– Дальше? Через две недели операция. Вторая через месяц, третья ещё через полгода, четвёртая и пятая периодичностью год после третьей. Если вы всё ещё будете живы, то будет шеста операция, но спустя ещё два года. На протяжении всего этого периода у вас, несомненно, будут курсы химиотерапии. По нашим прогнозам, после этого вашему здоровью ничего не будет угрожать.

– У вас слишком серьёзное выражение лица… для палача.

– Палача? – Мужчина закрыл журнал, встал и направился к выходу. Открыл дверь и остановился. – Будь я палачом, то убил бы вас прямо сейчас. Это более милосердно. Но я врач, поэтому вы будете жить. Это гуманно.

П огас свет. Закрылась дверь. Череп всё также разрывает писк. В голову просачивается запах спирта.

С ледующие три дня как в тумане: сон и еда сменяют бесконечные анализы и процедуры. Спать хочется постоянно, но уснуть никак не могу. Молитвы и чтение Библии сглаживают суровые будни и привносят хоть какое-то успокоение. Время от времени наведывается тот врач, задаёт всё те же вопросы, чиркает что-то в своём журнале и уходит. Сказал, что ко мне рвётся какая-то девушка: «сказала, что не уйдёт пока не увидит меня». Попросил ей передать, чтобы поехала домой и отдохнула, но она не послушала. Когда разрешат посещения и почему их запрещают не ясно.

П рошли ещё два бесконечных дня. Стояла глубокая ночь. За чуть открытым окном ветер колыхал ветви берёз, сквозь самую гущу темноты слабо пробивались огни не спящего города, откуда-то эхом доносился Цой. Проснулся я от уже давно забытого, но приятного чувства тепла, разливающегося по всему телу. Я открыл глаза. Надоевший за неделю писк заглушался нежным и до боли знакомым голосом. Это она… Вера. Вера стояла на коленях рядом с кроватью и молилась. Видимо как-то проскочила мимо санитаров. Минут шесть я просто лежал, смотрел и слушал. Вдруг нос зачесался.

– Чих. – Я не сдержался.

– Ты проснулся?! – Немного повышенным голосом сказал Вера, слегка отпрыгнув от кровати от испуга. – Я тебя разбудила? Прости.

– Нет, нет, не извиняйся… как ты прошла?

– Дождалась, пока дежурная уснет, и потихоньку пробралась в палату… Врачи ничего не говорят. Что с тобой случилось?

– Рак… мозга, печени, сердца и ряда других органов…

П овисла десяти минутная тишина. За окном начался ливень.

– Какие прогнозы?

– Три года… Если к этому моменту всё ещё буду жить, то обещают полное выздоровление.

– Если?! У Господа нет слова «если»!

– Я знаю и верю в это, но…

– Никаких «но»!!! – Она закричала, подняла голову и наши взгляды встретились. Маленькая капелька бежала по её щеке и скрылась в уголке губ. Смутившись, она снова опустила голову. – Прости.

– Не извиняйся.

В ера положила голову мне на грудь. Слёзы тихонько капали на одеяло. Я положил руку ей на голову.

– Ты обязательно выздоровеешь!

Т ак мы и уснули.

У тро накрыло наш город, запели птицы, берёзы плакали от ночного дождя, солнце играло переливами в лужах, каплях и слегка подсохших слезах Веры. Вместе с утром нас застал врасплох и белый халат. Спровадив смущённую Веру, он тяжело вздохнул, задал в очередной раз свои клишированные вопросы, опять что-то записал в своём журнале, встал и снова тяжело вздохнув, сказал, что с завтрашнего дня разрешит посещения. Ушел, закрыв за собой дверь.

С егодня никто в моей палате не появился, на процедуры и заборы анализов меня не забирали – спокойный к моему удивлению день. Следующее утро началось с подозрительного шуршанья за моей дверью. С каждой прошедшей минутой шум усиливался… через какое-то время затих… дверь скрипнула… в палату вошёл врач.

– Доброго утра. Как…

– Доброго. Отлично я себя чувствую. Ничего у меня не болит.

– Это хорошо. – Халат что-то записал в журнале и направился к выходу. – К вам посетители.

О ткрывшаяся дверь впустила ко мне родных, друзей, братьев и сестёр из церкви. Так шумно у меня никогда не было! Вопросы сыпались горой и плавно перетекли в молитву, затем в смех и болтовню. Только ближе к вечеру вся эта шумная компания полностью разошлась. Вера ушла одна из последних.

Т олько я расслабился и начал благодарить Бога за мою большую семью, Его милость и любовь, прошедший день, как вошёл врач. Словно тень, он про скользил по тёмной комнате к моей кровати и сел на стул.

