Для ищущих и сомневающихся. О разумном происхождении мира

Эволюция мира и человека исключена даже просто потому, что непонятно откуда взялись такие качества как любовь, милосердие, сострадание. С точки зрения эволюции это невозможно, так как согласно этой теории выживает только сильнейший. Так же эволюционисты не отвечают и никогда не ответят на вопрос: что заставляет молекулы жить? Пусть даже они и «сложились сами собой». Но почему же они живут и взаимослаженно действуют? Откуда у них взялось самосознание?! Спросите любого эволюциониста (атеиста) за обеденным столом, – откуда взялась ложка, которой он ест? Появилась сама или её кто-то сделал? Ответ очевиден: даже самая простая ложка не образовалась сама собой, её сделал разум. Видел ли этот атеист того человека, который изготовил эту ложку? Нет, не видел и не знает даже имени этого человека. И что же теперь, раз он не видел «творца» этой ложки, значит ли это, что его нет? Неужели это так сложно понять, что если уж у простой ложки есть свой изготовитель, то у целой вселенной тем более должен быть свой Создатель!? Давайте будем уже умными людьми.

Когда речь идёт об открытиях или изобретениях, доказательство – это опыт. Но никакой опыт не поможет создать человека или увидеть, как он был создан. Изобретатель может понемногу создавать аэроплан, даже если он складывает цифры на бумаге или куски металла у себя во дворе. Когда он ошибётся, аэроплан его поправит, свалившись на землю. Но если ошибётся антрополог, рассуждающий о том, как наш предок жил на деревьях, предок ему в поучение с дерева не упадёт. Нельзя взять к себе первобытного человека, как берут кошку, и смотреть, ест ли он себе подобных и умыкает ли чужую подругу. Словом, когда занимаешься прошлым, надо полагаться на свидетельства. Однако свидетельств так мало, что они не свидетельствуют почти ни о чём. Почти все науки движутся по кривой, их непрестанно поправляют факты. Наука же о первобытных взлетает ввысь по прямой, ибо её ничто не поправляет. Учёные так привыкли делать выводы, что о гипотезе, сложенной из кусков кости, они говорят как об аэроплане, сложенном из кусков металла. Дивная, победоносная машина возникла после сотни ошибок. Учёный, занимающийся первобытностью, может спокойно услаждаться первой же своей ошибкой и дальше не идти. Учёный слишком спешит. Гипотезы множатся столь быстро, что их лучше назвать выдумками, и никаким фактом их не поправишь. Самый честный антрополог не может знать больше антиквария. У него есть лишь обломки прошлого, и он может держать их так же крепко, как держал его дальний предок обломок кремня. Антрополог нередко потрясает им гораздо яростней, чем учёный, который может собрать и приумножить факты. Порой он становится таким же опасным, как собака, вцепившаяся в кость. Собака хотя бы не высасывает из кости теорий, доказывающих, что люди ни к собакам не годятся.

Надо учитывать, что мы ничего не знаем о доисторических людях по той простой причине, что в их время ещё не было истории. Человеческая цивилизация старше человеческих воспоминаний. Люди оставляли образцы искусств раньше, чем занялись искусством письма, во всяком случае, такого письма, которое мы можем прочесть. Человек не оставил рассказа о своей охоте, и потому всё, что мы можем о нём сказать, будет гипотезой, а не историей. О ненаписанной истории человечества надо гадать очень осторожно. Как это ни прискорбно, осторожность и сомнения не в чести у современных поборников эволюции. Наша странная культура не выносит неведения, мы ни за что не хотим признавать, что чего-либо не знаем. Эволюционные утверждения так безапелляционны, что ни у кого не хватает духа к ним присмотреться. Вот почему никто до сих пор не заметил, что они ни на чём не основаны. Учёные доверительно сообщают нам, что первобытные люди ходили голыми. Ни один читатель из сотни, наверное, не спросил себя, откуда мы знаем, что носили люди, от которых осталось несколько костей. Они могли носить простые, и даже сложные одежды, от которых не осталось и следа. Плетения из трав, к примеру, могли делаться всё искуснее, не становясь от этого прочнее. Если в будущем откопают развалины наших заводов, с таким же успехом могут сказать, что мы не знали ничего, кроме железа, и обнародуют открытие: люди ходили голыми или в железных шапках и железных брюках. Я и не думаю доказывать, что первобытные люди носили одежду. Я просто хочу сказать, что мы не в праве судить об этом, ибо мы очень мало знаем о доисторических временах. Но мы знаем, что люди первобытных племён, пользующиеся исключительно каменными орудиями труда, по своим умственным способностям ничем не отличались от нас. Может быть, они были даже отважнее и проворнее нас, охотясь на диких зверей с каменными топорами и луком. Почему же мы считаем живших в пещерах первобытных людей умственно неразвитыми? Вспомним, что во все времена люди