревожило в смерти той старухи? – не упустив из внимания сменившийся тон полицейской, настороженно поинтересовалась я. – Она была первой жертвой?

– Нет. Бронак ушла из жизни по естественным причинам. Это был сердечный приступ. Его подтвердил опытный врач, отчетам которого я доверяю. Аластер когда-то работал в городской больнице, а затем, тесно сдружившись с новым хозяином замка, перешел в частный кабинет при отеле.

– Тогда почему при упоминании об ее кончине ты так забеспокоилась?

– Ты что, залезла мне в голову? Вообще-то я не одна из твоих подопытных!

– Перестань. Тебе отлично известно: не в моих привычках прощупывать близких без их разрешения, – я обиженно надула губы, но все же потрудилась объяснить: – Ты слегка изменилась в лице. Этого было достаточно, чтобы почувствовать не ладное.

– Да черт с тобой, – раздраженно, словно задетый подросток, пробубнила насупившаяся женщина. – Проблема не в дряхлой бабке. Кроме сына любовника, до нее и дела никому не было. У Бронак не осталось ни родственников, ни детей. Так что Олиффу еще пришлось повозиться, чтобы похоронить ее в семейном склепе, по соседству с Патриком, – понемногу успокаиваясь, заявила Мэйв с гордо поднятым носом. – Я вспоминаю каргу без должного уважения лишь потому, что вместо нее на роль управляющей тут же приперлась нездешняя молодая девица. Такая юная и красивая…

– Вот, значит, кто виновница моего приезда. Ваша разлучница? Думаешь, она предоставила парню столько денег, а затем совершила все семнадцать убийств?

– Хотела бы я, чтобы так было. Но, нет. Вместо этого девица сама стала первой жертвой в череде последующих.

– Ну, наконец-то в запутанной истории появился первый труп.

– Если бы так…

– Что значит «если»? – полицейская неуверенно пожала плечами и с извиняющимся видом развела руки в стороны. – Вот теперь я точно перестала что-либо понимать, – сердито выпалила я, запутавшись в хитросплетении ее рассказа. Пальцы сами потянулись к взрывающейся голове и, чуть раскачиваясь, я уточнила: – Ты утверждаешь, что в городе происходят убийства, но при этом тела жертв отсутствуют. Подробно обмусоливаешь бывшего парня, каким-то образом замешанного в неподтвержденных преступлениях, но заверяешь, что он ни в чем не виноват. Все верно? Я ничего не упустила? – съязвила я, допивая остатки глинтвейна, и на сей раз заказывая любимою «полуденную смерть». – И как, по-твоему, я должна распутать не существующее дело? Может тебе лучше обратиться к ворожее, если это какая-то извращенная месть или желание вернуть бывшего? А я отправлюсь решать действительно важные проблемы.

– А вот и упустила! – вцепившись в край стола, как в спасательный круг, настырно прохрипела Мэйв, словно и не слыша моих последних слов. – Одну очень важную деталь. Олифф внезапно разбогател! А это значит, как ты сама недавно заметила, что здесь замешана серьезная сила! Бедолага однозначно связался с кем-то опасным и теперь расплачивается за это. Да что я объясняю, – грузно откидываясь на спинку стула, полицейская вернулась в излюбленную закрытую позу с руками на груди. – Тебе ли не знать, как легко в наших краях столкнуться со сверхъестественным. Поверь, это не рядовой маг или ведьма. Это нечто большее. Я хочу спасти старого друга и, если кто и сможет помочь, так только ты.

– Хорошо, – сдалась я, примирительно поднимая ладошки. – Тогда объясни, с чего ты взяла, что здесь происходят убийства, и как с ними связан твой бывший любовник.

– Спасибо… – впервые за вечер с благодарностью глядя на меня, промямлила осунувшаяся женщина. – Как только молодая управляющая оказалась подле Олиффа, мы расстались. Но век ее был недолгим. Спустя год девица уволилась и исчезла из поля зрения, а вместо нее появилась другая. Новую красотку, ровно через год, сменила следующая, а затем еще и еще одна. И так – пятнадцать раз…

***

– Тук-тук-тук! – испуганно заглядывая в кабинет начальницы, промямлила миловидная девушка в идеально отглаженной форме. На данный момент в их отделе она исполняла роль секретаря. – Мэйв, прости. Знаю, ты просила не беспокоить, но тут такое дело…

– Хватит мяться, – грубовато оборвала ее суровая женщина, поднимая темные глаза от скучного бумажного отчёта. Грозно взглянув на вошедшую сотрудницу поверх странички, она торопливо добавила: – Докладывай, что стряслось? Снова у туристов лыжи украли? Подлых любителей стырить чужое добро, нужно было давно поймать. Тут явно орудует кто-то из местных лавочек, сдающих амуницию в аренду.

