Один год на корабле

9. Подготовка к приезду президента

Стоял прекрасный солнечный июльский денек. Нас собрали на стенке по какой-то очень важной причине. Вышел кэп и начал медленно ходить то вправо, то влево. Потом он поставил ногу на кнехт и, облокотившись на нее, начал говорить:

– Нам выпала честь встретить высокопоставленное лицо, мало того встретить, так еще нам необходимо организовать полную защиту и сопровождение его на катере. Этим лицом будет наш президент. Что на данный момент требуется? Требуется следующее: во-первых, кто сейчас услышит свою фамилию, шаг вперед!

И конечно же, как же без этого, я услышал свою фамилию. Помимо меня шаг вперед сделали еще 13 моряков, включая, конечно же, Васю.

– Вам выпала честь начать готовиться к этому мероприятию! – сказал кэп.

И с этого дня началась наша подготовка! Каждый день мы отчеканивали строевую с винтовками. Чтобы было понятно, вес винтовки составляет около четырех килограммов. Её необходимо было держать одной рукой при шаге, шаг был такой же, как у кремлевских курсантов на Красной площади: ногу надо было тянуть высоко, голову держать так же. Тренировались мы под знойным, палящим, безжалостным солнцем, уставали довольно быстро от непривычки, но занятие мне показалось довольно забавным.

Параллельно со строевой мы несли дежурство на катере, в котором потенциально должны были охранять первое лицо. Нашей задачей было наблюдать за окружающей обстановкой вблизи катера на предмет подводных диверсионных сил и средств (ПДСС). Как помню, катер был белоснежного цвета и довольно небольшого размера. За одно дежурство там находилось около пяти человек. Один на трапе, двое по правому и левому борту и двое на юте с чемоданом снарядов. Я как раз был одним из «счастливчиков», которые находились на левом борту. В полном обмундировании: в каске, бронежилете, с автоматом на плече и гранатой за поясом. Один раз у меня граната упала на палубу и начала катиться на край борта, чудом удалось ее схватить, когда она уже собиралась падать в воду. От кого-то слышал, что у одного «везунчика» упал в воду рожок от автомата, так его привязали веревкой и он за ним нырял. Благо, глубина там была небольшая, около трех-четырех метров. Меня могла постичь та же участь, но обошлось.

Если честно, это дежурство мне даже нравилось, так как я четыре часа стоял в тенечке, обдуваемый свежим ветерком, иногда опершись об леера.

Как-то в конце дежурства Вася рассказал мне следующее:

– Стою я, значит, на баке у трапа, несу дежурство. Тут подходит к катеру довольно упитанное лицо, по погонам капитан 2-го ранга и начинает подниматься по трапу. Я ему: «Стой, кто идет!» А он: «Ты че, боец, погоны не видишь?» А я в ответ уже начинаю направлять автомат в его сторону и перезаряжаюсь: «Стоять, кто идет!» Тот, одним словом, пересрался и представился по уставу.

После этого случая наш кэп похлопал Васька по плечу, сообщив, что тот сделал все правильно.

Вся эта история с подготовкой к приезду президента длилась около двух недель. За несколько дней до дня Х мы пришили аксельбанты к нашим белым фланкам. Строевую мы уже отчеканили так, что кремлевский молодняк стоит в сторонке и курит. Но однажды ранним утром, проходя мимо столовой, я увидел новости по телевизору. Там передавали, что на город Цхинвал обрушился шквал огня с грузинской стороны. Это было нападение на Южную Осетию. Я не думал, что это все как-то может нас коснуться, и пошел расслабленной походкой, куда шел.

10. Грузино-югоосетино-абхазский конфликт

Выйдя на ют, я увидел вахтенного на трапе с автоматом.

– Ты че с оружием? – спросил я.

А он в ответ:

– В Осетии боевые действия и мы теперь в боевой готовности!

