Наслаждаясь вином и не только…

Глава 2

Звук открывающейся двери в этот момент оказался столь оглушительным в тишине и неожиданным, что, вздрогнув, она уронила книгу на мягкий персидский ковёр. Та раскрылась примерно посередине, показывая во всей красе две миниатюры из знаменитой индийской Камасутры…

Высокий молодой человек в светлой рубашке уже подходил к ней. Одну руку он держал в кармане, что придавало ему непринуждённый вид. Их глаза встретились. Спустя миг Катрин присела, чтобы поднять злосчастную книгу, чувствуя, как лицо горит от предательского румянца. «И почему так стыдно? Это даже не её книга. Да, не так она представляла их первую встречу…»

Когда она встала, он увидел огромные, красивые, испуганные глаза, пылающее лицо и смущённый вид. Сам же выглядел немного изумлённым, но спокойным, и, при всём при этом, был чертовски красив…

– Мисс Лефебр? – протягивая руку для приветствия, он улыбнулся так, как если бы находил эту ситуацию забавной. – Добрый день.

– Мистер Рэймонс, очень приятно! – она быстро повернулась и положила книгу на журнальный столик. – Можно просто Катрин.

Открытая дверца книжного шкафа и ярко-красная книга посреди комнаты вносили некоторый диссонанс в спокойно-торжественное убранство библиотеки. Движением руки он пригласил её расположиться в кресле. Она скромно присела на краешек, сам же он вальяжно откинулся на спинку своего кресла, положив руки на подлокотники.

– Я лишь хотела поблагодарить вас за возможность провести фотосъёмку в ваших винных погребах.

– Ваш наниматель, мистер Бэйкс, уже сделал это. Я рад оказать услугу другу моего отца. Погреб довольно небольшой, но вы сами всё увидите. Вы можете располагать моими владениями по вашему усмотрению. Я дал указания Стивсу: он сейчас принесёт вам чай, – говоря это он встал. – А теперь прошу меня извинить, – и направился к двери.

Обернувшись, с улыбкой он добавил, глядя на журнальный столик и красную обложку:

– И да, вы можете дочитать книгу, вся библиотека также в вашем распоряжении.

Он скрылся за поворотом коридора, а она, ошарашенная, даже не успела ничего сказать. Дворецкий Стивс внёс чай, но ей было уже не до чая…

– Благодарю, но вы могли бы показать мне винный погреб, я должна сделать фотографии, – она порывисто направилась к выходу, и дворецкому ничего не оставалось, как поставить поднос и следовать за ней. Она стояла в ожидании в дверях с поджатыми губами.

«И что он себе возомнил, этот напыщенный богач? – на самом деле, она немного завидовала этой уверенности состоятельных людей, мир принадлежал им, и она это знала. – Нужно поскорее закончить и вернуться в свою маленькую, но уютную съёмную квартирку.»

Они прошли коридор и просторный холл, в другом крыле здания лестница вела вниз. Стивс зажёг свет, который оказался довольно тусклым, но, похоже, обитателям поместья это не мешало. Здесь даже слуги разбирались в вине и быстро узнавали предпочтения хозяев – это было одним из условий найма на работу.

«Что ж, придётся изловчиться, чтобы получились приемлемые фотографии, – она достала свой полупрофессиональный Nikon. – Хорошо, что захватила дополнительную фотовспышку.»

Винный подвал оказался не столь большим, но очень колоритным и уютным. Арочный потолок из красного кирпича как бы плавно перетекал в стены. А полки для бутылок из такого же кирпича были сделаны в виде ряда маленьких ниш, расположившихся вдоль стен. Пол был устлан светлой мраморной крошкой, что создавало приятный контраст с тёмными сводами помещения. На противоположной от входа стене висела большая картина с изображением какого-то шато с виноградником. По стенам и потолку плелись провода с декоративными ретро-лампочками Эдисона, которые и давали этот приятный, жёлтый, но немного тусклый свет. А в углах стояли старые дубовые бочки.

– Желаете открыть какое-нибудь вино? – спросил Стивс.

Она была удивлена, что ей позволено и это, но просто сказала:

– Нет, только поставьте бутылку и пару бокалов вот сюда, – она указала на одну из дубовых бочек, служившую, по-видимому, импровизированным столом.

– Бутылку красного или белого?

– Всё равно. Здесь слишком мало света, чтобы увидеть разницу.

Он сделал, как она просила, потом отошёл к лестнице, по которой они спустились и застыл в позе вышколенного слуги.