использовали пещеры в качестве естественного жилья, и при этом нет никаких свидетельств о том, что это сказывалось на их умственном развитии. Об этом свидетельствует и то, что красочные наскальные рисунки, сделанные жившими в плейстоцене людьми, по красоте и выразительности не уступают современным творениям. Кроме того, в то время люди владели секретами изготовления немеркнущих красок, которые мы не можем разгадать и по сей день. Если они что-то плели и вышивали, плетения не сохранились и вышивки сохраниться не могли. А рисунки сохранились. Вместе с ними сохранилось свидетельство о единственных в мире свойствах, присущих человеку и никому другому. Мы не можем сказать, что обезьяна рисует плохо, а человек хорошо. Обезьяна вообще не рисует, она и не собирается, не думает рисовать. Кто-то сказал, что у наскальных изображений нет религиозной функции, откуда, по-видимому, следует, что у пещерных людей не было религии. Мне кажется, нельзя судить о глубочайших движениях души по тому, что кто-то рисовал на скале с неизвестной нам целью. Может быть, легче изобразить оленя, чем религию; может быть, олень – религиозный символ; может быть, символ изображен где-нибудь ещё, может быть, символ этот намеренно уничтожали. Словом, могли случиться тысячи вещей. Но что бы ни случилось, логика не позволяет сделать вывод, что у первобытных людей не было религии. В конце концов, и в наших пещерах можно найти надписи. Правда, наука не признает их древними, но время сделает своё дело, и, если учёные не изменятся, они смогут вывести немало занимательного из того, что нашли в пещерах давнего двадцатого века. Например: 1) поскольку буквы нацарапаны тупым лезвием или гвоздём, в нашем веке не было резца, а следовательно и скульптуры; 2) поскольку буквы заглавные и печатные, у нас не было скорописи и малых букв; 3) поскольку складывались они в непроизносимые сочетания, наш язык был сродни гэлльскому, а ещё вероятнее, семитскому, не изображавшему гласных на письме; 4) поскольку нет причин полагать, что надписи эти – религиозный символ, наша цивилизация не знала религии.

Кроме того, принято утверждать, что религия возникла постепенно и породила её совокупность нескольких случайных причин: страх перед природой, перед вождём племени, сны, священные обряды, связанные с воскрешением зерна. Я совсем не уверен, что можно сводить живое и единое явление к трём мёртвым и не связанным. Представьте себе, что в одном из увлекательных рассказов описано неведомое нам чувство, сильное, как первая любовь, за которое люди умирают, как умирали за родину. Мне кажется, мы пришли бы в замешательство, узнав, что оно сложилось из привычки грызть ногти, роста налогов и радости автомобилиста, превысившего дозволенную скорость. Мы не сможем связать эти три явления и вообразить чувство, связывающее их. Ничуть не легче связать воедино сны, жатву, вождя и явления природы. С таким же успехом можно сказать, что поэзия возникла из обычаев приветствовать наступление весны и вставать на заре, чтобы послушать жаворонка. Действительно, многие люди ударяются в поэзию весной, и никакая смертная сила не может удержать их от воспевания жаворонка. Но только определённый вид сознания чувствует поэзию жаворонка и весны. Сознание это – человеческое. Корова не проявляет наклонности к стихам, хотя слушает жаворонка много чаще, чем поэт. Животным не приходит мысль о поэзии. Собака видит сны, но религия столь же чужда ей, как психоанализ. Есть вероятность, не противоречащая логике, что мы встретим корову, которая постится по пятницам. Быть может, насмотревшись смертей, она сложит скорбный псалом, быть может, она выразит в торжественном танце надежду на загробную жизнь. Быть может, она поклонится созвездию Пса. Трудно доказать, что то или иное невероятно, однако чутьё, называемое здравым смыслом, подсказывает, что животные ничего этого не сделают, хотя и весна, и смерть, и сны знакомы им не менее, чем нам. Всё это не свойственно никакому сознанию, кроме нашего. То, что будто бы религия зародилась во тьме и страхе, ни на чём не основано. Наука ничего не знает о доисторическом человеке именно потому, что он доисторический. История не говорит ничего, а всё человечество в преданиях всего времени верит в грехопадение. Упавший с высоты может забыть высоту, но он будет помнить о падении. Информация о потопе, описанном в Библии, сохранилась в преданиях многих народов практически на всех континентах. Предания народов сохранили воспоминания об огромных массах воды, накрывших всю землю. Забавно, что даже распространённость преданий оказывается в устах образованных людей доводом против неё: они говорят, что раз все племена помнят о доисторической катастрофе, значит, её не было. Мне не поспеть за их парадоксами…

