Просторный, вытянутый в длину зал, полный народу. Шеренга мальчишек в чёрной, с красным лампасами, форме. Серебряные эполеты, ослепительно белые фуражки. Высокий потолок, рвущиеся вверх стены с портретами знаменитых пилотов, яркий люминесцентный свет. Неестественно белый, дрожащий, мёртвый.

Женька (все в корпусе почему-то звали его – Жека, навернео, так было проще) прищурил глаза и шагнул. С левой ноги. Чётко печатая шаг… Раз-два, раз-два… Раз… и-и-и-и…

Нога его вдруг запнулась о развязавшийся шнурок! Опять этот проклятый шнурок! И какой смысл использовать такую примитивную обувь?

Это Жека додумал уже на полу, скользком… слишком скользком! И стоило его так натирать? Поскользнулся, упал… Фуражка укатилась в сторону, прямо под ноги полковнику. Кадеты грохнули смехом.

– Отставить! – рявкнул полковник.

Полковник Гонсалес, начальник Корпуса Космической стражи. Пуговицы его мундира блистали золотом, чёрные усы победно торчали в стороны.

– Кадет!

– Да, господин полковник!

Женька уже успел вскочить на ноги, вот только фуражку ухватить не удалось – слишком уж далеко укатилась!

– Три наряда вне очереди по представлению капрала Шапса!

Жека сглотнул слюну. Ну, Шапс, наябедничал всё-таки… нехороший человек.

– Есть три наряда, господин полковник!

– И ещё один – за нарушение формы одежды! – невозмутимо продолжал Гонсалес, – и – за двойку по староиспанскому!

– Но, сэр…

Полковник не дал Жеке договорить.

– Ещё два – за пререкание со старшим по званию! Вам понятно, кадет?

Семь нарядов получается. Чего уж тут непонятного? Называется, сходил в город на выходные… А ребята ждать будут!

Жека – кадет 2-го класса Корпуса Космической стражи – Евгений Лейкин – прокричав обязательное «Есть!», вернулся обратно в строй. Кто-то из соседей, кажется, рыжий Мишка Шерпяй по прозвищу Майк, тихонько ткнул его кулаком в спину и ободряюще улыбнулся, не переживай, мол, и это пройдёт. А двойка по староиспанскому, так это вообще пустяк, Жеке вообще этот язык нравился, подумаешь, один раз не выучил.

– Кадет Шерпяй!

Оп-па! Похоже, и Мишка за что-то влетел! Видимо, полковник Гонсалес сегодня был не в духе. Точно! Вот, ни за что, ни про что влепил Майку два наряда, «за смех в строю». Теперь уж настала Жекина очередь «ободряюще улыбаться».

Поздним вечером, сменив парадную форму на парусиновые шорты и блузы, кадеты Шерпяй и Лейкин уныло драили полы. В том самом необъятном зале.

– И кто только придумал эти шнурки, – выжимая тряпку, жаловался Жека.

– Никто не придумал, – пожал плечами Майк, – Они тут всегда были… Для повышения чувства ответственности курсантов! – он так похоже передразнил командира взвода капрала Шапса, что Жека рассмеялся. Хотя, в общем, радоваться-то было не чему. Возились они уже битый час, а работе не было видно ещё ни конца ни края. Да ещё Майк, блин! Заявил вдруг, что шнурки сами по себе не развязываются, значит, кому-то это надо было, значит, специально.

От таких слов у Жеки внезапно испортилось настроение, хотя, казалось, куда бы уж ещё. Он-то всегда считал, что за все свои двенадцать с половиной лет врагов себе не нажил, как-то не успел еще. А вот, выходит, зря так думал! И правда, когда одевал ботинки перед построением, показалось, что шнурки какие-то скользкие. Что же – не показалось? Интересно, кто ж это постарался? Капрал Шапс? Да он и без этого мог бы придраться. Как, кстати, всегда и делал. Нет, вдрял ли Шапс…

Черт! А вот он и сам, собственной персоной, лёгок на помине!

В щёгольском мундире с серебряными капральскими лычками, командир взвода Арнольд Шапс – долговязый пятнадцатилетний юнец – легкой пружинистой походкой прошествовал в конец зала, туда, где трудились Майк с Жекой. Кадеты насторожились и, искоса посматривая на капрала, принялись с удвоенной энергией возить тряпками по холодному пластику. Шапс – он такой, от него любой пакости ожидать можно! Вот ведь и сегодня, нажаловался полковнику за Женькин неуд по гимнастике, хоть Жека и упрашивал его не говорить, хотел сам быстро исправить.

– Кадет Лейкин, идите за мной! – подойдя ближе, сквозь зубы процедил Шапс и, не оглядываясь, быстро пошёл к выходу.

Жека переглянулся с Майком и отложил в сторону тряпку. Интересно, зачем он Шапсу понадобился?

Пройдя полуосвещённым коридором, взводный и еле поспешающий за ним кадет свернули направо, в специальную комнату для гостей. Как и в любом другом подобном заведении, гостевая комната составляла предмет гордости – на её обстановку средств не жалели. Посередине располагался большой круглый стол белого мрамора, вокруг – удобная, принимающая форму тела, мебель. В комнате находились две девушки и старший капрал Моськин, приятель Шапса, командир пятого взвода.

Подняв взгляд на вошедших, девушки весело засмеялись. Ещё бы не засмеяться, над таким-то чучелом! Жека мельком бросил взгляд на своё отражение в зеркале и устыдился. Засаленная одежда, грязные коленки, мокрые руки… да и сам он какой-то жалкий – волосы не поймёшь какого цвета – то ли тёмные, то ли светлые – пегие какие-то, руки-ноги тонкие, вот-вот переломятся, уши почему-то красные, нет, они не всегда такие, просто сейчас почему-то… В общем, куда там до признанного красавчика Шапса!

Зато улыбка у Женьки была хорошая! Правда-правда! Светлая такая, радостная… Но, вот улыбаться сейчас не очень-то хотелось. Вернее – совсем не хотелось. И чего Шапс его сюда привёл? Специально – поиздеваться?

Впрочем, в гостевой комнате они долго не задержались. Шапс что-то шепнул Моськину, кивнул девчонкам и, обернувшись, сделал знак рукой, пошли, мол.

– Какой смешной, – уходя, услыхал Жека.

Интересно, к кому относились эти слова? Неужели к Шапсу?

А девчонки ничего себе – модницы. У одной – часы на платиновой цепочке, такие же, как у знаменитой актрисы Баль Сайры – круглые, изящные, с циферблатом в виде сиреневой лилии.

Зачем он понадобился капралу, Лейкин узнал, как только зашёл в подсобное помещение, где на многочисленных полках хранилась экипировка. Шапс быстро вытащил откуда-то две пары ботинок и, предложив Жеке почистить их специальной пастой, обещал скостить пару нарядов.

Распорядившись, взводный ушёл, не дожидаясь ответа – вряд ли кто посмел бы ему отказать. А Жека б посмел! Только… Он посмотрел на тюбик с пастой… А ведь это довольно скользкая штука! Потом перевёл взгляд на шнурки капральских ботинок… и нехорошо усмехнулся. Почистить, говоришь, тебе ботиночки? Ну-ну…

…эпизод истории Федерации. Объединённый Флот планетных систем Сириуса и Веги под командованием адмирала Зондага наголову разбил Врага в кровопролитном сражении у пояса астероидов в двести пятнадцатом году Стандартной Эры, после чего…

Жека не слушал преподавателя. Нет, вообще-то, ему нравилась история. Только не после бессонной ночи. Пол-то в парадном зале всё-таки пришлось домывать. За соседней партой клевал носом Майк.

…основал, в числе других, и наш Корпус. Планета Орса уже тогда славилась мягким климатом, а силой тяготения было примерно равной Терре. Удачным для военных оказалось и месторасположение Орсы, достаточно удалённое от тогдашних центров, как, впрочем…гм-гм… и от сегодняшних…

– В общем – дыра дырой, – обернувшись к Майку, зашептал Жека, – Хотя, девчонки в городе попадаются ничего себе…

Его фразу прервала сирена, возвестившая начало обеденного перерыва. Кадеты четким строем вышли в коридор… и сломя голову ринулись в столовую! Так, что, казалось, дрожала земля. А что? Вполне можно было и не успеть – помещение обеденного зала выстроили когда-то откровенно маленьким, и никому не улыбалось стоять в очереди, ожидая, пока другие едят. Что и вызывало нездоровый ажиотаж, который не могли прекратить никакие попытки администрации.

