Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Я знал его довольно близко на протяжении тридцати лет и могу сказать, что ни у кого из встречавшихся мне людей не было такого самообладания. Если у него всё было в порядке, то кое-какую информацию о себе он выдавал в час по чайной ложке. Но если с ним что-то не так, вам этого никогда не удалось бы узнать. Если Энди когда-то и пережил "темную ночь души", как выразился какой-то писатель,
он никогда никому этого не расскажет. Он относился к тому типу людей, которые, задумав самоубийство, не устраивают прощальных истерик и не оставляют трогательных записок, но аккуратно приводят в порядок свои бумаги, оплачивают счета,а затем спокойно и твердо
осуществляют задуманное. Это хладнокровие и подвело его на процессе. Лучше бы он проявил хоть какие-либо признаки эмоций. Если бы голос его сорвался , если бы он вдруг разрыдался или даже начал бы орать на окружного прокурора - всё пошло бы ему на пользу, и не сомневаюсь, что он был бы амнистирован, например, в 1954-м. Но он рассказывал свою историю как машина, как бессчувственный автомат,
словно говоря присяжным: "Вот моя правда.Принимать ее ли нет- ваше дело". Они не приняли.
Я знал его довольно близко на протяжении тридцати лет и могу сказать, что ни у кого из встречавшихся мне людей не было такого самообладания. Если у него всё было в порядке, то кое-какую информацию о себе он выдавал в час по чайной ложке. Но если с ним что-то не так, вам этого никогда не удалось бы узнать. Если Энди когда-то и пережил "темную ночь души", как выразился какой-то писатель,
он никогда никому этого не расскажет. Он относился к тому типу людей, которые, задумав самоубийство, не устраивают прощальных истерик и не оставляют трогательных записок, но аккуратно приводят в порядок свои бумаги, оплачивают счета,а затем спокойно и твердо
осуществляют задуманное. Это хладнокровие и подвело его на процессе. Лучше бы он проявил хоть какие-либо признаки эмоций. Если бы голос его сорвался , если бы он вдруг разрыдался или даже начал бы орать на окружного прокурора - всё пошло бы ему на пользу, и не сомневаюсь, что он был бы амнистирован, например, в 1954-м. Но он рассказывал свою историю как машина, как бессчувственный автомат,
словно говоря присяжным: "Вот моя правда.Принимать ее ли нет- ваше дело". Они не приняли.
"Наше высшее красноречие всегда безмолвно""Иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем"
"Наше высшее красноречие всегда безмолвно""Иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем"
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: