Плотный и душный поток разогретых на солнце автомобилей вот уже около получаса стоял без малейшего намека на движение. Жаркое марево, медленно поднимающееся вверх от потрескавшегося асфальта, лениво обволакивало неподвижную очередь измученных трудовой неделей горожан, отчаянно стремящихся в этот пятничный вечер вырваться из окутанной смогом столицы. Алена отвела взгляд от запылившейся зелени придорожных кустов. Даже работающий в папином «Мицубиси» кондиционер не до конца спасал от плюс тридцать восемь за бортом.

– И все-таки лучше не переносить гараж, – настаивала мать. – Чем тебе не угодила эта канава? Она совершенно не мешает…

Диалог родителей мало интересовал двенадцатилетнюю девочку. Алена откинула со лба порядком отросшую за каникулы светлую челку и отодвинулась к противоположному окну, не желая возвращаться к созерцанию обочины и курящего водителя проржавевшей «пятерки». Поток слева был не менее плотным. Внимание девочки почти сразу привлекла красивая темноволосая женщина на заднем сиденье блестящей черной иномарки. Несмотря на жару, пассажирка почти полностью опустила стекло, и Алене с легкостью удалось ее рассмотреть. Она сидела в кожаном кресле, устало откинувшись на мягкую спинку. Правой рукой незнакомка касалась изящного кулона на цепочке, украшавшего ее шею. Алена не понимала, почему это движение – медленное перебирание пальцами – гипнотизировало ее. Девочка почти физически ощутила невозможность отвести взгляд. И вдруг что-то изменилось. Отсутствующее выражение на лице женщины сменилось тревогой. Незнакомка напряженно выпрямилась, словно ощутив какую-то незримую опасность. Ее взгляд стал невероятно пристальным, но при этом она не смотрела на что-то конкретное, а скорее, сквозь все, что ее окружало. С каждой секундой напряжение женщины усиливалось. И вдруг она поймала завороженный взгляд девочки, который в одно мгновение вернул ее из мира никому непонятных переживаний в эту самую пробку. На ее лице отразилось что-то сродни сомнению, смешанному с недоверием и даже удивлением. Но Алена не отвела глаз. Тяжелый вдох, чуть приподнявший хрупкие плечи женщины, стер с ее лица последние следы тревоги. Она улыбнулась девочке и приложила к губам палец, символизируя молчание. То, что происходило дальше, больше походило на сон. Кулон с шеи незнакомки, увлекаемый неведомой силой, поднялся в воздух и, не встречая на своем пути никаких препятствий, покинул черную иномарку. Стекло задней двери «Мицубиси» само по себе поползло вниз, и украшение оказалось будто подвешенным на невидимых нитях прямо перед глазами девочки.

«Возьми его. И прости, что я вынуждена возложить на тебя эту ответственность. У меня просто нет выбора. Но я благодарна судьбе за то, что она дала мне хотя бы эту возможность». – Слова прозвучали даже не над ухом, а прямо в голове Алены. Их, казалось, шептал тихий проникновенный голос той самой женщины, хотя ее губы оставались совершенно неподвижны. Девочка раскрыла ладонь и ощутила прохладное прикосновение.

А еще Алена навсегда запомнила прощальный взгляд незнакомки: смесь скорби, смирения и надежды. В следующее мгновение воздух вокруг черной иномарки будто уплотнился, и автомобиль, подчиняясь незримым силам, чуть приподнялся над землей, плавно выдвинулся в левую полосу встречного движения и замер. Алена не поняла, почему закрылись ее глаза. Мгновение… И оглушительный грохот сотряс воздух.

Недалекое будущее

Алена с усилием стянула с ленты транспортера долгожданный чемодан и огляделась по сторонам в поисках выхода. Монотонный гул, в который сливались разговоры сотен пассажиров, духота и толкотня в зале прилета аэропорта «Домодедово» довели девушку до тупой головной боли. Она поморщилась от очередного невежливого толчка в бок и решительным движением влилась в шумный поток пассажиров, покидающих здание терминала. Оказавшись на улице, девушка с шумом втянула носом «свежий» столичный воздух.