Гипотеза, утверждающая, что идея Бога и религия возникли в результате страха людей перед грозными явлениями природы(timor primus fecit deos – страх создал первых богов), непонимания причин их возникновения и незнания законов природы, не учитывает того обстоятельства, что страх вызывает, скорее, стремление избежать данного явления, скрыться от него, нежели почитать и олицетворять его, обращаться к нему с мольбой. Данная гипотеза не выдерживает критики и с другой стороны. Наука существует не первое столетие, и человек давно увидел, что он постепенно приобретает всё бо́льшую возможность объяснения природных явлений. Однако это не повлияло на его религиозность. Подавляющее число людей, и среди них величайшие учёные, верили и продолжают верить в Бога и в XXI веке. Эта гипотеза совершенно не объясняет главного: как страх перед окружающим материальным, видимым, слышимым и осязаемым миром мог вызвать в первобытном «примитивном» сознании человека идею Бога, Существа принципиально иного – духовного, невидимого, неслышимого, неосязаемого. Откуда вообще пришла сама мысль о том, что первобытный человек ощущал бессилие, страхи и т.д. перед лицом природы? Не из комфортабельного ли кабинета и мягкого кресла? По-видимому, так. Ибо как для городского жителя город, со всеми его заводами, машинами, путаными улицами, авариями, катастрофами и жертвами, не является чем-то вызывающим панический страх, бессилие и тем более религиозное преклонение, так и для человека природы самые дикие джунгли являются родным домом. Но «дикарь» – рационалист, наверное, с не меньшим, чем многие религиоведы, основаниями мог бы построить гипотезу происхождения религии в высокоразвитых обществах из чувства страха и бессилия человека перед лицом цивилизации. Страх не порождает идею Бога. К тому же нет никаких оснований говорить о наличии какого-то чувства бессилия в первобытном человеке перед лицом природы. Все эти страхи естественны для «отчуждённого» человека XIX-XX веков, находящегося в ненормальных социальных условиях. При первобытнообщинном же строе человек, даже при всём низком уровне материального производства, имел большие возможности в добывании пищи и имел меньше страха, нежели люди «технизированных» обществ нашего века, боящиеся остаться без работы.

Всеобщность религии в человечестве – один из самых впечатляющих фактов всемирной истории. Такое явление не могло быть результатом случая, чьих-то фантазий или страхов. Оно должно было иметь свою причину в самой природе человека, в самой сущности бытия. Древнейший в мире датированный памятник религиозной литературы – корпус текстов из пирамиды царя Цнаса (середина XXIVв. до н.э.) – прямо говорит о едином Творце «видимого и невидимого мира». А древний небиблейский автор Цицерон писал: «Мы считаем нужным указать на то, что нет племени столь дикого, нет человека, настолько потерявшего сознание о нравственных обязанностях, душу которого не освещала бы мысль о Боге. Многие о Нём думают не правильно, но это обыкновенно происходит от нравственного развращения и порочности. Все однако же убеждены в том, что есть сила и природа божественная, и такое признание не от предварительного уговора и согласия людей; это памятование о Создателе утвердилось не в силу государственных постановлений или законов, но во всяком этом деле единомыслие всех народов должно быть почитаемо законом природы». Ту же мысль высказывает и древнегреческий писатель, историк и философ I века Плутарх: «Обойди все страны, ты можешь найти города без стен, без письменности, без правителей, без дворцов, без богатств, без монеты, но никто не видел ещё города, лишённого храмов и религии, города, в котором не воссылались бы молитвы …». «Этнография (наука, изучающая жизнь – быт всех народов, населяющих землю) не знает безрелигиозных народов», говорит немецкий географ и путешественник Ратцель. Если же и существуют отдельные убежденные безбожники, то они являются редкими исключениями, болезненным отступлением от нормы. И как существование идиотов не отрицает того, что человек есть существо разумное, так и существование безбожников не опровергает факта (очевидной истины) всеобщности религии. Действительно, истории не известно ни одного атеистического племени. Чем можно объяснить этот удивительный факт? Все атеистические гипотезы, предлагающие различные варианты так называемого «естественного» происхождения идеи Бога в сознании человека, оказались несостоятельны. Вера в то, что со смертью ничего не заканчивается, охватывает человечество с самого начала его истории и до сих пор. Отрицание Бога и всего духовного выросло лишь недавно из материалистической философии, признававшей лишь то, что видимо. Эта философия утратила в настоящее время всякое научное значение и обанкротилась не только в теории и практических выводах, но и в самой своей основе, когда было обнаружено, что основа любой материи – энергия. Отрицание духовности – кратковременное явление и, как всякое ложное учение, уже уходит из мира.