– Нет-нет. Я бы не стала тревожить по пустяку. Кражами занимается Ник. Уверена, он скоро разберется с наглецами. Здесь иное.

– Кэсси, не томи, выкладывай.

– Проблема в отеле на холме. Я подумала, вы захотите лично заняться щепетильным вопросом, – девушка неуверенно замялась, залилась краской и потупила взор.

– И? – потребовала полицейская, раздраженно заводя глаза к потолку, ибо отлично знала причину смущения. Как и все в этом проклятом городе, секретарша была отлично осведомлена о ее близких отношениях с самым богатым гражданином курорта.

– Тут пришла женщина, – пролепетала бедолага, становясь еще более пунцовой после брошенного гневного взгляда начальницы. – Говорит, ее племянница работала на господина Олиффа, после чего бесследно исчезла.

– Кэсси, почему ты такая нерасторопная? Не заставляй человека ждать. Пусть… – не успела Мэйв закончить, как из-за спины помощницы показалась сутулая фигура с крайне обеспокоенным выражением лица. – Добрый день! Проходите, присаживайтесь, – чуть приподнимаясь в кожаном кресле, полицейская жестом пригласила посетительницу сесть. – Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Мэри, – послушно произнесла пожилая леди на удивление низким, для столь тщедушного тела, голосом.

– Я – Мэйв. Так ваша племянница… – вопросительно посмотрев на женщину, сразу перешла к сути визита начальник полиции.

– Нэлли, – спохватилась растерявшаяся незнакомка. – Ее зовут Нэлли и официально мы не родня. Видите ли, после смерти близкой подруги, отец девочки, тот еще аферист, отказался уступать мне официальную опеку. Негодяй собирался получать пособия, но заниматься ребенком не хотел. Так что в итоге, все-таки передал деточку на воспитание, но без официальных бумаг. Я не возражала, главное мы были вместе, и растила Нэлли как родную дочь. Но переходный возраст сделал свое дело и, как только подростку стукнуло восемнадцать, она обвинила меня в «удушающей опеке» и сбежала из дома. Ну, вы понимаете, дурацкий юношеский максимализм, гормоны и все такое… – грустно ссутулившись, попыталась оправдать подопечную Мэри. – Деточка пропала и, все что у меня было до недавнего времени – пара строк на подарочных открытках, приходивших почтой всегда из разных мест. Нэлли отправляла их с завидной регулярностью, так что повода для беспокойства не было. Пока однажды дочь не прислала последнее короткое послание. Оно гласило: «Не парься. Я отдыхаю на самом крутом курорте страны, среди огромных гор и непроходимых лесов. Скоро отправлюсь в соседнее государство на заработки». Я порадовалась, и принялась ждать следующей весточки. Впервые паника охватила меня, когда за полгода от ребенка не пришло ни слова. Новых друзей или знакомых Нэлли я не знала. Пришлось нанять детектива и попытаться разыскать дочь самостоятельно. Мне не нужен был личный контакт. Она бы взбесилась, узнав, что я ее отслеживаю. От Лютера, сыщика, что на меня работал, требовалось лишь одно – подтвердить, что с девочкой все в порядке. Я вручила наемнику последнее письмо и уже на следующий день он ее обнаружил. Крошка была здесь, в вашем городе. Детектив заверил, что беспокоиться не о чем. Что она прекрасно себя чувствует, обворожительно выглядит, ухожена, богато одета, работает управляющей в крупном дорогом отеле и, судя по всему, является любовницей весьма достойного человека. Опасения оказались напрасными. На какое-то время я успокоилась, решив, что Нэлли слишком занята личной жизнью. Рано или поздно она бы вспомнила о старой покровительнице и объявится сама.

