Тарантины и очкарик

Если бы меня стаскивали по лестнице за ноги, то я бы спокойно бился головой об ступеньки, и как Ромка елозил бы щекой по острой ржавой арматурине? Они были без сознания, ясен пень.

Как полудохлый Михалыч мог подвесить тяжеленные туши к потолку? Пара рычагов, и готово.

Зачем Михалычу везти тарантин в свой гараж? Он бы ещё развесил трупы на люстре у себя дома. С другой стороны мстителям главное – отомстить. Судя по поведению Михалыча в последнее время… Терять-то ему нечего: одной ногой он уже в могиле.

Неужели Михалыч мог спокойно задушить троих пацанов, причём связанных и беспомощных? Душил спокойно или нет, не важно. Может, он обливался слезами. Что в сухом остатке? Три трупа в гараже Михалыча. И алиби дохлое.

Это даже не месть, это казнь! В гараж тарантин привёз живыми. Задушил уже после того, как подвесил к потолку. Наверняка дождался, когда пацаны придут в себя, а потом повязал каждому пионерский галстук. Чтобы знали, что умирают, и ничего сделать не могли.

Почему Михалыч не убил тарантин ещё там, на бережку, под Щучьим? Зачем тащить пацанов сюда? Не знал, когда они очнутся от того, чем он их напоил. А вдруг тарантины оклемались бы от его пойла только к обеду? Ведь под Щучьим полно грибников, весь кайф поломают.

От чего кайф? Хотел убить их так, чтобы они были в сознании. Может, даже зачитал им обвинительный приговор. Может, спрашивал с пристрастием, где его сын.

Зачем же Михалыч вызвал меня? Чтобы показать, какой он герой? Мол, я гадов казнил. Почему, когда я приехал, о своём геройстве даже не заикнулся? Испугался. Когда звонил мне, ещё ходил с поднятым хвостом: я, мол, верховный судья, мне сам бог помогает! Затем понял, что натворил, и испугался. Стандарт. Такие они все, герои.

Зачем, когда Юсуп Михалычу звонил, Михалыч говорил, что он в поезде, что едет с рыбалки? Если он герой-палач, то зачем отмазывался? Наоборот, должен бить себя пяткой в грудь: мол, их грохнул я! Мало того, в момент разговора телефонистка засекла мобильник Михалыча на пути из Новоделкино.

Михалыч мог в Новоделкино и не появляться. Билет купил для отмазки. Смотался в Щучье, привёз тарантин в гараж, убил. Затем на такси отъехал от города километров сто, сел на поезд из Новоделкино. Вот и объяснение, почему мобильник Михалыча телефонистка засекла в районе железной дороги Новоделкино-Андреев.

Если Михалыч – герой-палач, то зачем клепал себе алиби с билетами на поезд в Новоделкино и обратно? Если хотел убийство скрыть, то зачем привёз трупы к себе в гараж?

А если Михалыч – палач, но не герой? Казнил тарантин не на публику, а для себя? Мол, пока вы там возитесь со своим правосудием, я их по праву отца загубленного очкарика…

Тогда всё сходится. Тарантин привёз к себе в гараж, потому как не знал, когда очнутся от его пойла, а он хотел, чтобы перед казнью они пришли в сознание, и чтобы посторонних вокруг не было. Подвал гаража – место идеальное.

Я осмотрел окрестности.

С одной стороны улицы выстроились гаражи, с другой небо подпёрла стена хлебозавода. Место глухое. В таком нелюдимом уголке и днём-то двух прохожих в год не наскребёшь, не говоря уже про ночь. Разве что утром да вечером, когда владельцы гаражей берут-возвращают машины.

Михалыч с тарантинами управился, смотался на такси в сторону Новоделкино, сел в поезд на Андреев? Почему нет? Затем вызвал меня. Мол, я тут ни при чём, разбирайтесь, ребятки.

Хитрый ход. Мол, чего мне бояться? Я чист как ангел, потому и вызвал милицию. Если их убил я, то разве стал бы кого-то вызывать? Так бы в гараже и сгнили, и вряд ли бы кто об этом узнал.

Тут промашка. Узнали бы. Стояла жара. Уже через день воняло бы на весь район. Подвал герметично не закрывается.

Мог завернуть трупы в пакетик, и залить бетоном в том же подвале. По телеку такое показывают через день. Да, но то – по телеку. У нас, в Андрееве, я такого я ещё не встречал.

Юсуп выбил пальцами дробь по крыше моего джипчика.