На утренней поверке нас попросили сдать сотовые телефоны. Хотя по уставу мы не имели право их иметь, но кэп знал о наличии телефона почти у каждого, поэтому он заявил: «Скорее всего, завтра мы пойдем в сторону Абхазии. Неизвестно, что там будет происходить, поэтому не звоните никому, даже родителям! Нас могут слушать, нас могут отследить, сдайте телефоны и вытащите симки с батареями. Потом все заберете обратно». Так мы и сделали, понимая всю серьезность ситуации.

Весь день мы готовили корабль к бою и походу, заряжали пушки 630, 176 и ПК-16, а во второй половине дня увидели, как к нам движется вереница из боевой техники, БТРы, грузовики с десантурой, морпехами и т. д. Их точкой сбора были наши причалы. Там они грузились в БДК (большой десантный корабль) «Цезарь Куников» и «Саратов». Это впечатляющих размеров суда для доставки различных грузов, вмещающие до 1 500 тонн. Размеры: длина 115 и 113,1 м, ширина у обоих около 15 м, осадка – 4,5 м. Экипаж у «Цезаря Куникова» – 88 человек, у «Саратова» – 55 человек.

Так получилось, что нам удалось побывать на «Саратове» буквально за месяц до этих событий. Я был среди «счастливчиков», которых отправили туда на работы по разгрузке боеприпасов, которые он доставил в наш порт. Помню, когда мы вошли в грузовой отсек, перед нами открылась картина, масштабам которой я до сих пор поражаюсь. Вся носовая часть корабля – это грузовой отсек, в котором были сложены, я бы даже сказал, накиданы железные и деревянные ящики с боеприпасами и орудиями в несколько слоев. Наша задача состояла в том, чтобы загрузить в металлический поддон эти тяжеленные ящики с боекомплектами, затем с помощью кран-балки поддон с арсеналом поднимался и доставлялся на стенку, где все это перегружалось в бортовой КамАЗ. Трудились мы несколько дней в три смены. За всю мою службу нас распределяли на разные работы, но эта была самой опасной в рейтинге «опасных работ».

Днем 9 августа работы по загрузке и подготовке кораблей к бою и походу были закончены и строй кораблей, среди которых был БДК «Саратов», БДК «Цезарь Куников», МРК «Мираж» и МПК «Суздалец», ушел! Нам оставалось только наблюдать за тем, как они оставили порт и направились в сторону Абхазии, но спустя примерно шесть часов, когда солнце уже начинало скрываться, освещая последними лучами борта нашего голодного на приключения корабля, прозвучал звонок: «К бою и походу приготовиться». «Ну наконец-то!» – закричал я Ереме, вбегая на бак, чтобы начать работу по отшвартовке.

Дул легкий ветерок с юга. Вокруг стояла какая-то необычная тишина, возможно, мне так казалось, так как я ушел глубоко в себя, стоя у леера в спасательном жилете и наблюдая за выходом нашего тральщика из порта. Ночь была спокойной, море освещалось звездами, которые, переливаясь, создавали ансамбль светил: больших и маленьких, ярких и не очень. Среди них были и те, которые изредка падали, оставляя за собой яркий хвост.

В 00:00 я заступил на вахту. Сидя на баке рядом с ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс) «Игла» и с автоматом за спиной, я всматривался в темноту. Мы шли позади с опозданием в семь часов от наших кораблей. Ощущение было такое, будто шли в неизвестность в полном одиночестве. В одиночестве – это факт, а вот неизвестность – это вопрос. Кэпу и прикомандированному на наш корабль адмиралу было известно, что ранее произошло в водах Абхазии за несколько часов до нашего прибытия, а вот нас, простых моряков, никто ни о чем не информировал. Ощущалась небольшая тревога. Представляю, каково было б нам, если бы начался шторм. Думаю, было бы всем намного хуже от этой обстановки. Пролетело несколько часов. На баке находились я и мичман, которому было приказано находиться рядом с ПЗРК. Вдруг мы увидели огни с берега, это был Сочи. Свет от звезд, от луны и от города рисовал необычайно красивую картину, будто сам Айвазовский решил приукрасить наш путь своей кистью. Мы были в полной темноте и, чтобы нас не заметили, курили, прикрывая огоньки сигарет. Какое-то время спустя показались редкие огни с берега. С ГКП прозвучал голос дежурного по кораблю:

– Слева по курсу город Сухум!

