Записки дождю

–не желаете колечка для своей девушки?– спрашивает продавщица, собираясь завернуть покупку.

–не нужно заворачивать и мы не пара, – говорю я и сую цепочку в карман. Девушка хихикнула, но руку Рика я не отпустила.

Мы снова едем. Хм, хотела бы я быть его девушкой? Что? Какая глупость. Нечего даже думать об этом. С чего я взяла. У него наверняка есть девушка. Нормальная девушка. А в ювелирке он ничего не сказал, потому что не хотел меня расстраивать. Я же психопатка. Мало ли, как отреагирую. Мы снова приехали на аттракционы. Людей тут уже гораздо больше. Они все приехали на обезьяньи испытания-кто участвовать, кто смотреть. Представляю, как можно заработать на продаже билетов. Уже 11: 15am. Чего еще не начали?!

–все, кто пришел на обезьяньи испытания, подойдите все сюда, пожалуйста, – сказал веселый голос и все дети со своими родителями, братьями и сестрами понеслись на «поле чудес», где была сцена.

– дорогие участники испытаний выйдите на сцену, – сначала поднялась пара, потом мальчик в кепчонке, потом две девушки лет 16ти.

–идем? – говорит Рик. Я киваю. Он берет меня за руку. А внутри меня почему-то все начинает ликовать. Сердце бешено стучит, но не могу скрыть улыбки. Его ладонь такая теплая. Мы встаем рядом с соперниками, и на сцену поднимаются остальные: парень с мальчиком, еще 2 пары и три раздолбая лет 17ти. Похоже, намечается веселье.

–что ж, соперники в сборе. Публика ждет зрелища. Так начнем же обезьяньи испытания, – закричал ведущий и все, аплодируя, засвистели, – первое испытание, как вы видите в билетах – испытание на выживание. Дерби. Вы должны будете вступить в автомобильную схватку со своими соперниками. Выиграет тот, кто останется жив. Ха, шучу, все это абсолютно безопасно. Кто последний останется на ринге, тот и чемпион. Вопрос лишь в скорости. Потому что на все у вас 15 минут. Время пойдет, когда заведется последний мотор. Занимайте тачки.

Какое – то лего-дерьмо, а не тачки. Мы с Риком сели в серо-красную машинку с откидным верхом. Она была ужасно маленькая. Было зверски тесно, но мне было комфортно, несмотря на это. Может, потому что Рик был рядом?! Он нажал красную кнопку и мотор заурчал.

–первый мотор завелся, – завопил ведущий, и все зааплодировали. Он меня уже раздражать начинает. Машины стояли по кругу, как и должно дерби. Когда завелся последний мотор, послышался гонг и ведущий прокричал: «на старт, внимание, время пошло!!!» Рик надавил на газ, все сорвались с мест, кто в бок свернул, кто прямо рванул. Мы врубились с грохотом в такую же маленькую машинку только желтого цвета. Она не удержалась и скатилась с ринга. Толпа завопила. Ведущий что- то сказал, но я не разобрала. Слева в нас въехала синяя машинка. Рик сдал назад, и мы врубились задом в белую машинку. Было забавно. Но постоянно, кажется, будто скатившись с ринга, что- то ценное потеряешь. Это азарт. Дай порулить! Там кто- то еще одну машину сбросил. Это по крикам понятно. Время как будто остановилось, хотя наоборот, оно шло против нас. Слева, там, где сидела я, в нас въехала синяя машинка, а сзади черно – белая. Мы неумолимо подходили к провалу, но тут машину, что толкала нас сзади, сбросили с ринга, Рик сдал резко назад, и синяя машинка полетела вниз. Мы стояли у самого края. В стороне от побоища. Тут ведущий проорал, что осталось 7 минут. Машины озверели. Рик рванул вперед, но тут справа в нас въехала на всей скорости фиолетовая машина, да так быстро, что нас прокрутило по ее крыше (знаете, как бывает, в замедленном действии показывают). Нас прокрутило, но мы встали на колеса. Вы бы слышали, как народу это понравилось! Фиолетовая машина видимо не ожидала, она улетела с ринга. Я посмотрела на Рика и засмеялась. Давно я так не смеялась, и Рик тоже смеялся. И как – то стало все равно, выиграем мы или нет. Мы просто ловили момент. Момент полного счастья и непричастности. Еще две машины улетели вниз, и прозвучал гонг. Народ зааплодировал, засвистел. Машины замолчали. Я, улыбаясь, посмотрел на Рика, а он смотрел на меня мол «видишь, за воротами психушки бывает весело», я опустила глаза. Мы снова поднялись на сцену.