– Как вы себя чувствуете? – Начал он.

– А?! Это опять вы? Хорошо.

– Пообщались с друзьями, родными?

– Да. А что?

– Да так. Вы ведь христианин, верно?

– Да.

– И вы твёрдо убеждены, что Бог есть?

– Да!

– И что Он способен исцелить от любой болезни?

– Да! Конечно!

– И даже от неизвестной?

– Даже от такой.

– И что для этого нужно?

– Вера. Господство Иисуса Христа в вашей жизни. Любовь.

– Хм… и всё?

– И всё.

– Я ваш хирург и на двадцатое назначена операция. Сегодня оперировал парня – в его машину врезался грузовик, он был внутри. Он жив благодаря мне или вашему Богу?

С этими словами врач вышел.

Д ень тянется за днём и с каждым восходом лучше мне не становится. Меня всё также посещают родные и друзья, в том числе Вера… но после того, как мне начало становиться хуже, после первой операции, в глазах я начал видеть жалость, в том числе в глазах Веры. Прошла вторая операция… третья… улучшений нет. С каждой новой встречей, молитвой порция горечи, сожаления становилась всё больше и больше. Я не мог больше там находиться! Однажды ночью я сбежал из больницы.

Н очью на улице свежо и тепло, бесконечное небо озаряла почти полная луна и несколько маленьких звёздочек. Единственное место, куда я мог пойти это наша церковь. Вокруг ни души. Лишь собачий бас нарушает тишину.

– Мужчина, постойте! – Раздалось откуда-то из тёмного двора. Я остановился в свете фонаря. Ко мне вышли двое мужчин в полицейской форме. – Старший сержант Проноров. Ваши документы, пожалуйста.

– У меня нет с собой никаких документов.

– Тогда разрешите поинтересоваться, куда вы направляетесь в столь поздний час? – Молчавший до сего момента второй полицейский отошёл в сторону и скрылся в темноте.

– В церковь. Тут не далеко.

– Христианин?

– Да.

– Почему решили пойти так поздно?

– Внутреннее побуждение. – Напарник старшего сержанта вернулся и что-то сказал на ухо своему товарищу.

– Хорошо. Пройдёте вместе с нами, товарищ христианин.

Т ёмными дворами мы дошли до ближайшего участка. Заполнив какие-то документы, мы сели в УАЗик и куда-то поехали. Где-то через пять минут мы остановились. Выйдя из машины, я увидел до боли знакомую и до невозможности надоевшую мне больницу. Навстречу вышел персонал каземата.

– Постарайтесь больше не сбегать. – С этими словами полицейские передали меня в руки надзирателей и уехали, сев в машину.

Н очевал я на своём привычном месте, но уснуть так и не смог. Утром ко мне зашёл главврач.

– Зачем же вы так?

– Не знаю.

– Думаете, что у нас вам лучше не станет? – Доктор подошёл к окну. – Думаете, мы вас не вылечим?

– Скорее всего.

– Вы ошибаетесь. Каждый день мы спасаем не один десяток жизней. Спасём и вашу. Этой ночью, например, ваш хирург вытащил с того света молодую пару. Им, да и вам крайне повезло, что попали к нему. – Он отошёл от окна и встал прямо передо мной. – Я гарантирую ваше выздоровление!

– Но…

– Никаких «но» или «если»! Посещения я запрещать не буду, но постарайтесь больше не сбегать.

Л егко улыбнувшись, врач вышел из палаты.

П рошло полгода, но всё осталось по-прежнему: глаза, жалость, уныние. Моя надежда начала ослабевать. Почти потерял сон, пропал аппетит, глаза моего отражения потускнели.

К ак-то ночью дремота застала меня врасплох, и я уснул. Темно, холодно, сыро… вдалеке забрезжил небольшой лучик света, который постепенно увеличивался… густые белые облака заволокли всё пространство вокруг… мало по малу они начали редеть и предо мной предстали большие горы… на вершине горы покоилось облако, в котором лучи переливались огненным светом… сверху подул сильный ветер, и, начав падать, я стремительно полетел вниз и, достигнув земли, проснулся в своей кровати.

Р азмышления об этом сне не давали покоя. Теории одна за другой протекали сквозь мою голову. Порой попадались совсем бредовые. Поделиться этим сном пока что не очень хочется… по крайней мере с большинством. Спустя две недели решил посоветоваться с пастором, но он слишком занят в последнее время… появилась мысль о новом побеге.

П оговорив с главврачом, мне позволили прогулки во внутреннем дворе больницы. Всю следующую неделю я искал пути побега: дыры в заборе, свисающие за ограждение ветви деревьев, расположение фонарей и прочее. В ночь с субботы на воскресенье я снова бежал. Ближе к утру я стоял у входа в свою родную церковь! Через час или два приехал и наш пастор.

