Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 3
– Можешь считать, я уже сочинил кое-какие заделы. Как оказалось, не меня одного напрягает ситуация у нас в Лиге… – он с сомнением покосился на внезапно одухотворившееся его словами лицо де Круа. – И есть пара капитанов и даже один майор, которые как раз готовы были бы продавать разные сведения… И кажется, я знаю, как организовать встречу с кем-то из главных мейлонгских шишек…
Улыбка Селин стала хитрой.
– …и я уже начал размышлять, что имеет смысл расширить поле сбора ценных сведений…
Явно не в силах выносить горящий взгляд виконтессы, Брут отодвинулся подальше и прихватил заодно и её кружку.
– …и не надейся, что я забуду твою выходку, Птичка! Нечего глаза закатывать! Да мы полночи шлялись по городу с этим капитаном-потрошителем! Где только тебя не искали! Даже в борде… В общем везде. Предупреждай на будущее, а то я уволюсь к чертям. Я ещё слишком молод, чтобы умирать от сердечного приступа…
– Да-да, довольно нелепая смерть для наёмника, – хмыкнула Селин. – Я увеличу твое жалованье в два раза. За вредность. Идет?
Воодушевление на лице Брута сказало всё за него.
– Ставь кружку. У нас полно дел. Вперед!
Они расплатились с богатыми чаевыми, громыхнули деревянными стульями и вышли.
В открытое окно де Круа успела приметить, как трактирщик слил недопитое пиво обратно в бочку, и поморщилась.
***
На площади де Сюлли они с Брутом разделились. Тот пошёл в казармы Лиги доблести, Селин же, воодушевлённая – и раненая – беседой с Росалес, бездумно брела вдоль прилавков на площади у дворца и размышляла.
Перед самим дворцом де Круа подняла взгляд на высящуюся статую и застыла, узнав каменное лицо.
Лицо Герцога Фредерика де Сюлли.
Дядюшкины мраморные глаза надменно и властно смотрели прямо на Селин, словно осуждая её всю. Внутри похолодело. Она невольно сделала шаг назад, и вжала было голову в плечи, совсем как в юности, когда он насмешливо отчитывал её за какие-то крохотные, но такие болезненные проступки.
Исчезла Новая Вердена, пропали голоса в торговых рядах, вольный воздух Да-Гуа застыл. Де Круа снова стала его бесправной собственностью. Ничтожной. Беззащитной. Слабой и глупой в сравнении с дядюшкиным величием и властью, крохи которой с ней разделяли лишь из милости.
Как и всю свою сознательную жизнь, она будто сейчас стояла маленькой девочкой в тени огромного монумента самого Герцога, готовая угадывать его сегодняшнее настроение.
Стоило плыть столько месяцев, пройти все витки того ада, свидетельницей и участницей которого она стала, заглянуть в запретные недра Гильдии Мореходов, чтобы и на новой земле этот человек напоминал всё то, что она оставила навсегда позади.
Брань торговки, поймавшей за руку воришку, вернула в реальность.
Селин сжала кулаки и, не сводя глаз со статуи, тихо произнесла:
– Я – консул Альянса Негоциантов, Селин де Круа. Пришло моё время. А ты, дядюшка, – всего лишь каменный болван, слово которого здесь – пустой звук.
С каждым новым словом в ней разгорался уголёк упрямой, злой решимости. Она больше не игрушка ради подачек чьего-то одобрения. У неё отняли всё, и больше нечего терять. Отныне она бросает вызов всему, что не соответствует представлениям о правильном, справедливом и милосердном.
И как оказывается, в ней много той неукротимой силы, что больше не придётся подавлять.
Кладбище кораблей
Больной континент давно остался позади. Вместе с агонизирующей от чумы Верденой, позади осталась и прошлая жизнь.
Впереди же перед Виталом, сквозь безграничный горизонт, усмехалась неистовая и страшная свобода.
Никогда ещё он не чувствовал так остро и так ошеломительно, как врывается на гребне волны в будущее, в котором не было ничего, кроме изысканных форм смерти, милосердно развернувшей свои объятия во всех направлениях времени.
И единственными ориентирами мерцали обостренные инстинкты морехода и найденная среди пиратских флагов в трюме карта архипелага Скрытых Штормов . известного для гильдийцев нехорошей славой бухты под именем “Кладбище кораблей”.
