Архитектурная соляристика

Но идеи продолжали пробиваться в реальную жизнь. В 1972 году в Токио появилось многоэтажное сооружение, представляющее собой несущую конструкцию из двух железобетонных пилонов, на которыенавешаны 140 объемных блоков (Рис. 3–13). Правда, этот дом не совсем жилой, скорее разновидность гостиницы. Все жилые ячейки сделаны одинаковыми и очень маленького размера – всего по 10 м², включая душ и несколько шкафов.

Архитектор этого объекта Курокава предполагал, что объемные жилые капсулы будут через каждые 25 лет демонтироваться и заменяться новыми. В принципе конструкция это позволяет – каждый из объемных блоков прикреплен к несущей конструкции всего 4 болтами Но даже если замены не будет никогда, все равно здание стало заметным этапом в реальном развитии идеи разделения жилого здания на автономную несущую конструкцию и заменяемые ячейки (кстати не обязательно жилые).

Еще одним шагом в этой архитектурно-соляристической эволюции стал многоквартирный жилой дом «NEXT21», построенный в Осака в 1993 году (Рис. 3-14).

Важной архитектурной особенностью здания является то, что квартиры на каждом этаже не соприкасаются друг с другом и между ними оставлено свободное пространство. В результате обеспечена возможность в случае необходимости изменять конфигурацию и размеры квартиры, не затрагивая при этом соседние, что существенно для дальнейшего развития идеи разделения здания на несущую конструкцию и независимое от него наполнение. Показательно и то, что квартиры были сделаны разными и даже спроектированы тринадцатью разными архитекторами. Это полностью соответствует самой сути разделения на несущую конструкцию и время от времени заменяемое наполнение.

То, что реальное строительство порождает вынужденные отклонения от «теоретически чистых» новаторских идей, вполне объяснимо. Казалось бы, ясно, что каждый раз целесообразно используя полезные находки, увиденные в отдельных архитектурных задумках, нужно не повторять их, а двигаться дальше. Однако зачастую даже спустя десятилетия некоторые вполне простительные «недодумки» предшественников продолжают повторяться даже в работах, претендующих на перспективу. К примеру, в предложении жилых домов архитектора В. Калебо навесные жилые ячейки изображены вплотную друг к другу и без какого-либо их многообразия по внешнему виду (Рис. 3–15), А ведь это работа 2014 года![3-12]

А в проекте города-моста, использующем дорогу между Салерно и Реджио Калабрия хотя и разделили сооружение на несущую конструкцию и наполнение, но нарисованные ими жилища как бы построены в одно время и не похоже, что их можно будет со со временем заменять (Рис. 3–16).

Полезный опыт предшественников – это не только ранее построенные здания. Опыт соляристики, оставшийся лишь в форме задумок, ничуть не менее ценный. Он содержит огромное количество заслуживающих внимания творческих находок. Не надо заново изобретать велосипед. Если уж ошибаться, то только двигаясь дальше.

3–1. Paul Rudolph. Architectural Record. 1970, nov

3–2. Шестигранный город Паоло Солери. Электронный ресурс. http://www.world-art.ru/architecture/architecture.php?id=62571969 г.

3–3. Сказание о великом конструкторе. – М., «Нефть и газ», 2007.

3–4. C. Park. X-Seed 4000. Электронный ресурс. https//bashny.net/Catrin_Park/2013/02/03/x-seed-4000-odin-iz-proektov-samogo-visokogo-zdaniya.htm

3–5. И. Лучкова и А. Сикачев. Квартира без соседей. – «Наука и жизнь», 1969, № 2.

3–6. Archigram. – «Aujourd'hui. Art et Architecture» 1965. No.50, pp.44–57.

3–7. Archigram group. – «Architectural Design», 1965, No.11, pp.346–352

3–8. Australian eclectic, – «Architectural design», 1967. No.4, p.153.

3–9. Qarmby A. Living units made of plastics. – Architectural design, 1963, No.6.

3-10. Houses in Honeycombs seen in future. – “Progressive Architecture” 1962, No.9, p.72.