«Интересно, Стивс – это его имя или фамилия? Хотя, кто их тут разберёт…» – она быстро стала вести фотосъёмку.

«Почти натюрморт, не хватает только грозди винограда», – подумала она. Но просить что-либо ещё уже не решилась.

«Конечно, это не самое дорогое бургундское Пино-Нуар за 22 000 евро за бутылку, да и Шардоне из Долины Луары – уж точно не самое любимое у хозяина», – ухмыльнулась про себя Катрин.

И всё же, фотографируя запыленные бутылки с полок, она заметила не только широко представленные вина Франции, но и вполне достойные экземпляры немецкого Рислинга со знаменитым Eiswein – «ледяным вином», австрийского Грюнера и венгерского Токая. Не сомневалась она, что при более подробном осмотре найдутся здесь и вина Нового Света: щедрое солнце Калифорнии, Чили, Австралии дарит немало изумительных и, что также важно, бюджетных вариантов.

«Хотя бюджет – последнее, на что обращают внимание состоятельные господа», – подумалось ей.

Теперь она понимала, почему мистер Бэйкс так вдохновился идеей посещения ею этого поместья: здесь было не так много бутылок, как, возможно, должно было быть, но широта представленных географических наименований поражала. Это действительно выглядело как изысканная коллекция, собранная со вкусом и большим знанием дела. Основное внимание уделялось терруару – так называемому месту произрастания и происхождения виноградной лозы с учётом климатических условий, а не какому-то определённому сорту вина. Можно было только гадать, кто действительно был автором этого шедевра: сам хозяин, или специально приглашённый человек. Это весьма интриговало.

«Мне бы жизни не хватило перепробовать всё это, вернее выпить, – подумала Катрин. – Интересно, здесь закатывают вечеринки или наслаждаются только за тихими семейными ужинами?»

Она никогда не могла осилить открытую бутылку сама, или даже с подругой. А откупоренное вино не может хранится долго: рекомендованы всего сутки для белого, пара дней – для красного, чуть больше для сладких вин, чем для сухих. Ведь активно начинают проходить процессы окисления; кислород из воздуха начинает активно поступать в напиток, лишая его изначального букета, предусмотренного природой, случайностью или талантом винодела, уж как кому нравится думать.

Искусству «пробования» научил её отец, а, может, это в крови у всех французов?

«Держи бокал за тонкую ножку, Катрин, подними вверх и оцени цвет. Поддерживай мизинцем за основание и осторожно взболтай, дай вину немного подышать, чтобы раскрылся букет. Затем вдохни аромат вина», – здесь ей всегда хотелось закрыть глаза, ведь она попадала на цветущую поляну, на которой после утренней прохлады цветы начинают испарять нектар под неумолимо нарастающим жаром солнца. Затем иногда раскрывались более глубинные ароматы зелёной травы, земли, древесной коры и даже дыма. Ей казалось, что она даже в этот момент слышит цикад на соломенном поле, вдоль которого они гуляли с отцом.

«Теперь пробуй, – говорил он, – обмакни губы, и подержи вино на кончике языка, ощути всю сладость напитка, даже если её нет, как тебе кажется. Затем прижми язык к нёбу, и распредели вино по бокам, ближе к щекам – тебе раскроется кислотность. Ну и в конце, проглатывая, ты почувствуешь горечь, и, поверь, она будет как горечь расставания с чем-то прекрасным.»

Стоит ли говорить, что в свои 24 года Катрин никогда не была так пьяна, чтобы не помнить себя или валяться под столом после бурной вечеринки. Ведь тогда это могло разрушить ту магию, о которой говорил отец. А это всё, что осталось у неё: лишь горстка воспоминаний об отце, с которым они были так близки, лишь чувство чего-то незавершённого, незаконченного. «Время, его было так мало, а я и не догадывалась. Как же это несправедливо: украденные моменты, которых уже не будет никогда… Ну почему он?» – этот вопрос постоянно мучил Катрин. И поэтому, увидев объявление о найме в винный бутик, с радостью откликнулась на предложение. И пусть она поначалу лишь встречала посетителей, теперь же ей доверяли проведение дегустаций каждую пятницу. Это как будто делало её ближе к отцу, сейчас, когда его уже не было рядом с ней, ведь утрата была так горестна и невыносима: не прошло и пары лет.

В самый разгар лета было так приятно находиться в прохладе сумрачного, камерного подвала. Уходить не хотелось; накатывающиеся волнами мысли и воспоминания очень волновали.