Их уже наверняка хватились, и погоня с участием военных галеонов Гильдии, вооруженных по самые грот-мачты, стала только вопросом времени.
Времени, утекающего по каплям.
Оторваться от преследователей. Найти прибежище. Перевести дух.
Выдохнуть и понять, что же дальше.
На бортах его маленькой флотилии, хвала Бездне, оставалась артиллерия. Вот только корабельные арсеналы были пусты.
Витал угрюмо достал из-за пазухи педантично сложенный лист и развернул. Бумага зашуршала на ветру. Один из чертежей, что ежевечерне доводил до ума. Он сделает свой флот таким, каким мечтал. И если уж ему и его ребятам суждено жить теперь вне закона, он сделает всё, чтобы с ними считались по обе его стороны.
Ползущая где-то очень высоко муть поедала угасающий свет. Стремительно темнело.
Пасмурная линия горизонта таяла в серости вдалеке, и казалось, граница неба и вод размыкалась. Солнце умирало в плотных низких облаках, и этот закат был таким грузным и таким жёлтым, что его тусклый свет не обещал нового рассвета.
Заворожённый картиной неба, Витал, всё не мигая, смотрел в точку заходящего светила.
Завравшийся самому себе идиот. Его судам не суждено стать и близко к его идеям. Их настигнут и расстреляют, а сам он вместе с экипажами будет болтаться на реях.
В небе что-то случилось.
Уходящее солнце, загромождённое кучевыми облаками, вдруг прорвало дымку и из последних сил ударило в бледную желтизну неба потоками света. Игра марева позолотила края облачных глыб и разметала в глубоких тенях солнечные лучи.
И были они чёрного цвета.
Он грустно усмехнулся. В его новом мире, полном соперничества за горсть монет, оплаченном жизнями тех, кто уже никогда не сожмёт их в кулаке, солнце может быть только чёрным.
Пусть так.
***
Из водной глади клыками неведомого хищника потихоньку поднимались скалы. И чем ближе они приближались, тем больше это напоминало пасть какой-то опасной твари. Открывшийся проём между каменных “зубов” сверху и снизу заставил похолодеть. “Кладбище кораблей” оказалось ещё более зловещим, чем слухи о нём.
Слишком много вечеров в «Пыльном Весле», слишком много легенд осели в мыслях Витала. Пьяная болтовная, как через сито, неделями просеивалась сквозь его интеллект, чтобы стать выверенным маршрутом, наложенным на карту Вдовы, которым ходят лучшие из пиратских бортов. Значит смогут и они.
Витал знал как никто, сколь губительным может стать даже намёк на страх, когда в твоих руках штурвал.
– К-капитан, пошутили-то и хватит?.. Ты ж не сюда нас вел? Это ж смертоубийство и есть!!! Да ты глянь, вона корма чай такого же беглеца, как и мы… А вона и грот чей-то перебитый… смотреть больно… Проклятые рифы! – Красавчик стянул с себя треуголку и промокнул поредевшую седину на макушке.
– Брамселя убрать! Гроты убрать! Приготовиться к отдаче якоря! Что ты, Красавчик, я ещё не спятил… Мы туда не пойдём… Пока что.
Витал сощурился на облака над водоразделом и заглянул в карту. Руки сами собой стали чертить набросок маршрута.
– Ждем прилива.
– Это ещё неизвестно когда! Ты же не хочешь сказать, что мы туда двинем на ночь глядя?!..
– Так точно, старина! Двинем, если придётся. А пока пополним запасы провианта, перед тем как солнце сядет.
Витал хитро кивнул на кружащих в отдалении птиц над волнами:
– Марсовым занять посты! Шлюпки на воду, господа! Провизия ждёт-не дождётся попасть нам на ужин!
Ответом Виталу стал одобрительный каркающий смех.
Замелькали флажки. Под весёлый скрип такелажа с кораблей началась рыбалка.
***
Линза подзорной трубы то и дело бликовала, выискивая птиц на волнах поближе. Лицо капитана наконец оживилось, и из неопределённо-тревожного вдруг исполнилось сосредоточенного внимания.
Уголки поджатых губ приподнялись.
