По лагерям

– На сегодня я уверен, моя душа была еще в двух мирах, совершенно не похожих на наш. Детали – в отдельной беседе, больно долго пересказывать.

– А что это у тебя? – я сделал жест, изображая, что тянусь достать лук или арбалет.

– Это? – Он в нерешительности глянул на непонятный мне инструмент. – Это дробовик.

– Дробо… что?

– Ну это вроде арбалета, только снаряды… – он запнулся в поисках слова – как болты от арбалета, только очень маленькие, круглые и вылетают помногу, скопом, воот прямо из этой трубы – он указал на конец инструмента.

Но я увидел две трубы, и не понял, какую конкретно имел ввиду голубчик.

– Откуда у тебя эта штуковина?

– Не поверишь, сам в толк не возьму. Сколько себя помню, лежала в инвентаре, достать не получалось. А тут – он развел руками – вышло.

Услышанное меня крайне заинтересовало.

Я вспомнил про железяку, которая, подобно дробо… вику, лежала в инвентаре, сколько себя помню, и ни в какую не вынималась.

Я неслышно стал копаться в инвентаре, осторожно пробую достать. Нет, не выходит.

– Хм, а заряды она пускает как? Ну, то есть, насколько далеко и какова поражающая сила?

– Ты знаешь, недалеко. И не сильно. Может, одну тварь свалит, послабея, а то и вовсе – коцнет малек, да и все тут.

– А выглядит грозно.

– Да, как вспомогательная вещь – годится. Врага запал остановить, напугать. А дальше – хватайся за меч.

– Диковинная вещь.

– А то! Других не имеем – улыбнулся владелец.

Подошел Финниган.

– И ты здесь? – удивился я. – Так быстро добрался! Раньше меня!

– Вот уж как два дня на Поляне.

– Два дня!.. два, – я растерялся – Я бродил по Лесу, потом подул сильный ветер, я плутал, не помню сколько, а потом вышек к реке…

– Ага, ступеньки недавно построили, – буднично сказал Финниган.

– Ступеньки?

Финниган глянул непонимающе:

– Как-то иначе перешел?

– Через свиток левитации.

– Во дурень! Целый свиток истратил! – рассмеялся охотник.

– Я ведь в первый раз! Я не знал, что по ступенькам можно.

– Запомни, вначале надо все оббегать, а после – меняй локацию.

– Ясно. Хорошо. Кто их построил?

– Ступеньки-то? Не знаю.

– Боги?

– Наверное.

– А там не глубоко?

Финниган покачал головой:

– Какой же ты болтун… сходи сам проверь.

– На обратном пути, – кивнул я.

Усач добавил:

– Ты видел, там и в брод легко перейти.

– Да я просто уточняю.

Финниган вытер усы своей перчаткой.

– Не те вопросы задаешь, парень.

Я замялся, но правильные вопросы задавать пока не стал, чтоб не начинать канитель с поиском нуля.

– Я тебе задаю конкретные вопросы, на которые точно дашь ответ. На сложные вопросы ты не отвечаешь.

– Нельзя ответить конкретно на сложные вопросы.

Я задумался.

– И то: правда.

Финниган присел на корточки, что было нехарактерно, ущипнул травку и принялся жевать, раздумывая.

Я потрогал траву, коей была покрыта поляна – густая и нежная, по такой не находишься, не належишься. Я повторил за охотником: трава оказалась сочная, ароматная, но почти безвкусная, только горчила легонько.

– Послушай, после наших разговоров нередко остается впечатление, словно хочешь что-то сказать. Чувство недосказанности повисает в воздухе, причем – я сделал акцент на последней фразе – с твоей стороны.

– Как ты можешь испытывать чувство недосказанность за другого человека?

– Не знаю. Так получается.

– Зри в корень, не расходись попусту. Кто ты?

– Чего?

– Кто ты? Где ты?

– Я… – слова не сходили с уст – я…

Мне нечего было ответить. Я вдруг осознал: какой ответ ни дай, все равно будет не полон, или не точен, а может – вовсе неверен, и у меня снова останется чувство недосказанности за другого человека.

– То-то же! – заключил Финниган.

Он одновременно расстроено и удовлетворенно посмотрел в сторону, кивая.

– А ты?

– Что я?

– Ты можешь ответить на эти вопросы?

– Конечно. Я Финниган, сейчас на Поляне, а живу в Лагере.

– И я! Я тоже!