– Выходи, сачок.

Юсуп присел на капот.

– Как хреново, Ян, а? Три трупа за раз.

Я выбрался из машины, присел на капот рядом с Юсупом.

– Где Михалыч?

– В моём бобике. Пока всё уляжется, ему лучше посидеть в камере. Посажу к интеллигентам, не бойся.

– Он счастлив?

– А то! Говорит, что депутатов не боится, и нечего его от них прятать. Умник! Они его джипом переедут, и я тот джип буду искать до посинения.

– Наверное, ты прав.

– Что надумал?

Я рассказал. Под конец монолога посоветовал узнать, где Михалыч покупал обратный билет: здесь или в Новоделкино. Юсуп кивнул: мол, и сам собирался. Я предложил позвонить телефонистке. Пусть глянет, где мобильник Михалыча сигналил с субботы до воскресенья. Юсуп отмахнулся.

– Уже звонил, Ян. Трубка Михалыча в Новоделкино светилась. Он мог дать трубку какому-нибудь корешу.

– Это презумпция виновности.

– В Щучьем мои спецы изучили следы от покрышек, и сказали, что гружёная машина, которая проехала по глине – жигуль. Как я вижу, здесь стоит не мерседес, а? Думаю, слепок со следов под Щучьим совпадёт со слепком с протектора этого жигулёнка. Но спешить не буду. Пусть скажут спецы.

– И?

– Дай мне хоть одно оправдание для Михалыча.

– У тарантин есть враги, что хотели их убрать. А тут и Михалыч подвернулся со своими угрозами.

– Ты так договоришься до зелёных человечков. Если я про врагов тарантин ляпну шефу – он меня уволит.

Мобильник Юсупа звякнул. Юсуп отошёл в сторону.

Пока Юсуп разговаривал, я прогулялся вдоль бордюра вперёд-назад, собрался с мыслями.

Почему я подозреваю Михалыча, а не дворника Степана? Трупы тарантин висят в гараже Михалыча, а не в дворницкой каморке. Если бы трупы висели в моей квартире…

Где должны висеть трупы, чтобы я начал подозревать злых дядек, которые ищут полмиллиона баксов? Те деньги, которые снимал алкаш для очкарика, Юсуп ведь так и не нашёл. Значит, тарантин могли грохнуть злые дядьки, что свернули шею алкашу, и спрятали очкарика.

Злые дядьки могли настучать тарантинам по черепушкам, и оставить трупы на бережку под Щучьим. Но трупы в гараже Михалыча. Почему?

На кого злым дядькам проще всего свалить убийство тарантин? На Михалыча. Ведь тарантинам смертью угрожал именно Михалыч, а не консьержка Страшилкина.

Трупы в гараже Михалыча потому, что основная цель злых дядек не столько убить тарантин, сколько подставить Михалыча. Чтобы искать злых дядек и не додумались. Всё просто. Тарантины грохнули очкарика, Михалыч грохнул тарантин. Концы в воду. А алкаш неудачно свалился со стремянки.

Злые дядьки Михалычем прикрылись.

Знали, что тарантины рихтовали очкарика в парке. Наверняка знали и о том, что тарантины размяли очкарика ещё и в подъезде. Логика простая: если тарантины напали на очкарика два раза, то третье нападение подозрений не вызовет.

Сначала подкинули кровь очкарика в джип Ромки. Мол, вот они, убийцы, хватайте! Затем, когда Михалыч пару раз поугрожал Ромке, и стал подозреваемым номер один, грохнули тарантин и сунули трупы Михалычу в гараж. Концы в воду.

Если кровь очкарика в багажнике тарантин, то очкарика хлопнули наверняка тарантины, а не дворник Сидоров. Подозрения падают на тарантин, и только. То есть искать тех злых дядек, которые всё это заварили, не станут. Если есть кровь в багажнике, то зачем искать неизвестно кого неясно где? Умно.

Убрать тарантин – значит убрать возможность появления хоть маленькой, но отмазки для Ромки и компании. Вдруг кто из тарантин что-нибудь вспомнит, что разом оправдает всех троих? Теперь остаётся допрашивать трупы.

Михалыча злые дядьки приплели с умом. Мол, мужик сорвался, и обидчиков порешил.

Может, это банда? Выслеживает тех, кто снимает крупные суммы, разрабатывает план перевода стрелок, и…

Юсуп вернулся ко мне.

– Звонил лаборант. В бутылке и стаканах тарантин нашли клофелин.

