Отзывы на книгу «Бог Мелочей», страница 2

Книга сложная, местами шокирующая, равнодушным при ее прочтении остаться сложно. К прочтению рекомендую, такую литературу стоит читать.

Советую не зацикливаться на шокирующих моментах и оценивать произведение с художественной точки зрения.

Не такая Индия, как в знаменитых музыкальных фильмах с танцами и героическими усатыми мужчинами, которые появляются в самый последний момент и, конечно же, всех спасают. Наверное, было бы проще, если бы она была той самой лубочной, но в реальной Индии после избиения ногами даже самые крепкие усатые мужчины умирают в мучениях, распластавшись по грязному полу вонючей тюремной клетки, а не пробивают ногами стены и убегают к вопящим женщинам.

Самое интересное, что сюжет романа довольно простой и даже попытки построить его в ретроспекции не добавляют «хитринки». Все же рассуждения, отступления, а ещё когда что-то Пишется Вот Так С Большой Буквы выглядят яркими узорами, каймой, мельтешащими полами драпировки. Само же повествование не имеет каких-то географических привязок, то же самое случается со многими людьми во многих странах с незначительными вариациями. Даже несмотря на то, что фигурирует проблема неприкасаемых, а где-то там на заднем фоне умирает огромный слон.

Весь роман мы мучительно пытаемся понять, кто же виноват во всем том аде, что происходит вокруг главных героев. Они сами? Обстоятельства? Другие люди? Или все сразу и можно без хлеба? Заслужили ли они вообще такое? С одной стороны, вроде бы и не заслужили, а с другой каждый в свое время творит что-то такое не слишком разумное, доброе, вечное. Но так с живыми людьми и бывает в конце концов.

Самыми страшными для меня были ретроспекции в детство близнецов. Вообще, это ужасно, когда твоя мама сама не знает, любит ли она тебя. А еще она ужаснее, когда она говорит тебе что-то вроде: «Вот ты сейчас нашалил и не был образцовым ребенком, и я стала тебя любить чуть меньше». Если «чуть меньше», значит, есть какая-то шкала. И вот по этой шкале мама любит все меньше, и меньше, и меньше, а потом ты в один день случайно испачкал свой воротничок, и она перестала любить тебя вовсе. Как назло, рядом есть другие дети, которых любят безоговорочно и без всяких там хрупких кредитов любви.

Хотя нет, вру. Самым страшным для меня был тот момент, когда ты понимаешь, что человек, которого ты все повествование считал второстепенным героем, данным чисто для мерзкого антуража, на самом деле сейчас держит в руках все сюжетные ниточки истории. И как он их дернет, так карта и ляжет. А так как персонаж мерзкий, то ничего хорошего из такого дерганья не выйдет. И понимаешь, что любимые твои герои страдают уже давно или уже отстрадали свое и развеялись над Гангом из-за этого червячишки-человека. Ведь они не сделали ничего плохого для нее, было бы понятно, если бы наказание пришло от кого-то другого. Ан вот. Порок торчит, добро наказано.

Не знаю, какие мысли закладывались автором в это произведение, тут можно аргументировать разные точки зрения, в зависимости от того, на чем делать акцент. Для себя я решила так: мир — это огромный зловонный хаос. И нас в нем швыряет, как пылинки. Традиции есть плохо, новаторство есть плохо, нет никакой кармы и справедливости. Унылый вывод? Ну да, что поделать. Но если вы эту книгу прочитали, то вы вооружены. Есть шанс не разучиться говорить, не помереть неожиданно в комнате с вентилятором, не утонуть среди бурных волн. Всегда надо быть готовым. Ко всему.