Лет пять назад начали строить новую столовую, большую, однако, о том, когда ожидалось окончание этого грандиозного, но слегка затянувшегося строительства, никто не знал, кроме, пожалуй, начальника, полковника Гонсалеса да его зама по хозяйственной части штаб-майора Кирюхина – круглого живого толстячка с хитрыми бегающими глазами.

На обед сегодня был пудинг со сметаной и похлёбка из раков. И то и другое Жека любил, а потому, поставив поднос на стол, с удовольствием заработал ложкой, изредка бросая вокруг пристальные, и даже какие-то вороватые взгляды. Словно кого-то искал. Или ждал чего-то. Скандала, что ли какого…

Пока всё было спокойно. Рядом с Лейкиным старательно чавкал Майк, за боковым столиком у окна сидел полковник Гонсалес. Он любил обедать вместе с курсантами. Золотом горели на погонах семиконечные звёзды. Блестели ордена и медали. Парадный мундир полковника прямо-таки сиял чернотой! Начальник Корпуса был известным щеголем, к тому же сегодня и случай выдался особый: с минуты на минуту ждали мадам Олд – члена Совета попечителей. Все – даже самые младшие кадеты – знали, что именно от этой женщины во многом зависели финансовые вливания в училище.

– Пойду-ка, попрошу ещё компоту, – похлопав себя по животу, заявил Майк, – Тебе взять?

Жека рассеянно кивнул, внимание его было поглощено другим: на входе нарисовалась подтянутая фигура капрала Арнольда Шапса. Ага… вот идет… Вот берёт поднос… становится в очередь… Пудинг, компот, две порции раковой похлёбки… Не многовато ли? Брюхо не лопнет? Видимо, капрал считал, что не лопнет – по пижонски подхватил поднос растопыренными пальцами левой руки, поднял над головой, демонстрируя свою ловкость… Ну-ну, давай, выпендривайся! Самое время… Пора бы уже…

Жека бросил взгляд на часы… Ага!

Проходя мимо столика начальника Корпуса, капрал Шапс вдруг резко потерял равновесие. Нелепо взмахнув левой рукой, выпустил поднос и в изумлении завалился на пол!

Жека видел всё, как в замедленной съёмке:

Поднос медленно переворачивается в воздухе…

Накреняется стоящий на краю бокал с компотом… Крупными каплями падает прямо на голову полковнику Гонсалесу… Тот в ужасе пытается увернуться…

Напрасные хлопоты!

Вслед за компотом, на полковничий мундир выливается жирная раковая похлёбка…

И этого ещё мало!

Словно выстреленный из катапульты рисовый пудинг, издав смачное хлюпанье, прилипает к лицу полковника, сделав его похожим на вампира!

– Что с вами, Фернандо? – в ужасе вопрошает так не вовремя появившаяся мадам Олд.

Валяющийся на полу капрал немеющим языком произносит слова извинения.

– Вот тебе! – Женька потер руки и мстительно улыбнулся, – В следующий раз не будешь делать пакости.

Неизвестно, кого он при этом имел ввиду – полковника или капрала.

Утро выдалось чудесным. Солнечным, прозрачным, светлым, с чуть заметным ветерком, шевелящим бордовые листья деревьев, с жарким дрожащим маревом отрогов далёких гор. Ночью прошёл дождь, и теперь всё вокруг дышало свежестью.

С весёлым криком небольшой отряд кадетов в парадной, чёрной с золотом, форме высыпал из главных ворот Корпуса, направляясь к остановочному пункту. Почти сразу же появился транспорт – открытый автобус на воздушной подушке, длинный, приземистый, ярко-жёлтый. Механический голос робота-водителя приветствовал пассажиров, пожелав им приятно провести воскресенье. Автобус захлопнул дверцы и тронулся, быстро набирая скорость. Приветственно качнув антигравами, мимо со свистом пронёсся сверкающий чёрный лимузин полковника Гонсалеса. Кажется, полковник был не один.

Проводив взглядом автобус (а особенно – лимузин), кадет 2-го класса Шерпяй, тряхнув рыжей шевелюрой, выбрался из ближайших кустов и, стараясь не привлекать излишнего внимания, быстрым шагом направился вдоль длинной старинной стены, окружающей административные здания Корпуса Космической стражи. За плечами его болтался модный красно-фиолетовый рюкзачок из пластиткани.