– Странно. Почему Михалыч бутылку и стаканы не убрал? Мог хотя бы заменить. Ведь понимал, что следы клофелина в бутылке останутся.

Юсуп включил паузу, рассмотрел надпись на моей футболке. Когда очнулся, выдал обстоятельный ответ.

– Не знаю, Ян. Отнесём к странностям?

– Только не забудем, что кто-то хотел, чтобы мы поняли сразу, что тарантины не сидят за кустами и хихикают, а хлебнули клофелину.

– Таблетки в бутылку могли набросать и тарантины, а потом сесть за кусты и хихикать. Мол, ищите нас, накачанных клофелином. И ещё. На том сучке, что ты нашёл за кустами, материала для генетиков оказалось мало.

– Откуда запах, если следов мало?

– Для запаха хватило, для экспертизы мало. Не станут даже пробовать. Пока я разговаривал с лаборантом, ты изображал из себя мыслителя. Что намыслил?

Я озвучил версию “Михалычем прикрылись злые дядьки”. Юсуп уткнулся взглядом в жигулёнок Михалыча. Я дал Юсупу на размышления целую минуту.

– Юсуп, как злые дядьки узнали, что Михалыч уехал на рыбалку, и – главное! – надолго? Значит, они пасли его до поезда и узнали, что билет у Михалыча до самого Новоделкино. Там смекнули, что обратный поезд будет в Андрееве аж назавтра к вечеру. Вот и время, чтобы грохнуть тарантин.

– На бред не похоже. Соседей, конечно, опросим, но тут ловить нечего. Я помню только один случай, когда слежку засекли бабки у подъезда. Один!

– Может, этот будет вторым?

– Вряд ли. Ты забыл про тот запах на сучке, что ты нашёл в кустах можжевела под Щучьим.

– Такой запах может остаться от каждого, у кого на ногах есть грибок.

– Как ни странно, а грибок как раз у Михалыча. Кстати, тот след, что ведёт от кустов к костру тарантин, пахнет так же, как и сучок. Так сказала собачка. Эх, жаль, сучок сейчас у лаборантов! Дал бы собачке понюхать носки Михалыча.

– Дядька Некто мог натянуть на кроссовки носки Михалыча, и бегать по лесу с чужим запахом.

– Ты мне этого дядьку Некто найди. Я дам собачке понюхать его носки, и прогоню собачку по следу заново. А пока запах на сучке – единственная живая улика.

– Ну, насчёт единственной – это ты загнул. Их вагон и сзади целый поезд.

Я прошёл в гараж, щёлкнул рубильником. Свет в гараже потух, в подвале – нет. Юсуп подошёл ко мне.

– И что это значит?

Я объяснил, что свет в подвале левый, через основной рубильник не идёт. Для подвального света в подвале под лестницей есть отдельный выключатель. Чтобы свет в подвале выключить, надо в подвал спуститься.

Когда Михалыч пришёл в гараж после Новоделкино, свет в подвале горел. Когда свет горит без толку, Михалыч не любит.

В подвал не спустишься, пока не отгонишь машину, ведь жигулёнок закрывает лестницу. Михалыч сел за руль, отогнал машину, оставил отпечатки. Теперь, даже если злые дядьки свои отпечатки с машины стёрли, или работали в перчатках, на руле и везде, где только можно, остались отпечатки Михалыча.

Свет в подвале оставили, чтобы если и не Михалыч, то кто-нибудь из соседей поинтересовался, почему в подвале горит свет. Тёмным вечерком сосед увидит свет из гаража, Михалычу позвонит, скажет, мол, приедь, выключи свет. Михалыч приедет, машину отгонит…

Юсуп жестом попросил слова.

– Думаешь, тарантин сюда привезли на этом жигулёнке злые дядьки? Не побоялись, что остановит гаишник, и попросит документы?

– Побойтесь бога, сержант, кто такое барахло будет угонять? Это моё, только бумажки забыл дома. Вот вам десять баксов, сержант, и до свидания.

– Как объяснишь сержанту, откуда у тебя в салоне три полутрупа в шортах?

– Три пьяных придурка перегородили дорогу, потребовали подвезти до города. Заплатили щедро. Теперь спят. Попробуй разбуди!

– Ладно, езжайте, гражданин. Кстати, надо проверить, как открыли гараж. Если отмычкой…

– Гараж открыли родным ключом. Знаешь, где Михалыч хранит ключ?