Света в городе почти не было, и последующие вечера во время конфликта люди в домах его не зажигали. Мы с мичманом напряглись и до конца смены не разговаривали, а только всматривались и вслушивались. Позже мы узнали, что на самом деле произошло здесь за несколько часов до нашего прибытия. Для описания общей картины боя я взял некоторую информацию из Википедии.

«После того, как БДК "Саратов" и "Цезарь Куников", МРК "Мираж" и МПК "Суздалец" подошли к Абхазии, ими были обнаружены пять идущих на большой скорости не идентифицированных катеров (по более поздним данным – один гидрографический, три патрульных и один ракетный катер "Диоскурия"). Они нарушили границу объявленной Россией зоны безопасности и не реагировали на предупреждения. Грузинские катера шли на сближение с кораблями Черноморского флота. В 18:39 один из российских кораблей произвел выстрел зенитной ракетой из ЗРК "Оса-М", упавшей между катерами. Грузинские катера продолжали двигаться прежним курсом на сближение и увеличили скорость. Тогда в 18:41 МРК "Мираж" с дистанции 25 км выпустил по ракетному катеру типа "Комбатант-2" две крылатые ракеты "Малахит". В результате попадания обеих ракет, катер быстро затонул (исчез с экрана радара после большой кратковременной засветки, оставляемой взрывом цели). О потоплении катера известно только из рапорта российских моряков, место предполагаемого поражения цели не обследовалось.

Оставшиеся четыре грузинских катера развернулись назад, но в 18:50 один из них снова пошел на сближение с кораблями ЧФ. МРК "Мираж" с дистанции 15 км выпустил по нему ракету из ЗРК "Оса-М". После попадания ракеты в борт катера он потерял скорость и вышел с линии огня, а после снятия экипажа другим катером, выгорел и затонул».

Утром, выйдя на верхнюю палубу, я замер от увиденного: мне открылся вид, которому я бы поставил первое место в рейтинге лучших видов с корабля, которые я наблюдал. Горы, застланные зеленым ковром из деревьев и видневшиеся пальмы, растущие недалеко от береговой линии, создавали вид как из какого-нибудь плаката «Райского места». Левее от города, в гуще деревьев, виднелся белый замок, как в сказке про Алладина. Как выяснилось позже, это была церковь. Чуть правее расположился сам город Сухум. Это был небольшой городок, который дружественно глядел прямо на нас, а правее от него, у берега находилась взлетно-посадочная полоса аэропорта. Между городом и аэропортом, чуть вдали, были горы и, как позднее выяснилось, Кодорское ущелье, где была всегда напряженная ситуация между абхазами и грузинами. Последующие дни там проходили бои, но об этом я еще напишу. Одним словом, этот вид впечатлил весь наш небольшой экипаж.

Нашей задачей было патрулировать вдоль береговой линии и охранять аэропорт, куда, начиная с самого утра, садились самолеты Ил-76 с техникой и десантниками для предоставления гражданам Абхазии защиты. Каждый последующий день мы наблюдали прибытие около пяти-шести наших самолетов, которые при подлете выпускали ЛТЦ (ложные тепловые цели). Это пиротехнические устройства, выделяющие большое количество тепла при сгорании горючего состава, также известны как «тепловые ловушки» и «ИК-ловушки», наподобие осветительных ракет для отражения ракеты в случае атаки на самолет. Выглядело это довольно эффектно, будто самолет дает салют. Прошёл день, началась моя ночная вахта. Я, как всегда, сидел и мечтал, думая о доме. Вспоминалась домашняя еда, как мама готовит в духовке рыбу муксун с картошечкой и посыпанным сверху сыром, пальчики оближешь. А какой торт у нее получается вкусняцкий, называется «Мишка на севере», с фруктами и кремом из сгущенки, посыпанный измельченным грецким орехом… «Эх-х, скорее бы на гражданку», – эти мысли меня посещали довольно часто.