Кадет шёл довольно долго, не оглядываясь, как учили на практических занятиях, но внимательно фиксируя всё, что происходило за спиной. Вроде бы, никто за ним не следил. Майк посмотрел на часы, потом взглянул на участок стены напротив большой коричневой лужи и тихо свистнул. В ответ послышался такой же свист, и над стеной на миг показалась взлохмаченная голова кадета Лейкина. Майк махнул рукой… Женька тут же пермахнул через стену… и мягко приземлился прямо в середину лужи, от души окатив все вокруг грязными коричневатыми брызгами.

– Ну, ты даешь! Не мог поосторожнее? – выплюнув воду изо рта, недовольно произнёс Майк.

– Да, понимаешь, там, рядом, дежурный ошивался… – извиняюще зашептал Жека, но Майк уже махнул рукой, ладно, мол, чего уж теперь.

– На вот! – он достал из рюкзака гражданскую одежду – синие шорты и ярко-белую блестящую блузу.

Лейкин быстро переоделся:

– Пошли?

– А тебя там не хватятся? – старательно обходя лужи, поинтересовался Майк.

– А кому хвататься-то? – Жека беззаботно пожал плечами и пояснил, что на весь сегодняшний день у него персональный наряд в машинный парк, чинить учебный флиттер, напрочь убитый первокурсниками. Что же касалось штаб-майора Кирюхина, непосредственно отвечавшего за технику, так тот с утра уже свалил куда-то вместе с начальником Корпуса, не сказавши адреса, видно, прокручивать какие-нибудь махинации.

– Какие такие махинации?

– Да разные…

Лейкин беспечно махнул рукой и поинтересовался, знает ли Майк, сколько лет тому флиттеру, который он, Жека, сегодня ремонтировал. Хмыкнув, Майк сказал, что не знает, но подозревает, что лет десять, может, даже пятнадцать…

– Пятнадцать? – Женька хлопнул себя по коленкам, – А девяносто два не хочешь?

– Сколько-сколько?

– И это ещё не самый старый! Хотя, вообще-то, в парк только при мне три раза на новую технику документы приходили, техпаспорта там разные, описания…

– И… И где же новая техника?

– А откуда у штаб-майора Кирюхина космическая яхта класса «А»?

– Яхта? Класса «А»?!

– Ну да! Яхта. «Меда» называется. А что? Нельзя человеку яхту иметь? Я, если хочешь знать, Кирюхину даже помогал её немного переделывать… ну, двигатели там, программы. Он хочет прямо на грунт садиться, без этого дорогущего космобетона. Два дня возились – и ни черта! Скорее всего, там отражатели другие нужны, хотя Фёдорыч почему-то на антигравы грешит… Нет, не думаю, что б антигравы, не думаю… Вон автобус! Бежим?

– Жека, ты только в яму не свались!

Лейкин отмахнулся… И на бегу свалился таки в довольно глубокую канаву, вырытую в лесу неизвестно кем и неизвестно для каких целей. Впрочем, судя по количеству мусора, к яме явно приложили руки невоспитанные туристы, типа кадетов первых двух курсов Корпуса Космической стражи. Посередине канава стояла огромная источавшая зловоние лужа. Слава Богу, Жека задел лишь её край! Впрочем, хватило и этого.

– Ну, ты как? Жив? – озабоченно склонился Майк и протянул приятелю руку… Шорты и щегольская блуза кадета были… мягко сказать – грязными. Пахло от Жеки соответствующе.

Да уж, угораздило! Где-то вдали слышалось глухое ворчание отъезжающего автобуса.

– Съездили, блин, в город! – Жека уныло покачал головой и чуть было не заплакал, – А девчонки, наверное, ждут!

– Да нет, они вообще-то сюда обещались приехать. Может, ещё один автобус будет?

