Пояс Перуна

Всё больше и больше я укреплялся в мысли, что следует не только примкнуть к заговору, но и даже его возглавить, хотя бы на каких-то этапах до успешного финала.

Глава 21. Дворцовый заговор

Мои размышления прервал ментальный голос Пояс Перуна: «На горизонте окраина Шато-Бриара. Продолжать путь? Городская охранная система под нашим контролем, границу можно пересекать без проблем. Или?..»

Оценил ситуацию: солнце почти скрылось за горизонтом, вот-вот начнёт смеркаться. Ещё немного и режим невидимость позволит мне быть практически невидимым человеческому глазу даже в упор.

Нет, спускаться на землю в укромном месте и входить в город по земле не хотелось. «Зачем утруждать свои ножки и терять время?» – хмыкнул я.

В прежнее время пребывания в столице я уже свободно летал взад-вперёд, не позволяя себя фиксировать имеющими там средствами контроля пространства вокруг Шато-Бриара и над ним. Скомандовал: «Вперёд! Только тише, не спеши, лети с обычной скоростью. А после будет видно».

Поинтересовался: а как там с выбранным мной для поселения особняком в квартале «Эдем». Хозяева находились дома, принимала с супругом кого-то из гостей. Ход на крышу был закрыт и, судя по пыли на крыше, они наверху не появлялись уже много недель или даже месяцев. Так что имеющуюся там беседку можно было мне занять для проживания на то время, которое понадобится для завершения всех дел. Ежели что-то подвернётся лучшее, то легко переберусь. «Голому собраться, только подпоясаться, – мелькнула в голове известная пословица. – Сейчас следующее выражение относится ко мне в полной мере: всё своё ношу с собой. Это действительно так».

Порадовался возращению Пояса Перуна, вспоминая, как тяжко мне приходилось без него.

Между тем он нёс меня над городской улицей, своевременно уворачиваясь от пролетающих мимо авиеток.

Увидел на углу знакомый мне парк, который я уже использовал для «легализации», и велел доставить меня вниз, к той узкой и тенистой аллее, которая обычно бывала безлюдной. Выпущенная пташка-разведчик застыла в воздухе надо мной, обозревая окрестности, а её глазами всё видел и я. Приземлился на асфальтовую дорожку, ещё раз огляделся и снял режим невидимости. Направился к выходу из парка в роли обычного горожанина. Пояс Перуна уже подыскал мне нужные имена и данные в базе центрального городского компьютера, чтобы я мог посетить ресторан и магазины. Нужно было пообедать и совершить необходимые покупки.

Позволил себе расслабиться и даже побарствовать в роскошных условиях ресторана «У Семёныча», услаждаясь вкуснейшими яствами. Фирменным блюдом здесь оказался «Полоток по-семёновски». О нём стоило сказать особо.

В приложенном к меню буклете я прочитал о том, как готовился этот самый полоток. Местную птицу, похожую на гуся и так же называющуюся, убивали и сушили. Для этого крупную тушку разрубали надвое, а маленькую оставляли целой. Вынимали все кости до последней косточки. Затем солили в деревянной бочке с добавлением специй и селитры. Выдержав неделю, давали рассолу стечь, ошпаривали горячим пивным или квасным суслом и помещали в холодильник. Через три месяца открывали и коптили.

Почувствовав уважение к столь длительной процедуре готовки блюда, конечно же, я заказал «Полоток по-семёновски», вдобавок к гречневой каше, жаркому в горшочке, салатам и фруктам.

Вкус у фирменного блюда Семёныча оказался неописуемым. Не помню, когда такое ел. Уплетал преусердно, вспоминая пословицу, что можно проглотить язык от удовольствия.

Ещё мне понравился мятный квас и каравай с салом, как о нём было сказано в меню. На самом деле он походил на пирог, ибо в нём обнаружил мелко порезанные яйца с луком и мясом.

Затем перешёл к чаепитию. Мне принесли небольшой расписанный под хохлому самовар, чашки с блюдцами и различные сладости. Принялся пить чай вприкуску, пробуя различные заедки. Наиболее мне понравились кисленькие помадки и цукаты из корок арбуза и дыни.