– Здравствуйте, пастор! – Сказал я, как только он вышел из своей машины.

– Здравствуй! Тебя уже выписали из больницы?!

– Нет, пастор… мне ваш совет нужен.

– Хорошо. Пройдём в пасторской сядем.

М ы зашли внутрь здания и уединились в пасторском кабинете.

– Что-то случилось?

– Не знаю точно… мне приснился сон очень… странного содержания.

– И он тебя беспокоит?

– Да, пастор… сначала я был во тьме, затем забрезжил слабый свет, который начал увеличиваться. Выйдя из темноты и сырости, я оказался окружён облаками. Когда они рассеялись, я увидел высокую гору, на вершине которой покоилось облако, а внутри него свет переливался будто огнём. После откуда-то сверху подул сильный ветер, и я начал падать. Столкнувшись с землёй, проснулся.

Н а несколько минут повисла тишина. За дверью изредка стучали тихие шаги.

– И что ты думаешь?

– Не знаю… мне кажется, что нужно попасть в эти горы, но…

– Но ты не знаешь точно, что это за горы?

– Да. Мне кажется, что это горы Тибета, но я не уверен.

– Тибет? А о Сионе не думал?

– Думал, но откровения о том, что это он, собственно так же, как и о том, что это Тибет у меня не было. Я не знаю, что мне делать, пастор. – Шаги стали звучать громче и чаще.

– Помолись ещё раз и прими окончательное решение… каким бы оно не было, благословляю тебя на исцеление и в благополучный путь!

– Спасибо, пастор!

М ы помолились и вышли из пасторской.

– ПАСТОР!!!

В церковь ворвалась запыхавшаяся и несколько потрёпанная Вера.

– Всё хорошо, Вера, успокойся. Он здесь живой и почти здоровый.

– Ты зачем опять сбежал из больницы?!

– Опять?

– Мне надо было увидеться с пастором… я…

– Зачем?! Что случилось?!

– Я ух…

– Почему ты не можешь спокойно…

– Я скоро ухожу из города.

В ера потупила взгляд. Повисла тишина, изредка нарушаемая шагами левитов прославления в зале. На её глазах начали наворачиваться слёзы. Она развернулась и вышла из церкви.

– Ты уверен, что поступаешь правильно?

– Не знаю… наверное…

– Куда отправишься?

– Тибет… а там будь как будет.

– Что ж, благословляю тебя.

Н а этом мы и закончили.

П ридя домой, я начал готовиться к путешествию: тёплые вещи, провизия, необходимые документы и прочее. Через пару недель я был полностью готов. Перед уходом решил попрощаться с родной церковью. Прибыв на место, я никого, к моему сожалению, не обнаружил. Помолившись, я отправился к выходу из города. Дело шло к вечеру. Вдалеке начал виднеться памятник городу. Возле него стоял человеческий силуэт. Подойдя ближе, увидел развивающийся низ платья. Вскоре увидел Веру. Через несколько минут наши взгляды встретились.

– Значит уходишь?

– Да, ухожу.

– Возьмёшь с собой?

– … не могу.

– Или не хочешь?

– Это тоже. Тебе надо остаться здесь…

– Здесь? И зачем мне оставаться здесь одной?

– Ты никогда не будешь одна.

– Ты мне так однажды уже говорил… честно говоря, я так и не поняла смысл этих слов.

– Я…

– И не говори мне, что имел в виду Бога.

– Не только Его…

– Кого ещё? – Я посмотрел ей прямо в глаза. – Всё равно не понимаю тебя.

Я глубоко вздохнул и пошёл вперёд. Поравнялся с ней:

– Прости… – Прошёл мимо.

– Это ты мне тоже уже говорил. – Она развернулась, проводила меня взглядом и колыханием платья.

Я шёл всё дальше и дальше и вскоре вышел к кладбищу. Купив в магазине две розовые розы, я направился до боли знакомым путём к единственной известной мне могиле. Я точно помнил, где она находится, хоть и был здесь всего раз. Но всё было, как и тогда: какая-то внутренняя сила, будто магнитом тянула меня в нужном направлении. Через семь минут я был на месте: стальная оградка, чёрный мраморный памятник, полные света живые глаза, искренняя улыбка.

– Здравствуйте. Простите, это снова я… пришёл попрощаться. Мне нужно уйти из города. Может быть, я не вернусь. Если так, то… – Где-то неподалёку хрустнула ветка. Оглядевшись, я никого не увидел. – Как всегда принёс вам цветы. Две розы – вы и…