Юсуп покачал головой. Я вышел из гаража, ткнул пальцем в кирпич над верхним обрезом стальной рамы ворот.

– Ключ хранится здесь, за кирпичом.

Кончиками пальцев я ухватил кирпич за кромку, пошатал влево-вправо, потянул на себя. Кирпич не сопротивлялся, вышел из кладки как горячий нож из масла.

Юсуп кхекнул.

– Такого я ещё не видел.

– Угадай, где Михалыч хранит ключ от жигулёнка.

– В замке, что ли?

– Ага.

– Значит, если за Михалычем следили, то увидеть, где хранится ключ от гаража, могли запросто. Чувак зашёл в гараж, взял удочки, и ушёл. Сел на поезд, который возвращается через сутки, и… Теперь делай с машиной, что хочешь. Хоть разбери по винтику.

Юсуп посмотрел на часы.

– Ого! Без пяти девять! Мне ещё надо успеть в квартиру Михалыча.

– Меня понятым возьмёшь?

– Ян, меня сожрут. Созвонимся.

Я потопал к джипчику.

Когда отъезжал, Юсуп и его команда вручную закатывали жигулёнок Михалыча в гараж.

Пока вдоль стены хлебозавода ехал к перекрёстку Шестой Продольной и Восьмой Поперечной, вспомнил, что дома нет хлеба. Заглянул в ларёк при хлебозаводе, купил батон.

От запаха свежего хлеба живот заурчал тремя котами. Чтобы ускорить встречу желудка с ужином, я прижал педальку газа к полу.

После ужина вприкуску к чаю я принялся грызть локти. На обыск Юсуп меня не взял. Мне аж засвербело найти хоть какое-то оправдание Михалычу посерьёзнее тех сказочных версий, что я выдал Юсупу.

Перед тем как провалиться в сон я вспомнил, что Михалыч по велению бабки-ясновидящей окунулся в пруд ради снятия негатива. Что ж, на безрыбье и известь творогом покажется.

*

*

Юсуп позвонил аккурат перед завтраком.

Обыск в квартире Михалыча прошёл вхолостую. Улик нашлось на целый ноль.

Зато спецы Юсупа установили, что на той глине в Щучьем наследил жигулёнок Михалыча. Значит, тарантин с шашлычка в гараж привезли наверняка на том жигулёнке.

Вдобавок в салоне жигулёнка собачка унюхала запах тарантин, всех троих.

На руле, на ключе, на ручке коробки, на дверце отметились пальцы Михалыча.

Напоследок тот сучок, что я нашёл за кустами в Щучьем, Юсуп дал понюхать собачке. Затем дал понюхать собачке носки Михалыча. Собачка сказала, что запахи одинаковые.

К нейтральным по отношению к Михалычу фактам Юсуп отнёс версию, согласно которой в Щучьем дядька Некто подтягивал тела тарантин к жигулёнку буксировочным ремнём. Следы на запястьях тарантин как раз подходят, а на ремне нашли кровь Ромки. У пацана на тыльной стороне ладони содран кусок кожи. Наверное, след от ремня.

Один плюс Михалычу Юсуп таки нашёл. Наверняка Михалыч в Новоделкино ездил. Билеты есть. Обратный куплен на станции Новоделкино, Юсуп проверил. Если Михалычу не купили билет помощнички…

На моё многословное возражение на тему “какие, к чертям собачьим, у Михалыча помощнички?!” Юсуп заметил, что пропало полмиллиона баксов. Недавно внучок зарезал дедку с бабкой за одну пенсию, а тут полмиллиона! За такое баблище и сыночка порешат, и помощничков найдут с десяток. Я согласился.

За всё про всё Юсуп задержал Михалыча на трое суток, потом придётся отпустить, ведь улики всё какие-то скользкие. Кроме запаха на сучке, конечно. Притом алиби… Похоже, в ту ночь он был в Новоделкино.

Билеты на поезд в Новоделкино и запах на сучке стыкуются паршиво. Либо Михалыч был в Новоделкино, либо в Щучьем. Если бы у Михалыча нашлось что-нибудь покруче билетиков на поезд…

Я напомнил Юсупу, что Михалыч возле бабки искупался в пруду. Мол, сбацай, чувак, омовение в святой водице, и будет тебе счастье.

На одежде Михалыча могли остаться бактерии из пруда. Я видел по телеку, как по бактериям из речки нашли убийцу. Там были какие-то особые зверюги, которые водились только в той речке. Убийца клялся-божился, что на той речке не бывал, а парни с микроскопами нашли на его одежде трупы редких зверюшек.