И вот, после ночной вахты, я лег с этими сладкими мыслями, предвкушая увидеть сон, где я, возможно, буду это все с наслаждением поедать. Я сомкнул глаза и крепко уснул. Но вдруг спустя какое-то время зазвенел длинный продолжительный звонок! Я резко подорвался. Что это?! Сначала не понял я. Это боевая тревога! В момент все выпрыгнули со своих мест и, не тратя время на одевания, в чем были, разбежались по своим боевым постам, это было сделано быстро и слаженно, будто знали, что она сейчас будет. Не зря у нас часто играли учебные тревоги. Спустя 10 секунд я уже был на своем боевом посту, где находился пульт управления пушкой ПК-16. Было немного страшновато, так как я был в полной неизвестности, что именно происходит. Так прошло около минуты или больше, пока по радиосвязи не послышался громкий голос командира моей боевой части:

– ГКП пульт ПК-16!

Меня как током прошибло! Это по мою душу. Я ответил:

– Есть, ПК-16 ГКП!

Голос из рации произнес:

– По моей команде будь готов выпустить снаряды согласно услышанной нумерации, как понял?!

– Есть, выпустить снаряды согласно нумерации!

Мои ладошки вспотели, я засуетился и начал вспоминать работу пульта, включая его.

– ГКП ПК-16! Огонь! Номер 3!

– Есть, огонь номер 3!

Я нажал цифру 3 на пульте. Корабль немного встряхнуло, и я услышал, как вылетел 82-миллиметровый турбореактивный снаряд.

– Номер 5!

– Есть, номер 5!

И снова корабль завибрировал от выпущенной боеголовки.

– Номер 7!

– Есть, номер 7!

Я вошел во вкус, слыша и чувствуя результат своей работы. Так было выпущено около шести снарядов, задачей которых было создать ложные цели, отводя выпущенную по нам боеголовку. Голос КБЧ в рубке затих. Наступила полная тишина. В голову начали лезть разные мысли: «Вдруг мы сейчас почувствуем резкий удар в левый или правый борт? Или ракетой поразят ГКП и мы останемся без командования? А вдруг мы пойдем ко дну?»

Прошло какое-то время, сколько, придумывать не буду, так как после такого события и в таком состоянии, в котором пребывал я, тяжело сориентироваться по времени, тем более находясь в замкнутом пространстве без иллюминатора и в полном одиночестве. Прозвенел звонок, сообщающий об отбое боевой тревоги. Только после этого я вздохнул спокойно. Встал со стула и полез по трапу наверх. Выйдя на ют, я встретил ребят, обсуждавших событие, которое многих заставило понервничать. Да что говорить, не каждый моряк за свою службу слышал звонок о настоящей боевой тревоге. Мы все курили и говорили. Говорили и курили.

Спустя время выяснилось, тревога была по причине неопознанного летательного аппарата, поэтому я и выпускал снаряды на всякий случай, для создания ложной цели и помех, а оказалось, что это был американский беспилотник, выпущенный с территории Грузии. Последующие две ночи у нас играли боевые тревоги по той же причине. Беспилотники часто вели наблюдение за обстановкой в нашем районе, так как недалеко от нас велись бои.

На следующее утро я забрался к своему комплексу ПК-16 и увидел обгоревшее от обстрела орудие. «Да-а! – подумал я. – Поработала ласточка, не подвела!» И вдруг я услышал звук вертолетов: два наших вертолета КА-50, или, как в народе их называют, «черные акулы», обследовали местность возле города, а потом скрылись в горах, направляясь в сторону Кодорского ущелья. Впечатляющий вид, как в кино: горы, ущелье и боевые вертолеты. Потом я услышал звук садящегося грузового самолета Ил-76, затем еще один и еще.

– Там на суше настоящая заварушка! – крикнул Вася.

– Интересно, что сейчас там происходит? – ответил я.

Ночью произошло то, что нас заставило поистине охренеть от происходящего. В районе Кодорского ущелья велись бои, всю ночь грохотали снаряды и вёлся обстрел реактивной системой залпового огня. Поливало полночи, волнение не оставляло нас, и все были в напряжении. Корабль был полностью в темноте, без света.