– Ты Финниган? – усмехнулся охотник.

– Нет, я тоже живу в Лагере, я член Лагеря, я хотел это сказать, но потом подумал, что такой ответ тебя снова не устроит!

– То есть, моя вина, что ты не в состоянии ответить: кто ты и где находишься?

– Да на Поляне я, с тобой. Мы оба из Лагеря, где Замок Магнатов!

Я совсем растерялся, а Финниган невозмутимо пожевывал травку, да смотрел куда-то вдаль, точно книгу сочиняет.

Подошли еще ребята, у одного я заметил странную, доселе незнакомую штуковину, наподобие дро-бо-ви-ка. Только штука была на поясе, заместо меча, и описать я ее никак не мог, даже если б спросили в Родном Лагере в пылу сказа personal chronicles.

Надоела эта вокруг-да-около thing. Решил спросить Финнигана в лоб:

– Что это за место?

– Оно еще не закончено. Это новый мир.

– Новый мир? Для кого?

– Для новых.

– Как обычно…

– И то: правда! – обрадовался Финниган, однако я ничего и не понял.

Я понуро опустил голову. Финниган, видимо осознав ситуацию, добавил:

– Присмотрись к обитателям Лагерей. Про Дикий Лес на самом деле никто не знает. Ты не замечал, что сюда ходят единицы, а главное – одни и те же?

– Замечал.

– У них и спрашивать бесполезно, – добавил голубчик с дро-бо-ви-ком.

Финниган продолжил:

– Я уже обмолвился, многие вещи мы воспринимаем как данность. Вот возьми, к примеру, наши инвентари. Откуда они у нас?

– Как откуда? Всегда были. У всех есть. А как их может не быть?

– А представь, что нет его.

– Да ладно, – махнул я, улыбаясь – хорош заливать. Вы еще скажите! Чтоб я представил, что у меня нет…

– А откуда это появилось?

– Боги…

– Какие боги, где они, ты их видел?

– Во сне…

– Сны – это побочный эффект работы твоего котелка. Забудь про них.

Вопросы охотника все больше ставили меня в тупик.

– Видеть надо, парень, видеть. И думать.

Все погрузились в раздумья, и было крайне интересно, что творится в голове у остальных, ведь в моей пока было пусто.

– Я как-то монстра бил – начал голубчик, что с ддроо… дробовиком, – напомнилось что-то. Пыжился-пыжился, да и вспомнил.

Парень выражал искреннюю радость, лицо светилось.

– Слыхал такое где-то, в мире одном, тот звук удара по кирасе, тот скрежет, слыхал я его где-то… только где, вспомнить не могу… – теперь же лицо выражало крайнюю неудовлетворенность. Я заметил, что собравшиеся быстро меняли эмоции.

Человек с дробовиком замолк, компания вновь погрузилась в молчание. Наверное, думы потяжелели.

– Где Истопник?! – вдруг нашелся я – Истопника-то нет!

– Как догадался? – живо поинтересовался охотник.

– Да штаны у него, смотрю, совсем не к месту.

– Вот видишь, почуяла душенька, почуяла.

– А Истопник тута остаться желает – вылетело с другого края полукруга.

– Чего значит, тута?

– Неважно – отрезал Финниган, и грозно посмотрел на голубчика.

Вечерело. Янтарные разливы легли на дальнем конце Поляны, тесно заставленной тёмно-зелёными пирамидками небольших елочек. Я шмыгнул носом и ощутил прохладу.

Финниган подорвался и стал вслушиваться, его пышные брови изогнулись. Охотник всегда видит и слышит дальше.

К Поляне с раскидистым дубом приближались более десятка маленьких зелёных тварей похожих на гоблинов с дубинами в руках. Глаза их, до того суженные и нелепые, иногда выражали тупое неистовство, в момент, когда зубастая, немного даже потешная, пасть производила дикие вопли.

Но наших не напугать, тем более такой ватагой пустых безумцев. Не торопясь, все повставали, дружно лязгнули мечи.

Пораскидаем врага!

В паре метрах, слева от меня, Финниган наносил удары мечом по щиту увальня, который грозно сипел и скалился. Щепки летели во все стороны, и вот деревянный щит на глазах превратился в труху, только умбон остался. У охотника добротное оружие и техника владения на высоте. Что может зеленый увалень с дубиной в руках и рассыпавшимся щитом? Упал да истаял, только я отвел взгляд.