Майк виновато вздохнул. Это ведь он рассказал приятиелю про девчонок, вчера ещё, сразу после отбоя. Про тех кузин капрала Моськина, что приезжали навестить братца. Именно их и видел Жека, когда Шапс хотел заставить его почистить ботинки… Ха! Жека, конечно, почистил. Особенно – подошвы. Спецприсадкой для ракетного топлива. В гараж сбегал, не поленился, да ещё такую выбрал, чтоб не сразу действовала – кому ж интересно, когда Шапс сразу и шмякнется, как только ботинки наденет, нет уж, гораздо лучше, если на людях. Но, такого везения, как вышло, Женька и представить себе не мог! Здорово в столовой получилось, все до сих пор смеются. И правильно, этого задаваку Шапса мало кто любил, скорее наоборот. Сам же Шапс, правда, лишь показал Жеке кулак – сразу догадался, змей, в чём тут дело. Ну, пока всё кулаком и ограничилось. А что ещё мог сделать капрал? Накатать официальную жалобу руководству Корпуса, как он обычно и поступал? И что, написать: «Я, капрал Шапс, поручив кадету второго класса Лейкину почистить свои ботинки…». Да за такие «поручения» как бы самому Шапсу из Корпуса не вылететь, бывали случаи! А Шапс – Жека готов был спорить на что угодно – ради карьеры пойдёт если и не на всё, то на многое. И не в интересах капрала было раздувать этот случай. Тем более, сейчас, перед лётной практикой, которую Шапс наверняка планировал пройти на «Андромеде» или «Каллипсо» – лучших (впрочем, и единственных) боевых кораблях Корпуса. Действительно – боевых, безо всяких преувеличений. Крейсеры дальней разведки «Каллипсо» и «Андромеда» всего как лет пять назад было списаны из славных рядов Третьего космофлота, но ещё не успели превратиться в хлам. Вернее, кадеты их ещё не успели превратить, хотья, уж за этим-то дело не станет. Ещё лет пять-шесть – и всё! Были боевые корабли, стали – корыта! Возьмёт какой-нибудь третьекурсник штурвал в свои корявые руки… обязательно в причал втемяшится, к бабке не ходи! Хорошо б только не на полном ходу, а то ведь есть и такие деятели – забывают тяги отключать… Ну, дюзы, конечно, погнут – это сто процентов, пару раз мордой в какой-нибудь астероид въедут, и привет, пишите письма! Были корабли – и нету! Двоечники-кадеты – это вам не дальняя косморазведка в каких-нибудь там Магеллановых облаках… Это куда хуже!

Впрочем, сейчас оба крейсера в самой наилучшей форме. Серебристые, красивые, быстрые! Жека даже облизывался, когда видел их на экране учебного визора. Прямо, чуть ли не слёзы из глаз – вот бы куда на практику! Что вряд ли. Таких, как Жека или Майк к крейсерам, как выразился надменный командир «Андромеды» фрегатен-капитан Шрайдер, и на пушечный выстрел подпускать нельзя! Не вызывают доверия своим внешним видом. Не крейсера, понятно, не вызывают – Жека с Майком. Брюки не глажены, пуговиц на мундире не хватает, в карманах всякая дрянь, у Жеки ещё и руки вечно в смазочном масле – ну не отмывается оно так просто, что ж тут поделать! А возиться с двигателями Лейкин полюбил еще с раннего детства, когда помогал в мастерской своемцу родному дядюшке Степану Иванычу, на Сириусе-12. Не очень выгодная была планетёнка, работы не хватало, но уж, когда она, работа эта, была – тут уж старый космический волк Иваныч спуску не давал никому – ни своим помощникам, ни малолетнему племяннику Женьке, оказавшемуся у него на руках после смерти родителей, коих, сказать по правде, Жека и не помнил – сгинули они где-то в районе Проксимы Центавра, аккурат когда самому Жеке минуло три года. С той поры и жил у дядьки. Тот племянника не обижал, привечал даже. Пока не грянул очередной межгалактический кризис. Мастерскую продали за долги, дядька запил с горя, правда, в перерывах между запоями успел таки сделать напоследок доброе дело – пристроил племянника в Корпус Космической стражи. Пересекались когда-то пути Степана Лейкина с путями Фернандо Гонсалеса. И, видно, не забыл об этом Гонсалес. Либо дядька хорошенько напомнил. В общем – не важно. Важно, что вот уже два года учился Жека – Лейкин (Евгений Джон-Педро Мария) – в привилегированном учебном заведении на планете Орса. И учился не за свои средства, а за счёт Межпланетной Галактической Федерации.

Орса, конечно, та ещё дыра – но всё же лучше, чем на Сатурне кошельки у туристов тырить или попрошайничать где-нибудь в Альфа-Кассиопеи. Да и учиться Жеке нравилось. И будущая специальность – навигатор-ремонтник,в простонародье – штурман-моторист – вполне парня устраивала. Только Шапс вот, придирался, собака! Правда, не к одному Жеке.