Михалыч говорил, что как приехал от бабки, только перекусил, и сразу пошёл в гараж. Про душ не говорил. Значит, наверняка не переодевался. Не голый же он купался в пруду! Как минимум в трусах. Там, в ткани трусов этих бактерий, наверное, полно.

Юсуп хохотнул.

– Сказал бы я тебе, чего там полно… Ладно, сейчас звякну лаборантам, перезвоню. Только кто поедет за святой водой? Если я буду тратить бензин на такие прогулки, меня уволят.

– Съезжу я. Ты проверять будешь?

Юсуп перезвонил через пять минут.

– Поезжай. Парни с микроскопами ждут. Трусы с Михалыча уже снимают.

– Я уже выехал.

– Валяй. Только боюсь, что если я Михалыча отпущу, Маслина даст команду переехать мужика джипом. Я Михалыча подержу в камере. Хотя бы до похорон.

– Даже если мы найдём Михалычу алиби?

– Маслине сейчас алиби до лампочки. Созвонимся.

Юсуп повесил трубку. Я присел к столу. Остывшую овсянку с изюмом хотелось проглотить в секунду, чтобы хоть на этой секунде сэкономить время, и побыстрее двинуть в Новоделкино. Когда научусь посылать спешку подальше?

Я сдержался, отвёл трапезе положенные четверть часа. Заодно уделил минутку парочке вопросов.

Что, если я смотаюсь в Новоделкино впустую? Что, если затея с бактериями провалится? Тогда в защиту Михалыча останутся только билеты на поезд. Железным такое алиби я бы не назвал.

*

*

Через три с половиной часа пути я остановился у первого дома на въезде в Новоделкино.

Напротив дома, у обочины, стоял стол в виде ящика из-под стеклотары, покрытого куском фанеры. За столом на табурете сидел дряхлый старик. На столе – всё, без чего в дороге водитель не проживёт: водка, пиво, сигареты.

Я спросил у старика, как найти местную ясновидящую. Дедок меня не расслышал. Я купил у старика пачку сигарет. Вместе со сдачей я получил координаты дома, где принимает баба Настя.

Перед тем, как я вернулся в машину, старик сообщил о двухдневных очередях на приём к бабе Насте. Предложил мне койку в его домишке, чтобы переночевать. Цену ломить не стал, сразу скинул половину от расценок на аренду офиса в центре Москвы. Я отказался.

К моему джипчику со скрипами и скрежетом подкатил китайский пикап. Старик взглядом показал, что мне пора. Водила пикапа высунулся из окна, спросил у старика, как найти бабу Настю. Старик вопроса не расслышал. Я показал водиле пикапа купленную пачку сигарет, тот закатил глаза, заглушил мотор.

Пока я садился в машину и трогался, старик успел всучить водиле пикапа бутылку пива и объяснить, где живёт баба Настя, и где при желании можно недорого снять комнатку на ночь.

Сигареты я сунул в бардачок. Вдруг какой курец случится, так я ему презентую пачку яду, пусть травится.

Когда добрался до дома бабы Насти, не поверил глазам. Машин – не проедешь. Людей – не протолкнёшься.

Брать интервью у ясновидящей мне расхотелось. Очередь меня бы не подпустила. Если бы я к бабке и прорвался, то что мог узнать об одном из тысяч посетителей? Бабу Настю, мимо которой в день мелькает сотня лиц, надёжным свидетелем судья не сочтёт.

В пруду, что у поворота к дому ясновидящей, я набрал три склянки воды. На всякий пожарный прогулялся по берегу, взял пробы в разных точках.

Те из числа ожидающих приёма у бабы Насти, кто сидел на берегу пруда, наблюдали за каждым моим шагом.

Когда я наполнял последнюю склянку, ко мне подошла толстая дама в шляпе, с душком пота, с литровой бутылкой газировки в руке и изрядной долей недовольства во взгляде.

– Мужчина, что это вы тут колдуете?! Здесь люди делают омовения, а вы? Что вы сюда выливаете?

– Не выливаю, а набираю целебной водицы про запас. Моему знакомому баба Настя посоветовала окунуться в пруд, чтобы снять негатив.

– Хм… Я и не подумала…

Толстая дама вылила свою газировку на траву, зашла в воду по колено, погрузила пустую бутылку в мутную воду. Под бульканье воздуха, что вырывался из горлышка бутылки, я удалился.