– Поднять бонеты по всем бортам! Вон там их полно. Гарпуны на всех шлюпках проверить!
Вместе с убранными парусами палубы кораблей залило тёплым светом подступающего заката. Бока “Золотых Песков” мерцали, покачиваясь на волнах. Шлюпки “Лентяя” оказались на воде одними из первых: капитанство Маркиза явно шло на пользу дисциплине остатков команды. Сам же он стоял с картинно сложёнными на груди руками и филином зыркал на суету.
Витал скороговоркой разъяснял тактику преследования местных здоровенных рыбин. На случай, если конечно повезёт их встретить на разведке…
Заинтересованный Фаусто внимательно слушал, то и дело сглатывая слюну: не далее получаса назад он громогласно внушал Красавчику, который вызвался – так уж и быть, только на этот раз, и то, только потому, что больше некому – коком, метод приготовления стейков из тунца по-Акифски, да так, чтобы вышли не слишком сухие.
– …подойдём аккуратно и…. Мармышка, ты-то куда? Остаешься на судне.
Дафна возмущённо вытаращила глаза.
– А чё нет-то?!
– Нечего тебе делать в лодке. Трос ты не удержишь, гарпуны тяжелые. В воде – злые голодные твари… Если бы тут только тунцы водились. Мако здесь тоже могут быть. Руки-ноги у тебя не лишние вроде… Смекаешь?
– Да спокойно я с гарпунами управлюсь, капитан! Я порукастей Лукаса буду… Посмотрю хоть… Ну пожалуйста!
Безапелляционный взгляд смеющихся серо-зелёных глаз, обрамлённых пушистыми ресницами, буравил бедную юнгу. Приподняв брови, капитан умолк, ожидая, что Дафна сообразит и откажется от затеи.
– Не смотрите на меня так! Что вам за разница-то! Вы вон, даже того чужого придурка с той каюты, что запирала, с собой в шлюпку берёте! – надулась она.
– Ты не понимаешь. Это другое. Это на прикорм, – рассмеялся Витал.
Дафна досадливо шмыгнула носом.
Упомянутый же моряк стоял неподалёку и слышал каждое слово. Побледнев и явно впав в отчаяние, он было запротестовал:
– Н-нет, капитан… н-но вы же пообещали…
– Да пошутил я, пошутил. Потом придумаем тебе испытание. Мне надо, чтобы сейчас всё прошло чётко. Возьму к себе, если нормально себя покажешь. А нет – так нет…
Виновато улыбаясь, капитан пожал плечами. Его «нет, так нет» означало путешествие за борт в кишащие акулами мако воды следом за прочими, не оправдавшими надежд.
Между тем Дафна потихоньку начинала закипать.
– Вот всегда вы так, капитан. Промеж прочим, я больше вашего рисковала тогда… Меня чуть не выпотрошили… Я разве вас когда просила о чём, а?.. А?..
Капитан сдался:
– Хорошо. Но чуть что – пеняй на себя, поняла? А ну, ребята! Чья палуба первая вернётся с добычей – получит премию!
***
Солёный запах моря, компания голодных, но неунывающих моряков с их людоедскими шуточками и состязанием «чей желудок урчит громче», витающий надо всем вольный дух авантюризма, воодушевленный капитан в предвкушении в неминуемого успеха…
За прошедшую пару недель пути провиант сократился до маленького кусочка солонины в день. А от застревающих между зубами водорослей уже воротило.
Но останавливаться где бы то ни было беглецы не могли, опасаясь погони.
Такого куража в капитане Дафна отродясь не видала.
Она только тихонько улыбаться его задору и сдерживала непостижимое волнение.
Скинув рубаху и оставшись в одних штанах, подвязанных кушаком, Витал прыгнул в шлюпку. За ним последовал также голый по пояс Лукас.
С удовольствием разглядывая торс капитана, Дафна на мгновение задумалась. Оглядев свой увесистый мореходский бушлат, явно не рассчитанный на подвижность ловкого рыбака, она прикинула, что Лукасу больно жирно будет таращиться на ее сиськи.
Тоскливо покосившись на Витала, юнга застегнулась на все пуговицы до самого подбородка и полезла в шлюпку.