– Вы все правильно сделали, – поддержала Мэйв расстроенную бледную женщину. – Сыщик сказал правду. Я помню девушку, о которой вы говорите. Темноволосая длинноногая красотка с пронзительными голубыми глазами, – прохрипела полицейская, крепко вцепившись ногтями в стол, дабы не выдать досады. – Однако, человек, на которого работала Нэлли и коего Лютер приписал ей в покровители – личность переменчивая. Мне неприятно говорить, но он большой любитель противоположного пола, если вы понимаете, о чем я.

– Пытаетесь сказать, ее начальник – бабник. Честно говоря, мне плевать, что у них было и как закончилось. Я лишь хочу знать, что дочери ничего не угрожает.

– И, конечно, вы не остановились на достигнутом результате.

– Нет. Душа была не на месте, и, спустя полгода, я наняла Лютера вторично. Как и в первый раз, он объявился с новостями на следующий же день: волноваться не о чем, Нэлли там, где и была, бла-бла-бла. Прошло еще пару месяцев, но покой мне и не снился. У детектива снова появилась работа и снова тот же ответ. Затем все повторилось через месяц и еще раз, пока я не потребовала от наемника предоставить фотографии девочки. И тут он вдруг исчез!

– Жаль, что вы столкнулись с лживым сыщиком. Вероятно, он обманывал вас с самого начала. Не знаю, где ваша дочь сейчас, но отлично помню, как месяцев восемь-девять назад, после короткой, но бурной ссоры с возлюбленным, она покинула наш город.

– Вы не понимаете! Он не врал! Я почти убеждена, что Нэлли отсюда не уезжала!

– С чего вы взяли? – заинтересованно вскинув брови, Мэйв непроизвольно насторожилась и превратилась вслух.

– Может с виду я и одуванчик, но за свою деточку и порвать могу! – с гордым видом заявила женщина, смешно задирая заостренный дряблый подбородок. – Я не собиралась оставлять негодяя в покое и стала заявляться в его офис каждый день. Требовала выйти и рассказать правду, какой бы она не была. Распугала всех посетителей, угрожала, что подам заявление в полицию, но сукин сын никак не реагировал. Тогда я сообщила, что собираюсь отправиться сюда лично. Только после этого Лютер покинул позорное укрытие и, с воспаленными от гнева глазами, затащил меня в свой кабинет. Там горе сыщик принялся запугивать, убеждая, что не с теми людьми я связалась и задуманная поездка выйдет боком. Для всех будет лучше, если я забуду о Нэлли, прищемлю, простите за выражение, жопу и молча приму тот факт, что у нее все хорошо.

– Полагаете, детективу заплатили, чтобы он скрыл от вас информацию о дочери?

– А после моего рассказа остались сомнения? – взбунтовалась посетительница, начиная багроветь от злости. – Очевидно, что с деткой случилось нечто плохое и недоумку Лютеру об этом известно! Сделайте свою работу! Найдите мою малышку! Допросите подкупную ищейку и подлого богатея!

– Я понимаю ваше негодование, – снисходительно произнесла полицейская, перегибаясь через стол и слегка похлопывая женщину по плечу, – но и вы меня поймите. Кроме догадок и подозрений у вас ничего нет. Я не могу прийти к уважаемому человеку и заявить, что он виновен в исчезновении Нэлли опираясь только на чьи-то слова.

– Поговорите хотя бы с детективом. Уж на подонка управа найдется!

– Сожалею, но для подобных действий, как минимум, придется отправиться в другой округ, а он уже не в моей компетенции. Обратитесь в органы по месту жительства. Там проведут беседу с лживой ищейкой, пришлют отчет сюда, и, только тогда, у меня появятся веские основания для посещения господина Олиффа. До тех пор, простите, но я для вас бесполезна.

***

– Когда это случилось? – едва сдерживая зевоту, я залила глаза антисонливыми каплями собственного изготовления.

– Где-то полгода назад, – разглядывая дно пустой кружки, сухо произнесла полицейская. – По моим подсчетам Нэлли была последней пропавшей жертвой.

– «Полгода»? – изумилась я и, нагрянувшая вдруг усталость, резко сменилась негодованием. – И ты ждала столько времени, чтобы позвать меня?! Неужели так долго пыталась понять, заслуживает ли происшествие внимание? Ты или теряешь хватку, или кто-то хорошенько прочистил тебе мозги.

– Я думала, справлюсь. Теперь понимаю, что зря тянула.

– Сделаю вид, что не слышала, – активно растирая лицо подушечками пальцев, я откровенно злилась на старую знакомую. – Мэри последовала твоему совету? – спросила я сквозь зубы. – Подала заявление на детектива?

