Стержевая. Наставник

Наставник

Глава 1

Шла вторая половина октября – наступило двадцать второе число. Уже больше трех месяцев прошло, как мир преобразился при помощи магии врат. Тогда американские обрезанные низверглись под землю и там задохнулись, и хорошие русские получили тот запад, который хотели. Но при этом снова существовал СССР. Центр советской власти находился в болотистых лесах, в городе Стержевая-666. В других городах сторонники властей мало могли сделать с населением – там управляли уличные банды.

Николай Песчаников, предводитель группировки готов Ржавые шипы, ехал в подвал, в котором собирался один из отрядов, входящих в его банду. Всего в банде было около девятисот тридцати человек. Они крышевали железнодорожную станцию города Тихвина и предприятия, которые находились в районах вокруг станции. После того, как мир изменился при помощи магии врат, бойцы, которые этим занимались, были более-менее хорошо организованы и имели сильный контроль над территорией. Знания об основах стрельбы появились у них в головах при помощи волшебства, как и организация банды. Таким же образом появилось и оружие, в том числе автоматы.

За последние два месяца организация очень сильно расшаталась. Группы все меньше подчинялись крупным руководителям. Некоторые перестали носить черную кожаную готическую одежду, обычно украшенную заклепками, и цепи. Они начали приходить на дежурства и задания в другой одежде. Отдельные бойцы и целые отряды стали часто действовать нерешительно, неуверенно тогда, когда нужно было собирать поборы с предприятий и сдерживать государство, которое пыталось распространить свою власть из Стержевой-666, находящейся к северо-востоку от реки Северная Двина, на всю страну. В Тихвине и находящемся к северу от него Череповце появились «комитеты граждан», которые хотели уничтожить банды или уменьшить их могущество. Это были группы по несколько десятков человек, ходящие по улицам с плакатами, покупающие оружие и собирающие его в сараях. Ржавым Шипам было очень просто перебить новых врагов. Но, когда Николай Песчаников говорил об этом своим подчиненным и приказывал начать подготовку к тому, чтобы уничтожить возникшие комитеты, направленные против банд, большинство из них начинало настойчиво утверждать, что этим надо заняться как-нибудь потом, и демонстративно не готовиться к уничтожению врага.

Николай развалился на заднем сиденьи синего седана, раскрашенного рисунками, похожими на граффити банды. Автомобиль был раскрашен черным цветом и разными оттенками синего, от очень темного до очень светлого. Впереди сидели водитель и охранник. Машина остановилась, предводитель вышел и направился к трехэтажному бетонному дому, стоящему у дороги. Рядом вышагивал охранник. Заклепки на черном кожаном пальто предводителя тускло отражали свет серого неба, на котором на фоне светло-серой пелены светлых облаков плыли хлопья темных. У Николая были голубые глаза, большой, но не очень, прямой нос, немного узкие скулы, средних размеров губы, узкие у уголков, подбородок, чуть высокий и чуть узкий, и длинные кудрявые темно-русые волосы. На нем красовались черная кожаная жилетка, украшенная стальными полосочками, выполненными в форме костей, черные кожаные расстегнутое пальто, ремень, штаны и ботинки с высоким берцем. Пальто и штаны украшались заклепками, ремень – очень крупной стальной пряжкой.

Главарь с охранником почти дошли до входа в подвал. Сейчас у них было с собой оружие – как и обычно у всех готов из Ржавых Шипов, когда они осуществляли свою деятельность в группировке. У главаря в открытых кобурах находились два самозарядных пистолета под револьверные патроны магнум-44, у Василия Метлова, охранника, были такие же. У водителя, остававшегося в машине, тоже имелись пистолеты, кроме того, он мог в случае необходимости достать из багажника пулемет калибром 7,62 мм, патроны к которому подавались лентой, находящейся в коробе, закрепленном на пулемете снизу.