Я кинулся вправо – там Shadow сражался сразу с двумя зелеными ватажниками. Я поспешил на помощь, обходя неприятеля.

Влево, вправо, выпад, влево, вправо…

Xp+

Зеленые существа не понимали перевеса в силе, не думали, потому все разом и полегли.

Xp+

Xp+

Xp+

Xp+

Через пару минут наша компания дружно переговаривалась, сев полукругом возле дуба. Кто-то доставал сосиски, пили вино, закусывали марошкой.

– А чего это на вас часто нападают? – поинтересовался я у одного Shadow.

– Чуят, да нападают, чего им…

Как и положено всякой порядочной поляне, она была окружена густым лесом. Как супостатам получалось слышать нашу компанию, я решительно не понимал. Потому и такой ответ устроил. Вообще меня стали устраивать любые ответы, ибо я понимал, что сам не знаю ничего.

Финниган, видно почувствовав мою растерянность, вдруг посоветовал:

– Пойди к Кухену, торговцу в Лагере у Болота, он поможет тебе почувствовать душу. Тогда яснее станет, чего тебе дальше делать.

– Кухен ведь обычный торговец, как он сможет мне помочь?

– Дорога приведет путника.

– И все? Больше ничего не скажешь? Что мне вообще со всеми этими знаниями делать?

Финниган молчал, потом отщипнул травку, положил в рот и начал говорить, пережевывая:

– Я скоро начну повторяться, – Охотник вытер пышные кустистые усы. – Ты задавался вопросами, о которых местные ни сном ни духом? Замечал странности мира?

– Финниган, – я выдохнул, – мне сложно, совсем не понимаю, вы толи шутите, толи всерьез что-то затеваете. Душа, миры, память мира или как там… да откуда мне все это знать?!

Финниган посмотрел, оскалившись:

– Куда ж ты денешься?! Все ты знаешь, ученый же.

Да, читать-писать умею, книги видел, картины. Грамотный я. Ученый. Этим словом таких называют. Чего скалиться то?

Но все же Финниган вселил некоторую уверенность, и я приосанился, почувствовав себя умнее.

– Уясни, не все могут пробраться в Дикий лес, далеко не все.

– А кто может?

– У кого есть душа; тот, кто возник когда-то.

– Финниган, пожалуйста, подробнее, откуда возник?

– Я не знаю откуда возник ты, это предстоит выяснить тебе самому. – Дальше Финниган говорил неуверенно, – но я знаю, душа моя знает, есть отправная точка, мир, в котором мы возникаем. Для этого должны сложиться определённые условия. И это все, что я могу сказать с уверенностью про возникновение.

Условия, какие ещё условия? – думал я.

– Финниган!

– Что?

– Как ты понял, что я возникший, что у меня есть душа?

– Ты путник.

Ладно, допустим! – думал я про себя, чтобы не сбить охотника с правильного лада.

– Финниган, что за куполом?

– Парень, веришь или нет, я не знаю. Говорят, там еще один мир, но я в этом сильно сомневаюсь.

Дальше я задавал полным-полно разномастных вопросов, на которые Финниган либо не знал ответа совсем, либо давал робкие догадки.

Потом в беседе вновь пошла конкретика, но к тому моменту я не помнил, с чего начали:

– А Лес, что это такое?

– Скорее всего – еще один мир, нежели продолжение нашего.

– Постой, – меня поразила идея, – значит нам под силу путешествия между мирами?

– Есть пределы. До сих пор никто не может сказать, почему и как возник Дикий Лес, и вообще, зачем нужен, но я намериваюсь переселиться сюда.

– А когда мир достроят, проход закроется… – сказал я в слух.

– Вот видишь? Твоя душа знает об этом, потому ведь, что часть мира. Так держать!

Но ничего путного от охотника я уже выведать не смог, он начал путаться, повторяться, говорил неуверенно. Я понял – предел. Он ведь не создатель.

Напоследок я спросил у Финнигана:

– Дружище, а как меня зовут?

Тот искренне удивился:

– Откуда мне знать? На тебе не написано.

***

Возвращался легко – по ступенькам, и вброд, пересекая реку на довольно слабом течении. Только ноги подмочил. При возвращении тропинки вытворяли странное, делаясь то узкими, то расширяясь до большой просеки, словно Лес не мог определиться.

До радужного прохода добрался без приключений: ветра след простыл, а твари точно попрятались по берлогам. Краем уха я слышал парочку, но получилось прошмыгнуть мимо, обходясь без боя.