Расплатился за всё по карте, что прошло без загвоздки. Небольшая тревога на душе улеглась. Мысленно поблагодарил Пояс Перуна.

Вышел из ресторана с лёгкой душой.

Прогулялся по улицам, зашёл в скромный магазин и приобрёл кое-что себе на будущий завтрак и пару литровых пакетов с соком.

Далее свернул на узкую улицу, прошёл по ней до узкого переулка. В нём меня никто не видел. Включил режим невидимости и взвился в небо. Полюбовался городом с большой высоты, глядя на россыпь неподвижных и движущихся огней, красочные рекламы, а затем отправился к «Эдему», где предполагал надолго обосноваться в беседке на крыше особняка.

Быстро добрался до «Эдема», квартала богачей, где им была устроена поистине райская жизнь, которую бдительно охраняли многочисленные сотрудники и масса приборов. Они фиксировали пересечение границы квартала даже средней по величине птицей, но вся ихняя электронная аппаратура контролировалась моими «жучками». При желании я мог бы устроить так, чтобы она не заметила даже вторжение стада диких быков, а уж моё скромное проникновение внутрь оказалась вне внимания охранной системой.

По пути к известному мне дому, я спустился к бассейну около дворца в индусском стиле, вокруг никого не было, и я буквально на секунду до пояса погрузился в воду, после чего сразу вновь поднялся в воздух. Пояс Перуна в минуту осушил меня, переработав всю влагу в нужную ему субстанцию, которая сосредоточилась вокруг моей талии и я стал походить на беременную женщину. «Но это лишь до поры, до времени, потерпи», – утешил сам себя.

Подлетел к плоской крыше квадратного особняка, где стояла беседка с застеклёнными окнами. Посмотрел вниз, поверхность покрывал довольно заметный слой пыли. Ступать на неё не стал, дабы не оставлять следов.

Повиснув в воздухе перед дверью, сотворил ключ с помощью Пояса Перуна и влетел внутрь.

Зафиксировал в памяти Пояса Перуна всё то, что находилось в комнате, на каком именно месте и в каком положении. Так должно остаться после того, как я покину это помещение.

Послал мелких мушек-разведчиц в нижний этаж. Прямо подо мной находились спальная, будуар, кабинет и большой зал, в котором сейчас находились хозяева – маленькая женщина с остатками былой миловидности и высокий мосластый мужчина с резкими чертами лица. Они смотрели новости и обменивались репликами. Мужчина отвечал громко, почти басом, а слова его супруги почти не были слышны.

Я поручил мушкам найти удобные места в каждом помещении, чтобы контролировать ситуацию, следить за шумами на потолке и предупреждать меня, если я допущу такие. Также они должны были оповестить о возможной реакции хозяев особняка.

Сам же тем временем избавился от своего живота и всей ноши на себе – заготовленная субстанция стекла на пол и покрыла его слоем пенистой резины в палец толщиной, а сверху шикарным ковром с высоким ворсом. Теперь можно было двигаться по нему практически бесшумно. Сделал несколько шагов и спросил о слышимости мушек, что находились в нижней комнате под моими ногами. Они доложили, супруги по-прежнему спокойны, до них никакие звуки сверху не доходят.

Часть субстанции покрыла все стекла тончайшей в микроны плёнкой: для меня, находящегося внутри беседки ничего не изменилось, а ежели кто окажется на крыше и глянет внутрь, то увидит помещение пустым.

Покупки уложил на специально изготовленный Поясом Перуна поднос на столике. Ещё он мне изготовил простенькую кровать с низенькой в ладонь толщиной подушкой, тонкий мягкий матрас, простынь и одеяло. При необходимости всё это могло трансформироваться в пласт прежней субстанции, вместе с моими покупками он поднялся бы к самом куполу, который увенчивал строение и сделался бы его подобием, только нижний край при этом стал бы чуть ниже прежнего. Но сие заметить было практически невозможно.

Мушки снизу донесли, что в комнате хозяевам ничего не слышно, можно быть спокойным.