Да-а… «Каллипсо» и «Андромеда» – это для таких, как капрал Шапс – отличников, зануд и ябед! За пять лет, с тех пор как появились крейсера в Корпусе, не многим так везло – что и понятно, боевой корабль, хоть и списанный, это вам не прогулочное судно – мест на всех практикантов не хватит, только на тех, кого корпусное начальство ценит. Кадеты Лейкин и Шерпяй к таковым, увы, не относились, их, в лучшем случае, ожидала практика где-нибудь на местных рейсах, типа Луна – Терра или Деймос – Марс. Либо, на каком-нибудь совсем уж несерьёзном судне вроде уборщика космического мусора. Вот где наплачешься-то! Какая там полётная практика – к двигателям и то близко не подпустят, всё больше – сбегай-подай-принеси! Так все рейсы и пробегаешь, поспать некогда. А толку – ноль, не считая подзатыльников и «добрых» слов. Кадетская примета – чем меньше и грязней судно, тем больше амбиции его капитана… Так что, насчёт «Каллипсо» или «Андромеды» – Жека явно погорячился. Правда – надеялся. На Ерофея Фёдоровича Кирюхина, штаб-майора. Хоть и вороват Ерофей Фёдорыч и вообще большой жук, но Женька ему понравился – недаром всё время около гаражных боксов вертелся, потом и помогать стал, хотя рановато ещё было – ремонтная практика с только с четвёртого курса начиналась – однако Жека так в движках настропалился, и у дядьки ещё и здесь, что мог фору любому пятикурснику дать, если б попросили. Правда, никто не просил. Кроме Кирюхина. Так что надежда попасть на крейсер у Жеки все-таки была.

Так, с крейсерами всё – теперь о девчонках. О тех, кузинах Моськина… Майк прошептал ночью, что одна – тёмненькая – очень Женькой интересовалась, понравился, наверное. Жека Майку не очень верил, он другое слышал – «какой смешной». А, может, потому и понравился? Когда вот только Майк-то успел с ними снюхаться? Хотя, рыжий – проныра известный, мог и успеть…

– Ну и где твои девчонки? – присев на край ямы насмешливо поинтересовался Жека.

Майк ответить не успел. Со стороны шоссе донёсся чей-то звонкий смех, кусты зашевелились, и прямо на ребят, как охотники на медведей, вышли девчонки. Те самые. Две. Ну, которые вчера…

– Привет, ребята!

– И вам не хворать!

– А ты чего такой грязный?

– Так тут это… грязи лечебные! Да вы что, рекламу не видели, что ли? Косметическая фирма «Фактор энд Гремлин». Очень полезная грязь! От всех болезней, включая ожирение, понос и диарею. Для загара тоже хорошо и от обморожения, а так же…

– Ой… А мы, правда, не знали, что тут такое!

– Вот! знайте теперь!

Девчонки отошли в сторону и зашушукались. После чего вновь подошли к Жеке и робко поинтересовались, можно ли им искупаться в лечебной грязи. Ну, хотя бы немножечко, хотя бы – чуть-чуть!

– Пожалуй, можно, – обрадовал Жека, – Платите часовому фартинг – и вперёд, купайтесь!

– А… А почему фартинг?

– Потому. Грязь-то, чай, ен сама по себе! Корпусу принадлежит!

– А… А где же часовой?

– Да вот он. Рыжий, в форме.

– А, этот… Так мы его знаем!

Девчонки – звали их Альза и Рея – зашарили по карманам. «Часовой» Майк от смеха свалился на землю и захрипел.

– Чего это он?

– Компотом вчера обожрался. Ишь, как скрючило!

– Женя… А в купальниках можно нырять?

– Можете и без купальников. Мы отвернёмся.

Женька подошёл к лежащему на земле приятелю и – как только что обещал – отвернулся. Через пару секунд в канаве послышался плеск и довольные визги.

– Жека, – кончив смеяться, тихо спросил Майк, – Ты долго будешь над девчонками издеваться? Они ж к нам в гости приехали, а ты… Давай, заканчивай это безобразие!

– Я б и рад, – Лейкин задумчиво шмыгнул носом, – Только вот не знаю теперь – как?