– Алена! Алена! – расслышав свое имя, она растерянно огляделась по сторонам и почти сразу заметила в толпе суетящихся людей знакомое лицо.

– Дедушка! – она помахала в ответ.

– Здравствуй, дорогая! – крепко обнял ее Илья Васильевич и немного отстранился. – Как же мы по тебе соскучились!

– Бабушка тоже приехала? – Алена заглянула ему через плечо.

– Нет, милая. Эта майская жара, совершенно не располагает к длительным поездкам по городу, я приехал один. Идем, а то я машину не очень удачно поставил.

– Может и неудачно, зато близко! – Алена наградила недовольного водителя такси, которому явно помешал дедушкин «Форд», извиняющейся улыбкой и плюхнулась на переднее сиденье.

Недолго потолкавшись в очереди из автомобилей, они наконец-то выехали с парковки и устремились к Москве.

– Как ты долетела? – вежливо осведомился дед. – Так непривычно, что ты путешествуешь одна…

– Дед, мне 18! Я и машину могу водить!

– Что и права уже получила? – настороженно осведомился Илья Васильевич.

– Получу, сразу как вернусь в Чикаго.

После этих слов взгляд Ильи Васильевича потух.

– Дед, я же на все лето приехала! Чего ты расстраиваешься?

– По привычке уже, – отмахнулся пожилой мужчина.

– Подожди, но вы же прилетите к нам на Рождество? – Алена решила разрядить обстановку. – Может даже не на две недели, как обычно, а на месяц? Ну, пожалуйста!..

Ее собеседник слегка повеселел.

– У нас с Машей это уже стало доброй традицией. Главное, чтоб здоровье позволяло… В общем, ближе к делу разберемся! Лучше расскажи, как твои успехи с поступлением? Мама по скайпу молчала как партизан!

– Я сама хотела все рассказать… – Алена чуть помедлила. – Я… получила гранд на обучение в Бостонском университете. И уже неделю как зачислена в Колледж Здравоохранения.

– О! Это отличная новость… – сдержано кивнул Илья Васильевич. – Хотя, честно говоря, я не терял надежды, что ты выберешь Московский вуз. Ну, или, как минимум, какой-то колледж в Чикаго, поближе к родителям.

– Дееед… – со вздохом протянула Алена. – Ну, где я и где Москва? Я уже пару лет назад решила, что буду поступать именно в Бостоне, и папа с мамой одобрили мой выбор. К тому же я привыкла к штатам. Мне там хорошо…

– И друзей у тебя там много?

– Ну, дед… – девушка бросила на собеседника укоризненный взгляд.

– Сколько тебя помню, ты всегда была одна… – вздохнул Илья Васильевич. – Ни друзей, ни подруг… Сама по себе… Хотя нет, не правду сказал… Был у тебя незадолго до отъезда из Москвы товарищ… Как его звали?… Подзабыл… Сосед наш, с пятого этажа…

– Я что-то не припомню, – с деланным равнодушием отозвалась девушка и уверенно добавила. – Это даже хорошо, что у меня нет привязанностей! В сентябре я спокойно переберусь в новый город, и никаких тебе лишних слез…

– Ты прям лягушка – путешественница, – покачал головой Илья Васильевич.

– Дед, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоился. Я знаю, что делаю, – нахмурилась Алена.

– В этом я не сомневаюсь, – совершенно серьезно ответил ее собеседник.

По дороге домой Илья Васильевич увлекся рассказом о событиях из жизни их ближайших родственников. Алена слушала его вполуха, изредка кивая и коротко отвечая на вопросы. Не то чтобы ей было неинтересно, просто все ее внимание сейчас было приковано к пропитанной полуденным зноем Москве, проносящейся за окном. Она не была здесь уже несколько лет. Если быть точной, то ни разу не приезжала с тех пор, как вместе с родителями эмигрировала в США. Тогда ей было 14.

Миновав терминалы платного въезда в центр города, они проехали по Садовому кольцу, свернули в районе Таганской площади в сторону набережной Яузы и уже через несколько минут были на месте. По-прежнему тенистый двор высотки на Котельнической, где семья Алены жила еще со времен прадедушки Василия Степановича Седого, встретил гостью нехарактерной для центра столицы тишиной. Алена опустила стекло. От недавно политого водой асфальта пахло как после дождя…. Дедушка заехал в подземный гараж и припарковал машину.