Человека всегда волновал вопрос о смерти. Современные методы реанимации приподняли завесу и позволили бросить взгляд «по ту сторону». К 1980 году было известно более 25 000 случаев возвращения к жизни недавно умерших. Сегодня их много больше. По этому вопросу опубликовано много проверочных исследований, доказывающих, что личность со смертью тела не уничтожается. Многие больные, пережившие клиническую смерть, рассказывали о том, что выходили из своего тела, видели врачей и медсестёр, которые боролись за их жизнь, видели, что делалось в соседних комнатах и в коридорах больниц, видели, что делают в это время их родные. Интересен тот факт, что некоторые пациенты были слепыми от рождения, и тем не менее, они так же видели происходящее вокруг. Чем они могли это видеть, в то время, когда находились без сознания, если не своей душой? Многие люди рассказывали как перед их взором вдруг появлялась вся их жизнь в мельчайших, ярких подробностях, о которых они уже давно забыли. Эта тема очень большая, поэтому приведу лишь несколько примеров. Эту историю рассказал Андрей Гнездилов, доктор медицинских наук: «Во время операции у пациентки остановилось сердце. Врачи смогли завести его, и, когда женщину перевели в реанимацию, я навестил её. Она посетовала, что её оперировал не тот хирург, который обещал. А ведь видеть врача она не могла, находясь всё время в бессознательном состоянии. Пациентка рассказала, что во время операции какая-то сила вытолкнула её из тела. Она спокойно разглядывала врачей, но тут её охватил ужас: а что если я умру, не успев попрощаться с мамой и дочкой? И её сознание мгновенно переместилось домой. Она увидела, что мама сидит, вяжет, а дочка играет с куклой. Тут зашла соседка, принесла для дочки платье в горошек. Девочка бросилась к ней, но задела чашку – та упала и разбилась… Мобильных телефонов в то время не было и я решил проверить её рассказ. На следующий день, когда пациентка была ещё в больнице, я зашёл в гости к родственникам этой женщины. Выяснилось, что именно в то время, когда шла операция, к ним действительно заглядывала соседка с платьем в горошек для девочки и была разбита чашка. Это не единственный загадочный случай в практике Гнездилова и других работников Санкт-Петербургского хосписа. Их не удивляет, когда врачу снится его больной и благодарит за заботу, за трогательное отношение. А утром, приехав на работу, врач узнаёт, что этот больной ночью умер… «Долгие годы работы в хосписе убедили меня и моих коллег: смерть – это не конец. Душа продолжает жить». До сих пор фундаментальная наука от подобных рассказов отмахивалась. Однако, как говорила академик Наталья Бехтерева, знаменитый учёный, всю жизнь изучавшая деятельность мозга, наше сознание – это такая материя, что, кажется, уже подобраны ключи к тайной двери, но за ней обнаруживается ещё десять таких дверей. Ведущие учёные уже давно отмечали, что разум не обязательно связан с мозгом, а может существовать независимо от него. Так, например, у очень молодого человека с неразвитым мозгом обнаруживаются блестящие математические или музыкальные способности. Откуда они? Человек способен своей волей изменять кровяное давление, температуру и даже электрокардиограмму, но где же источник этой воли? Канадский нейрохирург, сделавший несколько сотен операций на мозге, – Пенфильд, в конце своей жизни написал книгу «Тайна мышления». В ней он пишет: «Энергия разума отличается от энергии мозговых нейронных импульсов… Энергия разума и энергия, на которой работает мозг, – разные. Мозг и разум(принадлежащий душе) существуют отдельно друг от друга, хотя и работают вместе». Вышеупомянутая Наталья Бехтерева всю жизнь изучала мозг и никогда не считала себя религиозным человеком, но утверждала, что такое чудо как наш мозг, мог создать только Бог. Кстати она была внучкой В.М. Бехтерева – выдающегося, всемирноизвестного учёного – энциклопедиста: невропатолога, психиатра, морфолога, физиолога, психолога, основателя отечественной школы психоневрологов, который однажды заявил своим коллегам: «Смерти нет, господа!».