– Как, как, – передразнил Майк, – Да как хочешь! Как начал, так и заканчивай! Да побыстрее, а то неудобно уже. Тут, недалеко, кстати, ручей есть.

– Знаю!

Пожав плечами, Жека задумчиво подошёл к яме.

– Всё, девчонки, вылазьте, – строго сказал он, – А то пересидите – кожа сморщится! Вон, тут ручей….

Кое-как отмывшись от грязи, девчонки довольно натянули одежду.

– Погуляем, мальчики? Говорят, места у вас здесь замечательные!

Глава 2

Места вокруг действительно были классными! Верстах в двух от Корпуса начиналась поросшая сиреневым мхом балка, тянувшаяся вдоль ручья, по обоим берегам которого росли невысокие деревья с красновато-бурой листвой, чем-то напоминавшие берёзы. Меж деревьями клубились бирюзовые заросли вереска и разноцветных, изжелта-красно-оранжевых папоротников, кое-где тронутые нежной зеленью молодого бамбука. Вдали, на фоне туманной дымки далёких гор, голубели бутылочные деревья, давно превратившиеся в большую редкость даже здесь, на Орсе. Но самое потрясающее было, конечно, не это. Долина Цветов – так называлась небольшое округлое плато во всех туристических справочниках планеты. Чего там только не росло! Начиная с ромашек и заканчивая орхидеями! И всё не просто большое – огромное! Ромашки – полметра в окружности, васильки и лютики – все полтора! Целый лес просто! Лесом цветов и нужно было назвать это чудесное место, лесом – а не долиной.

Альза и Рея, как, впрочем, и большинство коренных жителей Орсы, все эти прелести видели редко. Зона Долины считалась запретной (из-за Корпуса разумеется), а потому была доступна для посещений только «организованным» туристам, желательно – инопланетникам, у них кошельки потолще, нежели у полунищего орсанского люда. Ну, да, конечно, иногда пускали и местных, за символическую плату… не очень-то часто, правда. Впрочем, и туристический бум Орсу, мягко говоря не захлёстывал, несмотря на все её красоты. Не на том месте располагалась планета, ох, не на том! Одно слово – медвежий угол!

– Ой, как здорово! – всплеснула руками Рея, когда ребята выбрались на плато, – Смотри, Альза! Какой же венок можно сплести изо всех этих цветов!

Они гуляли до самого вечера. Бродили, качались на исполинских ромашках, играли, даже разожгли костёр – Майка прихватилс собой зажигалку – и лишь в его неярком пламени вдруг заметили, что вокруг заметно стемнело. Пора было возвращаться.

Усталые, но довольные, ребята вернулись к шоссе, покрытому изумрудным стеклобетоном, тёплым, полупрозрачным, гладким. Уселись под прозрачной крышей остановки автобусоплана.

– Ребята, – тихо произнесла Альза, – Можно, мы к вам ещё приедем?

Майк и Жека разом кивнули.

– Заодно Алекса навестим Алекса, кстати, как он там?

Жека сначала не понял, какого Алекса, потом догадался – конечно, о Моськине шла речь, командире соседнего взвода.

– Да так, – Майк неопределённо пожал плечами, – Служит помаленьку. Вы вчера сами видели.

– Мы – раз в месяц. А вы – каждый день… Алекс – единственная надежда нашей семьи, – сёстры разом вздохнули, – Мы ведь не из богатых. Закончим колледж, не знаю, найдём ли здесь работу. А ещё платить за дом… Хорошо, Алекс скоро заканчивает. Он уже и сейчас помогает, присылает… как это у вас называется, жалованье?

– Стипендия. Только отличникам платят или тем, кто начальству понравится.

– Ну, Алекс, верно, старается. Для нас! Вчера вот за электричество заплатили и за визор.

Сестры Моськины замолчали, напряжённо всматриваясь вдаль, туда, где должны были появиться огни последнего автобуса.

– Жека, отойдём на секунду, – поднялся со скамьи Майк, – А то что-то в животе воды полно.

Жэка кивнул, вставая.

– Какая стипендия у капрала? Фартингов десять?

– Двенадцать.

– То-то я смотрю, Моськин слишком часто зубрит. Теперь ясно, почему… Оказывается, он местный. А мы ещё с девчонок деньги стрясли, за лужу. Пойдём, что ли?