В машине я склянки пронумеровал, в блокноте изобразил пруд, на рисунке отметил, где какую склянку наполнял. По окончании сеанса живописи я бросил желудку на растерзание два бутерброда с сыром.

Когда отъезжал, к пруду с пустыми бутылками подтянулась половина очереди бабы Насти. С такими темпами пруд в Новоделкино обмелеет за неделю.

Через четыре часа я подрулил к конторе Юсупа.

Дежурный сержант вызвал Юсупа, велел обождать на улице. Юсуп вышел через минуту. Я протянул Юсупу склянки и рисунок.

– Три пробы воды и схема пруда.

– Крестиками ты пометил клады?

– То места, где брал воду. Мне подождать, когда твои лаборанты управятся, или…

– Они сейчас заняты. Я тебе позвоню.

– А благодарность от лица конторы за сэкономленный бензин?

– Ты привёз мутную воду. Когда она станет уликой, тогда и проси благодарность. С бабкой говорил?

– К ней очередь как отсюда до Мадрида. Меня бы затоптали. Вот если бы приехал ты, да с ксивой…

– Будет надо – приеду. Я позвоню.

Юсуп хлопнул меня по плечу, вошёл в контору.

Я покатил домой. По пути пару раз поймал себя на мысли, что желаю лаборантам Юсупа зоркости, микроскопов с цейсовской оптикой, и удачи в поисках. Алиби, найденное под микроскопом, поможет Михалычу куда как лучше билетов на поезд.

*

*

Дома я смыл под душем дорожную пыль, отобедал, и только-только развалился в кресле, как позвонил Юсуп.

Лаборанты Юсупа клянутся всеми святыми, что бактерии на трусах Михалыча и бактерии в моих склянках родом из одного болотца.

Бактерии в пруду бабы Насти такие, которым в наших краях жарко. Новоделкино почти на четыреста километров севернее. Там эти твари живут, а у нас им жарко. У нас они дохнут.

Мало того, те бактерии живут без воды только сутки с копейками. Половина бактерий на трусах Михалыча сдохла, остальные крякнут через пару часов. Значит, Михалыч купался в пруду в воскресенье, примерно с утра до обеда. Если купался раньше, все бактерии уже сдохли бы. Если купался после обеда, все были бы живы. А тут половина этих инфузорий скопытилась, половина – на последнем издыхании.

Если Михалыч купался утром в воскресенье, то в Новоделкино выехал в субботу. Поезд в Новоделкино ходит только один, в двенадцать дня. Юсуп проверил. Значит, в ночь с субботы на воскресенье Михалыч в Щучьем не появлялся. Не обязательно мотался в Новоделкино, но и не южнее.

Купался Михалыч в пруду возле бабки или на ставке на рыбалке, доказать по этим бактериям нельзя. Эти твари могут плавать и там, и там. Главное, что не в Щучьем. Значит, Михалыч был минимум на триста километров севернее Андреева, и уж тем более Щучьего. То есть он вполне мог быть в Новоделкино.

Значит, обратный билет до Андреева Михалыч мог купить на станции в Новоделкино сам, без дружков, которых ему приплетал Юсуп.

Под конец разговора Юсуп ввернул-таки полкило негатива.

– Ян, не хочу тебя расстраивать… Михалыч мог смотаться в Новоделкино, к примеру, в среду, набрать бутылочку святой водицы из пруда возле дома бабки, и приехать в Андреев.

– Грохнул тарантин, пропитал свои трусы водой из пруда, и вызвал меня?

– Спецы сказали, что это возможно. В бутылке бактерии проживут с неделю.

– Неужели Михалыч такой хитровылепленный?

– Если до этого додумался я, то мог и он. А ещё он мог грохнуть тарантин в субботу, ночью на машине уехать в Новоделкино, и в обед воскресенья окунуться в пруд.

– Ты ищешь ему обвинения.

– Ян, кроме Михалыча у меня подозреваемых нет.

– На том буксировочном ремне, которым тарантин подтаскивали к машине, мог остаться запах злого дядьки, а не Михалыча.

– Мог, если бы ты не провонял весь гараж своим одеколоном. Вчера собачка чуть не потеряла нюх.

– Учту. Так что с запахом? На верёвках, которыми тарантин привязали к потолку, на удавке…

– Если он работал без перчаток, то запах остался. Не знаю, что после твоего одеколона смогут унюхать собачки, но… Есть кого нюхать?