– Ну что ж, – улыбнулся он. – Вот мы и дома!

Алена кивнула. Ее сердце учащенно забилось еще на подъезде к знакомому району. Город очень сильно изменился за минувшие годы, но запечатленные в камне очертания высотного дома, контуры его взлетающих в небо башен и высоких арок все еще хранили память прошлого.

Полная консьержка приветливо улыбнулась при виде нагруженного чемоданом Ильи Васильевича.

– Добрый день! Помощь нужна?

– Нет, что вы, Анастасия Федоровна, все в порядке! – остановившись напротив окошка, из которого выглядывало любопытное лицо, ответил дедушка. – Вот, познакомьтесь, это моя внучка, Алена! Приехала к нам с Марией Леонидовной на каникулы.

– Очень приятно! – еще шире улыбнулась консьержка, с интересом разглядывая незнакомую девушку.

– Пойдем, Алена! – пожилой мужчина явно не желал делиться с консьержкой деталями визита внучки.

– Дед, я просто как в прошлый век попала! – прошептала по дороге к лифту Алена. – Вы друг друга по имени отчеству называете!

– Ну, я не согласен считать вежливость пережитком прошлого! – притворно возмутился Илья Васильевич.

– Лифт все тот же… – с улыбкой заметила девушка. – И так же нервно вздрагивает при подъезде к нашему этажу… И плитка… – добавила она, ступив на лестничную площадку… – Все такое, каким я помню.

– Да уж, дорогая! Капитального ремонта мы пока не дождались. В прошлом году черновую лестницу немного в порядок привели, и только.

– А вот и вы! – Мария Леонидовна распахнула дверь прежде, чем вновь прибывшие успели коснуться звонка.

– Привет! – Алена покидала сумки прямо на пол и бросилась обнимать бабушку.

– Ах, Аленушка! Ну наконец-то! У меня уже и обед готов! И пирог яблочный, твой любимый! Проходи скорее! Я уж заждалась! И еще эта жара!..

С приходом Алены Мария Леонидовна превратилась в нескончаемый поток слов и эмоций.

Обед тоже прошел очень оживленно. Бабушка болтала без умолку, а внучка с дедом время от времени обменивались снисходительными взглядами: да, мол, такая вот она, наша бабуля. Алена была искренне рада снова оказаться в доме, где прошла внушительная часть ее детства. Одно за другим в ее сознании всплывали воспоминания о том времени, когда она ходила в школу, вечерами прогуливалась с дедушкой по Китай-Городу и набережной Яузы, а перед сном читала с кем-то из родителей сказки Рональда Даля, Астрид Линдгрен и верила в чудеса… Неожиданно для самой себя Алена почувствовала нарастающее беспокойство. Как будто она должна была сделать нечто важное, но забыла.

– Что случилось? – изменившееся выражение лица внучки не ускользнуло от пристального взгляда деда.

– Не знаю… – Алена тряхнула головой. – Я же маме с папой позвонила, да?..

– Позвонила, – утвердительно кивнул дед. – Еще в дороге позвонила.

– Наверное, я просто устала с дороги.

– Конечно, ты устала! – поддержала ее бабушка и обеспокоенно покачала головой. – Тебе стоит прилечь! Кровать я уже заправила!

– Да, пожалуй, ты права, я пойду. Может, вещи разберу.

Дедушка помог Алене закатить в комнату увесистый чемодан и перед уходом нежно чмокнул ее в макушку:

– Отдыхай, родная!

Оставшись одна в своей комнате, Алена не стала плотно закрывать дверь: просто не хотела еще больше беспокоить предков. Она всегда с большим трепетом относилась к их чувствам и переживаниям, и они неизменно отвечали ей взаимностью. Девушка скользнула взглядом по знакомой до боли обстановке: дедушка и бабушка ничего не поменяли в ее спальне: обои, занавески, письменный стол – все было на своих местах… Но странное, на первый взгляд, беспочвенное беспокойство, поселившееся внутри неё, не позволяло ей предаться ностальгии.