Руководитель и его охранник зашли за угол дома, дошли до входа в подвал и спустились вниз. Внизу, в холле недалеко от входа, на потрепанном черном кожаном диване сидели трое, охраняющие это место. Справа от них – если смотреть со стороны Николая, стоящего напротив дивана, – на стуле сидел еще один. Чуть правее стоял столик с пепельницей, газированной водой и едой.

Товарищи, располагающиеся в холле, находились тут для того, чтобы, если сюда попадет кто-то, кого надо не пустить дальше, – остановить. За холлом, дальше от выхода, через который зашли Николай и его охранник, в подвале дежурили еще более сорока бойцов на случай, если другая банда, государство или кто-нибудь еще посягнет на предприятия Тихвина, которые находились под контролем Ржавых Шипов.

Николай увидел, что всего двое из четырех товарищей, дежурящих в холле, были одеты в готическую одежду. Другие были без формы. На одном из них – сидящем на диване слева – пестрел грязный полосатый свитер с черными, голубыми, оранжевыми и розово-оранжевыми полосами и сидели с большими складками брюки очень темного темно-синего цвета от комсомольской формы. С момента появления СССР комсомол опять возник, форму обычно никто из зачисленных в него не носил, кроме тех, кто поддерживал власть, – а такие встречались очень редко – и за исключением случаев, когда приезжали из Стержевой-666 представители государства вместе со спецназом и навязывали свои порядки на время приезда – в основном на площадях и в государственных учреждениях, – чтобы снова уехать в свой город, стоящий в болотистых лесах. Вот в таких-то случаях властям и показывали тех, кто надевал для вида униформу. Брюки, находящиеся на бойце банды, тот, скорее всего, снял с какого-нибудь сторонника марксистов, с того, кто поддерживал власти, располагающиеся в городе Стержевая-666. Марксист, очень вероятно, был к этому моменту мертв, убит тем, кто с него стащил штаны. На том, кто пришел сюда в комсомольских штанах, еще были надеты кроссовки, когда-то белые, теперь они приобрели светлый серый цвет, разных оттенков, светлее и темнее, одни оттенки плавно переходили в другие. Он имел очень округлое лицо и русые волосы. Его нос был скорее коротким, чем длинным.

Второй боец без формы, сидящий на стуле справа от дивана, был одет в серую рубашку и черные брюки. У него были длинные кудрявые волосы, узкие карие глаза, длинный узкий нос и губы, скорее узкие, чем широкие.

У обоих, кто пришел не в форме, скорее всего, не было оружия, за исключением, может быть, маленьких ножей – карманы их одежды, скорее всего, не вместят ничего крупнее. Наверное, их оружие находится где-нибудь недалеко, например, в небольшом шкафу намного левее дивана. Носитель полосатого свитера имел желто-серый цвет кожи с небольшим коричневым оттенком, лицо того, кто пришел в светлой рубашке, было окрашено в подобный цвет, только более темный, и с большей примесью желтого. Оба лица были немного сжавшимися – это было похоже на признак истощения. Скорее всего, в шкафу, где бойцы могли хранить оружие, находились еще выпивка и стаканы.

Двое других бойцов, находящихся в холле, – парень и девушка – были одеты в форму. У них были черные крашеные волосы. Они выглядели более свежими, чем товарищи не в форме. Под курткой парня и распахнутым плащом девушки могли уместиться крупнокалиберные пистолеты.

Николай и его охранник прошли в часть подвала, находящуюся за холлом. Это были помещения, находящиеся под всеми тремя подъездами дома. Под двумя из них располагались места, где отдыхали дежурящие готы, под следующим – находилась часть подвала, разделенная на две части. В одной находились стенды, предназначенные для метания ножей и сюрикенов, чтобы дежурящие готы могли пойти и попрактиковаться в использовании метательного оружия. Ржавые Шипы часто носили с собой ножи, украшенные рельефными металлическими черепами, костями и прочими изображениями, связанными с готикой. Во второй части секции была расположена столовая.

