По лагерям

Выждав момент, я кубарем покатился с правого плеча, пока не почувствовал новую вибрацию. Затем взмыл вверх, и оказавшись на ногах, принялся выполнять изученный прием.

Влево, вправо, выпад, влево, вправо, двойной выпад!

Xp+

И снова я наблюдал падение, рев волшебной твари, а следом – таяние с исчезновением.

Подул прохладный ветерок, деревья легонько качнулись злыми неодетыми ветвями, оставаясь невозмутимыми и каменными.

Я глубоко вдохнул и огляделся. Волшебных тварей не было, зато вдали показалась фигурка в красных доспехах, тех самых, что греют душу, когда вдалеке от дома – Родного Лагеря.

Я затрусил к фигурке. Та стала понемногу проявляться, обрастая деталями, увеличиваясь.

Это был один из Shadow. Он осторожно оглядывался по сторонам, остерегаясь прибытия новых монстров.

Когда незнакомец был в нескольких шагах, я наконец узнал Shadow. Им оказался старина Финниган. Его я знал, кажется, тысячу лет! Финниган стоял лицом ко мне с охотничьим луком за спиной, хмурился и поглаживал большим пальцем навершие меча, спрятанного в ножны.

Финниган, чернявый, усатый проныра с карими въедливыми глазами, был одним из тех Shadow, что любили отправляться в путешествие не извещая.

Бойких путешественников в нашем лагере – по пальцам пересчитать. Большинство отсиживалось в нагретых берлогах или выполняло прямые обязательства. А те, наподобие Финнигана, как первые капли дождя прорывались вперед, зачуяв приключения.

Финниган не имел привычку обманывать при разговоре, лукавство – не в счет, не преуменьшал количество руды в карманах, если разговор шел к займу, правда, не учитывал тайников. Умел хорошо дружить, это его качество мне нравилось более всего, пусть требовал за дружбу услуги и вообще ничего просто так не делал, скотина!

– Старина Финниган!

– А! Это ты, воришка-карманник! – он сжал брови, и совсем не нахмурился. По выражению лица скорее было видно, чернявый Финниган рад меня видеть.

– Отчего вспоминать былое? Это было тысячу лет назад.

Финниган расслабил кустистые брови, подумал, а потом снова сжал в хитром прищуре.

– Тебе тысяча лет, а некоторым, может быть, один день.

– Какими судьбами ты сюда забрался?

– Слушай, а давай не будем раскрывать секреты друг друга. А то выдам свой, и тебе придется выкладывать свои. Но мы сюда пришли не чужие тайны разгадывать. Зачем смотреть в чужую миску за обедом?

Финниган мастерски уходил от вопросов, но в тот момент стало ясно – он охотился. Финниган был неплох в охоте, брал меня изредка в свои вылазки на Большой Земле. Даже напрашиваться не приходилось. Хитрый Кот Финниган, как звали его в Лагере, всегда находил свободные руки для своих планов.

– Как знаешь…

Я выждал паузу, в надежде, что следующим заговорит он, но тут же нашел что спросить:

– Лучше скажи, как ты завалил двухметрового быка в золотом шлеме, когда я носился тут последний раз? Все не находил повода спросить. Для меня походы в Дикий Лес – довольно интимное дело. Для тебя, я полагаю, тоже, – я отвел взгляд, – но раз уж мы здесь оказались одни, ответить тебе не составит труда.

– Очень много слов, парень.

– Разве?

– Сейчас голова заболит от твоей болтовни.

Губы его были скрыты за пышными завитыми усами, которые, как мне думалось, он начесывал по утрам, закрывшись от посторонних в хижине.

– Я вот не могу понять, серьезен ты в данную минуту или нет. Примерно догадываюсь, когда шутишь, или когда рад, но в какой момент действительно серьезен – вот загадка.

– Эко ты отрезок взял! Минуту целую! Я что, болванчик, целую минуту эмоцию сменять?

– Знаешь, у тебя такие пышные усы… нет, мне нравится, но когда ты говоришь, бывает сложно разобрать, ведь губ я не вижу…

– А ты в глаза смотри. Там все написано. Вся наша жизнь отпечатана.

– В смысле, глаза – зеркало души?

– Считай как хочешь.