Когда они отошли от корабля на приличное расстояние, над поблескивающей от солнца океанской гладью кружили бакланы и то и дело падали в воду. Под поверхностью Дафна успела заметить сразу две громадные быстрые тени. И несколько острых очень злых плавников.
А вот и акулы…
По левому борту вдалеке команда “Фурии” уже вовсю вопила, следуя на буксире за здоровенным тунцом. На бешеной скорости одна из их шлюпок шла в в сторону корабля, трос уходил под воду, вёсла были опущены, и пенные брызги выше человеческого роста окатывали рыбаков с ног до головы.
Дух соперничества додал задору. Они с Лукасом налегли на вёсла, приближаясь к теням без плавника. В одну из них, ближайшую к шлюпке, уже метил Витал.
Под бронзовым плечом перекатились мышцы, короткий свист – и гарпун с едва уловимым стуком прошёл по касательной по гладкой спине твари.
– Вот оно что…
Рассеянно улыбнувшийся капитан обернулся за следующим орудием.
– Спокойно, я просто запамятовал, как это делается…
Перехватив сподручнее, он с разворота с такой силой пустил гарпун в спину рыбине, что едва не ушёл за борт следом. Сейчас же резко натянулся трос, и лодку потащило по воде. Нос резал волну с такой скоростью, что стена брызг искрилась радугой.
– Отлично! Главное, чтобы не пошёл на дно!
Капитан схватил следующий гарпун. Вдруг лодку дёрнуло. Трос отцепился.
Послышались испуганные проклятия Лукаса. Дафна потирала ушибленное колено. Успокоившись, юнга перешёл на пожелания разнообразных мучений тому, кто крепил прошлый канат.
Лукас, продолжая чертыхаться, ловко прикрепил последний трос уже к следующему гарпуну.
Из воды вздыбилась гладкая кожа акулы с острым плавником и торчащим в спине древком. Она бесшумно шла прямо на правый борт шлюпки. Дафна с перепугу резко опустила весло на остромордное рыбье рыло.
Акула дёрнулась и ушла на глубину. Вдруг из-под лодки показалась огромная тёмная тень.
– Гарпун! Ну!
Дафна едва успела подать остриё в подставленную руку, когда капитан размахнулся со всей силы.
– Витал! – пискнула юнга и схватилась за его пояс. Но тут же выпустила, испугавшись получить по голове древком.
Мощное «хрясь» сотрясло всё вокруг. Юнги клацнули зубами и вцепились в борты. Капитан торжествовал.
– Ох и жирные они тут! Как бы не тыща фунтов в этом дружке!
Лодка подпрыгнула и сильно качнулась. На мгновение Дафне почудилась огромная раззявленная пасть с рядами острых зубов. Во все стороны хлынула пенная вода красного цвета.
Дафна в ужасе терла глаза, залитые крепко-солёной кровавой жижей.
Из-за расписанной татуировками загорелой спины было видно, насколько глубоко второй гарпун засел в хребте рыбины, которая теперь тащила шлюпку по водной глади и оставляла за собой высокие волны.
– Ого-о-о! – крикнул капитан, хватая следующий гарпун. – Как не хочется ему угодить к нам на ужин! Лукас, вставай на трос!
Когда Витал с горящими глазами оглянулся на матросов, сверкая белозубой улыбкой, Дафна про себя взвизгнул. Подхватив его мальчишеский восторг, она по-настоящему балдела от азарта охоты.
И эти радостные восклицания она была готова слушать бесконечно.
Капитан скоро вязал следующий трос на гарпуне. Тем временем Лукас заприметил шлюпку “Лентяя”: эти голубчики уже ушатали громадину, и теперь пыхтели на вёслах в сторону собственной палубы. Бледное брюхо добычи с торчащими гарпунами шло следом.
Такого поражения этот идиот конечно же вынести не смог, и вместо того, чтобы сторожить добычу, Лукас взобрался на банку, свистнул и… спустил портки. Чёрные треугольники мако возле их шлюпки он конечно же не заметил.
Дальше всё было как на срамных акварелях в весёлом доме.
Только страшное.
Этот придурошный так увлёкся собственным хвастовством, что ослабил хват. И злой змеёй трос проскользил в кулаке и ожёг, ободрав ладони.
Ясное дело, Лукас заорал.