Главарь разыскал Астафия Проволоку, который был руководителем у всех, кто входил в отряд, находящийся в подвале.

– Это как понимать, – сказал Николай. – Куча людей не в форме, – главарь перешел на тему «Лесных братьев» – группы городских активистов, которые хотели противостоять бандам. Вчера они опять ходили по проспектам с плакатами. Он сказал об этом Астафию. Тот на этот раз заявил, что дело по уничтожению активистов – не важное. И его надо откладывать.

– Ну нам нечего с них взять, – начал говорить Астафий. – Даже с пекарни мы что-то берем. А тут?..

Никола в очередной раз стал объяснять, что активистов надо бы уничтожить, и побыстрее.

– А я не гарантирую, – сказал главарь, – что и дальше все так будет, как сейчас. – Вот посмотри… Москва и Санкт-Петербург. Там уже тысячами они ходят. И стреляют в наших. Не в наших, в таких, как мы. Не в наших, конечно. Не в нашу группировку. А в готов, в эмо. Во всех, кто собирает банды и потом рэкетирует заводы. Уже по десяткам убивают. Десятками. На севере Москвы недавно тридцать человек убили. Такие же активисты. А? Ты понимаешь? Или думаешь, что тут будет все тихо?

– Ну, у нас город не такой уж большой. Не Москва и не Санкт-Петербург. Вон в Ярославле спокойно все.

– Ага. Потому что их троих завалили прямо на улице. Из пистолетов. Когда они выходили из суда, где писали очередное заявление. А потом… Ну, когда писали заявление или какую-то еще бумагу на местных. Вот и завалили их. Короче, они жаловались, их и завалили. Потом еще семерых во дворе прямо. Где у них штаб был. Вот так… Потому у них и тихо. Отпор надо давать.

– Будет наезд на нас, придет другая банда, или менты, или кагебешники. Начнут нам мешать делать дело – разберемся. А это? Зачем? К чему это?

– Вот-вот, к чему? – сказал один из парней, стоявший рядом в дверях. Почти вплотную к нему стояли еще несколько бойцов.

– Примите меры, – сказал главарь. – А то я ведь ничего не гарантирую. Постреляйте активистов. Желательно, чтобы хотя бы каждого второго убить. А то, может быть, как в Москве, а то и хуже.

– А у нас не как в Москве, – сказал крепкий и чуть толстый парень, находившийся в группе бойцов рядом с дверями.

– Примите меры, – еще раз сказал Николай. – Поручаю это вам, – главарь называл еще два отряда, которые будут этим заниматься. – Астафий, ты в этом деле будешь за главного, – за дверями встали плотной группой человек двадцать и наблюдали, что произойдет дальше. – Сроков пока не ставлю. Но это пока. Потому что это дело новое – мочить активистов. Потом и сроки будут ставить – когда вы это должны сделать.

Николай Песчаников с охранником ушли из подвала. Они направились в другую часть города – проверять, как готы одного из подразделений банды посещают недавно организованный зал для занятий тяжелой атлетикой. Если посещаемость будет плохой, надо об этом сказать на очередном сборище этой части группировки. А в следующий раз пригрозить, что за непосещение может быть отменено бесплатное пиво в один из дней, когда оно раздается по распоряжению высокопоставленных готов из числа Ржавых Шипов.

* * *

Дмитрий Прыгунов из группировки эмо Жестокий Крик, находящейся в Мурманске, стоял на бетонной площадке, примыкающей к торцу семиэтажного бетонного дома. От площадки шла вниз небольшая лестница – внизу вдоль дома тянулась улица с узкой проезжей частью. Свет солнца проходил мимо редких белых облаков и сквозь них, освещая улицы Мурманска, окрашивая бетонные дома, покрытые белой краской, светло-желтым цветом. Светлым желто-серым сооружениям сейчас придавался оттенок, больше подкрашенный желтизной, чем их собственный цвет.