– Иногда в глазах собеседника я ничегошеньки не вижу. А у других…

– Мир наш устроен непросто, стоит только присмотреться. Но все, что мы видим, воспринимаем как данность, не думая, как и почему появилось. Вот стоит Дикий Лес, и всем чихать, откуда, почему здесь.

– Мне не начихать! Мне!

– Дак откуда он, парень? Откуда?

Финниган смотрел своими глазищами, в которых точно что-то было, но я не умел читать по глазам.

– Почем мне знать?! Я его не выдумывал.

– А кто выдумал?

– Откуда я знаю, Финниган. Боги, наверное.

– Какие боги?

– Не знаю, я не встречал. И хватит задавать вопросы, если ты знаешь хотя бы один ответ!

– Я не знаю ни одного ответа.

– Ответов не знаешь, но с умным видом спрашиваешь. И даже усом не шевельнешь!

– Я не знаю ответов, но я ими задаюсь, – уверенно и задумчиво произнес Финниган.

– И я задаюсь. Задаюсь! Видимо, плохо меня знаешь. Скажу больше – недооцениваешь ты меня.

– Задаешься? И каким вопросом ты задавался в последнее время?

И тут я задумался. А действительно, чего такого кумекал давеча? Спорить с Финниганом бесполезно, как и отвечать на его вопросы. Каждый новый приводит к еще одному, и так до бесконечности. А где этот ноль, изначальная величина, первопричина, ответ на главный вопрос – не известно. Да и мне ли знать, этот ноль.

– Давай лучше покурим травы.

– Ты же знаешь, я болотнику не доверяю.

– Финниган, ты иногда палишь табачку, так? Представь, это табачок такой, а мы…

И тут на нас вышел зверь, вдвое больше того, что я завалил перед встречей с Shadow.

Это был прямоходящий, огромный монстр, покрытый тонким слоем шерсти; под блекло-коричневой шкурой вздымались бугры мышц, он разъяренно уставился на нас свирепыми узкими глазенками на бычьей морде.

Финниган сразу же выхватил лук и принялся готовить стрелу. Я обнажил меч, занял стойку.

Зверь начал шоркать копытом, – как делает бык, – издавать злые, едкие звуки. Прошло мгновение, прежде чем тот сорвался с места и кинулся на нас.

Мы с Финниганом бросились в рассыпную, но я успел заметить стрелу, торчащую в ноге у зверя. Я убрал клинок в ножны и достал fire fist.

Зверь повернулся ко мне, я развернул свиток.

Буквы посыпались золотой пылью, затем scroll растворился, оставив в руках огромный пылающий шар, точно поддаваемый печью кузницы. Удерживать шар сил не было.

Зверь бросился, и я выпустил шар на встречу. Раздался страшный взрыв.

Xp+

Следующую секунду я лежал на земле оглушенный. Через мутную пелену ничего не различить.

Потом в голове начало проясняться, подошел Финниган:

– А ну, вставай, – он подал мне руку.

Я встал, отряхнулся. Перед глазами маячила удивленная физиономия охотника:

– Где ты взял этот свиток? Стащил, поди?

– Мне его дал маг огня, я заслужил в честном бою.

– Дрался с магом?

– Мы мерялись силой.

У Финнигана глаза на лоб полезли.

– Как… как ты смог разговорить мага огня помериться силой?

– Мы оба были пьяные.

На самом деле заклинание я украл, и совсем не у мага. То был обыкновенный вор. Воровство у вора воровством не назовешь. Но Финнигану говорить постеснялся.

– Как бы там ни было. Если б не твое заклинание, нам пришлось бы туго.

– Да ладно! – махнул я. – Чего-нибудь, да придумали бы.

Финниган приложил палец к губам, задумавшись.

– Откуда он появился?

– Если мне не изменяет чутье охотника, оттуда, – усач указал на россыпь грибов.

– Финниган, ты знаешь что это?

– Это твой секрет, и я его есть не буду.

– Ладно, мой ты знаешь…

– А свой я тебе не скажу! – отрезал Финниган.

Иного я не ожидал.

– По поводу секретов. Тут наши пути расходятся, мне нужно еще многое успеть. Я встречу тебя в Лагере.

Я только успел открыть рот, а Финниган уже сверкал пятками. Фигурка с огромным луком за спиной стремительно уносилась вдаль, расплываясь в горизонте зрения.

– А ты не торопись. Я вот не люблю торопиться… – проговорил я уже исчезнувшей фигурке.