Пояс Перуна напомнил о входе на крышу и сообщил, что намерен послать туда свою частицу, которая расположится внутри замка. При необходимости предупредит о намерении хозяев подняться наверх, немного задержит, а когда они окажутся на крыше, то здесь всё уже будет как обычно. Я одобрил действия Пояса Перуна.

Ещё он создал пяток птиц, которых расположились по всем сторонам здания, дабы контролировать всё происходящее рядом с домом, а одна парила сверху над беседкой.

Я посмотрел новостные блоки на разных телевизионных каналах, для этого Пояс Перуна создал виртуальный экран во всю стену, слушал дикторов через появившиеся на моей голове наушники. Увы, ничего интересного не узнал.

Выпил стакан сока, после с помощью Пояса Перуна почистил зубы: пополоскав рот сотворённым им эликсиром, который удалил все лишние частички пищи, переработав в иную субстанцию, схожей с жевательной резинкой. Пожевав некоторое время, я прилепил жвачку к подушке, и она стала её частью для возможных трансформаций в будущем.

Зевая, разделся. Пояс Перуна стал максимально маленьким пояском и словно растянулся, образовав небольшой зазор между собой и моим телом, чтобы позволить во сне свободно дышать моей коже.

…Мне приснился Всемогущий в виде злобной куклы. Я набросился на него, пылая яростью, принялся наносить удары и пинки, а он изо всех сил изворачивался и с надрывом в голосе кричал: «Не винова-а-атая-я я! Он са-ам пришё-ёл ко мне-е!..» Я негодовал: «Что ты врёшь, негодяй! Ты виноват, ты виноват, ты виноват! Кругом во всём виноват» Что за нелепые отговорки – он сам ко мне пришел?!.» В ответ слышал: «Я – марионетка! Только марионетка! Марионетка! Не виноватая я!..»

Проснулся, вспомнил странный сон и покачал головой:

– Приснится же подобная галиматья, нарочно и не придумаешь…

Посмотрел за окно: восток светлел, скоро рассветёт. Пора! Резко поднялся, во мне кипела жажда больших дел. Размялся, проделав ряд привычных упражнений.

Встал посреди комнаты, Пояс Перуна сотворил над моей головой облачко, которое пролилось струями бодряще холодной воды. Под ногами она даже не образовывала лужу, а сразу впитывалась ковром и перерабатывалась в субстанцию, удобную для дальнейших трансформаций с ней, для превращения в то, что было необходимо. Толика её вернулась и стала частью Пояса Перуна, дабы быть всегда под рукой, а остальное утолстило ковёр, несколько увеличив его толщину, густоту ворса.

Позавтракал. Допил сок.

Попросил Пояс Перуна посвятить меня в подробности зреющего заговора, что он тут же и сделал. Не сразу разобрался с массой информации, слишком много и разрозненной её имелось.

Прежде заговорщики не решались ничего предпринимать, таили свои замыслы, ибо Всемогущий повелевал гисслом…

Я не поверил своим ушам, услышав, что сказано именно это слово – гиссл. Как так получилось, что здесь, на Ирии, и на невообразимо далёкой Земле эти феномены называли совершенно одинаково?! Откуда слово «гиссл» пришло к нам? Уж не сами ли гисслы подбросили его в наши сознания? Очень похоже на это. Нужно будет указать на этот факт… ну, не факт, а мелкий фактик нашим специалистам. А он интересный и требует осмысления: гисслы способны и на такое. А что ещё они столь же незаметно сообщают нам, навязывают? Над этим следует подумать…

Впрочем, пока мне не до этого. Велел Поясу Перуна позже напомнить мне о происхождении слова «гиссл», а пока продолжил изучать досье заговорщиков.

Они осмелели после того, как правитель лишился гиссла. Решили, что теперь могут действовать смелее.

Как я уже заметил, проблем у них было несколько:

…Насколько следует расширять круг заговорщиков или имеющихся уже достаточно?

…Как отстранить от власти Всемогущего, сохранив ему жизнь?

…Кто возьмёт бразды правления?

Последняя тема обсуждалась неоднократно и особенно упорно.