– Говоришь, эта новость может быть интересной? – сказал Дмитрий осведомителю банды. Тот работал в советских правоохранительных органах, имел звание капитана и отправлялся общаться с представителями Жестокого Крика, не ставя в известность коллег. Он должен был сообщить, если бы вдруг советские милиционеры вырвались бы из-под контроля и решили бы уничтожить банду, перейти к другой группировке или начать давать показания следователям КГБ.

– Да, – ответил осведомитель. – К востоку от города, на побережье, всех убивают. Там флот, и судя по всему, государственный. Милиции приказано никому не сообщать. Еще сказано – задерживать всех, кто сообщит, из гражданских, кто не работает ни в милиции, ни в КГБ и кто не военный. Еще сказали: уничтожать тех, кто будет эту информацию распространять. Мы, конечно, никого не уничтожаем. Да и в других городах тоже. И не задерживаем, если на нас не давят наблюдатели. Пионеры, комсомольцы… Партийцы… Они уже задерживают, кстати.

– А почему ты приехал, чтобы сообщить? Ты же не для этого. У нас из ваших есть группы, которые с нами работают. Помогают нам. Мы им платим.

– Ситуация особая, – произнес осведомитель.

– И что тут особого? – спросил Дмитрий. Сейчас, при ярком свете солнца, на его фиолетовой куртке очень красиво смотрелись два крупных темно-розовых улыбающихся смайлика.

– КГБ городское… Уехали… – проговорил осведомитель. – Еще вчера. Здание пустое. Можете посмотреть. Я ж говорю. Флот пришел. Всех убивают, кто-то высаживается, может быть. Потому что на суше напротив места, где стоит флот, убивают. Сказали задерживать и уничтожать тех, кто об этом говорит. Либо просто задерживать.

– Еще какие сведения?

– В западной части города коммунисты задерживают тех, кто рассказывает, и бьют. У пивных киосков бродят по всему городу. Слушают, а не скажет ли кто чего. Пионеры, комсомольцы, коммунисты, райкомовцы-комсомольцы, райкомовцы-коммунисты. Всем сказано иногда выходить на улицу и подслушивать.

Среди пионеров, комсомольцев и коммунистов существовали группы активистов, которым доверяли следить за остальными и выполнять обязанности дружинников. Те из них, кто были на стороне партии, сейчас действительно следили. Те же, кто только делал вид, – наверное, выдали бы то, что им удалось насмотреть и наслушать, только под угрозой тюрьмы или уничтожения. Таких было очень много.

Дмитрий выслушал осведомителя и направился к машине -маленькому фиолетовому седану, на котором были нарисованы символы банды, – такие же, какие изображались на граффити, которые наносились на стены, чтобы метить территорию Жестокого Крика. Кроме них, на окрашенной поверхности машины красовались голубые и розовые смайлики.

Спустя полчаса Дмитрия слушал главарь. Здесь, на территории, огороженной забором, стояли четыре здания – три по два этажа и одно в три – то, в котором сейчас происходил разговор с главарем.

– Да, уже нас предупредили другие наши люди из милиции. Да, – говорил главарь. Он сказал Дмитрию ехать в западную часть города и найти тех, кто ищет распространяющих информацию.

Спустя сорок минут Дмитрий был ублажаем замечательным занятием – в двадцати метрах от пивного киоска, у которого комсомольцы подслушали разговор о флоте к востоку, после попытки этих деятельных марксистов задержать разговаривающих нужно было охаживать комсомольцев бейсбольными битами. Чем и занимались Дмитрий и его шесть товарищей. Комсомольцы уже лежали, эмо продолжали наносить удары по головам и туловищам. А затем, оставив сторонников марксизма лежать, сели в две машины и поехали на территорию группировки – к огороженным забором домам, в место, похожее на то, где недавно находился предводитель, – чтобы укрыться или получить следующее задание.