3-11. Moshe Safdie HABITAT 67. Электронный ресурс. ttp://arquiscopio.com/archivo/2012/04/19/habitat-67/?lang=en

3-12. Как Париж превратят в лес: футуристический проект озеленения города – Электронный ресурс: http://www.novate.ru/blogs/090115/29492/

Размышление Четвертое
Ошибки и не совсем

Сотворение архитектурно-дизайнерских мутаций обладает одной весьма неприятной для их творцов особенностью. Очень часто для «выживания» архитектурно-дизайнерской мутации требуется столь длительный срок, что автор может не дожить до того счастливого момента, чтобы реально увидеть, жизнеспособно ли придуманное им новшество, действительно ли перспективны высказанные им в свое время нестандартные идеи.

В 1971 году мной (вместе с архитектором И. Лучковой) была выполнена работа под названием «Жилище 2071», вызвавшая в свое время весьма неоднозначную реакцию со стороны коллег-архитекторов. Сейчас, спустя почти полвека, у меня счастливая возможность проверить, выдержала ли она проверку временем, увидеть, какие в ней были удачные находки и, что еще важнее, какие были ошибки, «недодумки».

Работе предшествовало большое научное исследование 1969 года, первоначально (согласно заданию) озаглавленное «Перспективные интерьеры квартир массового строительства ближайшего будущего». Однако мы кардинально изменили поставленную перед нами тему. Вместо того чтобы (как предполагалось руководством) проанализировать существующее в данный момент в нашей стране положение с квартирами в массовом строительстве, мы использовали в качестве массива обрабатываемой информации «проекты» жилища будущего. По сути это были не совсем проекты, скорее некие «псевдопроекты», а говоря сегодняшним языком, архитектурные задумки. Многие из этих работ выглядели в те годы несбыточными, нереальными, а порой даже нелепыми. Однако мы считали, что для научного анализа они представляют бесценный материал. Это можно сравнить с анализом патентного массива, но применительно не к техническим изобретениям, а к архитектуре и дизайну.

Мы отобрали несколько сот статей, опубликованных в те годы в архитектурных журналах СССР, Англии, Италии, Японии, ФРГ, Франции, США и Дании, содержавших в общей сложности более 400 «фантастических» (даже с сегодняшней точки зрения) архитектурных и дизайнерских разработок. Затем из всей массы этих проектов отобрали ту часть, в которой дальнейший анализ позволил выявить архитектурные и дизайнерские приемы, предусматривающие решительные, качественные изменения в наших представлениях об архитектуре.

Работа с подобной информацией представляла определенные трудности. Дело в том, что это изображения не архитектурных сооружений, а архитектурных концепций. А видя перед собой теоретическую концепцию, изложенную с помощью архитектурных форм, невольно возникает стремление воспринимать и оценивать подобные изображения как привычный архитектурный проект. В результате получается бессмыслица.

Архитектурный проект и архитектурная теоретическая идея обладают каждый своим собственным языком. Хотя это не означает, что элементы, из которых состоят эти два разных языка, обязательно должны отличаться друг от друга. Латинским алфавитом пользуется огромное число языков, но это не мешает нам легко отличить английский текст от немецкого и в первом случае пользоваться английским словарем, а во втором – немецким, а не наоборот. Так что дело не столько в элементах, сколько в самом языке, в структуре взаимосвязи элементов. Точно так же от специалиста, сталкивающегося с архитектурными теоретическими идеями, описанными зрительными формами, требуется определенный навык работы с подобным зрительным языком. Архитектурные задумки нельзя «читать» с помощью «словаря архитектурного проекта». Применительно к архитектурным задумкам бессмысленно говорить о таких специфически проектных свойствах, как экономическая целесообразность, реальность материалов и конструкций и т. п. Бессмысленно потому, что подобные чертежи и рисунки являются не одним из конкретных решений объекта, а представляют собой изображение зрительными символами свойств, которыми должен обладать объект, архитектурная идея которого в данном случае предлагается. Другими словами, в подобных (якобы «фантастических») разработках решается вопрос не столько как делать тот или иной (в принципе уже известный) объект, сколько попытку понять, что делать, то есть что за несуществующий пока объект предлагается осуществить.

По сути дела мы кардинально изменили предложенную нам для научного исследования тему. Поступок более чем рискованный. Правда, еще Г. С. Альтшуллер многократно подчеркивал, что никогда нельзя принимать на веру задачи, сформулированные другими. Если задача была в свое время правильно сформулирована, говорил он, то эту задачу почти наверняка решил бы тот, кто ее так сформулировал. А раз задача не решена до сих пор, то значит она была неправильно сформулирована. Поэтому первое, с чего должен начинать работу подлинно творческий специалист, это переформулировать саму задачу. Тогда мы еще не были знакомы с работами Г. С. Альтшуллера, (первая его книга вышла в свет лишь несколько лет позднее). Так что наша попытка переформулировать творческую задачу была результатом собственных чисто интуитивных усилий.

Представленная в результате работа оказалась откровенным служебным нарушением. Интерьеры жилища в ней фигурировали лишь в одной главе, да и то в очень небольшом объеме. А ближайшего будущего в ней не было вообще. Наш отчет о НИР стал фактически первым примером в архитектурной науке, рассматривающим будущее вообще без привязки ко времени, то есть оперирующим только сущностными параметрами.

Даже спустя многие десятилетия я не понимаю, как мне удалось относительно «безболезненно» пройти Ученый Совет и затем получить обязательные согласовывающие подписи начальников. Кульминацией эпопеи стал мой визит к тогдашнему директору Института жилища Б. Р. Рубаненко. Я положил ему на стол все 5 экземпляров научного отчета и попросил разрешить вырвать титульный лист со всеми уже полученными подписями, и вместо этого вклеить лист с совершенно другим названием темы: «Будущее жилой ячейки», после чего заново получить все необходимые подписи. То, что он разрешил мне это, до сих пор кажется чудом. Так что на этом этапе работы над подобной тематикой мне удалось проскочить безболезненно. Репрессии поджидали впереди.

В 1970 году в ЦНИИЭП жилища началась подготовка к изданию монографии «Перспективы развития жилища в СССР». К этому времени уже был значительный задел научных разработок по этой тематике. Но отечественных архитектурных проектов для иллюстрации научных положений практически не было. В связи с этим в институте были сформированы 6 проектных групп, которые должны были как-то восполнить данный пробел. Одной из этих проектных групп и стал я совместно с архитектором И. И. Лучковой. Но то, что мы представили в январе 1971 года, вызвало откровенно негативную реакцию и непонимание со стороны большинства коллег-архитекторов. Сейчас, спустя почти полвека, становится ясно, что причина этого не только в новаторстве нашей работы, но также и в том, что мы допустили ряд чисто методических ошибок.

В любом проектном архитектурном задании обычно оговаривается довольно много условий. Это призвано обеспечить определенную «правильность», определенную стандартизацию, принципиальную одинаковость будущих проектных предложений различных авторов. Но предусмотреть все без исключения ограничения трудно. При желании всегда можно найти «лазейки» для нестандартных творческих решений. Мы этим и воспользовались, в чём-то удачно, в чём-то не очень.

Наше предложение было представлено на 17 подрамниках (своего рода «кадрах») размером метр на метр, соединенных в единую непрерывную горизонтальную полосу. В результате экспозицию предлагалось рассматривать и прочитывать последовательно, как своего рода кинофильм. Первые три подрамника были чисто текстовыми, кратко излагая основные концептуальные положения нашей работы. В самом начале экспозиции была надпись «ЖИЛИЩЕ 2071», что оказалось нашей первой методической ошибкой.

И в те годы, и сейчас распространено мнение, что оставаясь в рамках архитектурной науки заниматься жилищем очень отдаленного будущего принципиально невозможно и, следовательно, не имеет смысла. Именно поэтому разработки пяти других назначенных творческих коллективов подразумевали временной период, не превышающий 20–30 лет. Мы же сразу обозначили совершенно другой подход. Однако формулировка «2071», как показал последующий опыт, оказалась неудачной. Я наивно полагал, что если написать дату «через сто лет», каждый квалифицированный профессионал поймет, что имеется в виду не попытка взглянуть в будущее точно через сто лет, и даже не через любое точное время в будущее. Я пытался дать понять, что в данном случае речь идет о принципиально ином научном подходе без привязки к конкретной шкале времени, что это попытка понять («создать»), ЧТО именно и КАК может быть, вне зависимости КОГДА.

Такой научный подход не понял практически никто, даже то весьма незначительное меньшинство коллег, отнесшихся к нашей работе в целом положительно. И это означало нашу серьезную методическую ошибку. Буквально все поняли обозначенное нами название буквально. Отсюда можно извлечь важный методический урок. Имея дело с эволюцией, связанной не просто с количественными, а с качественными изменениями, нельзя ничего делать подразумеваемым. Мол это и так ясно. Не ясно. Всё нужно обговаривать и достаточно подробно. Иначе непонимание или (что еще опаснее) искаженное «понимание» неизбежно. Что и произошло в нашем случае. В какой-то степени мы попытались об этом сказать на первых же подрамниках.(Рис. 4–01).

И сказали в откровенно вызывающей форме. Долгие годы (да и до сих пор) комфорт жилица олицетворяется в первую очередь размером квартиры. В пику этому мы написали: «Жилище 2071 – это НЕ…20, 25, 30 (кто щедрее?) м² на человека».

В том 1971 году отечественное жилищное строительство почти целиком состояло из «пятиэтажек». И не случайно, что у многих практикующих архитекторов было ощущение, что в «светлом архитектурном будущем» можно будет, наконец, проектировать дома более высокие. Мы же декларировали, что не в этом прогресс и поэтому написали: «Жилище 2071 – это НЕ секционные и башенные дома, выросшие до 30, 50, 100 (кто выше?) этажей.

И в том же духе сочинили несколько других решительных лозунгов. А завершили первый кадр своеобразным резюме: «Жилище 2071 – ЭТО пересмотр самих понятий дом, квартира, автомобиль, мебель». Сейчас этот декларативный первый кадр нашей работы следует признать достаточно удачным как по содержанию, так и по форме (хотя и явно резкой). Можно считать, что он выдержал экзамен времени. А следующие два кадра раскрывали более подробно его содержание.

Самым существенным тезисом (с точки зрения архитектурного формообразования) было разделение жилого здания на две относительно автономные части – несущую конструкцию и жилые ячейки. Идея была придумана не нами. Ее можно было увидеть в целом ряде «футурологических» архитектурных проектах того времени[4–1].

И мы ее «увидели» и сочли заслуживающей внимания. А вот редакционно этот наш тезис сейчас выглядит не совсем удачным. Не следовало несущую конструкцию конкретизировать как некую треугольную решетку. В крайнем случае написать: «например, треугольную решетку». Но еще лучше просто «автономную несущую конструкцию». Ведь уже в те годы было опубликовано немало примеров с несущей конструкцией совсем не решетчатой, что показывало, какой широкий диапазон архитектурных решений потенциально содержит в себе подобная кардинальная идея. Мы были хорошо знакомы с этой информацией и уже успели опубликовать целый ряд статей на эту тему[4–2]. И тем не менее не избежали этой методической неточности. Инфекция инерции мышления не миновала и нас.

Другие тезисы этой части нашей работы может быть и не содержали неточностей, но вряд ли были убедительными для большинства коллег-архитекторов, не знакомых со всем тем огромным массивом профессиональной информации на эту тему, с которым мы ознакомились прежде чем представлять все то, что представили.

Следующие «кадры» нашей работы «Жилище 2071», хотя и были более похожи на привычный архитектурный проект, но тоже требовали профессионального понимания всего того, что на них было изображено. (Рис. 4–02).

На кадрах 4 и 5 был изображен фрагмент жилого сооружения в виде несущей конструкции, на которой на разной высоте размещаются различной формы горизонтальные плоскости, являющиеся своеобразными участками искусственной земли. И на этих «участках земли» установлены различные односемейные жилища. Получился своего рода многоэтажный поселок, но без многоэтажных домов. В любом поселке помимо собственно жилых домов обязательно должны быть определенные объекты общественного назначения. Соответственно и на наших рисунках они тоже присутствуют.

Однако и здесь не обошлось без определенных недоработок. Мы понимали, что при таком решении, когда жилища не соприкасаются друг с другом (как это чаще всего происходит в любом поселке), эти отдельные жилища могут быть совершенно разной формы, в отличие от квартир в многоэтажном жилом доме. Поэтому мы эти жилища изобразили очень разной формы. Сейчас кажется совершенно очевидным, само собой разумеющимся, что поскольку в предполагаемой нами ситуации они будут выполняться в разное время и даже эпизодически заменяться другими, нелогично, что мы их изобразили в единой стилистике. Разной формы – еще мало. Опять же помещали профессиональные шаблоны. Это тем более досадно, что в принципе мы все это вроде бы понимали, даже писали об этом в своих публикациях того времени[4–3]. И тем не менее не смогли избежать подобной недоработки.

Удивительные (и очень разные) ощущения вызывает чтение собственных публикаций, написанных целых полвека тому назад. Вот только несколько фрагментов собственной статьи о работе «Жилище 2071».

«В будущем произойдет своеобразный возврат от многоквартирного жилого дома к односемейному, но уже на качественно ином уровне; внутренние перегородки, а затем и внешние стены квартир станут подвижными, и благодаря этому каждая семья сможет в любое время изменять планировку и размеры собственного жилища; развитие мобильного жилища может привести к слиянию жилой ячейки (квартиры) с самим средством передвижения, и, наконец, в определенных условиях могут появиться устройства типа одежды, превращающейся при необходимости в квартиру с полным оборудованием и мебелью.»[4–4].

Этот фрагмент и сейчас воспринимается довольно фантастическом. А вот другие части статьи выглядят иначе. «Все блага потребляются либо индивидуально, либо коллективно. К коллективно потребляемым благам относятся, прежде всего, объекты, которые по своей сути не могут потребляться индивидуально. Это те сооружения и предметы, которые обслуживают различные групповые действия людей. Невозможно «индивидуально потреблять», скажем, футбольное поле. А вот смотреть кинофильм в зале можно и одному. Однако кинотеатры строятся коллективными. Обеспечить каждому персональный кинотеатр в том виде, в каком он сейчас существует, общество не может: не хватит ни средств, ни места для их размещения. Поэтому кинотеатр сейчас принадлежит к другой форме потребления, которую мы назвали «прокатом». К ней относятся все объекты, которые могли бы потребляться индивидуально, но общество пока не перевело их в сферу индивидуального потребления. К прокатной системе следует отнести не только существующий в настоящее время прокат различных бытовых приборов и других вещей, но и общественный транспорт (человек как бы «берет напрокат» место в автобусе на время своей поездки) и все другие объекты коллективного пользования. Кроме того, в каждой квартире есть вещи, которыми пользуются все члены семьи (телевизор, санузел и пр.). Их мы назвали семейно-прокатными.

Теперь о сфере индивидуального потребления. Она охватывает, с одной стороны, личные вещи, то есть те предметы, которыми, кроме их обладателя, никто, в том числе и другие члены семьи, никогда не пользуется, а с другой стороны, предметы, сопровождающие человека, то есть постоянно перемещающиеся вместе с ним.

Как прокатная система, так и система личных объектов имеют свои достоинства и свои недостатки. Прокатная система в определенном смысле экономичнее, поскольку прокатные объекты по сравнению с личными меньше простаивают. Так, например, общее время простоя личного автомобиля значительно больше, чем у такси. Много времени простаивают такие вещи, как белье, предметы, сопровождающие человека, скажем, авторучка. Однако экономичность не является единственным и решающим критерием при оценке «проката», поскольку очень часто личный объект обеспечивает человеку значительно большие блага, нежели аналогичный объект, функционирующий в системе проката. К примеру, никакая система телефонов-автоматов не может заменить личные телефоны, не говоря уже о сопровождающем телефоне, то есть приемно-передающем устройстве, постоянно находящемся в кармане человека».

Сегодняшний молодой человек с «сопровождающим» мобильником в кармане, с библиотекой видеокинофильмов у себя дома, и другими уже ставшими привычными устройствами сегодняшней реальности, справедливо назовет меня недальновидным, если столь осторожно высказывался о «таких очевидных» объектах среды будущего.

Нет, я не могу принять подобные упреки. Ведь в своей работе «Жилище 2071» мы предложили теоретическую модель персональной жилой ячейки, которую назвали БЛАС – Блок Личной Архитектурной Среды. БЛАС – это комплекс объектов, постоянно сопровождающих человека. Какие именно объекты войдут в него, будет зависеть от конкретных условий времени. Мы тогда утверждали, что сопровождающими могут стать в первую очередь те объекты, в которых человек нуждается постоянно. К ним относятся, прежде всего, мебель для сидения и лежания. Человек практически постоянно использует искусственные устройства, помогающие ему поддерживать свое тело в том или ином положении в пространстве. Дома мы лежим на кровати, сидим на диване, кресле или стуле, затем садимся на сиденье в одном из видов транспорта, после чего к нашим услугам аналогичные предметы на работе, в столовой, в театре и т. п. Перед нами типичный пример прокатной системы. Ничто не мешает создать для поддержания тела в пространстве личное устройство в виде сопровождающего объекта. Нужно только взяться за его создание.

Чтобы хоть как-то перейти от чисто словесных идей к изображениям мы на следующем кадре работы «Жилище 2071» нарисовали в более крупном масштабе фрагмент жилого комплекса (Рис. 4–03).

Не следует забывать, что это был отнюдь не обычный архитектурный или дизайнерский проект. Мы ясно отдавали себе отчет, что бессмысленно определять в какой конкретно форме все это следует делать. Пусть это решают будущие проектировщики, которые наверняка это сделают лучше нас, поскольку будут обладать информацией, которой мы, естественно не можем обладать сегодня. Так что это были скорее некие зрительные образы, в той или иной степени адекватные нашим идеям, изложенным вербально.

На следующих 5 кадрах мы попытались изобразить некий сценарий, отражающий возможный процесс, происходящий на одной из площадок, предназначенных для собственно жилья. Поскольку в разное время суток он будет выглядеть по-разному, мы как бы засняли его на кинопленку и затем последовательно показываем (и рассказываем) получившиеся кадры (Рис. 4–04).

Кадр седьмой. Ночь. В центре площадки под отрытым небом находится Техническое Оборудование Семьи. Блоки Личной Архитектурной Среды родителей образовали изолированную спальню. А у каждого из детей отдельное закрытое пространство с расположенной в нем кроватью.

Кадр восьмой. Утро. Дети еще спят, а родители уже встали и совершают утренний туалет, создав два изолированных друг от друга помещения. Кровати убраны, вместо них развернулись санитарно-гигиенические устройства.

Кадр девятый. Старший ребенок проснулся и совершает утренний туалет. Мама готовит завтрак. Не знаем, насколько через многие годы видоизменится кухня. Может быть, она тоже станет сопровождающим объектом. Во всяком случае, в этом кадре показывается вариант, когда кухня (или то, во что она превратится) одна на всех членов семьи и, следовательно, является частью Технического Оборудования Семьи.

Кадр десятый. Мама, папа и старший сын завтракают. Их БЛАСы образовали единое пространство. А младший сын только что проснулся. Ну что ж, будет завтракать один, а пока пусть приведет себя в порядок.

Кадр одиннадцатый. БЛАСы всех членов семьи сильно уменьшились в объеме и превратились в личные транспортные устройства, правнуки современных легковых автомобилей. Теперь можно разъезжаться по своим делам – кому на работу, кому в школу. А на семейной площадке осталось лишь Техническое Оборудование Семьи, стоящее под открытым небом.

В статье, посвященной этой своей работе, мы тогда писали: «Может возникнуть вопрос: не фантазерство ли беспочвенное все это? А что, собственно, смущает? Несущая пространственная решетка? Любой квалифицированный инженер-строитель скажет, что в той или иной форме ее можно возводить, уже сегодня. Устройство на высоте участков «искусственной земли»? Это в принципе тоже не проблема. Несколько сложнее обстоит дело с сопровождающим человека закрытием. Здесь некоторые надежды вселяют надувные конструкции. Правда, они пока еще далеки от совершенства, недостаточно огнестойки, слишком непрочны и обладают еще целым множеством недостатков. Но они уже существуют, и их дальнейшее совершенствование ведется все ускоряющимися темпами. Так что, вопрос заключается не в том, возможно ли будет через много лет претворить в жизнь описанную картину, а. в том, что из всего этого имеет смысл разрабатывать и внедрять в производство и когда – уже сейчас или в ближайшем будущем».

Этими кадрами заканчивалась первая половина («первая глава») нашей работы «Жилище 2071» и именно эта часть вызвала наиболее яростные возражения. Сейчас, спустя полвека, очень поучительно читать сохранившиеся тексты рецензий на нашу работу, особенно если не забывать, что писались они не профанами, далекими от архитектуры и дизайна, а высоко-квалифицированными специалистами.