Прослушал диалог главного министра Мстислава Володарцева со своим родным дядей Беляем Будимирёвым, который занимал его место прежде:

– Дядя, ты же лучше всех нас годишься на эту роль. Ты же больше тридцати лет пребывал в высшей должности…

– Меньше двадцати, а до того был министром.

– И министр – тоже достаточно высокая должность! Грех не использовать твой опыт, знания и умение. Почему ты отказываешься?

– Слишком тяжела шапка Мономаха, племянничек, слишком тяжела. Во всяком случае, для меня. А вот ты вполне можешь взять её.

– Я слишком молод для этого.

– Это лишь частично правда, но с другой стороны недостаточно полное знание тяжести верховной власти тебе и поможет. Не осознаёшь этого – не волнуешься, не боишься, действуешь смело. Лишь позже придёт понимание превеликой ответственности за судьбы людей, страны, планеты и всего прочего.

– Нет, дядя, я не готов. Чувствую, что не готов. Возможно, пока не готов. Лучше поискать иной вариант. Как тебе в этом качестве Буян?

– Говорил я с ним, и не раз. Он отказывается наотрез.

– А почему?

– Говорит, что он возглавляет дворцовую гвардию и не хочет войти в историю как человек, который силой отнял власть у законного правителя.

– Но это сделает не он… вернее, не совсем он!

– Да, это так, племянничек, но ведь скажут такое. Обязательно скажут. Всё, что можно истолковать плохо – обязательно истолкуют. Это лишь сказать хорошее язык не поворачивается, а выражать недовольство, критиковать, ругать – само собой вырывается, даже прилагать усилий не надо. Такова людская природа.

– Увы, согласен с тобой, дядя. Постоянно вижу такое. Челочек высокий, его называют дылдой. Низкий, ему твердят – коротышка. Полный – жирняга, худой – кощей. И так далее.

– Совершенно верно. Экономного именуют скрягой, щедрого – транжирой, осторожного – трусом, отважного – безрассудным. Поставим на место правителя Буяна, обязательно начнут шептаться – силой захватил власть, так как командует гвардией. Это обязательно будет.

– Увы, это так. Так что и Буян не смелее нас.

– Он не трус, но боится… вернее, опасается худой молвы. И особенно того варианта, если Всемогущий окажет сопротивление и пострадает. А то и умрёт. Чего бы мне тоже не хотелось.

– И мне тоже, дядя. А как смотрит на такое возможное развитие дела Дядька, он готов к… хм-м, крайним мерам?

– Нет, не готов. Дядька вряд ли согласится. Когда я попробовал намекнуть ему на подобный вариант, то он так посмотрел на меня, что остановил одним взглядом. Потом сказал коротко и твёрдо: этого следует избегать всеми силами. Он видит, что дела давно идут очень плохо, давно пора кардинально менять ситуацию и отстранять от власти его воспитанника. Мне кажется, что внутренне Дядька готов на самый радикальный вариант. Конечно, он этого не хочет, но…

– Дядя, вы намекаете на смерть Всемогущего?

– Да. Дядька в глубине души понимает, что можно заплатить и такую цену. Но сам лично брать власть не намерен.

– Ха-ха! Получается, что у нас вакансия на должность монарха. Простите за смешок, дядя. Не смог удержаться, хотя мне совсем не смешно.

– И мне не смешно, племянничек. Ситуация очень серьёзная, а вопрос очень важный.

– Понимаю, понимаю… А что, дядя, если нам всё же постараться уговорить Дядьку взять власть только формально, на деле же решения будем принимать мы? Наш триумвират! Пусть только он от себя издаёт указы.

– Вряд ли он согласится даже на это.

– Жаль, очень жаль…

Разговор дяди племянника продолжался, но я уже переключился на осмысление идеи: уговорить кого-либо из заговорщиков стать правителем номинально, а управлять всеми делами за него будет узкий круг людей. Пусть они сами определят, кто именно и в какой мере. Идея показалась мне перспективной.

Далее я ещё несколько часов просматривал собранные материалы по заговорщикам.