* * *

Неподалеку от Мурманска собиралась военная сила, состоящая из роботов. Сотни десятиметровых металлических пауков, тысячи менее крупных, имеющих размеры от двух метров почти до десяти, сотни тысяч других, имеющих еще меньшие размеры, – крыс, человекообразных, собак, механических пауков. Среди этого войска попадались и механические носороги. Войско сюда тайно доставил флот, стоящий у берега. Механическая армия сопровождалась транспортами снабжения – большими грузовиками на крупных колесах. Большая часть из этих машин весила больше, чем по сто тонн.

Армия роботов выгрузилась с морских транспортов, стоящих у берега под флагами военно-морского флота СССР при помощи океанских мобильных причалов, которые представляли из себя такие же транспортные суда, только с оборудованием вместо грузовых отсеков.

Разгрузка закончилась, флот отбыл.

Роботы двинулись на юг. Небольшие механические создания стреляли из пулеметов в тех редких местных жителей, которые попадались им на пути, и в животных. Из крупных машин, похожих на транспорты, вылезали стальные механизмы с длинными тонкими ногами, которых у них было обычно восемь, и с туловищами в форме прямоугольных коробок. Они разрезали убитых существ на части и переносили в транспорты.

Часть механического войска напала на Мурманск, в окраинах города все роботы, и большие, и маленькие, убивали жителей, а кроме них еще собак, кошек и крыс. Мертвые тела людей и животных сгрызались роботами, которые поедали их, либо сначала разрезались, а затем отправлялись внутрь. Механические создания иногда пилили деревья, которые также отправляли внутрь себя. Роботы использовали мертвые тела в качестве горючего. Если их не было, подходили и растения – трава, деревья, кусты. Из них механические создания могли извлечь меньше энергии, больше времени уходило на переработку.

Соединение, движущееся на юг, остановилось. То, которое напало на Мурманск, вышло из города, направилось по направлению к соединению, движущемуся на юг, и объединилось с ним. Все силы армии роботов соединились и теперь двигались в одном направлении – к югу, туда же, куда до своей остановки перемещались силы, с которыми разделялись нападавшие на город. Девятьсот семьдесят пять десятиметровых пауков с зенитными и противотанковыми ракетами, автоматическими пушками и пулеметами шагали, растянув глубокие боевые порядки на пятьдесят километров. Их сопровождали восемьсот пятьдесят тысяч меньших роботов. Несмотря на наличие запасов топлива, они продолжали есть людей, животных и растения – то, что попадалось на их пути. На ночь эта армия останавливалась, а потом двигалась дальше. На третий день после высадки она продвигалась со скоростью около трех километров в час. Фронт был растянут на семьдесят километров.

Механические создания осматривали дома и сараи, попадающиеся на их пути. Стальные крысы и собаки проникали в подвалы. Все тщательно обыскивалось.

* * *

На грязь раскисшей дороги падали яркие лучи солнца. Рядом с ней пестрела пожухшая трава. Юзеппи Турунен стоял, высунувшись из люка башни гусеничной разведывательной боевой машины, вооруженной автоматической пушкой и спаренным с ней пулеметом. Он держался обеими руками за люк, прилагая усилия для того, чтобы удержаться и не удариться о край ни животом, ни спиной, в то время как машина ползла по комьям грязи. Следом ехали три бронированных джипа.

Юзеппи оглядывал местность на предмет наличия противника. Если бы не советские роботы, находящиеся неподалеку от границы, то наблюдение вел бы командир взвода, сидящий на месте командира машины. А сейчас Юзеппи был вынужден стоять и оглядывать окружающий лес, поляны и болотца вместо того, чтобы расслабленно сидеть за пушкой. В трехстах метрах позади располагалась часть, в которой он служил рядовым. Тут постоянно находилась рота пограничников Финляндии, на территории которой находилось это место. Юзеппи тоже был финским пограничником. Сегодня рядом с частью расположились рота и два взвода пехоты – силы батальона, который должен полностью прибыть к часу дня. Пограничники будут патрулировать окрестности. А пехотинцы, может, окопаются где-то рядом.

