Моцарт и Сальери

 
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
 
 
Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою —
И часто жизнь казалась мне с тех пор
Несносной раной, и сидел я часто
С врагом беспечным за одной трапезой,
И никогда на шепот искушенья
Не преклонился я, хоть я не трус,
Хотя обиду чувствую глубоко,
 
 
Хоть мало жизнь люблю. Все медлил я.
Как жажда смерти мучила меня,
Что умирать? я мнил: быть может, жизнь
 
 
Мне принесет незапные дары;
Быть может, посетит меня восторг
И творческая ночь и вдохновенье;
Быть может, новый Гайден сотворит
Великое – и наслажуся им…
Как пировал я с гостем ненавистным,
Быть может, мнил я, злейшего врага
Найду; быть может, злейшая обида
В меня с надменной грянет высоты —
Тогда не пропадешь ты, дар Изоры.
И я был прав! и наконец нашел
Я моего врага, и новый Гайден
Меня восторгом дивно упоил!
Теперь – пора! заветный дар любви,
Переходи сегодня в чашу дружбы.
 

Сцена II

Особая комната в трактире; фортепиано. Моцарт и Сальери за столом.

Сальери

 
Что ты сегодня пасмурен?
 

Моцарт

 
Я? Нет!
 

Сальери

 
Ты, верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?
Обед хороший, славное вино,
А ты молчишь и хмуришься.
 

Моцарт

 
Признаться,
Мой Requiem меня тревожит.
 

Сальери

 
А!
Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?
 

Моцарт

 
Давно, недели три. Но странный случай…
Не сказывал тебе я?
 

Сальери

 
Нет.
 

Моцарт

 
Так слушай.
Недели три тому, пришел я поздно
Домой. Сказали мне, что заходил
За мною кто-то. Отчего – не знаю,
Всю ночь я думал: кто бы это был?
И что ему во мне? Назавтра тот же
Зашел и не застал опять меня.