– Как бы ни так! – насмешливо фыркнула собеседница. – Безумная тетка оказалась настырной козой. Вместо того чтобы терять время на переезды и заполнение многочисленных бумажек, она, едва выйдя из моего кабинета, набрала по видеосвязи Лютеру. Курица встала на фоне здания участка, сказала: «либо говори правду, либо я иду к богатею сама», – и бросила трубку! Идиот попался на удочку моментально и, естественно, примчался в номер шантажистки, который та предусмотрительно сняла в отеле Олиффа. За полчаса до появления недоделанного сыщика, Мэри позвонила мне. Ничего не оставалось, как ехать караулить придурка вместе с ней.

– Надеюсь, ты прижала недоумка и выяснила все, что он знал?

– Конечно, но, увидев, что клиентка успела впутать в дело кого-то еще, детектив так испугался, что впал в истерику. Разобрать его причитания было невозможно. С перекошенным лицом он все твердил про ужасные глаза и душещипательные крики, что вынимают душу. А под конец, несмотря на мой статус полицейской, вообще принялся умолять все забыть. Угрожал, предрекал скорую смерть, если мы не отступимся. Короче, все что оставалось – дать психу возможность прийти в себя. Я ушла, пообещав вернуться на следующий день, а тетка категорически отказалась покидать засранца и осталась сторожить его до утра.

– Кого же он так боялся?

– Без понятия, но вряд ли обычного человека, тем более душку Олиффа. Говорю тебе, это точно кто-то с вашей стороны. И, пока не умер очередной невинный, мы обязаны найти и уничтожить чудовище!

– Согласна, загнать в угол взрослого опытного мужика могло только нечто сверхъестественное. Жаль описания недостаточно. У всех нечестивых тварей «ужасные глаза и вынимающие душу вопли».

– Это еще не все, Сани, – поднимая на меня красноречивый взгляд, предостерегла Мэйв. – Утром, в номере, я не обнаружила ни Мэри, ни Лютера. В комнате было пусто: ни признаков борьбы, ни даже присутствия гостей. На ресепшене заявили, что оба гостя покинули отель, практически сразу после моего ухода. Якобы они просили передать, что пришли к обоюдному согласию и не имеют больше друг к другу никаких претензий. Все попытки связаться с офисом сыщика оказались напрасными. Он уволил секретаршу и уехал из страны. С Мэри ситуация была схожей. Она бросила работу и, будучи одинокой женщиной, отправилась путешествовать по свету. С тех пор оба пропали без вести. Беря во внимание их странное исчезновение, я пришла к выводу, что, за последние пятнадцать лет, в нашем городе погибло семнадцать человек: пятнадцать молодых девушек, последней из которых была Нэлли, а также ее приемная мать и детектив.

– Что удалось раскопать?

– Только еще больше вопросов, – получив новую порцию пива, полицейская задумчиво почесала затылок. – Все жертвы, включая случайных, были одинокими. Следовательно, их никто не искал. Зацикливаться на Мэри и Лютере я не стала. Там, итак, все было понятно: от них избавились, как от опасных свидетелей, – усмехнувшись, она залпом осушила треть стакана и с грохотом вернула его на стол. – Что до девушек, я всеми силами пыталась нащупать следы хотя бы одной из них. Думала, найду, и сомнения отступят, но нет, я лишь окончательно убедилась, что все концы обрываются в нашем городе. Имена несчастных больше нигде и никогда не всплывали. Все они наверняка были давно мертвы, – на секунду потерявшись в мыслях, Мэйв икнула, выдала звучную отрыжку и, словно очнувшись от нее, продолжила: – Все же кое-что разузнать и сопоставить я умудрилась. Во-первых, как было сказано ранее, все, за исключением Нэлли, не имели близких родственников. Их никто не стал бы искать. Да и в случае с последней нам просто повезло. Мэри была не равнодушна к приемной дочери, но ее официальным опекуном не являлась. К тому же они не ладили. Скорее всего, преступник просто не знал об их связи.

– Выходит, жертвы не были случайными. Их выбирали заблаговременно и намеренно без тесных связей.

– Именно. Во-вторых, все девушки были брюнетками с карими глазами. Непременно молодые, не старше двадцати пяти лет, невероятно красивые и стройные. И, третье, все они работали администратором в отеле Олиффа. Приезжали невеждами и тут же превращались в светских дам.