–итак, у нас три победителя! – прокричал ведущий. На сцене были мы, мальчик тот в кепке и один из тех трех раздолбаев.

–но то, что вас здесь несколько, еще ничего не значит. Посмотрим, как вы выдержите следующие испытания. Испытание на меткость. Вы должны будете поразить 5 мишеней из винтовки. Вопрос только в скорости. Кто поразит большее количество мишеней за наименьшее количество времени, тот и победил. Чемпион лишь один. Давайте постреляем! – завопил ведущий, и толпа засвистела.

–так как некоторые пришли парами, вы должны выбрать, кто из вас будет стрелять. Попрошу каждого, кто участвует сдать мне свой билет для записи результата.

–можно я? – Рик еще не успел ничего сказать.

–ты умеешь стрелять? откуда?

–брат учил, – отвечаю я, опустив глаза.

–хорошо. Отлично, – улыбается Рик и я тоже.

–ну что ж, участники наготове. Кто первый?

–я, – мальчонка в кепке и правда рвется к победе. Умница.

–ну, давай, бери, вот оружие. Скажи, как будешь готов, – ведущий отошел и вытащил из кармана секундомер. Мальчик прицелился, чтобы поразить

первую мишень.

–время пошло! – сказал ведущий, как мальчик сообщил о готовности. Винтовка больше похожа была на водный пистолет.

Мальчик хороший результат показал. 11с23мс 3/5. Потом вышла рыжеволосая 16тилетняя девчонка. 12с48мс 3/5. Потом вышла я. Я помню, как мой брат говорил, что оружие должно стать продолжением моей руки, даже тогда, когда ты впервые взяла его. Это чувство я долго в себе отрабатывала. Золотое было время. Ой, что- то я отвлеклась. Добившись через пару секунд нужного эффекта, я ощутила, будто работала с этим оружием многие годы. Прицел. Обзор. Выстрел. Прицел. Обзор. Выстрел. Публика явно была поражена моими способностями. Они завопили, когда ведущий прокричал, что мой результат 9с15мс 5/5. Такое будоражащее чувство, будто все кругом тебя любят, обожают. Я редко сталкивалась с таким, но каждый момент я запомнила в точечных деталях. В такие моменты трепещущее сердце не доставляет беспокойств, а даже наоборот. Дыхание перехватывает от восторга людей. Я посмотрела на Рика, он смотрел на меня и широко улыбался. Я улыбнулась в ответ, сердце екнуло. Я отдала оружие следующему претенденту.

–итак, второе испытание закончилось! – провопил ведущий, когда огласил время последнего соперника – соберитесь, прошу у сцены, чтобы услышать имя победителя, дамы и господа!– все ринулись к сцене. Рик посмотрел на меня, я думала он возьмет меня за руку, но этого не произошло. Может я поторопилась с выводами. Все наши соперники и мы сами вышли на сцену.