И с воплем кувыркнулся за борт, сверкая бледными ягодицами.
Капитан бросил снасти и кинулся за ним.
Всё стихло.
Сколько их не было, мгновения или вечность, Дафна не могла сказать. Она только беспомощно металась от борта к борту.
Вечерело, и волны становились тёмными.
И что хуже, пенная прозелень океанской воды окрасилась красным.
Вдруг по правому борту зашумело, и жадно глотая воздух и кашляя, показалась перепуганная башка Лукаса. Дафна же пожалела, что в руках её было не весло.
Сбивая голени о банки, она крепко зацепилась ногами за шлюпку и перегнулась через борт. Зелёный от ужаса Лукас быстрёхонько вскарабкался в лодку.
– Ты слыш, ты идиота кусок! Где капитан!! Отвечай, паскуда!!!
Лукаса трясло. Да так, что зуб на зуб не попадал. Дафна уже сама была готова ринуться на поиски Витала. Душили слёзы.
Но после шумного плеска лодку качнуло. За левый борт ухватилась крепкая пара рук, и Витал, тяжело заглатывая воздух, уже сидел на банке и убирал короткий нож в голенище сапога.
Лукас понуро забормотал оправдания.
– Капитан, клянусь, я и сам не знаю, как так вышло… Поверьте, то было в первый и послед…
Смачный удар в челюсть его заткнул и бросил на дно шлюпки.
Витал потирал кулак. И был каким-то новым…
– Значит так, салага. Запомни. В критической ситуации ты не поднимешься до уровня собственных ожиданий, а упадёшь до степени своей подготовки. За борт, Лукас. Игры кончились. По твоей глупости только что “Крылатый Марлин” чуть не потерял ловкого, хоть и бестолкового, юнгу. А вот палуба наша осталась без ужина. Из-за тебя.
Желудок Дафны жалобно заворчал.
Лукас ошалело кивал и не смел смотреть в глаза Виталу. Таким капитана Дафна ещё не видела. Холодный. Спокойный. Жесткий взгляд его горел.
– Вычту из твоего жалованья расходы на похороны и годовое содержание. Как понял? Не слышу?!
– Т-так точно, капитан… я всё понял…
Сквозь тишину подступающего вечера до слуха долетали возбуждённые крики моряков с палуб их эскадры. Небось радуются себе да свежуют рыбин. Кабы могла, Дафна тотчас бы додала с досады Лукасу в грызло. Но она взялась за весло и с босяцким достоинством опустила в воду. Бестолковый товарищ, всё ещё пунцовый после передряги, спохватился и подхватил и свою рукоять.
Возвращались к стоянке молча.
Капитан сидел на корме и думал о чём-то своём, разглядывая скалы.
Мокрая его кожа на рельефной от мышц груди бликовала в заходящим солнце. С намокших волос по плечам на округлые бицепсы стекали тонкие струйки, ускоряясь при встрече с крупными каплями. Дафне казалось, будь сейчас наедине, она не выдержала и впилась бы в эти губы, зарылась пальцами в мокрые волосы и растеклась бы по его скулам, его сильной шее и невозможно красивой груди…
– Эй, Дафна, ну чё ты. В следующий раз может и подфартит…?
Лукас как ни в чём не бывало пытался паясничать. Как будто это не он вот только что упустил их законную добычу,
Застигнутая врасплох, Дафна с трудом отвела взгляд от капитана, и, чтобы не пялится, поглубже надвинула свою шляпу на глаза. Даже позабыла огрызнуться.
Тем временем они подошли к “Крылатому Марлину”. По воде вовсю стелились ароматы тунцовых стейков с кореньями, смешанные с запахами горькой соли волн.
Им сбросили лестницу. Лукас поднялся первым.
Витал придирчиво осматривал скопища острых как бритва ракушек, выступающих над ватерлинией и вид имел самый что ни на есть хмурый. Подниматься на палубу он не спешил.
Эх, кабы им удалось… представилось, как радостно звучало бы это его “Мармышка”, и как бы он подтрунивал над ней…
– Капитан.. вы это самое.. Да ну, не грустите, а? А давайте, щас как подымемся, я вам кофею заделаю, а? – юнга коротко тронула его за локоть.
Витал только сухо кивнул ей наверх.