Дорога стелилась нелегкая. То и дело встречались волшебные звери: прямоходящие быки с огромными топорищами, чудища разных цветов и оттенков, гаргульи и даже мелкие гоблины-пакостники, не такие, что водятся на Большой Земле. Пронырливые, сильные, одолеть таких сложнее, чем здоровое неповоротливое чудище.

И не с каждым я вступал в бой. Иной раз вернее удрать, а то гляди, инвентарь изрядно опустеет.

Едва зримое небо плыло над черными деревьями. Тусклое. Невыразительное. Мнилось, что надо мною искусственное покрывало, которое затягивает это странное место. И ничего больше нет. Дикий Лес скрывал границы, казался бесконечным, и в то же время – запертым. На Большой Земле нельзя различить, что за пределами неба, в Диком Лесу едва различишь само небо. Я четко осознал: сколько не броди по Дикому Лесу, звезд не увидишь. Хотелось верить, они всего лишь скрыты.

***

Грибов попадалось ничтожно мало. Я стал отчаиваться и засобирался к проходу, пока не наткнулся на один. Быстренько сунул в инвентарь и пошел дальше.

Ночевать в Лесу опасно, тут и там могли напасть. В Лагере спящих не тревожат, это вроде правила. Человек спит – значит уставший, дела решить не получится. Дождись, проспится, а там поглядим.

Случается, на Большой Земле найдешь постель: в заброшенном замке, нежилой хижине, у реки на стоянках. Места с ночлегами – самые безопасные. Наткнулся в середине странствия на постель – можно выдохнуть, никто не потревожит.

Проблема Леса не в отсутствии ночлегов, в нем таковом. Трудно из Леса выйти. Толи изменяется каждую минуту, толи воздействует на путника, отчего тот плутает.

Помню, в первый раз заблудился на два дня. Или не два… теперь не упомнишь. Выбрался по грибам: где больше попадалось, в ту сторону шел, так набрел на проход.

Темных Грибов больше не встречалось, чудища сквозь землю провалились. Подул ветер, но голые деревья стояли злыми столбами.

Поворачивать назад – плутать. Деваться некуда, решил идти прямо, поглядывая на невозмутимые столбы.

Ветер усиливался, подвывал, мурашки бежали по коже. Я продолжал идти, что-то подгоняло. Дикий Лес управлял, вел по выверенной тропе.

Куда?

Не заманит ли в свои лапы?

Но после долгих скитаний ветер стих, подало сыростью. Я вышел к речке, какую в Диком Лесу не встречал, и поразился великолепию: по ту сторону воды раскинулась зеленая чаща, пышная и сверкающая, она казалась нереальной.

Река словно делила два мира: темный и радужный. Я был на темной стороне, но неумолимо тянуло к радужному свету, где разноцветные бабочки порхали над цветущей зеленью.

Река тихая и спокойная, перебраться не представляло труда. Задача другая – аккуратно сойти с высокого берега. На темной стороне он выглядел жестче и опаснее, нежели на радужной.

Я заключил: мудрым выходом станет левитация. Но свиток был один и я сразу же принялся думать об отходе, как следует изучая уступ.

Достал свиток, начал разворачивать, но ничего не вышло. Писание не считывалось. Я повторил – то же самое.

Как обычно, стал винить прохиндеев из Лагеря, но понял: за время странствия по Дикому Лесу я прилично ослаб.

Покопавшись в инвентаре, достал запотелую склянку с синей жидкостью на дне, сосиску в тесте, которую прикарманил в столовой замка. Сосиска оказалась вкусная, но тесто сухое. Олли справился бы лучше поваров из замка.

Кончив сосиску, приступил к эликсиру. Зажмурив глаза и выдохнув, осушил склянку. На вкус показалось, что выпил безвкусную воду со специями.

Выждав несколько минут, повторил попытку.

В этот раз свиток посыпал золотыми искрами, едва коснулся символов на пергаменте. Через секунду я парил в воздухе.

Пристально глядя в точку на берегу и перебирая ногами, я беззвучно парил над водой, которая существовала где-то внизу, отдавала прохладой и свежестью, а впереди уже близились исполины с раскатистыми ветвями, сплошь покрытые крупными листьями.

Минуя воду, я подлетал к небольшой лужайке, где весело колыхалась сочная трава. В глаза слепило солнце и обдавало теплом. Только я коснулся ногами тверди, заклинание прекратилось.