Известно немало случаев, когда мужчина или женщина вдруг просыпается ночью и чувствует, что около него стоит его мать, жена или муж, находящиеся в это время очень далеко. А потом выясняется, что этот близкий ему или ей человек умер как раз в тот момент, когда проснувшийся ощутил его присутствие рядом с собой. Вот ещё реальный случай: «Мой муж, майор запаса Юрий Бурков, упал с большой высоты, сломал позвоночник, получил черепно-мозговую травму и потерял сознание. После остановки сердца он долго лежал в коме. Я, во время одного из посещений больницы, потеряла ключи. Когда муж наконец пришел в сознание, первым делом спросил у меня: «Ты нашла ключи?» Я испуганно замотала головой. «Они лежат под лестницей», – сказал он. Позже он признался мне: пока был в коме, видел каждый мой шаг и слышал каждое слово – причём как бы далеко я от него ни находилась… Заведующий отделением реаниматологии Калининградской областной больницы, Евгения Зотова, вспоминает, как однажды привезли к ним после автомобильной аварии Галину Семёновну Ладогу с тяжелейшими повреждениями мозга, разрывами почек, лёгких, селезёнки и печени, а также множеством переломов. Сердце её остановилось, давление было на нуле. Придя в сознание после двух недель, в течение которых она балансировала между жизнью и смертью, больная рассказала, как проходили операции, кто из врачей где стоял и что делал, какое привозили оборудование, из каких шкафов что доставали. Есть книга известного американского врача хирурга Раймонда Моуди, который в своей известной всему миру книге «Жизнь после жизни» описал несколько сотен таких случаев. Люди с разным образованием, разных профессий, национальностей, пола, возраста говорят об одном и том же. Это поразило всех учёных, занимавшихся данным вопросом. Необразованная женщина видела и переживала то же самое, что и профессор психологии. Пятилетние дети и 75-летние старики видели и чувствовали одно и то же. Жизнь вне тела испытал и один из ведущих психологов нашего времени Карл-Густав Юнг. «А что душа живёт вечно, об этом узнаём из согласного свидетельства всех народов», – писал ещё до нашей эры древнеримский политик и философ Цицерон.