Индия была где-то очень далеко от меня. На полке со специями, когда я готовлю рис с карри и овощами. На мочках ушей, если одеть длинные и объемные сережки. В мечтах о месте, где никто не осуждает тебя за то, что ты ешь или не ешь. Но когда я открыла эту книгу, все мои несерьезные картинки отодвинулись далеко-далеко. Меня окружил душный воздух Айеменема, потными складками предчувствий зашуршали вокруг сари, запахло бетелем и соленьями из лайма, и все поверхностные представления окончательно стали просто пятнами поверхностных представлений на дороге из одной индийской Брешии в другую. А потом, внезапно, эта книга наступила на мое сердце. И сотнями ног, одна за другой, вдавила его в горячий песок с едва ощутимым запахом апельсинолимона. Пока и оно не стало пятном сердца. Я люблю семейные саги, но таких никогда не читала. И мне даже сложно сказать, понравилась ли мне эта история или ее лучше забыть навсегда. Вроде бы все это по отдельности так мучительно близко и понятно - любовь и смерть, коммунизм, предрассудки, одиночество, женщины - но все это смешалось в таком безумном сочетании, что сразу и не разберешь. Только если осторожно, по мелочам. Закрыть книгу, выдохнуть, и тихонько разложить в памяти - вот "токийская любовь", вот любимая сумочка, сделанная в самой Англии, вот кипа фотографий Левина-Ленина, вот пыльный флаг из красной ткани. Какая же между всеми этими мелочами связь? Наверное, по-настоящему мне, с моим приглаженно-мятным дыханием, до конца ее так и не понять. Но даже попробовать было непросто. 10 из 10.

Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Странно, но чем больше семейных драм я читаю, тем меньше мне хочется верить классику. Безответная любовь, распадающийся брак, проблемы с детьми, семейные тираны, неудавшаяся и непонятно как пролетевшая мимо жизнь. Детали, образующие механизм качественной бытовой драмы, повсюду одни и те же, и мало кому из авторов удаётся придумать хоть что-то оригинальное. В самом деле, это же совершенно типичные вещи, предсказанные порождения ненависти и отчаяния, весь спектр возможных эффектов того, что несколько запутавшихся друг в друге людей не могут вырваться и убежать далеко-далеко. Тут неважно ни время, ни место. Летят года, тысячи километров сине-серого океана разделяют материки. Но люди, те остаются верны себе.

Вот и в "Боге мелочей" представлен, пожалуй, весь помянутый выше набор ходов, столь характерный для жанра. Такая несчастная семья в базовой комплектации. И потому мне неинтересно пересказывать здесь сюжет и живописать страдания персонажей, благо всё читается практически с первых строк романа. Я лучше расскажу, почему эта книга показалась мне одной из лучших семейных драм, что мне доводилось читать.

Во-первых, индийский колорит. Всегда любопытно окунуться в неизвестную культуру, посмотреть, чем живут её носители, во что верят и какие предрассудки довлеют над ними. Тут и идущая из глубины веков кастовая система, позорный пережиток прошлого, делящий людей на прикасаемых и неприкасаемых. И индуизм, религия, по-прежнему господствующая в стране, хоть и потеснённая слегка исламом и христианством. Фоном к истории Эсты и Рахель, за скобками, на заднем плане Рой показывает, как религия предков постепенно теряет власть, отступая под тяжёлыми ударами времени. Отныне индуизм больше не играет той грандиозной мировоззренческой роли, что прежде, и виной тому даже не проникновение вместе с британскими колонизаторами христианства. Не чужая религия, но чуждая этика и мораль повергла во прах старинных богов. Агрессивная экспансия запада многе поменяла в умах индусов. Некоторые, как заправские жертвы стокгольмского синдрома, стали завзятыми англофилами, некоторые, вооружившись ещё одной экспортной заразой - коммунистическими идеями, затеяли игру в профсоюзы и митинги. Читая книги всё новых и новых индийских авторов, глядя на ситуацию всё с новых и новых сторон, постепенно осознаёшь всю глубину проблемы. Пожалуй, Рой наряду с Салманом Рушди стала для меня именно тем писателем, чьи книги помогли мне увидеть новое измерение Индии, неприглядную правду, скрытую за фасадом глянцевых туристических курортов. Зависть, алчность и ненависть взошли на пепелище одной из величайших в мире философских систем. Жрецы древних богов за гроши исполняют ритуальные танцы на потеху туристам. Святилища забыты и покинуты, великие боги пали. Остался только один, самый последний и самый беззащитный - Бог Мелочей.