На следующий день мы заметили приближающийся со стороны России корабль. Издалека было понятно, что он не маленький, а когда он подошел ближе, оказалось, что он довольно внушительных размеров. Это был флагманский корабль Черноморского флота, крейсер «Москва». Размеры: длина 186,5 м, ширина 20,8 м, высота 42,5 м. Экипаж: 510 человек. Единственный корабль 1-го ранга в составе Черноморского флота. По вооружению вдаваться в подробности не буду, в общем, просто перечислю: установки артиллерии, зенитная артиллерия, ракетное вооружение, противолодочное, минно-торпедное и авиационная группа, в состав которой входит собственный вертолет Ка-27. Присутствие в водах такого уровня корабля и нахождение на нём командира Новороссийской военно-морской базы успокоило наш экипаж. Поодаль мы опять заметили знакомый «Цезарь Куников» и еще одного представителя семейства МПК, хорошо нам знакомый «Касимов», но долго он не пробыл с нами, ушел обратно в порт Новороссийска на ремонт. В таком составе мы находились еще несколько дней, а 12 августа мы увидели, как в Сухум бьют салюты, говорившие о том, что конфликт был завершен. Через несколько дней после этого события корабли поддержки ушли, оставив нас в одиночном плавании. Нашей задачей было продолжать нести службу недалеко от города Сухум, тем самым показывать свое присутствие в этих водах. Впереди нас ждали еще 18 дней блуждания…, долгих 18 дней.

Из дневника

13 августа. Стоит невыносимая жара +37, а внутри корабля еще жарче, так как он железный и, соответственно, быстро нагревается и медленно остывает. Привязали конец к кондейке и опускаем в воду, затем поднимаем и по очереди обливаемся забортной водой, но она такая теплая, что охлаждает на несколько секунд, а потом опять невыносимо жарко. Смена из двух человек. Те, кто работает на камбузе, все в красных пятнах, это называется вроде бы «потничка». На камбузе тяжело находиться, так как там вдвойне жарче от кипящих кондеек и сковородок. Ребята каждые 10 минут прибегают на ют, чтобы облиться водой. Я им сочувствую, потому что это какой-то ад.

14 августа. Кончился хлеб, вместо него начали выдавать галеты. Жара. Я красный как рак из-за того, что моя вахта в самое пекло солнца с 12 до 16, стараюсь укрыться в тени пушки.

15 августа. У многих закончились сигареты, на юте спокойно не покурить, «чайки» сразу набрасываются с криками: «Покурим!» Курят иногда по три человека одну сигарету. Объясню, почему не позаботились о запасах. Во время подготовки к походу выйти в магазин было запрещено. Офицеры, кто был в увале, были срочно вызваны на корабль и никто не ожидал, что мы уйдем в море на 21 день, поэтому запасы быстро иссякли. Но в нашей с Васиной шкере лежит половина блока сигарет «Парламент», что нас не может не радовать. Курим очень аккуратно, так как если о них узнают, то набросятся на нас всем экипажем и разберут. На камбузе без перемен, такое же пекло, очередная смена в пятнах.

16 августа. Сигарет на корабле почти не осталось. Многие начинают нервничать. Нам разрешили купаться в море, от этого появилось отдаленное чувство курорта.

Вечером Вася, я и Ерема озадачены новой миссией. Нам необходимо почистить все стволы, которые были на вахте. Их девять, каждому по три. На чистку одного автомата уходит около 35 минут. Это предстоит делать почти каждый день из-за влажного соленого воздуха, который негативно влияет на механизм автомата.

17 августа. Заканчивается пресная вода. Включают ее только для приготовления еды и вечером на 10 минут.

18 августа. Воду включают только для приготовления пищи. Отсутствие сигарет толкает офицерский состав на следующее действие. Кэп связывается с недалеко проходящим ракетным катером и просит помочь с сигаретами. В назначенное время, не останавливаясь, мы на скорости проходим рядом друг с другом в разных направлениях и те бросают нам пакет с сигаретами, но он не долетает и падает в воду! Все матерятся! Недолго думая, кто-то из экипажа прыгает в воду и достает пакет с промокшими уставными сигаретами «Перекур». Весь день их сушат, вынув на палубу. Вроде на пару дней успокоились. Вечером опять чистка автоматов.