Неподалеку от границы Финляндии и СССР скопилась громадная масса войск – роботы, которые атакуют свое же население. Они сейчас движутся сюда, границу не перешли. И атакуют свое же население, это видно со спутников. Неизвестно, в чем причина атак. Возможно, там началась гражданская война. Может быть, окружающие люди, животные и растения являются для них источником энергии, и поэтому они убивают людей и животных на своем пути и собирают дрова и траву. Но неизвестно, почему советское руководство решило убивать свое население и опустошать земли передвижением такой армии. Такое могло произойти в ходе гражданской войны. Это можно объяснить и восстанием машин против людей. Все это рассказал сегодня утром Снеллманн, командир машины, который сейчас сидел позади башни.

Разведывательная машина и пехота на трех джипах, входящие во взвод, проехали полтора километра по лесу, свернули налево и выехали на пустошь с болотцами, тянущуюся вперед метров на восемьсот. Остановились. Снеллманн, сидящий в командирском кресле слева, передал бинокль, и Юзеппи начал рассматривать опушки пустоши – нет ли там проникших через границу врагов.

Спустя минут пять взвод двинулся к развилке метрах в пятидесяти впереди – за ней одна дорога шла налево, другая направо. Свернули налево. Поездили по лесу и приехали к вырубке, находящейся к западу от их части и примыкающей к ее стене. Пней с места, где находился Юзеппи, не было видно – вырубка была не новая, и некоторые пни сгнили, некоторые заросли травой. Она имела желто-сероватый цвет.

Стена, окружающая постройки пограничников, состояла из рельефных секций. Сторона такой секции у краев имела толстые линии, образующие контур прямоугольника, а внутри него – рельефную поверхность в форме очень сильно сплюснутых прямоугольных пирамид. Стена покрывалась сильно облупленной белой краской.

Виднелись палатки пехотинцев, располагавшихся к северо-востоку от части. Возвышались над землей высокие угловатые силуэты БМП М2 «Брэдли», на которых они приехали. Утром удалось разглядеть и два самоходных орудия артиллерии, приданной пехоте.

Взвод въехал на огороженную территорию. Там, сидя за башней на месте стрелка машины, которым он был, Юзеппи узнал, что армия роботов перешла границу. Им потребуется меньше суток, чтобы быть здесь, если они продолжат передвигаться теми же темпами.

Ближе к вечеру к части прибыла оставшаяся часть пехотного батальона и рота танков «Абрамс» с пушками калибра 120 миллиметров.

У пехотинцев не было разведывательных автомобилей. Поэтому три разведывательные машины пограничников и бойцов, перемещающихся на джипах, распределили по ротам пехоты и танков. Машина Юзеппи и четверо с джипом из его взвода попали во вторую роту прибывшего пехотного батальона. Они стали разведывательным взводом в пехоте. До девяти вечера две машины находились среди БМП пехотинцев, совершая короткие – до трех километров – выезды в сторону, с которой находился противник. Пехотинцы в это время копали окопы метрах в двухстах от части.

Издалека доносилось уханье взрывов. Как объяснил Снеллманн, который теперь был командиром нового взвода – уже из двух машин, а не из четырех, – роботы из СССР убивали все на своем пути.

В девять поставили машины рядом с тремя БМП второго взвода второй роты. Они сейчас стояли в засаде – посреди леса, примерно в четырехстах пятидесяти метрах от забора части пограничников. Если смотреть спиной по направлению к забору и лицом в сторону расположения приближающейся армии противника – то справа от дороги. Машины были поставлены перед небольшой тропкой, левее соединяющейся с дорогой. Впереди находился холм, заросший толстыми соснами и кустами. Холм был достаточно высоким, чтобы скрыть машины от приближающихся врагов. Снеллманн разъяснил, что замаскироваться от роботов за кустами, завалами и маскировочными сетями, скорее всего, не получится: они разглядят, что перед ними не кусты, а замаскированные войска. Поэтому засады решили устраивать, скрывшись за неровностями местности.