Здесь-то и следует упомянуть о втором достойнстве романа - форме, в которой воплощена незатейливо-будничная история одного нечастья. Ключевые фразы, многократно повторяющиеся, пронизывающие текст насквозь. Образы и предметы, ставшие отпечатками чувств героев. Резиновый надувной гусёнок, "токийская любовь", бабочки, детская сумочка со стразами, алый флажок, запах роз, серебристые растяжки на коже любимой, скрипка, и стаканчик кофе, и старые фото из мира счастья, и крохотный серебрянный напёрсточек, и десятки, и сотни мелочей. Мелочи-влюблённости, мелочи-утраты, мелочи-расставания, мелочи-мечты, мелочи, из которых и состоит вся наша странная и нелепая жизнь. И посреди всего этого он, Бог Мелочей, колосс на глиняных ногах, хрупкий страж счастья, гигант с чёрной кожей и алыми ногтями, последний и обречённый. Слуги зла непрошенными гостями прокрались в жизнь героев, адепты ненависти напали на Бога, растерзали его, насмерть забили тяжёлыми кованными сапогами. Бог умер, и мир раскололся, и мелочи рассыпались и остались лежать, потерянные и ненужные, на поживу мародёрам и любопытствующим.

С самого начала мы знаем, чему суждено случиться, и это вовсе не ошибка автора. Вместе с пророческими строками видений будущего со страниц срывается холодное, пробегающее мурашками по коже ощущение неизбежности. Рок, предначертание, падение. И нам всё непонятно, зачем герои возвращаются туда, где были так несчастны. Однажды вырвавшись в целый мир бескрайних возможностей, освободившись от паутины суеверий и лжи, они всё равно поворачивают назад. И только финал ставит всё на свои места. Лишь воочию увидев то, о чём мы знали почти с самого начала, мы постигаем истину. Единственно верная нота, финал в утраченном, но бесконечно прекрасном времени, последний аккорд. И всё наконец понятно. Они возвращаются не за памятью, не за искуплением и уж тем более не за местью. Это паломничество, но не в поисках корней и родного очага. Эста и Рахель вернулись, чтобы преклонить колени на пепелище, где некогда пали великие боги. Где некогда умер и их бог, самый последний и самый беззащитный. Бог Мелочей.

Задумавшись после прочтения и взвесив все "за" и "против", я решила что эту книгу можно найти на книжной полке с закрытиями глазами. Она настолько пропитана запахами, звуками и вкусами, что ты ярко чувствуешь их на языке и слышишь вокруг себя. Лопающиеся плоды хлебного дерева, влажная земля, бумажный запах рулончика от билетов. Старые розы, дым, лимонная газировка, размякшие конфеты. Запах Лондона в волосах, тина, красный лак. Запах истории. Шлейф ароматов незаметно окутывает и накрывает словно накрахмаленное сари. Прикройте глаза, мы погружаемся...

Действие романа происходит на юго-западе Индии в городе Айеменем, который встречает читателя плачуще-дождливой погодой. Центральными героями являются Рахель и Эста — двуяйцевые близнецы, жизнь которых меняется в один судьбоносный день. Арундати Рой переносит нас из настоящего, в котором близнецы уже преодолели рубеж тридцатилетия, в их детские годы и дает своими глазами увидеть череду случайных событий, повлекших за собой столь трагический результат для уважаемой семьи.

И раз я вскользь упомянула об уважаемых семьях, не смогу так же пройти о чудовищно шокирующей теме неравенства. Автор поднимает в романе одну из важнейшим тем для Индии, корнями уходящую в далекое прошлое — кастовые системы. Тот самый момент, когда социальное положение куда важнее внутрисемейных ценностей. Быть принадлежным к высшей касте, преимущественнее, чем быть человеком. А что же делать всем остальным? Людям второго сорта, неприкасаемым, тень которых может осквернить и очернить. Тем, кого не впускали в дом, кому запрещено было использовать общественные дороги, тем, кто мог разговаривать прикрыв ладонями рот, чтобы ОБЕРЕГАТЬ собеседника от своего дыхания. В конце концов женщинам, рождение которых уже приравнивается к катастрофе и бедствию. Смешно и нелепо читать и считать, что уровень и показатель души определяет твою касту, особенно обратившись к примеру положений Крошки-качаммы и Веллюры. Какие разные люди, какие чувства, поступки и какая несправедливая, неуместная сегрегация общества.

Я буду ребенком. Буду кричать, топать ногами, затыкать уши и буйствовать. Я просто хочу чтобы человек определялся и завоевывал положение своими поступками, а не этнической принадлежностью, местом жительства или работы, материальной мишурой и прочей пылью в глаза. Я выбрала вкус этой книги — горький.