Вернувшись, ребята отдали девчонкам фартинги. Те поначалу отказывались, но потом махнули руками. Пригодятся! Фартинги лишними не бывают.

– Где же, в конце концов, автобус? – Альза тоскливо посмотрела вдаль и поёжилась.

Похолодало. Майк набрал на часах код автостанции Приары – единственного крупного города Орсы, если вообще можно считать крупным населённый пункт в шесть с половиной тысяч жителей. Хотя, на Орсе крупнее и не было. В этом «огромном мегаполисе», где в данный момент находилась получившая увольнительные часть кадетов Корпуса, и проживали сёстры.

– Сегодня какой день недели? – оторвался от часов Майк.

– По-моему, воскресенье.

– Точно, воскресенье?

– Ну да!

– Тогла мы зря тут сидим! Последний флаер на Приару ушёл в пятнадцать десять! А сейчас – семь!

– Стоп, Майк! А как же наши?

– Наши, я полагаю, уже давно вернулись. Переночуете в Корпусе, девчонки?

Сёстры дружно замотали головами. Им нужно домой именно сегодня. И не позднее полуночи. Потому что ровно в час ноль две отлетает рейсовый грузолёт в Систему Веги – ближайшее цивилизованное место от Орсы. Именно на этом грузолёте будут отправлены анкеты и документы желающих стать студентами учебных заведений Веги и Сириуса. А Рэя с Альзой анкеты ещё даже и не отнесли. Забыли. Впрочем, их и принимать-то ещё вряд ли начали. Ну да. Грузолёт совершил посадку в шесть ноль четыре (если по расписанию), наверняка, ещё и опоздал часа на два, ну а улетит-то он точь-в-точь, уж будьте уверены, а следующий грузовик аж через полгода, так что… Так что вполне можно пролететь, с документами – и последующим поступлением – как фанера над древним городом Парижем.

Девчонки заметно приуныли. Рея, взглянув на свои модные часы с циферблатом в виде сиреневой лилии, даже всхлипнула.

Майк сглотнул слюну и что-то зашептал утешающе, а Жека…

– Так, если это припаять успею, то… Горючка, вроде, есть… Нет, точно есть, Кирюхин говорил про какие-то канистры… Связи, правда нет, ну и чёрт с ней… И левый отражатель не фурычит… Блин, ещё ведь и маневровая тяга… Это уже похуже… А, была не была, прорвёмся! До Приары дотянем, не фиг-то тут и расстояние… Тем более, не до самой Приары надо, до космодрома только, а это на пять вёрст ближе.

– Что ты там шепчешь-то?

– Значит так, Майк! – Лейкин встрепенулся и решительно покусал губу. – Остаёшься с девчонками. Ждёте меня! Я мигом…

Не прошло и получаса, как за лесом послышался натужный рёв двигателя. Рев приближался, становился всё мощнее и громче… Внезапно сгустившеюся темноту наступающей ночи прорезал яркий луч носового прожектора. Упав на скамейку, он ослепил сидящих ребят, и… и дрожащем зеленоватом свете на стеклобетон шоссе мягко опустился флиттер! Тот самый, которому девяносто два года. Жалобно скрипнув откинулась створка кабины. За штурвалом важно восседал улыбающийся во весь рот Жека…

– Майк, до отбоя ещё успеешь в Корпус!

– Ага, счас! Спешу и падаю! – огрызнулся кадет Шерпяй, падая на заднее сиденье вслед за девчонками…

Закрыв кабину, Жека чуть тронул штурвал и пнул ногой небольшую педаль. Взвыв двигателем, флиттер оторвался от шоссе и по пологой кривой устремился в небо.

– Можно и над шоссе, – обернувшись, пояснил Жека, – Но можем в кого-нибудь врезаться! Система навигации не пашет напрочь, зараза!

– По звёздам пойдём?

– Угу… Если туч не будет!

Утробно завывая, флиттер набрал высоту и, неуверенно покачиваясь, поплыл на запад, туда, где за лесной чащей маячило еле заметное жёлтое марево – огни Приары. Ну, как-то вот летел – и славненько!

Периодически Жека сбавлял скорость, под визг девчонок заваливал флиттер на правый борт, разворачивался на 360 градусов и как ни в чём не бывало шел себе дальше прежним курсом.