Другие подразделения нашли себе места для засад левее и правее от дороги.

Окопы, выкопанные пехотой, будут использоваться, чтобы отступить туда от мест засад и продолжить бой там, если будет такая возможность.

К ночи Снеллманн сказал, что армия роботов с заходом солнца остановилась. И что, скорее всего, почти вся ночь и начало утра будут отведены как время для сна. Еще командир объяснил, что предполагается дать бой, чтобы показать, что европейцы не отдают без боя свои земли, – а потом отступить. Согласно словам командира, выжить будет очень сложно: за последнее время со спутников были получены съемки преследования роботами отдельных людей и групп. Враги, которые в составе своей армии часто перемещались со скоростью три километра в час, становились быстрыми. Они перегоняли поезда и автобусы. По пересеченной местности десятиметровые пауки неслись быстрее, чем может ехать современный танк. При этом они действовали слаженно, группами догоняли и уничтожали тех, за кем гнались. И отступление станет очень сложным, если роботы решат их преследовать.

Юзеппи решил, что войска никто беречь не будет. Их просто привели сюда, чтобы показать, что Финляндия не отдаст земли врагу. Кроме того, происходящее тут имело отношение ко всем европейским странам: правительство решило избежать ситуации, когда территория европейского государства была бы захвачена без боя.

От деревьев и кустов отражался тусклый свет фар М2 «Брэдли», разведывательной бронемашины и джипа. Юзеппи услышал от товарищей по машине, что позиции соседних рот есть справа и слева, танки располагаются левее.

Эта оборонительная линия является частью рубежа, который займет около десяти тысяч солдат с танками и артиллерией. Это соединение даст бой и отступит на запад, в район восточнее Ваасы, где сосредотачиваются войска численностью двадцать пять тысяч солдат. Те войска командование хочет сохранить нетронутыми. А вот те, кто находится здесь, могут понести очень большие потери перед отступлением и в ходе него либо будут почти полностью уничтожены. А может, погибнут до последнего человека, хотя при таком количестве людей события пойдут по такому варианту развития с очень-очень маленькой вероятностью. Очень-очень вероятно, что это утверждение правильно. Много войск, много людей, и у всех могут появиться разные возможности для того, чтобы сбежать или спрятаться.

Экипаж разведывательной машины лег спать в палатке.

Утром Снеллманн разбудил членов экипажа. Через десять минут пришло сообщение, что ночью роботы остановились, а с рассветом снова двинулись в прежнем направлении. Через два с половиной часа они будут здесь, если продолжат двигаться в том же темпе.

Бронемашина оставалась за холмом. Расчет успел поесть. Теперь все сидели на броне позади башни и обсуждали, что произойдет дальше. Прежде всего, говорилось о том, были ли еще какие-то варианты кроме того, чтобы спрятаться за холмами, надеясь полностью скрыться от врага, и потом напасть внезапно. Не следовало ли выставить впереди наблюдателей, чтобы увидеть роботов издалека. Решение все войска укрыть за холмами одобрялось. По ту сторону дороги заняли позиции еще два взвода пехоты и артиллерия. Правее второй роты находилась первая, левее – третья рота, танки, четвертая рота. Справа и слева от батальона находились другие войска. Батальон располагался в правой части оборонительного рубежа. Калеви Лехтонен, автоматчик, ездивший в джипе, немного низкий парень со светло-каштановыми волосами, узкими светло-карими глазами, чуть приплюснутым носом, скорее длинным, чем коротким, тонкими губами и отеками на лице, говорил, что у роботов могут быть летательные аппараты, а сами они, вполне возможно, чуют людей по запаху или очень хорошо слышат. И может, надо было организовать наблюдение впереди засад либо совсем отказаться от них и занять укрепленные рубежи. Матти Ойяла, водитель бронемашины, говорил, что другим еврепейским странам следовало вовремя поставить в финскую армию машины для рытья окопов. И они сейчас могли бы помочь.