Несколько случаев из личной практики описал доктор Майкл Сабом (Michael Sabom) – американский врач-кардиолог и профессор: Тяжёлый сердечный приступ с остановкой сердца у 44-летнего мужчины. Для оживления пришлось применить несколько электрических шоков. Умерший наблюдал за происходящим извне своего тела и позже подробно это описал. «Я пребывал как-то отдельно, в стороне. Не участвовал в происходящем, а смотрел отчуждённо… Мне впрыснули что-то через приспособление для вливаний… потом подняли и положили на доску. И тогда один из врачей принялся бить меня по груди. До этого мне давали кислород – такая резиновая трубочка в нос, а теперь её вынули и накинули на лицо маску… светло-зелёного цвета… Помню, как вкатили столик, на котором было что-то вроде лопастей. И ещё квадратный прибор с двумя стрелками. Одна стояла неподвижно, другая двигалась… Но двигалась медленно, а не рывками. Первый раз она остановилась между первой третью и половиной шкалы. Во второй раз прошла больше половины, а в третий – почти три четверти. Неподвижная стрелка дёргалась всякий раз, когда эту штуку толкали, и кто-то из персонала возился с ней. Вероятно, её починили, и первая стрелка замерла, а вторая продолжала двигаться… Там были две лопасти с проводами; это как два круглых диска с ручками. Провода брали по одному в руку и клали мне на грудь. На ручке имелись маленькие кнопки… я видел, как меня дёргало…». Персонал, участвовавший в реанимации, подтвердил этот рассказ во всех деталях. Второй случай рассказал доктору Сабому 60-летний рабочий, переживший остановку сердца: «Я всё понимал… и видел моих родных в приёмном покое… совершенно отчётливо… они стояли там – моя жена, старший сын, дочь, а также врач… Нет, я никак не мог быть там, меня в это время оперировали… но я видел всех их и прекрасно знаю, что я был там. Я не понимал, что происходит и почему они плачут». Доктор Сабом позже расспросил жену и дочь своего пациента. Жена и дочь сообщили, что в это время они втроём действительно находились в приёмном покое и разговаривали с врачом. Майкл Сабом приводит ещё один пример из своей врачебной практики. Его пациент был в состоянии клинической смерти, под глубоким наркозом, с остановившимся сердцем и, конечно, без сознания. Он был с головой накрыт простынями и физически не мог ничего видеть. Позже он описал в подробностях операцию на собственном сердце, и его рассказ соответствовал тому, что происходило в реальности. Вот короткие выдержки из его обстоятельного рассказа: «…Я как бы оказался в полметре над своей головой, будто бы ещё одной персоной… Моя голова и тело были покрыты простынями … Я видел, как два хирурга оперировали меня… они пилили грудную кость… я могу нарисовать эту пилу и инструмент, которым мне раздвигали рёбра…». Далее он описывает ход операции: «Много инструментов… они (врачи) называли их зажимами… Я думал, что везде будет много крови, но, к моему удивлению, её оказалось очень мало… и сердце не такое, как я думал. Оно большое, широкое сверху и узкое внизу, как континент Африка. Сверху оно розовое и жёлтое… Даже жутко. Одна его часть была гораздо темнее, чем всё остальное… Доктор С. стоял с левой стороны, он срезал кусочки моего сердца, вертел их так и этак и долго рассматривал… У врачей возник спор, следует ли делать обвод или нет. Решили не делать… У всех врачей, кроме одного, были зелёные чехлы на обуви, а один был в белых ботинках, заляпанных кровью… это выглядело странно…». Описанный больным ход операции совпал с записями в операционном журнале, сделанными, конечно, в другом стиле.

Доктор Сабом позже читал курс лекций о жизни после смерти и по окончании каждой лекции приглашал желающих выступить. Всякий раз в аудитории из 30-35 человек находились один или двое, сообщавших, что и на их долю выпали подобные переживания. И, хотя эти переживания различались в деталях, в целом они совпадали и не зависели от социального положения, профессии и так далее. У верующих и неверующих, у простых людей и учёных – одно и то же. На вопрос: «Почему вы до сих пор никому об этом не рассказывали?», как правило, следовал ответ: «Я боялся, что мне не поверят, будут высмеивать или сочтут ненормальным». Некоторые даже сомневались в здравости своего ума и с радостью узнавали, что и с другими случалось то же самое, что и с ними. Многим трудно было найти слова для описания того, что они пережили. Они говорили: «В нашем языке нет таких слов… Это другое… Это не наш мир». Многие, узнав ближе, что такое смерть, пришли к вере в Бога и изменили свой образ жизни. Некоторые переменили профессию – пошли работать в больницы или дома для престарелых, чтобы помогать тем, кто нуждается в помощи.