Clearing

Плюхнувшись на лужайку, я вдыхал аромат цветов и попрятавшейся ягоды. Надо мной проносились молочные налитые облака, в голове ни мысли. На мгновенье я почувствовал, что нахожусь во сне, и просыпаться не желаю.

Все резко прекратилось, когда молочные облака перекрыла поганая морда. Опомнившись, я вскочил на ноги, с лязгом обнажил меч. Передо мной стоял зеленый остроухий увалень с ржавой булавой и большим деревянным щитом. Я принялся исполнять заученную комбинацию.

Влево, вправо, -

Тварь плотно засадила булавой.

Влево, вправо, выпад, влево, вправо, -

Снова неудача. Противник хорошо оборонялся, навешивал в ответ.

Я отошел на пару метров, чтобы кинуться в бой с новыми силами, но из-за спины увальня выбегали трое подобных, с деревянными дубинами в руках.

Двойной выпад! -

Меня окружили, начали засаживать дубинами, пока я не разумел да не пустился в ближайший прилесок.

Убедившись, что за мной нет хвоста, убрал меч в ножны и полез в инвентарь. Достал пучок марошки, кусок ветчины и бутылку пива.

Ветчина была правильно просолена, хорошо отбивала привкус сырой марошки. Пиво показалось сладким.

Скушав все до последнего кусочка и осушив бутылку, начал вглядываться в окружающий лес.

Лучи пробивались до земли и грели, пушистые ветви ходили в танце от дуновения ветра. Пение птиц ласкало душу. Кто мог подумать, что среди такой красоты поджидают опасности?

Синяки уже не саднили, и я смело пошел на разведку, с оружием наготове.

Радужный Лес состоял из зеленых массивов с извилистыми просеками да малыми полянами, где поджидали ватажки супостатов. Наученный темной стороной Дикого Леса, я обходил неприятности, пока не вышел на обширную, с приземистой густой травой, поляну, и широковетвистым дубом посредине.

От величественного дерева доносились разговоры и заливистый смех. Я замер на окраине опушки меж кустов и прислушался: так могли горланить только наши!

С интересом, и опаской, схватившись за навершие меча, я затрусил к дубу.

Полукругом у пышно-зеленого гиганта собрались люди, усевшись на корточки в раздумьях. Я стал тихонько подходить, а завидев знакомые лица, рванулся вдохновлено. Не ошибся!

– Ты добрался до места. Присаживайся, ты один из нас, – худосочный голубчик из Лагеря у Болота пригласил жестом на бревнышко.

Я опешил:

– Один из вас? А для чего вы здесь собираетесь?

– Мы делимся воспоминаниями из прошлых жизней, чтобы обогатить знания друг друга, тем самым – помочь вспоминать.

– Вспоминать что?

– Побудь с нами, сам поймешь.

Вдруг все подскочили с насиженных мест, буднично достали мечи и луки. Из глубины леса выходили знакомые обидчики, всей ватагой.

Они быстро подошли и молча атаковали, завязалась большая схватка.

В пылу битвы я замешкался. Куда бить? Противники перемешались: рев, крики, лязг мечей и сабель, удары о щиты и даже грохот – ужасная какофония. Все были заняты схваткой. Пришлось обходить врага и бить сзади, чтоб не попасть в своих.

Xp+

Xp+

Попадали первые увальни, громко обрушаясь и неслышно истаивая. Схватка затихла, мечи убрали в ножны, луки за спину. Уселись думать.

Я прервал коллективное молчание:

– Ребят, я все понимаю, Дикий Лес – место насколько странное, настолько интересное, но сейчас я вообще не понимаю. – Я развел руками. Все молчали.

Я кивнул подвернувшемуся голубчику из Лагеря у Болота. Говорил он с вдохновением, но я отчего-то подумал: «Припистошивает»:

– Душа умнее тела. Выше, вне, за пределами. Не пытайся вспомнить телом, вспоминай душой. Тело не знает, тело не помнит. Помнит душа, она часть мира, который знает все, – он сделал паузу, указал на меня пальцем, – Твоя душа знает все.

Я рассудил подыграть, не внимая, про что сказывают голубчики:

– Что помнишь ты? – я указал на голубчика с непонятной штуковиной, торчащей из-за спины взамен лука или арбалета. Часть какого-то механизма, железная. На фоне его призрачной брони, выглядело внушительно.