Прошло около часа, пока разведчики ничего не делали, а только ждали приближающегося противника. Вдруг в тылу заухали десятки орудий. Через две минуты к ним присоединились два орудия батальона, их выстрелы были слышны очень близко. Стреляла и артиллерия, находящаяся на оборонительных рубежах.

Внезапно Юзеппи увидел, как один из стрелков, находящихся у джипа, изменил выражение лица, которое напряглось. Особенно сильно напрягся рот. Промежность бойца грызла металлическая крыса метр длиной, окрашенная в очень светлый серый цвет. Нападение! Юзеппи чуть согнул колени, готовясь отпрыгнуть, если напротив него окажется враг. Калеви Лехтонен рванулся в сторону, доставая из-за спины автомат.

Юзеппи оглядел пространство вокруг. Посреди деревьев, кустов и пожухшей травы, прячась для меньшей заметности, со стороны роботов в сторону части мчались механические крысы, и их были десятки – только тех, которых можно было разглядеть. Взвод и находящихся с ним разведчиков тоже атаковали десятки.

Калеви Лехтонен держал автомат в правой руке, которую грызла механическая крыса, он пытался смахнуть ее с себя. Матти Ойяла выпускал очереди из своего автомата в одну из механических крыс, потом в другую.

Отстреливались пехотинцы. Некоторые из них начали делать не то, что лучше было бы сделать. Одни, находившиеся в начале нападения вне БМП, лезли туда, другие, наоборот, вылезали, спрыгивая с брони и целясь из автоматов в крыс. Отдельные бойцы пехоты пытались навести оружие на врагов и вставали на месте, поворачивая стволы. Другие выпускали очереди.

Юзеппи, наконец, достал автомат из-за спины. Он прицелился в одну из механических крыс и дал очередь. Та осела на брюхо. Юзеппи развернулся. Сзади подходили две похожие крысы, одна готовилась к прыжку, вторая находилась в метре позади первой и перебирала лапами, приближаясь, наверное, для атаки. Позади слышался грохот автоматных очередей и иногда громкие крики, некоторые из которых были монотонными, а некоторые – переливающимися завываниями. Скорее всего, это кричали раненые. Невозможно было расслышать врага за спиной: вела огонь артиллерия, и сейчас опять наступили секунды, когда выстрелы орудий звучали непрерывно. Если одна из крыс подойдет сзади, наверное, сможет укусить.

Юзеппи прошил очередью крысу, готовившуюся к прыжку, пули, попавшие в нее, прижали ее к земле силой своего удара. Вторая крыса тоже хотела прыгнуть на него – приняла удобную позу. Юзеппи выстрелил в нее и промахнулся. Механическая крыса, получившая предыдущую очередь, уже бежала по направлению к нему. Он развернулся и увидел ту крысу, которую прострелил первой. Она медленно шагала к нему на трех лапах, четвертая волочилась по земле. Морда шла низко, близко к уровню земли, и не двигалась. Юзеппи прыгнул вперед и влево. Робот, готовившийся к прыжку сзади, совершил свой прыжок и приземлился чуть правее него и тут же начал поворачивать морду к его правой ноге – наверное, готовясь укусить.

Впереди была тропка, ведущая к дороге – влево и вперед. Впереди и левее – у тропки – стояли разведывательная машина и джип. Немного дальше – три БМП, у которых бегали и отстреливались солдаты. Некоторых из них грызли крысы-роботы. Отдельные пехотинцы вопили – наверное, некоторые из них оттого, что их жевали челюсти врагов.