– Но почему же на пятнадцать тысяч не согласились? Ведь колье – всего только хрустальное. Не вернуться ли нам тотчас же к ювелиру и сказать, что мы-де согласны?

Но та отвечает:

– Положитесь на меня. Раз он на такую пустяковину сразу рот разинул и этакую огромную сумму предложил, поверьте, – это неспроста. Какой-то секрет здесь да есть, только мы его не видим и не знаем. А вот завтра как загнем ему тысяч пятьдесят, так и увидим. Верьте мне, ни чуточки торговаться не станет…

Не очень-то спокойно провели наши дамы этот день и следовавшую за ним ночь. Г-жа X. почти и спать не могла, каждую минуту просыпалась.

Рано утром они встретились. Когда приехали в метро на улицу Мира, там еще и витрин не открывали.

– Пойдемте, душенька, в кафе, – сказала г-жа Z., – выпьем кофею с молоком и с круасаном. А то на вас, милочка, и лица нет. Необходимо вам подкрепиться. Да, кстати, макийяж^[1] навести погуще, а то под глазами синяки обозначились и вид слишком усталый.

Тут же, в кафе, дамы и условились о том, какую цифру потребовать. Г-жа X. сказала – тридцать тысяч, г-жа Z. – пятьдесят, но потом обе остановились на сорока: цифра и деловая, и какая-то правдоподобная. Посидели еще с полчаса в кофейной, чтобы ранним визитом не выдать своего нетерпения, что было бы ювелиру очень на руку. Наконец вошли в магазин. Хозяин встречает их толстый, приветливый, румяный, очевидно, крепко и сладко выспавшийся.

– Ну, как, мои прекрасные дамы? На чем мы остановимся?

Г-жа Z. ляпнула:

– Менее сорока тысяч – невозможно. Так нам сказали весьма опытные знатоки. Ювелир усмехнулся:

– Хорошо, будь по-вашему. Получите. Но прежде карт д'идантитэ владелицы и расписку в получении. Потом уже, после того как все формальности были окончены и сорок тысяч лежали в саквояже г-жи X., запертые на ключ, она спросила вежливо у ювелира:

1. Косметику (от фр. maquillage).