– Что же это со мной? – прошептала себе под нос Алена.

Она медленно обошла комнату и вдруг почувствовала себя водящей в игре в прятки. Сомнений не осталось: она должна что-то найти, хотя и не помнит, что именно потеряла. Дальнейшие ее действия целиком и полностью подчинились этому интуитивному желанию. Алена осмотрела ящики стола, пустой шкаф, коробочки с какими-то мелкими игрушками и бусинками, книжный шкаф…

– Где же это? Ну где же? – тихо повторяла она, совершенно не понимая, что именно ищет.

Вдруг ее взгляд упал на старую коллекционную куклу – подарок прабабушки. Алена припомнила, что эта кукла, Марианна, передавалась в ее семье из поколения в поколение еще с дореволюционных времен. Ее даже на реставрацию отдавали, прежде чем Аленке подарить. Марианна с невозмутимым видом царственно восседала на потертом кожаном кресле.

– Привет! – Алена улыбнувшись, присела рядом и взяла куклу на руки.

В момент сердцебиение резко участилось.

Алена повернула куклу к себе спиной, расстегнула резные деревянные пуговки на платье и осторожно просунула пальцы под кружевную ткань, ощутив, как их кончики коснулись чего-то холодного и гладкого. Усмиряя легкую дрожь в руках, она осторожно извлекла находку на свет и с удивлением уставилась на поблескивающий на ладони кулон с цепочкой. Она судорожно пыталась понять, как кулон мог оказаться на кукле. Откуда он вообще взялся? У Марианны было много одежды, и в детстве Алена не раз переодевала любимую игрушку, но ничего подобного не находила. Может, это подарок бабушки? Сюрприз? Девушка уже хотела было вернуться на кухню, чтобы задать этот вопрос Марии Леонидовне, но что-то ее остановило.

– Все в порядке?

Алена слегка вздрогнула, услышав голос деда, осторожно заглянувшего в ее комнату, и мгновенно сжала ладонь.

– Я… Я нашла Марианну… – как-то растерянно ответила она.

– Ах, да, старушка Марианна! Дождалась тебя наконец-то!

– Знаешь, дед, я пойду прогуляюсь, хорошо? Здесь все так сильно изменилось… Мне не терпится посмотреть.

– Хочешь пойти одна? – засомневался дед.

– Прямо сейчас?! – рядом с ним, как по волшебству, возникла бабушка.

– Я буду на связи! – Алена демонстративно положила смартфон в карман легкой ветровки и, осторожно усадив на место Марианну, поднялась с кресла. – Просто пройдусь по набережной, может съем мороженого.

Мария Леонидовна явно сомневалась в необходимости подобной прогулки, но все же согласно кивнула:

– Хорошо. Только не забудь ключи.

– Ключи? Серьезно? – Алена не смогла скрыть удивления. – Я думала, у вас электронные замки, открывающиеся браслетом.

Следом за бабушкой и дедом она вышла в коридор.

– Ах, дорогая! – бабушка положила позвякивающую связку ключей внучке в карман и провела рукой по ее распущенным волосам. – Все эти технологические новинки совсем мне не по душе. Я едва смирилась с отсутствием бумажных денег, паспортов и привыкла к унифицированным карточкам, как и их не стало! Теперь все мои документы и все мои сбережения заключены в этом браслете! – она повертела рукой, демонстрируя некое подобие наручных часов с прямоугольным экранчиком. – В конце концов, я хоть что-то должна класть в свою дамскую сумочку, кроме носовых платков!

Алена окинула взглядом внушительную коллекцию бабушкиных сумочек, выглядывающую из стенного шкафа, и согласно кивнула.

– И то верно! Ок! Я скоро вернусь!

Даже не подумав воспользоваться лифтом, она легко преодолела несколько длинных лестничных пролетов и оказалась на улице. В руке она по-прежнему крепко сжимала кулон. Сердце все также бешено колотилось в груди. Мысли путались. Она сама не поняла, как ей удалось совладать с этим взбудораженным состоянием, чтобы уйти, не вызывая ненужных подозрений у предков.