Подумал, что, возможно, можно помочь заговорщикам отрядами, созданными подпольщиками. По моему заданию Дмитрий, Михей и Иванка вели работу по созданию таковых. Нужно будет связаться с ними, задействовать русов, снобов и прочих…

Ощутил пустоту в желудке. Нужно отправиться в город, пообедать, развеяться.

Встал, потянулся. Антиграв поднял меня чуток над полом в воздух.

Остатки еды и упаковки начали быстро трансформироваться, как и всё то, что было создано Поясом Перуна – кровать с постелью, покрытие пола с ковром, виртуальный экран-монитор, наушники и плёнка с окон. Остался лишь тонкий слой нетронутой пыли на полу. Теперь передо мной висела в воздухе восьмигранная плоская плоскость толщиной в пару ладоней. В поперечнике она достигала двух метров. Вся эта масса поплыла вверх, дошла до купола, плотно прижалась к нему, по виду совершенно неотличимая от потолка. Подобие стало идеальным. Никакой человеческий глаз не был в состоянии распознать имитацию. Да и кто станет приглядываться!

Включил режим невидимости и вылетел наружу, прикрыв за собой дверь. Пусть приходят хозяева, им ничего не укажет на то, что здесь ночь провёл гость.

А сам отправился в город.

Солнце уже перевалило зенит, моя видимость была не идеальной, а потому пришлось использовать дополнительные меры. Для пересечения границы квартала выбрал ту сторону, где людей и машин на дороге имелось меньше. Для меня оказались весьма кстати высокие деревья, растущие там вдоль аллеи. Создаваемой ими тени вполне достаточно, чтобы сделать меня совершенно невидимым. Нужно было только добраться до них.

Поясу Перуна пришлось создать вокруг меня рой гнуса, и я полетел в его окружении. Электронная охранная система засекла кучку мошек, но разглядеть меня им помещал внедрённый «жучок», он позволял оказаться на мониторах только той картинке, которая мне требовалась.

Добрался до спасительной тени на тротуаре Какое-то время летел в ней, а затем в безлюдном месте опустился на асфальт и стал видимым. Далее пошёл ногами, как обычный человек.

Выбрал для обеда трактир «Яръ». Подивился названию и огромному медведю с серебряным подносом в лапах у входа. Не смог пройти мимо, направился прямо к нему.

Приходилось шагать по идеально ровной брусчатке через атриум – зимний сад, покрытый стеклянным куполом на сваях, имитирующих стволы деревьев и таким образом органично соответствуя обстановке.

Забегая вперёд, скажу, что ожидал высоких цен, но они оказались вполне нормальными. Хотя в средствах у меня недостатка не имелось, но я старался не выделяться, дабы на меня не обращали внимание.

Обстановка внутри трактира оказалась приятной. Каждый столик покрывала белоснежная скатерть с вазой цветов, прозрачные графины с соками и минеральной водой. На серебряном подносе стояли четыре бокала.

Подошёл, уселся на мягкий стул. Взял в руки меню и принялся его изучать. Трактир предлагал окрошку, щи, борщ, уху «Царскую», похлёбку «Райскую», кашицу «Смак», пироги и пирожки, кулебяку, расстегаи, блины, салаты, напитки.

Ко мне подскочил с меню официант, принял заказ и поспешил его исполнять, всем своим видом демонстрируя готовность услужить.

За едой я продолжал обдумывать свои планы, их было много и самых грандиозных. Тянуло поскорее взяться за претворение замыслов в жизнь, но приостановил себя: «Ямщик, не гони лошадей! Смотри, как бы не наломать дров…»

Возникали и прямо противоположные мысли: «А что мешает мне взять быка за рога или за другие причиндалы? Нельзя же бесконечно оттягивать начало…»

Действительно, я мог позволить себе очень многое. Но всё же решил получше осмыслить имеющуюся информацию и не спешить.

Потому после трактира заглянул в подвернувшийся мне массажный салон «Лада и Лель». От самого массажа отказался, но попарился и помылся, не для чистоты, а больше для удовольствия. Затем расслабился, лёжа под кварцевыми лампами. Приятно тянул время, чтобы взяться за дела.