История одного дня, растянувшаяся на три поколения... За основу этой книги можно принять некие судьбоносные точки А и Б, разделённые временным расстоянием в 24 года. Точка А - Айеменемский Дом, приезд Софи-моль. Точка Б - Айеменемский Дом, встреча Эсты и Рахель. Повествование не имеет постоянного течения, оно то возвращается вспять, то кружит водоворотами на одном месте, повторяя слова, словно заклинания, но обязательно стремится к ключевым точкам А и Б. Именно в этих пунктах секрет и разгадка. Назвать сагой данное произведение будет неправильно, хоть в ходе причудливых течений читатель ознакомится с тремя поколениями Айеменемского Дома. Жизненные истории каждого героя раскрываются исподволь, урывками, намёками - их больше вычисляешь, догадываясь о произошедшем. Первое поколение: Паппачи и Маммачи (Крошка-кочамма, сестра Паппачи тоже из этого поколения) Второе поколение: Амму и Чакко, их дети. Третье поколение: близнецы Эста и Рахель - дети Амму, Софи-моль - дочь Чакко. О чём же эта страшная и удивительная трагедия? Она о запретной любви Амму и Велютты из касты параванов. Чтобы осмыслить весь трагизм подобных отношений, необходимо знать кое-что о неприкасаемым, которым нельзя было ходить по общественным дорогам, покрывать одеждой верхнюю часть тела, пользоваться зонтами, а, разговаривая, они обязаны были загораживать ладонями рты, оберегая собеседников от своего нечистого дыхания. Ум, образование, талант не имеют значения: неприкасаемый не имеет права прикоснуться к прикасаемому... "Им нельзя было касаться того, чего касались прикасаемые." Как всё запретное и тайное, эта любовь прячется среди многословия. Многословие у Арундати Рой необычное: она словно затягивает бесконечную траурную песню, с припевами, подъёмами и спадами. Способствовало этому чтение Елены Калабиной. Её исполнение напоминало манеру некоторых поэтов, которые делают сильное ударение на словах. Иногда это оправдывало себя, особенно на эмоциональных кусках текста. Иногда раздражало - в повествовательных местах с диалогами, отвлекало от смысла, сбивало. В особенно сложных случаях приходилось подсматривать в электронный вариант. Эта книга из тех, истинная красота и ценность которых возрастает по мере прочтения. Необходимо время, чтобы привыкнуть к постоянным временным смещениям, заострению внимания на физиологию с самого неприглядного ракурса, политические ответвления...

Сняла очки; сдвинула с места языком зубные протезы; оборвала нити слюны, которые тянулись от них к деснам провисающими струнами арфы; опустила протезы в стакан с листерином. Идя ко дну, они послали наверх маленькие пузырьки-молитвы. Вот он, ее вечерний стаканчик. Черепно-улыбчивая газировка. Пикантные зубки поутру.

Но в один момент вдруг чувствуешь, как тебя сильно бьёт под дых обнажившаяся истина.

Всех троих связывало четкое, раздельное знание, что их любовь загубила человека.

Как эти трое справятся с испытанием? Остались ли они живыми или просто не умерли? Возможно, не каждый оценит эту книгу из-за непривычного нагнетания и неожиданно резких обрывов повествования, нарочито-грубых описаний болезненных моментов, повторений-речитативов... У автора свой, особенный стиль, не каждому придётся по вкусу, но хочется, чтобы книгу читали...

«Бог мелочей» - это книга-загадка, история-головоломка, финал которой известен, но прийти к которому еще только предстоит. Это пугающая история о людях и их трагедиях, о разрушенных жизнях и утраченном детстве, об ошибках и Крупном, таящемся в Мелочах.

Страшно читать об Эсте и Рахели, счастливых детях в несчастливой семье. Страшно, потому что их мать сама не знает, любит ли она их. Страшно, потому что в любой момент любовь матери может еще чуточку уменьшиться и в конечном итоге Рахель или Эста могут тать для нее чужими людьми. Страшно, когда детям вообще говорят подобные слова. Страшно, когда Апельсиново-лимонный Газировщик знает твой город и твой адрес.

Страшно читать об Амму, несчастной взрослой, выросшей из несчастного ребенка. В романе вообще нет полностью счастливых людей, за каждым стоит история с преобладающим количеством разочарований и трагедий. Амму – это отец, добрый и обходительный с гостями и чудовище, избивающее дочь и жену дома, это прятки в кустах зимой во дворе в надежде избежать очередной порции унижения и насилия, это изрезанные детские сапожки, это выработавшаяся привычка получать удовольствие от насилия.