Подобрать даже самую простецкую шутку ей не удалось. Потому она пробормотала “так точно” и взялась за скользкую верёвку. Впечатления так запутали, что Дафна никак не могла взять в толк, отчего же так жжётся в глазах: от обиды, смущения, восторга или горечи за горечь своего капитана.
***
Луна выкатилась в ночное небо ослепительным шаром.
И светила так ярко, что затмила собою все звёзды.
Карта Вдовы безусловно помогла кораблям эскадры “Крылатого” дойти досюда. Вот только то был не проход по мастерски построенному Виталом маршруту, а способ уничтожения судов и выворачивания суставов штурманов всех категорий.
Дно здесь поднималось так высоко, что в лунном свете становилось видным сквозь волну, вздымающуюся в любую погоду, под которой колыхались мокрыми волосами широкие тёмно-зелёные водоросли.
Остовы кораблей – идиотов, решивших, будто они умнее подводных течений, сиротливо возвышались среди чересполосицы острых скалистых обломков, сейчас напоминающих зубы гигантской акулы.
С опущенными брамселями кильватерная колонна «Крылатого Марлина» заходила в бешеные воды небольшого, запретного для мореходов, архипелага. Название говорило само за себя.
«Кладбище кораблей».
Витал стоял у руля.
Один неверно просчитанный дюйм – и гарантированный пробой бока, либо посадка на риф, либо трещина.
Либо вообще весь ремонт насмарку.
Форватор прохода благодаря чертежу уже вырисовывался в его голове. И он старался не вспоминать имена бортовз звучавшие в «Пыльном Весле» как воплощение недалекости их капитанов, что осмелились пройти на “Кладбище кораблей” да так и остались в этом проклятом месте.
Нагретый солнцем верхний слой вод снизу подмывало более холодное течение, и от того возникали то и дело неспокойные волны, а студёная подводная пресная река бурлила из донного разлома и поворачивала их ток вспять.
Таким образом единственно возможным делался ход на волне.
Противоходом.
Встречный ветер холодил промокшее от пота лицо, пока «Крылатый Марлин» крался по «игольному уху» – узкому провалу дна, допускающему проход относительно лёгкого судна. «Лентяй», «Золотые Пески» и «Фурия» следовали за ним.
По бокам среди высоких стен пенных брызг всё реже встречались поросшие ракушками чёрно-зелёные скелеты самонадеянных мореходских попыток присвоить Гильдии и это негостеприимное место.
Витал уже не чувствовал рук и покачивал штурвалом, словно повинуясь тонкой нити, что вела за собой. Казалось, они с “Крылатым” слились воедино и несут одно на двоих могучее, но хрупкое, тело в зловещем мраке приближающегося шельфа.
Дальше всё было как в тумане: словно со стороны, Витал видел себя, сосредоточенно-отрешённого, чеканящего приказы. Бледного как смерть Фаусто, дублирущего их на все четыре палубы. Ужас, отражённый на лицах команды. В ворчании прибоя раздался скрип их обшивки, и следом – лёгкий крен…
Но решимость и ледяной покой ртутью залили жилы, а в груди его не осталось места ни сомнениям, ни страхам.
Радостный крик с марса дал понять, что самое сложное уже позади. Под улюлюканье команды его поздравляли, хлопали по плечу, по спине, но руки, ставшие будто чужими, всё никак не выпускали штурвал.
Вся эскадра вставала рядом на дрейф, и возгласы с кораблей утверждали: авантюра удалась.
Можно было выдыхать.
Он скомандовал становиться на якорь. Продолжать плыть в кромешной темноте тихой бухты, поросшей со всех сторон мангровыми зарослями, где скалы погасили даже лунный путь на воде, было действительно безрассудно.
– Отбой, – выдохнул Витал и впервые за эти часы присел.
***
После всех передряг и бессонных ночей очередное тревожное полузабытье застало Витала на бочке у руля. Как бы ни тщился дождаться рассвета, он задремал, уронив голову на руки.
Проснулся он от сопения Джу над самым ухом, что настойчиво тряс за плечо.
– Просыпайся, капитан. И давай швартоваться по-нормальному что ли…
Витал подскочил и вытер лицо ладонями. Утренняя заря едва-едва занималась, и розовый румянец её играл на волнах коралловыми бликами.