– Пока нет. Созвонимся.

Юсуп отключился. Я призадумался: убить тарантин Михалыч мог. Но только ли он?

Я прокрутил в памяти всю историю “Три тарантины и очкарик”. И понял, что одну деталь я упустил. Я знал о ней с самого начала, но отмахнулся, не принимая во внимание саму возможность её существования. Ай да сыщик, ай да тупица…

Чтобы подтвердить мои соображения, мне всего-то и надо было, что поболтать с тарантинами. Но тут я чуток опоздал. Оставалась зыбкая надежда, что меня сможет выручить девушка эмо.

Я глянул на часы. Пять минут шестого. После четырёх Анюта уже не спит, сидит в кабаке. Я позвонил Анюте, попросил вспомнить тот вечер, когда Ромка с дружками отлупил очкарика в парке. Анюта просьбе удивилась.

– Что его вспоминать? Уже сто раз разжевали и выплюнули. Когда очкарик начал Ромку слепить той красной указкой…

– Лазерной?

– Наверное. Такой тонкий лучик. Я тогда уже немного выпила… Когда этот козёл начал нас слепить из-за кустов, я думала, что я его убью! Знаете, как лупит по глазам? Умереть! А я ещё и выпила чуток…

– Так он слепил Ромку или тебя?

– Ромку и его дружков. Но перепадало и мне, я ведь сидела рядом.

– Анюта, я с тобой говорю не для протокола. Я понимаю, тебя так говорить попросил ромкин адвокат, и не бесплатно, но я…

– Никто меня не просил, и никто мне не платил. Это было на самом деле. Видели все, кто тогда сидел на улице. Хотите, поклянусь?

– Значит, таки слепил…

– Вы думали, что Ромка врёт, я знаю. Он говорил. Я тогда так и не поняла, почему очкарику вы поверили, а Ромке – нет.

Я поблагодарил за инфу, нажал на мобильнике красную кнопку, и подумал, что если Анюта не врёт, и очкарик тарантин слепил, то назвать меня тупицей – это перехвалить.

*

*

В парк Петровского я почти бежал.

К вонючим кустам, что обрамляли летнюю площадку ромкиного кабака, я подошёл со стороны, где мог сидеть очкарик с лазерной указкой.

Я прошёл вдоль кустов вперёд-назад, нашёл три места, откуда отдыхающих на летней площадке ромкиного кабака можно хоть слепить лазерной указкой, хоть обстреливать из рогатки.

От кустов до того места, где тарантины рихтовали очкарика, путь пролегал через широкую поляну с молодой акацией посередине. Потеряй указку на поляне летом, и найдёшь не раньше зимы, когда сойдёт трава.

Я включил орлиное зрение, закачал в нервы ведро терпения, приступил к поискам.

Искал четверть часа. Матерные слова закончились на десятой минуте, когда в глазах отдельные травинки слились в сплошное зелёное покрывало, да и сами глаза начали напоминать травинки.

Последние триста секунд я топал как робочел на выставке достижений японского хозяйства: если программа говорит уткнуться взглядом в траву и идти вперёд, то уткнулся и иду.

Мои рысканья по поляне прервал щенячий визг. Я оторвал взгляд от травы, увидел лысого мужика, здоровенную лохматую овчарку-маму, и двух щенков-подростков. Толпа входила на поляну как к себе домой. И это при том, что при входе в парк висит огромный знак “Выгул собак запрещён”.

Лысый мужик посмотрел на меня как на помеху выгула его псарни. Щенки принялись носиться по поляне. Овчарка-мать села под акацией, уставилась на меня. Я уткнулся взглядом в траву, продолжил поиски.

Через минуту лысый мужик подошёл ко мне.

– Вы здесь что-то потеряли? Дайте какую-нибудь свою вещь. Ключи, платок, что-то в этом роде.

Я задал лысому немой вопрос: мол, с какой стати я тебе должен что-то давать? Мужик указал взглядом на овчарку-маму.

– Моя Дана прекрасно ищет. Я её учил. Если вы дадите ей понюхать, к примеру, свои ключи, она найдёт то, что вы потеряли.

– Думаю, что след староват. Месяца полтора.

– Что потеряли-то? Что-то дорогое? Кольцо?

– Будете смеяться. Лазерную указку за три бакса.

– Да уж, было бы что искать. Постойте-постойте! Лазерная указка? И потеряли вы её полтора месяца назад, когда в газете писали, что здесь побили какого-то парня из-за того, что он кого-то слепил лазерной указкой? Можете не искать. Я её нашёл.