Мелочей в романе много, они разбросаны по тексту как бусины из порвавшегося ожерелья – вот Софи из Англии, изначально любимая всеми, приезжает к отцу, вот близнецы находят лодку, вот Веллюту замечают на демонстрации. Не связанные изначально, Мелочи (любовь, семья, политика) перемешиваются и объединяются в уродливый узор, в отвратительную Крупную трагедию. Самое страшное в романе то, что А) всегда ожидай чего угодно почему-то не ожидаешь, что второстепенный злобный персонаж может причинить столь огромное зло, разрушив две жизни и два близнецовых детства.

«Бог мелочей» - страшная книга, поле нее хочется то ли убрать все книги подальше и посидеть в тишине не думая ни о чем, то ли взять какую угодно книгу в попытке избавиться от липкого послевкусия романа. Послевкусия в виде теплой лимонной газировки.

Нарушая индийские Законы Любви

Индия – удивительная и волшебная страна. Страна чая, коров, специй и слонов. Поющая и танцующая, причудливо обернутая в яркое шелковое сари, с неимоверно массивными золотыми серьгами, со звенящими браслетами, с кольцами на всех пальцах, с традиционным бинди на лбу, сверкающая как брильянтик в носу у восточной красавицы. Индия сентиментальная и романтическая, всем нам хорошо знакомая по фильмам Болливуда.

У Арундати Рой другая Индия. С революционными лозунгами, коммунистическими демонстрациями, дождями, вздыбливающими реку, с женщинами, которым уже «Нет Места Под Солнцем», с дырами в мироздании в форме Истории, с громадной пропастью между кастами, которую не обойти и не перепрыгнуть. Индия в бежевых остроносых туфлях, с испорченным зачесом, Индия с фонтанчиком на голове, стянутым «токийской любовью» с двумя шариками. Жестокая страна, преклоняющаяся перед английским и Англией, страна, где одних детей «Любят С Самого Начала», а других – «Любят Чуть Меньше», где «безотчетно льнут к Мелочам, а крупное таят внутри молчком», где в кинотеатре потные дяденьки принуждают маленьких мальчиков делать нехорошие вещи, давая им взамен Апельсиноволимонную газировку. Как вам такая Индия?

На этом фоне целая семья и две маленькие души, после Ужаса превратившиеся в Немоту и Опустелость. К Ужасу вас готовят с первых страниц, как к пышному празднеству. С самого начала известно о Событии и Результате и постепенно складывается картина того, что именно произошло, завеса периодически приподнимается то с одной, то с другой стороны, но все подробности преподносятся только в конце. Хронология сбита, ее попросту нет – на несколько лет назад, еще дальше назад, на многие и многие годы, в настоящее – маленькая машина времени, перемещающая вас по Истории. Будто мелкие ручейки, стекающиеся в один огромный ревущий поток, жизни трех поколений семьи вплетаются в канву происходящего, создают объемность, задают рельефность.

Условности и мелочи здесь правят бал. Английская девочка, «Любимая С Самого Начала» и набор случайных обстоятельств, повлекших за собой трагедию, индийская женщина уже без «Места Под Солнцем», мать двоих прелестных близнецов, дорвавшаяся наконец до «Любви. Безумия. Надежды. Бесконечной Радости», обрекшая тем самым всю семью на позор. Сломанные судьбы и искалеченные жизни. Навсегда.

… и вновь были нарушены Законы Любви. Законы, определяющие, кого следует любить. И как. И насколько сильно.

Тихая жестокость довлеет надо всем, спокойная и рассудительная, «экономно, без горячки. Эффективно, без свалки. Четко, без истерики». Вторит ей такая же точно тихая боль, внутренняя, запрятанная где-то глубоко-глубоко. Все эмоции в глубине, весь надрыв там, а поверхность тиха и безмятежна, в то время как сердце уже разрывается на куски. Слова воздухом входят в ваше сознание – яркие, образные, живые – лента сменяющих друг друга картинок проносится перед глазами, увлекая вас в самые недра, туда, где глубоко-глубоко, где можно нарушать любые законы, где Потт Томм неминуемо предъявляют штраф за все нарушения.

Я познакомилась с автором и данным романом, благодаря Вере Полозковой, которая рекомендовала его. Но сколько бы не начинала, я не могу прорваться сквозь завесу «деталей» к сюжетной линии: она забывается, ускользает… крайне странный роман, не для отдыха, а скорее ради эстетики романа и красоты слога. Полагаю, что не готова к произведению)