Голова была занята другим. Слова Финнигана свалились тяжким бременем, огромным клубком, распутать который не представлялось возможным.

Сам Финниган дал понять: прошлые жизни, миры, в коих побывала душа, не вспомнить. Лишь по крупицам собирать частички воспоминаний и прислушиваться к чутью – тому, что говорит душа.

Душа подсказывала пойти в хижину и улечься на боковую, хорошенько отдохнуть. Котелок с утра занять, а после, коли повезет, чего вспомнится. Ведь жил, и не помнил. Так следующий день получится прожить, да только закрались в голову мысли липкие. Смыть не получалось, растворить не выходило.

Мысли ставили мир вверх дном и грозили.

До меня только тогда стало доходить – получается я – не я вовсе. А-ва-тар! Вспомнилось слово. А еще вспомнилось – inventory. То, что всегда было. И еще какие-то слова. Я пытался не думать, но мысли выступали все отчетливее, подкидывая неразрешимые вопросы.

И мыслил я невообразимые доселе вещи.

Если нас создали здесь, как создали в других мирах, значит в любой момент могут обнулить, рассоздать. И где тогда окажется душа? Будет ли помнить этот мир?

И вообще, что с этими мирами происходит. Удаляют их, множат, кто их создает, а главное – для чего?

Какая в этом во всем необходимость?

Есть ли нужда в моем мире, в лагерях и куполе, в тварях и растениях, что окружают? А может так быть, что это шутка?

Смеется создатель, развлекается, интересно ему, во что это выльется. Да вот еще вопрос – могу я на что-то влиять, или предрешено?

***

Я бежал кратчайшим путём, который знал, дабы поскорее добраться до уютному хижины и спокойно отдохнуть. Перевести дух на подходе к новым странствиям, что непременно ждали, а ведь родное местечко греет душу, пусть в голове кавардак, волнение, сумятица.

Когда шел вдоль бревенчатого тына к южным воротам, настроение было уже приподнятое, радужное. Ожидание нового приключения придавало бытию торжественность, дарило возвышенные чувства, ведь я решил – надо вернуться на Поляну.

Удержавшись от случайных разговоров с разными смыслами, направился в хижину, да улегся отдыхать. Снаружи обыденно переговаривались, спорили. Ничего нового.

Больше всего хотелось узнать, откуда я возник. Мой первоисточник. Думалось, найди первоисточник – сразу на места все встанет. Только что конкретно должно было встать на места, котелок решительно не понимал, а вместе с ним и я…

Послышались знакомые напевы, к хижине приближался Бард. Куда ж без него?

…

В дороге ноги согрею,

Купил давеча пару прекрасных сапог!

К защите пару очков добавляют,

Непогода обувку мою не берет!

Гордо на носках сапог сверкают

Два в серебре отлитых, два грозных орла!

Не боюсь носками отбиваться,

От поганого супостата!

Серебро то, от кузницы нашей,

Что в городе Брене работу ведет:

Солдат снабжает,

Горожане с мечами не знают хлопот!

Выйду с города,

Достану меч:

Я вражеские головы

В сапогах от кузницы Брена

Готов сечь!

…

Дальше было не разобрать. Бард удалялся от хижины все дальше и резкие напевы растворялись в воздухе, не долетая, а потом и вовсе стали не слышны.

Out of The Blue

Бард поутру делал очередной круг:

…

Я смотрю в окно,

Я пробыл здесь тысячу лет.

Я смотрю туда –

Там фонарей неясный свет.

Тает в холоде плавучем,

Сколько ни гляди,

Ответов нет в помине,

Сердце не береди.

Наливаю чай в стакан прозрачный,

В голове дремучие мосты.

Вечер уже мрачен, день истратился,

Никуда уж не пойти.

А хотел бы я на миг вдохнуть

Вкус вечерних елей;

На чуток услышать

Соловьев сквозные трели.

Я пробыл там немного,

Но вечность не порок.

Кто же там считает

Часы, что между строк?!

Не уйти мне в ночь,

Не уйти мне в сон.

Я в раздумьях сегодня

Глубоких погружен.

Я смотрю в окно,

Я пробыл здесь тысячу лет.

Я смотрю туда –

Там фонарей неясный свет.

…

Время было раннее, я еще успевал получить новую порцию супа от Олли.

Повар ждал в неизменно заляпанном фартуке, на голове синяя кепка, котел дымком исходит позади. Как не подойти?!