– Ждешь кого-то? – высунулась из подъезда консьержка.

Алена обернулась на голос. Любопытство этой женщины ее раздражало.

– Нет, – выдавив из себя предельно короткий ответ, сдобренный натянутой улыбкой, Алена развернулась и пошла прочь, совершенно не желая продолжать вежливую светскую беседу, как это делал ее дед.

Тем временем, зажатый в кулаке кулон стал теплым и почти невесомым. Алена огляделась по сторонам и осторожно разжала ладонь: украшение соблазнительно поблескивало и прямо-таки завораживало девушку. «Откуда же ты взялся?» – мысленно спросила Алена.

«Ты знаешь откуда», – прозвучал ответ.

Девушка вздрогнула и огляделась по сторонам, но рядом никого не было.

«Пришло время вспомнить», – слова уверенно звучали в ее в голове.

И тут Алена испытала неподдельный страх. В одно мгновение все вернулось: растерянность, сомнения, одиночество. Воспоминания нескончаемым потоком ворвались в ее сознание, заставляя все ее существо сжиматься от переживаний, которые казались навсегда похороненными в глубинах детской памяти. Непонимание и недоверие родителей, осуждение педагогов, глубокомысленные заключения психологов. Какое же она испытывала отчаяние, когда никто не верил в ее рассказ о кулоне и незнакомке в черной машине, когда родители и доктора наперебой пытались убедить ее, что те события – это лишь плод ее воображения, уловка, к которой прибег разум, чтобы справиться с шоком от увиденного. И она позволила себя убедить. Вот только теперь воспоминания вернулись, и вернулась уверенность, что все произошло на самом деле!

Алена надела цепочку с кулоном на шею, спрятав его под футболкой. Желая хоть как-то успокоиться и совладать со своими пребывающими в полном беспорядке мыслями и чувствами, она поднялась по широкой каменной лестнице на спортивную площадку, расположенную над подземным гаражом, и поискала взглядом, где бы присесть. Но вдруг ее внимание привлек одинокий мужской силуэт на скамейке. Алена не смогла объяснить себе неожиданно возникшей у нее необходимости подойти к незнакомцу и заговорить с ним.

– Что я делаю?! – пробурчала она себе под нос. – Какое мне дело до него.

Но тут незнакомец сам поднял взгляд, и девушка замерла в нерешительности. Черты молодого человека были ей смутно знакомы.

– Я могу вам чем-то помочь? – очень вежливо осведомился он.

– Я… – Алена замешкалась. – Я не уверена…

Повисла пауза.

– О’кей, – молодой человек пожал плечами и вновь уткнулся в планшет.

Алена помедлила еще мгновенье, теряясь в сомнениях:

– Миша?

Невольный собеседник оторвался от своего занятия: в его взгляде читалось удивление:

– Да! Мы знакомы?

– Шутишь что ли?! Мишка! – Алена аж подпрыгнула на месте. – Конечно, знакомы! Я Алена! Алена Седова! Мы же… – она запнулась и уже менее эмоционально договорила. – Мы же друзьями были… Когда мы в школе учились.

– Алена! Конечно! – по лицу Миши расползлась широкая улыбка. – Тебя просто не узнать!

Он быстрым движением поднялся со скамейки, сделал шаг навстречу, но замер на месте, заметив, как расширились от удивления глаза девушки.

– Ты! Ты, что? Можешь ходить?!.. – Алена не находила слов. – Но как?

Глава 2

Наши дни

Холодный и пасмурный октябрьский день. Алена возвращалась из школы раньше обычного. На пятом уроке у нее сильно разболелась голова, и преподаватель математики великодушно отпустил её с занятий. Еще на подходе к дому девочка услышала громкие голоса:

– Чего ты тут раскорячился со своим креслом? Нормальным людям пройти мешаешь!

– Где ты тут знак видел – «парковка для инвалидов»? Подвинься!

Алена остановилась, в недоумении наблюдая за разыгравшейся перед ее подъездом сценой. Двое мальчишек – один худощавый и в бейсболке, а другой пухлый с рыжими кудрявыми волосами были настроены совсем не дружелюбно.