19 августа. Мясо и рыба заканчиваются. Едим гречку и консервированную картошку, от которой уже тошнит. Все уже обросшие, черные аборигены. Я спросил у кэпа ключ от библиотеки, он сказал, что ее годами не открывали, а ключа у него нет. Я прошу разрешение каким-нибудь способом проникнуть туда. Он дает добро. Я тут же вскрываю броняху, раскрутив болты в нижней части, вытаскиваю железный лист размером полметра в высоту и проникаю внутрь через небольшое отверстие. Вместе со мной в библиотеку вызвался бывший сосед по кубарю – Дима. Библиотека оказалась размером примерно 10 квадратных метров, с небрежно брошенными книгами и газетами, заросшими пылью и временем. Взял себе книг на морскую тематику, среди которых роман Джека Лондона «Морской волк». Мы уже собрались оттуда вылазить, как наш взор упал на старые фотографии экипажа нашего корабля, где запечатлены моряки еще с далекого 1989 года. С фотки на нас смотрели улыбчивые лица моряков, многие из которых с усами. – А сейчас усы матросам, по уставу, запрещены! – сказал Дима. «Было бы правильно "оживить" нашу библиотеку, так как она была в плачевном состоянии», – подумал я. Она могла бы быть хранителем истории корабля.

20 августа. Воды почти нет. Чай наливают 1/3 стакана. Слышал, что кок поймал камбалу. Но я этого не видел, так как нахожусь на вахте и почитываю роман. Вечером автоматы.

21 августа. У одного из офицеров острая зубная боль. Кэпом принято решение прикомандировать его на полугражданское судно, которое собирается уходить в Россию. Спускаем шлюпку, в которой мы, 10 человек матросов, КБЧ и больной офицер, работая веслами, гребем по направлению к недалеко дрейфующему судну. Причалив к нему, сразу замечаю знакомых с учебки Севастополя. Я увидел недоумение в их глазах.

– Пацаны, сколько вы здесь? – спросили они. – Почти две недели! – крикнул я.

Они передали нам пару пакетов с чаем и с какими-то пряниками для кэпа, а мы им больного офицера.

22 августа. На горизонте виднеется БДК «Цезарь Куников», наша коробка – малютка по сравнению с ним. Мы наконец пришвартовываемся к нему для получения провизии. Выставляем трап. БЧ-5 протягивает шланги для пополнения машинного масла и шланги для пресной воды. Нам велено забраться на их борт для погрузки провизии. Кок стоит у нашего трапа и следит за тем, чтобы мы не присвоили себе еду. На их корабле, конечно, совсем другая атмосфера, много пространства, огромные палубы, гигантский камбуз с огромной морозильной камерой, откуда мы получаем рыбу и мясо. Выйдя на палубу с рыбой минтаем и направляясь в сторону трапа, вижу, как наши парни бросаются картошкой с «Цезаря Куникова» в тех, кто на другой стороне трапа на «Железнякове». Очень весело, особенно коку, который тоже принимает в этом участие, до того момента, пока кто-то с нашей стороны не попадает ему картохой в лоб. Мы все плачем от смеха. Кок орет: «Кто это! Кто это был? Иди сюда!»

Я и Ерема несем очередные коробки с соком и консервами. Пройдя мимо кока, Ерема скрывается с блоком сока из 10 пачек и коробкой консервов не в том направлении, куда надо было это все отнести. Кок не увидел. Вечером отшвартовались от БДК. Ночная вахта: сижу на банкетке (палуба между баком и ГКП) и созерцаю звездное небо. Слышу звук шагов по трапу, это Ерема с банкой консервов, хлебом и пачкой сока.

23 августа. Корабль забит провизией и пресной водой. Живем! Я прочитал роман и принялся за следующую книгу. Опять чистка автоматов.