–дорогие участники и зрители! – начал ведущий, – в этом нелегком испытании у нас участвовали самые неординарные личности, от которых мы не ожидали столь сногсшибательных результатов, но победитель только один. Я вам скажу – этот победитель обошел всех как во времени, так и в количестве пораженных мишеней. И это.... -он начал просматривать наши билеты, – Рейчел Дельверн! – толпа засвистела, зааплодировала, -5 мишеней из пяти, 9 секунд 15 миллисекунд. Да это опасная крошка! Браво! Парень, тебе с ней повезло! – недвусмысленно сказал ведущий, посмотрев на Рика. Я улыбнулась, подходя к ведущему забрать свой билет, но на Рика не смотрю. Типо, я тут победитель! Ведущий отдает билет и целует мне руку. Я улыбаюсь, но по коже прошлись мурашки. Зачем он так сделал, все было так чудесно, вот на кой черт?! Я возвращаюсь на место к Рику. Вижу краем глаза, что он смотрит на меня, но не могу поднять глаз.

–наши участники отважны и метки, но в следующем испытании им понадобится недюжинная сила. Я объявляю третье испытание. Испытание на силу! Участник идет к мерочному столбу, берет молот и бьет по диску. Чья отметка окажется выше всех, тот и победил! Начнем же! – все завопили, – так кто же первый?– соперники зашушукались. Я посмотрела на Рика. Он посмотрел на меня совсем серьезно, и, коснувшись моей руки, в его глазах будто сверкнула искра. Время будто остановилось. Снова. Он чувствует это? Рик, ты чувствуешь?

Всех согнали на 5 арену, рядом с ареной дерби. Все окружили красный резной мерочный столб (скорее доску, вбитую в землю) и тут вышел первый участник. Рик. Он имеет весьма неплохое телосложение. Не то, чтобы я присматривалась, пялилась или фантазировала. Через одежду хоть так хоть так видно. Он заказывает рукава рубашки, ну вот, я же говорила. На правой руке массивные черные часы. Он левша? Он берет молот в руки, мышцы его рук здорово напрягаются. А я и забыла о чувстве влечения. Что? Вернись на землю. Мы только за руки еле взялись, а я уже думаю невесть о чем. Но не могу не согласиться, думать об этом невероятно приятно. Я забыла об этом, когда попала в больницу. Бегунок подскакивает к отметке 9, 5(максимум 10, если что). Все хлопают, я тоже. Я смотрю на него, и мы встречаемся глазами. Он смотрит на меня, не улыбаясь, не серьезно, а как то по- особенному. Такой взгляд я никогда еще не видела. Что он чувствует, находясь рядом со мной? Страх? Я же пациентка психушки, страх – вполне нормальная реакция. Но… Нет.

Ясное дело, никто так и не смог побить рекорд Рика. Поэтому, избавлю вас от скучных описаний того, как кто – то психовал, как вопил ведущий и т.д. и т.п.

Первый день испытаний прошел. Какая хорошая аллегория. Мы с Риком вышли на шумную дорогу, и я осмелилась спросить, который час.

–2 часа, – ответил он.

–может, поедим? Я есть хочу, – умоляющим тоном сказала я.

–конечно. Я тоже, что – то проголодался, – ответил он и снова взял меня за руку. Мы шли вдоль дороги минут 10. Молчали. О чем он думает, интересно? Обо мне? Ну да как же. Мы зашли в маленькое кафе под названием «у кота Фредди». Мило. Кафе маленькое, а людей, наверное, человек 20 вместило. Мне тут очень не по себе. Я ненавижу есть на виду.

–можем взять еду с собой?! – говорит Рик, завидя мою реакцию.

–да, давай только поскорее, – говорю я вполголоса, не хочу, чтобы меня слышали. Название у кафе, конечно, просто прелесть, но такого сборища я не выдержу. Лавируем между столиками с Риком и подходим к барной стойке, где разместился прекрасный толстенький рыжий кот. Прямо на столе лежит. Нахалюга мохнатая. Я осторожно тяну к нему руку, мало ли, вдруг укусит.