– Проваливай отсюда! – не унимался один из них.

Сидящий перед ними в инвалидном кресле мальчик гордо вздернул подбородок и холодно ответил:

– Похоже, это не у меня проблемы с мобильностью, раз тебе места не хватает, чтобы пройти.

– Чего ты сказал?!.. – еще больше взъерепенился худощавый мальчишка.

– Эй, Семенов, оставь его в покое, – не особо раздумывая, вмешалась в спор Алена.

Мальчик в бейсболке бросил короткий взгляд за заступницу:

– Класс! Это не дом, а больница какая-то! – заржал он. – Вот и припадошная подтянулась!

Но девочка ничуть не растерялась и решительно шагнула вперед:

– Именно! Поэтому проваливайте отсюда, пока другие больные вроде нас не подоспели и не начистили вам обоим…

– Да забей на них, Тоха! Пойдем… – с опаской покосился на заступницу пухлый мальчик.

Алена смотрела на обидчиков в упор, не произнося ни слова, и ее молчание по каким-то неведомым причинам смутило ребят даже больше, чем если бы она продолжила говорить.

– Да и черт с вами! – выругался Семенов и пошел прочь, потянув за собой приятеля. – Руки еще о вас пачкать!.. – бросил он напоследок.

Алена только покачала головой, глядя им вслед.

– Спасибо, – мальчик в инвалидном кресле благодарно кивнул. – Меня, кстати, Миша Ларионов зовут.

– Алена.

– Вообще, я бы и сам с ними справился, – заметил новый знакомый.

– Справился бы, – без малейшего намека на издевку согласилась девочка. – Я просто не удержалась: так хотелось поставить на место этого нахала.

– А! Вот оно в чем дело! – улыбнулся Миша.

– А ты думал, я Суперменом тут промышляю? Спасаю тех, кто попал в беду?

– Вроде того!

– Ладно, я пойду, – девочка поправила на плече рюкзак с учебниками, – Пока!

– Пока…

Алена подошла к двери подъезда и уже собралась было набрать код домофона, но что-то ее остановило. Она слегка нахмурилась и обернулась:

– Я тебя здесь раньше не видела, – обратилась она к Мише. – Ты в гости к кому-то приехал?

Мальчик, казалось, очень обрадовался продолжению разговора. Управляя коляской с помощью джойстика на подлокотнике, он подъехал к стоящей у дверей Алене.

– Я теперь буду здесь жить, у своего дедушки в квартире на пятом этаже.

– Ты внук Павла Михайловича?

– Да. Ты знаешь моего деда?

– Конечно! Я тоже на пятом этаже живу!

– Значит, мы соседи! – обрадовался Миша.

– Так ты тут своего дедушку ждешь? – уточнила Алена.

– Да, он опаздывает, задержался на какой-то лекции в универе, а мне ключи еще не сделал.

Алена знала, что Павел Михайлович уже много лет преподавал в МГУ вместе с ее дедушкой, но никогда не слышала про его внука.

– Слушай, чего ты будешь на улице ждать? – неожиданно для самой себя выпалила она. – Пойдем к нам обедать! Моя бабушка очень любит гостей! Тем более ты внук Павла Михайловича, а она его хорошо знает.

– Это как-то неловко… Без приглашения… – засомневался Миша.

– Эй! Я только что тебя пригласила, – улыбнулась Алена. – Или тебя в письменной форме пригласить? – Она демонстративно полезла в рюкзак за ручкой.

– Нет! Конечно, нет… – жестом остановил ее мальчик. – Я с удовольствием познакомлюсь с твоей бабушкой.

Вместе они вошли в подъезд, и Алена с интересом оглядела установленную рядом с лестницей конструкцию – мобильную платформу, позволяющую поднять инвалидную коляску на один лестничный проем, отделявший их сейчас от дверей лифта.

– С утра здесь этого не было… – заметила девочка.

– Мастера только час назад закончили установку, – пояснил Миша, ловко закатываясь на мобильную площадку, которая с нажатием кнопки плавно поползла вверх.

– Специально для тебя сделали?

– Да, – смущенно отозвался мальчик, подъезжая к лифту.

Бабушка и в самом деле очень обрадовалась расширенному составу детей, прибывших к обеду. В отличие от Алены, она знала и про Мишу, и про его переезд. Бабушка вообще все знала и всегда была в курсе дел.

Недалекое будущее

– Как тебе удалось поправиться? – Алена подошла ближе, снизу вверх глядя на вытянувшегося перед ней в полный рост высокого, хорошо сложенного молодого человека, которого она помнила угловатым, немного сутулившимся, прикованным к инвалидному креслу мальчиком.

– Наука не стоит на месте! – Миша был явно доволен произведенным впечатлением.

– Просто невероятно! Я помню, ты говорил, что медицина не может тебе помочь… Хотя, это уже не важно! Важно, что теперь ты можешь ходить! Я так за тебя рада!

Эта неожиданная встреча оттеснила все Аленины тревоги и полные горечи воспоминания на второй план, уступив место самым теплым и радостным чувствам.

– Я уже попривык, если честно. Больше года прошло после заключительной операции.

Но Алена не дала ему договорить. Чувство радости переполняло ее изнутри, накрывало с головой и искало выхода, и поэтому она не смогла просто стоять рядом и слушать Мишин рассказ. Повинуясь необъяснимому внутреннему импульсу, она одним движением преодолела разделявшее их небольшое расстояние и крепко обняла старого друга.

– Я так счастлива тебя видеть! – проговорила она, уткнувшись в его плечо, и ощутила, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Девушка искренне не понимала, откуда в ней столько эмоций, но точно знала, что эти переживания взаимны, и что Миша тоже не из простой вежливости обнимает ее в ответ.

«Как вообще мы могли расстаться? – крутился у нее в голове один и тот же вопрос. – Как я могла уехать и все это время жить без него?»

Вопрос был очень интересным. После злополучной аварии с черной иномаркой, родители и бабушка с дедушкой стали ей совсем чужими . Они не верили ее рассказам, желая вернуть ребенка к реальности; не понимали ее чувств, рассчитывая избавиться от них, как от симптомов посттравматического стресса. Они, конечно, действовали из лучших побуждений, но в результате Алена чувствовала себя все более одинокой и какой-то неправильной, ненормальной.

Миша стал единственным, кому она смогла довериться и с кем делилась своими переживаниями. Так уж случилось, что они оба оказались аутсайдерами: сверстники их отвергали, а у взрослых они вызывали жалость и снисхождение. Но как ни странно, именно в этой изоляции и была их сила: вдвоем против целого мира – вот как они тогда себя чувствовали. Вдвоем против всех. Больше года Алену с Мишей связывала самая искренняя и преданная дружба, которая только возможна – и девочка сильно переживала, когда родители сообщили ей о скором отъезде в США. Расставание с близким другом грозило стать для нее новой трагедией. Однако после переезда Алена довольно быстро со всем этим справилась: сработал защитный механизм, и все воспоминания о событиях полуторогодовалой давности, кулоне и лучшем друге просто растворились в глубинах памяти. Но теперь все вернулось! И как будто не было этих тысяч километров и долгих лет, державших их вдали друг от друга.

Алена ослабила хватку и сделала шаг назад, продолжая внимательно всматриваться в улыбающееся Мишино лицо. Внешне ее друг сильно изменился: атлетическое телосложение вместо угловатой ссутулившейся фигуры, аккуратная стрижка взамен вечно отросшей челки, спадающей на лоб, стильный look – брюки, белоснежная, расстегнутая на пару пуговиц рубашка, дополненная жилетом от костюма… Он показался Алене значительно старше своих лет. Прежним остался только взгляд его темно-серых глаз – умным, добрым, открытым… и немного грустным. Алена замечала эту грусть и раньше, только вот в детстве она думала, что это связано с его травмой и невозможностью ходить… А теперь?..

– Слушай, я еще не обедал! – прервал чуть затянувшуюся паузу Миша. – Может, пойдем перекусим куда-нибудь?

Несмотря на сытость от плотного бабушкиного обеда, Алена с энтузиазмом закивала:

– Да! Пойдем! Только я уже сто лет здесь не была… Не знаю, куда бы нам пойти.

– Я тоже редко приезжаю, – пожал плечами Миша. – Но если пойдем вверх по Солянке, то наверняка найдем какое-нибудь кафе!

Они медленным шагом покинули двор. Поначалу оба молчали, как будто приветственные объятия сказали намного больше, чем было возможно выразить словами. Тишину нарушила Алена:

– Значит, ты тоже здесь больше не живешь?

– Я переехал в Дубну через два года после того, как ты улетела в Штаты. Сдал экстерном всю школьную программу, чуть больше чем за год окончил МГУ и уехал…

– За год?! Вот это да! А дедушка?

– Дедушка и сейчас здесь живет. Я его навещаю раз – два в неделю.

– А в Дубне что делаешь?

– Работаю, – улыбнулся шквалу ее вопросов собеседник. – Вообще это долгая история про биофизику, нанотехнологии, и прочие почти научно-фантастические проекты. Тебе интересно?

– Шутишь? Биофизика? Конечно интересно!

Миша не смог скрыть удивления:

– Серьезно?!

– Абсолютно! Я в этом году поступила в Бостоне в медицинский колледж. Буду специализироваться на посттравматической реабилитации! – с воодушевлением затараторила Алена. – И один из ведущих моих профессоров как раз активно использует…

Молодой человек с очевидным интересом и одновременно некоторой настороженностью слушал вдохновенный рассказ подруги. Они успели дойти до маленькой кофейни, разместиться за столиком у окна и даже заказать сандвичи и чай, а Алена все продолжала говорить. Она опять не понимала, почему ей так хочется поделится с Мишей тем, что ее по-настоящему интересует, тем, с чем она собралась связать свою карьеру. Но желания противиться внутренним импульсам у нее не было. Когда официант принес заказ, Миша все же вежливо прервал Аленин монолог:

– Я предлагаю выпить за нашу неожиданную встречу! – с шутливой официальностью сказал он, поднимая чашку чая.

Алена с радостью поддержала импровизированный тост:

– Да, за нашу встречу!

С тихим звоном их чашки встретились над столом.

– Ты надолго приехала? – Миша поспешил воспользовался паузой, чтобы задать вопрос.

– На все лето. Даже обратного билета еще не купила. А ты?

– Я чаще всего приезжаю на день – два деда навестить, но сейчас он на даче. Даже не знаю, зачем сегодня приехал, – он улыбнулся. – Может это проведение?

Алена растерянно пожала плечами, понимая, что и сама не находит другого объяснения происходящему.

– Я шучу! – отмахнулся Миша и отрезал кусочек теплого сандвича. – Никакого проведения! Я даже могу рассчитать вероятность нашей встречи в процентах!

Девушка рассмеялась. Да, рассчитать что-нибудь и все четко и логично объяснить было как раз в духе ее друга. Но несмотря на это, она никогда не считала его занудой или ботаником… Это только для посторонних они оба были «не такие, как все нормальные дети».

До самого закрытия кофейни в 11 вечера старые друзья рассказывали друг другу о том, что произошло с каждым из них за годы разлуки. Миша узнал, как непросто Алене было привыкнуть к жизни в другой стране, о том, что за все это время она подружилась только с одной девчонкой из класса, да и то только для того, чтобы было с кем работать над проектами по школьным предметам. А вообще, Алена старалась избегать любых тусовок со сверстниками и дружеских привязанностей. Поначалу папа и мама отправляли ее в летний детский лагерь, но и там она держалась особняком. И дело было вовсе не в иммиграции и не в людях: ей было проще и спокойнее одной. В конце концов, родители перестали пытаться социализировать дочь, радуясь хотя бы тому, что у нее прекратились ночные кошмары и эпилептические припадки, преследовавшие Алену с того момента, как она стала свидетелем аварии. В летние каникулы они всей семьей путешествовали по Америке и Канаде, проводя большую часть времени на природе, в дали от шумных и многолюдных мегаполисов, а на Рождество к ним из Москвы прилетали бабушка и дедушка, которых Алена с удовольствием водила по праздничным ярмаркам, елочным базарам и украшенным разноцветными огнями улицам Чикаго.