Экипаж толпился у фальшбортов.
Осунувшийся с недосыпа, а потому нервный более обычного, Фаусто кружил вокруг штурвала, то задерживаясь у перил, то подбегая к Виталу, возбуждённо причитал и всё оправлял потёртый камзол.
Чуть шатаясь от непроснувшегося тела, капитан достал подзорную трубу и осмотрел окрестности при свете.
Насколько хватало глаз с высоты палубы “Крылатого”, архипелаг оказался сплошь заселённым. То тут, то там виднелись крыши, над которыми кое-где поднимались голубые столбики дыма.
Ветерок донёс запах отличного трубочного табака. Он перевёл фокус прибора ниже.
Чуть поодаль начинался поросший глянцевой зеленью мангров берег. На мостках, среди торчащих над водой тонких удочек и зарослей, стояли несколько мужчин неприветливого вида и, задрав головы, таращилась на их суда.
К нижней губе разинутого рта одного из них прилипла всё ещё дымящаяся самокрутка.
На ходу проверяя оружие, Витал спустился в шлюпку. Фаусто с Красавчиком поспешили за ним.
Гильдейских бушлатов на местных не оказалось. А пара лиц со следами заживших шрамов на месте татуировок отмели все сомнения.
Пираты.
Незнакомцы в нерешительности разглядывали стоящие на якорях суда и экипажи. Жестом Витал приказал своим быть начеку, но не суетиться. Сам же украдкой проверил рукоять мушкета.
– Поглоти меня Бездна, если я ошибся. – Фаусто принюхался и сглотнул. – Вон в том тюке у рябого пироги с курятиной…
Сообразив обстановку как скорее дружественную, наконец, от рыбаков отделился розовощёкий главарь и проковылял вперед по мостку.
– Утро на палубу, – просипел он подошедшей шлюпке.
Круглые глаза навыкате с сомнением смотрели то на Витала, то на орудийные дверцы на бортах “Крылатого Марлина”, то на осунувшиеся с недосыпа лица команды.
– Мое почте… утро на палубу, – сказал Витал и коснулся треуголки в приветственном жесте, подсмотренном в “Пыльном Весле”.
Даже на таком расстоянии он был готов поклясться, что пахло ароматной свининой на углях и отменным портвейном. В животе свело от голода.
– Этсамое лавразцы будете? Чай по наводке Вдовы или чё? – последовал вопрос. Голос пирата звучал с подозрением истинного хозяина положения.
– Ушли от Гильдии, сушим якоря… – кивнул капитан. – Сказали, здесь мы сможем найти новое пристанище.
Глаза навыкате уставились на Витала и переметнулись на чёрные флаги. Волосатая ладонь собеседника почесала затылок под треуголкой. Казалось, слышалась напряжённая работа извилин визави.
– Погоди-ка. Так и чё? Вы сюда вот прям с “Кладбища” зашли?..
– А как иначе-то?
Глаза навыкате собеседника совсем уж вылезли из орбит, пока он соображал, то ли вникая в суть услышанного, то ли прикидывая свои шансы против четырёх неполных экипажей четырех кораблей в отличном состоянии…
– …то есть вот прям ночью прошли, да по рифу?..
– Именно.
Рыбаки заржали. Витал начинал нервничать.
– Ай да Вдова, ай да плутовка… – от смеха пират закашлялся и утирал слёзы, всё не унимаясь. – Ты, поди этсамое, из её “любимчиков” значится, ага… малость забыла сказать, что в Скрытые Штормы заход только через фьорд, что на северо-востоке… Мимо прошли и не заметили? Да этсамое не ссы, никто не замечает его по-первой… Хоть носом тычь…
Витал потёр подбородок, вспомнив заросли на скалах, в которых ему померещился было проход, достаточный для фрегата, но он тут же будто растворился в тенях. Глубоко врезавшийся в сушу узкий залив со скалистыми берегами на карте Вдовы выглядел скорее черновым, чем прорисованным как актуальный.
По всему выходило, эскадра «Крылатого Марлина» встала на якорь с Северо-Востока от входа в архипелаг Скрытых Штормов, освоенный пиратами и гильдейскими изгоями всех мастей.