Покинув салон, огляделся. Скоро начнёт вечереть, что мне весьма кстати, смогу воспользоваться режимом невидимости. И словно прочитав мои мысли, зажглись уличные фонари, а вскоре стала загораться дополнительная уличная реклама. Вокруг образовалось много дополнительных световых мест и теней, которые дрожали, меняли окраску и интенсивность. Уже в таких условиях меня увидеть будет невозможно, а уж через некоторое время, когда зайдёт солнце, и вовсе.

Решил кое-что купить себе на ужин и отправиться в свою беседку на крышу, чтобы снова всё обдумать перед тем, как начать действовать.

Глава 22. Ходьба по потолку

Шел по городу, посматривая по сторонам, на вывески и манящие огни реклам – «Славянский базар», «Птичье молоко», «Наш Эрмитаж», «Торговые ряды Евсеева», «Самый смак!», «Луна-парк», «Услада», «Товарищество взаимовспомогательства», «Балаган», «Русская охота», «Лоск и блеск», «Банк Штырёва и сыновей», «Яхонт», «Гостиный двор», «Ресторан «Адамант», «Три берёзки» и многие другие. От них рябило в глазах.

Неожиданно Пояс Перуна подал сигнал о поступлении информации, которая, возможно, будет мне интересна. Я намеревался её проигнорировать, просмотреть позже, в то время, когда вернусь в свои пенаты – в данное время под ними я подразумевал скромную беседку на здании в квартале «Эдем». Потом всё же нехотя буркнул вслух:

– Ну, что там у тебя, друг ситный?

Ответ последовал ментальный: «Во дворце собрались заговорщики».

«Все».

«Почти все. Ждут бывшего главного министра».

«Ладно, покажи».

Остановился на правой стороне тротуара, придав себе вид задумавшегося человека. Собрался, внутренне подготовился, и по моей команде произошло соединение с разведчиком в одной из дворцовых комнат: теперь я видел и слышал всё, что и он.

В помещении находилились Дядька – Василий Первушин, Мстислав Володарцев и Буян Миланов. Я смотрел на них сверху. Ракурс был интересным, но непривычным.

Тут же он начал меняться, мошка-разведчик перебралась на стену, сразу воспринимать всё стал иначе, ведь мы привыкли смотреть с высоты своего роста. Это моему агенту всё равно, лишь бы получать максимально полную информацию, и последний манёвр был предпринят для моего удобства в наблюдении за происходящим, об этом тактично позаботился Пояс Перуна, отдав соответствующую команду. Мысленно поблагодарил его.

Принялся присматриваться к собравшимся.

Мстислав взял какой-то крупный фрукт из вазы на столе, осмотрел со всех сторон и принялся очищать небольшим ножом, бросая шкурку на поднос. Главный министр имел довольно высокий рост, благородное лицо, расчёсанные на две стороны каштановые волосы. Заметил его склонность к полноте, с которой он успешно боролся, а потому сохранял стройность. Мелькнула мысль: «Не потому ли он ест фрукт? Утолит голод низкокалорийным полезным фруктом, меньше будет тянуть на другую еду».

Василий Первушин, он же – Дядька, воспитавший Всемогущего, явно нервничал, ходил по комнате, иногда поглаживая один или другой кулак, словно собирался с кем-то драться. Несмотря на морщины и признаки преклонного возраста, его лицо с крупными чертами не было старческим, вопреки волнению сохраняло добродушное выражение. Видимо, оно являлось привычным для него.

Мстислав окинул Дядьку взглядом и сказал:

– Дядя сейчас подойдёт.

– Знаю, – качнул головой Дядька. – Я думаю о другом. Совсем о другом.

– Догадываюсь, о чём вы думаете, – бросил Буян. – Могу заверить вас: будем стараться, чтобы он не пострадал. Будем стараться.

– Знаю, что будете стараться. Это и тревожит: будете стараться, а вот как сие получится – неизвестно, – лицо Дядьки исказила лёгкая гримаса.

– Будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему, – по возможности внушительнее произнёс Буян.

Главный министр усиленно закивал, прожёвывая мякоть фрукта.