Сейчас учёные не спорят о реальности выхода из тела, а думают о том, как использовать это для своих целей. Уже разработаны и применяются методы тренировки, позволяющие личности по собственному желанию покидать тело и возвращаться в него. Главное достижение последних лет состоит в том, что труды врачей-реаниматоров полностью подтвердили учение христианства о душе. Первый, самый важный и непреложный факт – по смерти тела жизнь продолжается – утверждён и религией и наукой. «Наука вошла в ту фазу, когда она подтверждает прямо или косвенно то, о чём говорит религия», – писала академик Наталья Бехтерева. «Вполне возможно, что за пределами восприятия наших чувств скрываются миры, о которых мы и не подозреваем» (Эйнштейн). Вообще формула Эйнштейна: E=MC² , доказывает, что всё в мироздании является энергией, – твёрдые тела, люди, мысли. Всё это энергии разной степени тонкости. Открытия квантовой физики, физики элементарных частиц, астрофизики, свидетельствуют о том, что человек и вселенная устроены намного сложней, чем мы думали. Сегодня учёные утверждают, что существует нематериальная реальность. Математически доказано, что за пределами физического мира существует ещё более сложно организованный волновой мир. «Если бы люди видели кто их окружает, многие бы сошли с ума», – писал о невидимых сущностях святой праведный Иоанн Кронштадский. Особо чувствительные люди – сенсетивы, способные видеть иные измерения бытия (на другой частоте, не видимой человеческому глазу), описывают обитателей «низших слоёв тонкого мира» как уродов и монстров. «В мире объективно существует то, что нематериально» (Академик Борис Раушенбах). «То, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием» (Теофраст Парацельс). Представьте систему координат, где два измерения – длинна и ширина – это лист бумаги, три измерения – куб. Тот, кто находится в трёх измерениях видит того, кто ползает на листе бумаги в двух измерениях, может приблизиться к нему и войти в его плоскость. Но тот, кто находится в двухмерном пространстве, никогда не сможет увидеть ничего за пределами своего листа и выйти за них. Другой невидимый мир – это как другая система координат(четырёхмерное, а может и стомерное пространство). Мы находимся в трёхмерном пространстве, и нет у нас ни органов чувств, ни приборов, с помощью которых мы смогли бы общаться с существами невидимого мира. И то, что для нас – «трёхмеров», считается чудом, для существ N-мерного пространства является вполне заурядным делом. Достаньте из воды рыбу и скажите ей: «Слушай, рыба, ты видела какой здесь мост красивый построили, а какой у нас город красивый, знаешь? А хочешь, я познакомлю тебя с моими друзьями?». Рыба ничего не поймёт, потому что уровень её сознания другой, более низкий. Она находится рядом с нашей реальностью, но ничего не понимает. А кто сказал, что у человека самый высший уровень сознания, кто сказал, что наша реальность последняя? Вот таракан поселился в системном блоке компьютера. Живёт там без прописки, бегает по проводам, микросхемам, ориентируется уже с закрытыми глазами и считает, что он знает весь компьютер. Но что он знает? Как и где расположены тут всякие железяки, но ничего не знает об операционной системе, о разных программах, установленных на компьютере. Что умеет и для чего нужен компьютер таракан не знает. Так и физический мир. Это база, на которой происходят более тонкие, духовные процессы. А материя сама по себе не самоценна. Да, есть и чудеса, которые сводятся к числу надувательств и шарлатанов. Но фальшивые мистические явления совсем не опровергают существование настоящих, как фальшивая банкнота не опровергает существование банка – скорее, она его подтверждает.

А вообще за чудесами далеко ходить не надо. Не чудо ли видеть, как жёлудь превращается в дуб, как из яйца вырастает птица и как из червяка появляется бабочка? А возникновение новой человеческой жизни? Оно захватывающе и красиво! После оплодотворения яйцеклетки начинается первое чудо – деление. Клетки делятся совершенно самостоятельно и уже спустя несколько дней появляется видимая невооруженным глазом живая материя. Клетки любого организма включают в себя полный комплект информации, необходимой для создания живого существа данного вида. То есть каждая его клетка, например сердца, глаза, кожи, «знает», как именно создаётся печень, вкусовой анализатор, мозг, да и весь организм в целом. Клетки в какой-то момент получают сигнал, что им пора начинать строить сложную «архитектуру» глаза по известным им чертежам и технологиям, а тем временем другие клетки уже выполняют подобным образом организованную работу по построению, скажем, желудка. Но откуда же им известно в какое место поместить глаза, а в какое – желудок? Откуда клетки «знали», какое место в будущем организме им следует занять? Для учёных остаётся загадкой, откуда берётся высокий уровень организации живой материи (даже простейших клеток). Но, если в самой материи отсутствуют предпосылки для её самоорганизации, то нам придётся искать необходимый нам разум (источник информации и направляющий механизм) за пределами нашего материального мира. Многие преодолевают эту трудность тем, что просто не замечают её, забывая важнейшую мысль средневековья, с которой никто никогда не спорил: всё, что движется, движимо кем-то. Никому же не придёт в голову доказывать, что моторы возникли сами собой из железного лома, а из машин выжили в борьбе только те, у которых случайно развился карбюратор.