Всё равно, что обосноваться на пороге, не додумавшись отворить дверь. Просто великолепно!
Чем старательнее преодолевал собственное косноязычие пират, тем скорее успокаивался Витал.
– Выходит значится, ты того… из толковых. Иначе на кой бы Вдова за тебя вписалась. Ну надо ж… Корыта-то свои этсамое по дороге через “Кладбище” не убил…
Архипелаг Скрытых Штормов, как и полагалось всякому приличному ситуации месту, имел все свойства пригодного для жизни сообщества по ту сторону закона. Были там и верфи, и свои литейные, и свои базары, и свои банки, и свои склады, словом, всё, на что хватит пиратской фантазии и кошелька.
Не умея сказать, пират помогал себе руками и рисовал на песке карты перешейков для волока судов до верфей, и только посмеивался незнанию новичка. Впрочем без враждебности.
Витал уже было хотел отдать распоряжения на швартовку в порту и разгрузку, но…
– Дык ты бы это, слыш?..
Пучеглазая физиономия рыбака исполнилась благоговения и кивнула куда-то в сторону удочек. Его товарищи одобрительно закряхтели.
Потирая подбородок, Витал так и не понял, чего от него хотят. Сделалось крайне неудобно, и он отвернулся. Вот только собеседник возник перед ним и упрямо указал на воду.
– Грю этсамое, без клятвы путь тебе заказан, ну!
Мореходы переглянулись.
…повторять слова пиратской присяги за косноязычным рыбаком стало тем ещё испытанием.
Невзирая на избыточность противоречий, составленная клятва оказалась на удивление содержательной. Пункты её включали “не марать руки оружием”, одновременно при том до самой смерти, коли придётся, отстаивать интересы собственной палубы; скромность и так нехитрого мореходского быта, и вместе с тем запрет на экономию в оружии и удовольствиях; фанатичную преданность команде заодно с недоверием к своим же “ажно до ступору”; неукоснительные отчисления в общую кассу. Аргументы же в случае нарушения принятых на себя обязательств вроде “век попутного ветра не видать” и “чтоб морские черти меня драли” выглядели скорее данью традиции и апелляцией к чувству долга, чем чем-то буквальным.
Когда же дошло до распития портвейна впополам со жгучей солью океанских волн, дело пошло веселее. И вот уже Жан с Жаком выкатывали бочки с оставшимся вином из трюмов и матросы, обгоняя друг друга, ловко выгружали их на берег.
Экипажи Витала в полном сборе радостно переговаривались и едва не братались с местными. Впрочем покрасневшие носы пиратов и так объединили моряков во хмелю. Сам же капитан жал руку внезапного знакомого, и впервые с трибунала покой разливался по его жилам.
Хотя он и не знал, смеяться или плакать окончанию мучительного пути в преддверии новой жизни.
Они пришли домой.
***
“Крылатый Марлин” наконец встал на якорь у Базы – небольшого острова, заросшего манграми, аккурат равноудалённого от наиболее значимых мест архипелага Скрытых Штормов.
Тихие берега его хранили следы прошлых обитателей. Тот тут, то там разведка находила то башмак, то половник. Надземная часть, укрытая блестящей зеленью мангров, ничего из себя не представляла. Однако стоило шагнуть в заросли буквально на шаг за линию прилива, и База разворачивала гостеприимные недра.
Скалистые холмы на поверку открылись множеством гротов всевозможных свойств. Одни оказались столь малы, что туда могли протиснуться только субтильные девицы вроде Дафны, да преимущественно дамский экипаж “Фурии”. Надо отметить, роскошные формы их капитана потребовали значительно расширить вход.
Другие гроты оказались так велики, что вмещали полноценные фрегаты, и в них даже оставалось просторное место для проверки руления.
Подземные лабиринты Базы преподнесли Виталу и его людям редчайший дар – одиночество. Набившие оскомину от житья бок о бок лица радостно рассредоточились и заняли каждый свою нору, пещеру или грот.
Жан и Жак оказались больно пугливы для подземелий, и потому заселились в заброшенную землянку.
Красавчик выбрал крохотную пещерку с ловко выделанным печным ходом. Чем бы он ни протапливал молчаливую сырость – дыму не показывалось ни в какую погоду.