Я оглядел главу дворцовой стражи.

Он имел совсем не воинственный вид, лицо немного простоватое, серые глаза ничего не выражали. Сидел в кресле расслабленно. Мстислав потянулся за фруктом, неловко задел стол, тот качнулся вместе с полной вазой, круглый плод покатился по нему и полетел на пол. Буян внезапно выбросил руку, ловко поймал и водворил обратно в вазу. Его реакция и ловкость меня поразили. На самом деле военачальник не был так прост, как казалось.

В этот момент открылась дверь, и в комнату вошёл Беляй Будимирёв, бывший главный министр. Среднего роста, небольшой полноты и живым лицом. Голова его серебрилась не только от возрастной седины, но и от природной сивости. Всплыло в памяти: «В детстве мы таких дразнили «сивый-красивый».

– Извините за опоздание. Спешил, как мог, – сообщил он заговорщикам.

– Дядя, мы тут недолго, не переживай, по тебе соскучиться не успели.

– Рад слышать, – чуть губами изобразил улыбку Беляй. – С чего начнём? Вы уже успели что-то обсудить?

– Нет, дядя, ждали иебя.

Буян повернул голову к Дядьке:

– Начинайте, вы же срочно собрали нас. Излагайте то, что хотели сообщить. – С этими словами военачальник подвинул ему стул.

Василий Первушин садиться не стал, остался на ногах. Глубоко вздохнул и начал говорить:

– Со Светославом что-то происходит. Таким я его никогда прежде не видел. Несколько раз хотел поговорить с ним, но каждый раз он отворачивался от меня, глаза прятал и знаком указывал на дверь. В последний раз даже прокричал… ну, почти прокричал, хрипло так сказал: «Уходи».

Переговорщики переглянулись.

– Что с ним? – спросил Беляй.

– Не знаю. Я же сказал, что никогда прежде я его в таком состоянии не видел. Светослав на себя не похож.

– Вы часто говорили за последние годы, что он на себя не похож, – заметил Буян.

– Да, с определённого времени он стал совсем другим, об этом я говорил. Совсем другим, не таким, каким я его знал. А сейчас он не похож на себя уже последних лет, и уж тем более на того, каким он был в детстве и молодости.

– Что бы это значило? – сам к себе обратился Беляй и задумался.

Чуть помедлив, Мстислав спросил Дядьку:

– И давно он такой?

– Со вчерашнего дня.

– Что-то тому явилось причиной, – изрёк Беляй. – Только что именно?

– И что делать нам в связи с этим? – весомо спросил Буян.

– Не знаю, – мотнул головой Василий Первушин.

– Вас он от себя удалил? – спросил Мстислав.

– Да, сразу и категорично.

– А как с другими, к ним он как относится?

– Не лучше. Даже отказывается выходить из своих покоев, не принимает пищу, словно намерен себя уморить.

– Неужели совсем никого не подпускает?

– Никого. Мен-сиолфа к себе не пустил. Дворецкий мне сообщил, что Светослав строго-настрого приказал никого из сиолфов к себе не допускать. Категорически!

– Оп-па! Это что-то новенькое! – воскликнул Беляй. – Раньше он без сиолфов и тем паче Мен-сиолфа и шагу не мог сделать, во всём слушался их, а теперь повелел не допускать их к себе. Удивительно!

– Совершенно верно, дядя! Частенько я не мог подойти к Всемогущему, сиолфы меня не подпускали. Приходилось передавать свои просьбы через них и получать ответы таким же способом.

– Представляю, как тебе сие унизительно, племянничек. Признаюсь, это было главной причиной, по которой я покинул свой пост. Я всех сиолфов возненавидел, меня трясло от одного их вида.

– Как я понимаю, около Всемогущего теперь никого из сиолфов нет. Он практически один. Так? – спросил Буян.

Василий Первушин ответил:

– Именно так. Светослав совершенно один в своих покоях. Даже не ест. И что из этого?

– А то, что самое время перехватить власть в свои руки. Вы же сказали, что он один, никто не помешает нам арестовать его и объявить о его отречении от власти. Её он передаст нам.