Я навострил уши. Лысый мужик взглядом указал на щенков.

– Вернее, нашёл её не я, а мои щенки. Они тогда были ещё совсем маленькими. Играли, играли, потом у Бестика от головы вспыхнул красный луч. Я думал, что у меня галлюцинации. В общем, это оказалась указка. Бестик её зубами схватил, и, наверное, нажал на выключатель, потому луч и загорелся.

– Что вы с указкой сделали? Забросили подальше?

– Сначала забрал у Бестика, чтобы зубы не попортил. А потом повесил её вон туда.

Мужик указал пальцем на молодую акацию, что стояла посередине поляны.

– Там есть сучок, на него и повесил. Правда, отсюда не видно, всё уже заросло. Хм… а тогда сучок был голый.

– Так ведь прошло почти два месяца.

Я направился к акации. Лысый мужик – за мной.

– Я ж повесил её на видное место. Чтобы тот, кто потерял, мог найти сразу. Да и чтоб щенки себе зубы об железку не портили.

Мы подошли к акации. Мужик раздвинул листву так, чтобы я видел сучок. На сучке висела лазерная указка.

– Как я спрятал, а? Хотел, чтобы хозяин нашёл, а получилось, что я её спрятал.

Я снял указку с сучка, уложил в пакет. Мужик покосился на пакет, перевёл взгляд на меня, засопел.

– Очень бы мне не хотелось, чтобы из-за этой чёртовой дребедени меня таскали по допросам.

– Скажу, что нашёл сам.

– Вот спасибо!

– И вам всего хорошего.

Мужик вернулся к своей псарне.

Я включил скоростную ходьбу. Спустя двести пятьдесят шагов я остановился у дома Михалыча. В шляпе на носу и чёрных очках на пол-лица в шесть часов вечера я смотрелся как идиот, зато не как Ян Янович Янов, которого в лицо знал очкарик.

*

*

В сотне метров от дома Михалыча я нашёл девятиэтажку, из окон которой можно увидеть, как Михалыч принёс домой удочки.

Подъезд девятиэтажки на консьержку не накопил, потому придумывать очередное враньё не пришлось.

На третьем этаже я нашёл квартиру, окна которой выходили на дом Михалыча, утопил кнопку дверного звонка. Через минуту дверь отворила старушка.

– Вам кого?

– Простите, не туда попал. Я ищу Серёгу. Я думал, он живёт на третьем.

– На четвёртом. Только не знаю, Серёга или нет. Он здесь недавно. А вам от него что нужно?

– Кредит взял, а возвращать не хочет.

– Нехорошо. Стучите крепче. Там звонка нет.

Старушка захлопнула дверь.

Я поднялся на четвёртый этаж. Постучал в дверь, где нет звонка. В ответ услышал тишину.

Замок я открыл с помощью заколки для волос за семь секунд. Заколку выбросил.

Когда распахнул дверь, нос к носу столкнулся с очкариком. У парня в руке красовался кухонный тесак.

Я перешагнул порог, закрыл дверь.

– Привет, Толик! Тесак-то убери, а то сам знаешь, какую отбивную я из тебя сварганю.

Очкарик закусил губу. Я покачал головой.

– Брось на пол, дружище. Брось.

– Я думал, что воры… Вы не имеете права…

– Брось тесак, Толик.

Очкарик повиновался. Я отфутболил тесак к стене, жестом пригласил Толика в комнату. В комнате я взглядом указал на стул у окна. Толик сел.

На подоконнике лежал бинокль, рядом – початая упаковка чипсов.

Я посмотрел через бинокль на дом напротив, нашёл окна квартиры Михалыча. Все комнаты Михалыча, будь в них включен свет, просматривались бы насквозь.

Толик сглотнул. Я вернул бинокль на подоконник, хмыкнул.

– Хотел посмотреть, как будет убиваться отец после пропажи сына?

– Он, скотина, живёт как и раньше!

– Ему носить траур? Он должен с утра до вечера заливаться слезами?

Очкарик засопел. Я присел на подоконник.

– Толик, я пришёл по делу.

Во взгляде очкарика мелькнуло удивление.

– Странно. И какое у вас ко мне дело?

– Ты постарался убедить всех в том, что тебя похитили тарантины. Но тарантины в морге, и узнать, откуда в их джипе твоя кровь, не получится. Потому искать тебя не будут.