– Словно бедолаг откармливал на убой.

– Мне пришла в голову та же мысль. Кажется, мой бывшей любовник выпустил на свет дьявола. Как думаешь, кто-то из известных тебе тварей мог позариться на подобное лакомство?

– Шутишь? Да любая их них! Так что, если ты ждешь от меня идей, их пока нет.

– Есть еще одно любопытное совпадение. Я обнаружила его не так давно и пока не совсем понимаю. Ежегодно появляясь и пропадая, девицы сменяли друг друга точно в одно и то же время: в ночь с двадцатого на двадцать первое декабря. Четыре года выпали из общего знаменателя, но скоро я поняла, что разницу в днях нужно списать на високосный год.

– Девочка моя, с этого и надо было начинать! – удовлетворенно фыркнула я, впервые услышав что-то полезное. – Будь я обычным детективом, решила бы: поразительно попахивает маньяком, соблюдающим некую закономерность. Но я – Искушаемая, а значит, мы имеем делом с черным обрядом. Видишь ли, дорогая, те даты, что ты назвала, имеют важное место в культуре любого народа. Они издревле считаются началом тринадцатидневного праздника и носят всем нам известное название зимнего солнцестояния.

– Черт, я была уверена, что ты разгадаешь загадку, – облегченно выдохнула Мэйв и с наслаждением растянулась в довольной улыбке.

– Хитрая лиса. Ты поэтому позвала меня как раз накануне двадцатого числа?! Завтра сменится очередная управляющая и у нас появится шанс поймать убийцу с поличным.

***

Интрига нарастала. Чутье Пограничника твердило: задача не простая, будь осторожней! А жажда истины несла вперед, лицемерно уверяя, что дело того стоит.

Временно оставив подругу в одиночестве, я погрузилась в «фантомную библиотеку Искушаемых»: своеобразный транс, позволяющий абстрагироваться от окружающего мира и перемещаться внутрь собственного сознания. Процедура помогала восполнить некогда полученные, но забытые знания, ведь когда живешь достаточно долго, память начинает изменять. Я же выглядела молодо лишь внешне, в действительности разменяв второй век, так что похвастаться нужными академическими воспоминаниями восьмидесятилетней давности могла с натяжкой.

Просидев с отсутствующим видом около двадцати минут, я почерпнула на книжной полке своего разума наиболее важную информацию и с тяжелой головой вернулась к Мэйв. Судя по очередному пустому бокалу и бегающим глазам, она дико нервничала, что заставляло ее глупо оправдываться перед сидящими за соседними столиками людьми. Те, в свою очередь, удивленно на нее пялились, а затем испуганно прятали взгляд.

– Все переживаешь, что кто-то раскроет твою причастность к иному миру и примет за сумасшедшую? – усмехнулась я, зная, как трепетно подруга относилась к полной конфиденциальности в данном вопросе.

– Забота о репутации давно осталась в прошлом. Мне столько лет, что впору задуматься о вещах насущных, – раздраженно отмахнулась полицейская, тарабаня пухлыми белоснежными пальцами по столу. – Твоя странная скучная церемония чем-то помогла?

– Между прочим, «странная скучная церемония» заключается в оживленной деятельности мозга. Это ты пиво попивала, а я занималась серьезным делом! – узколобие и ограниченность человеческого вида порой выводили меня из себя. – Пришлось покопаться, соединить зимнее солнцестояние с историческими фактами и легендами местной культуры, что, между прочим, очень непросто. Если коротко, у народов этих земель некогда существовал древний языческий праздник – Йоль. Он начинался со Дня Матери, аккурат в интересующие нас даты, и продолжался в течение тринадцати ночей, прозванных «ночами духов». Предки верили, что в данный период, от первого заката до последнего рассвета, грань между мирами живых и мертвых исчезала, давая возможность сверхъестественному проникнуть на нашу сторону. Но самой важной ночью Йоля считалась как раз таки первая, с двадцатого на двадцать первое декабря. По преданиям, именно в мгновение перехода с одной даты на другую, Великая Богиня-Мать являла на свет младенца, которому предстояло стать Солнечным Богом. То есть, она ежегодно исполняла некий акт перерождения дитя. Другими словами, для вас, людей – это начало рождественских праздников, а для нас, обитателей иного мира – лучшая возможность провести наиболее черные и страшные ритуалы.