– Вы уверены, что это можно сделать? – спросил Мстислав, отбросив в угол комнаты недоеденный огрызок фрукта.

– Уверен, но…

– Что это за «но»?

– Хочу знать, кто решится принять власть? Только меня в качестве кандидатур не числите. Так кто из вас? – Буян обвёл заговорщиков проницательными глазами.

– Не я, – покачал головой Василий Первушин.

– И не я, – твёрдо выкрикнул Беляй.

– А на меня тем более это не валите, – категорически заявил Мстислав.

– Ну, вот, приехали! – разочарованно воскликнул Буян. – И для кого вы прикажете захватывать власть, ежели нет желающих ею пользоваться?..

Заговорщики принялись убеждать друг друга принять шапку Мономаха.

Чем дольше слушал их я, тем более набирался решимости. Огляделся по сторонам улицы, на которой находился, слушая заговорщиков. Поблизости никого не было, разве что издали кто-то мог смотреть на меня. Ну и пусть! Плевать! Сейчас не до них!

Сделал себя невидимым и с места рванул вверх, понёсся к дворцу Всемогущего с предельной скоростью.

По пути велел Поясу Перуна показать мне план дворца с указанием помещения, где в данное время находились заговорщики. Имеющиеся в здании мои шпионы и «жучки» готовили мне пути доступа, дабы я мог попасть туда незамеченным и предельно быстро вне внимания всех средств контроля дворца.

Мои разведчики, трасформировавшись и поработав с задвижками, открыли мне окно на втором этаже. Через него я оказался в приёмной Дядьки.

На пару секунд остановился у двери, посмотрел на заговорщиков глазами мушки-разведчики, находившейся в комнате: трое из них окружили Беляя и усердно уговаривали его взять бразды правления, чему тот всеми силами противился.

Я повернул ручку двери и вошёл в кабинет, одновременно убрав режим невидимости.

Заговорщики удивлённо повернулись ко мне, чуть ли не хором воскликнул:

– А это ещё кто?

Василий Первушин выкрикнул:

– Я же приказал никого не пускать к себе!

– Извините, я из тех людей, кто приходит туда, куда хочет, и тогда, когда захочет.

– Как это понимать? – спросил внешне совершенно спокойно Буян.

Я знал, что его рука легла на рукоять шпаги, видел это глазками мушки-разведчицы.

Ещё имелся пистолет в кармане бывшего главного министра. А главный министр краем глаза поглядел на нож, оставленным им на столе.

Мои мошки уже позаботились обо всём этом, вернее сие сделал Пояс Перуна, фактически обезоружив заговорщиков, о чём они не знали. Сабля бы не вышла из ножен, прилипнув к ножнам, пистолет бы не стрелял, а нож в опасный для меня момент мог бы размякнуть или вовсе распылиться на мельчайшие частицы. Между тем моя одежда, внешне выглядевшая вполне цивильной, на самом деле стало доспехами, которые закрывали почти всё моё тело, а на шею, лицо и даже голову с волосами наползла тончайшая плёнка, совершенно невидимая, но готовая в секунду превратиться в защитный шлем с забралом. Пояс Перуна предпринял не только это, он был готов отразить даже огненную вспышку лучемёта или газовую атаку, тогда бы в первом случае забрало перед моими глазами потемнело, а во втором – появился противогаз или система автономного дыхания.

– Я знаю, кто вы и зачем тут. Сообщу вам о себе, – сознательно сделал паузу, оглядывая всех четверых.

– Кто вы? – тихо спросил Буян. – Только не врите.

– Вот вам чистейшая правда. Я – представитель Вашей родины… вернее, родины ваших далёких предков – планеты Земля. Я – землянин. Кстати, не просто землянин, я – русский, мои предки россияне. Как и ваши.

– Никогда не думал, что представитель Земли покажется в таком виде и здесь, – скептически заметил Беляй.

– Я бы и не явился сюда и в таком виде, но так сложились обстоятельства. Подробности изложу позже. Мы пытались установить официальный контакт, но нам было отказано. И отказано весьма жёстко.