–можете даже на руки взять, он не укусит, – говорит пожилая женщина, записывая заказ Рика. Ну что ж, иди-ка сюда, наглеж. Я осторожно беру его на руки. Он до умопомрачения мягкий, ужасно тяжелый и невероятно добрый. Я поняла это по тому, что он начал мурлыкать, как только я его к себе прижала. Он просто прелесть. Его мурлыканье заглушало все мои тревожные мысли, все эти людские голоса и бренные разговоры. Не будь я приличной, я бы его украла. Но с другой стороны, мне стало за него страшно: если вдруг придут люди, которые могут его обидеть, а он так же доверчиво пойдет к ним на руки. Я обнимаю его крепче, а он еще громче мурлычет и от удовольствия впивает в меня когти. Я жмурюсь от боли, но мне приятно, ведь так он выказывает ко мне свое одобрение. Рик это наблюдал и ждал, держа 2 пакета в руках, пока закончится этот порыв нежности. Мне стало неудобно, что я заставила его ждать. Я не без сожаления возвращаю кота на место, отцепив его от своей майки. Он посмотрел на меня безмятежными голубыми глазами, что – то промяукал, но я не расслышала из- за голосов людей.

–береги себя, Фредди, – подумала я, еще раз его погладив, а он, кажется, услышал мои мысли.

Мы с Риком вышли, и он протянул мне один из бумажных пакетов. Я взяла его и чуть не уронила: он был очень горячий. Что там интересно, а то желудок уже начинает напоминать о своей опустошенности.

–идем, я знаю одно вполне тихое место, – добродушно говорит Рик и идет в сторону парка аттракционов. Я за ним. 10 минут мы молча идем вдоль шумной дороги, и вот он снова проводит меня через ворота с клоуном.

–мы должны подняться по американским горкам, там, наверху есть кабинка для машиниста и оттуда очень красивый вид открывается на парк, – говорит Рик и указывает пальцем на возвышающиеся над нами рельсы.

–а нас не выгонят? – действительно с тревогой спрашиваю я.

Здесь никого нет, не беспокойся. Охрана в другой стороне, – говорит он мне как ребенку и добро улыбается.

Минут 5 мы идем по рельсам, ни о чем не говорим. Это молчание рядом с Риком мне начинает нравиться. Пакет приятно греет мне руки, а содержимое, через несколько минут как мы добираемся до кабинки, греет мне желудок. Там кстати был огромный сэндвич с курицей, помидорами и сыром и ленивый пэтти с говяжьей котлетой. Рик же вытащил из своего пакета 2 пластиковых стаканчика с латте и большой хот – дог. Вкусная еда – свободные нравы, верно?! Вид из кабинки, конечно, превосходный. Он открывается на колесо обозрения Вандер Виль, дом страхов, башню свободного падения и автодром, где мы участвовали в жестокой автомобильной схватке. Вдали видны дороги, с мчащимися по ним автомобилями, автобусами, грузовиками. У их обладателей, возможно, есть работа, друзья, любимые жена или муж, дети, цели в жизни, мечты, которые, так или иначе, сбываются. Дальше виден бруклинский мост, Ист – ривер и Атлантика.

Сама кабинка машиниста очень маленькая. Здесь один стул, какой-то генератор с большим рычагом с истертой ручкой, дизельное топливо и пустая канистра. Два окна из очень толстого стекла. Оно настолько толстое, что сквозь него трудно смотреть: изображение искажается. Но видам, как ни крути, это не мешает.

–я как – то узнала, что есть понятие, что стекло это жидкость, – закончив с сэндвичем и приступая к ленивому пэтти, говорю вдруг я.

–это интересно, – действительно заинтересованным тоном говорит Рик. И я продолжаю: «люди наблюдали, особенно, в многоэтажных домах, что стекла окон становились тоньше на высших этажах, а к низу были толще. Получается, со временем стекло с окон стекало, можно сказать», – сказала я, вспомнив, как однажды прочитала в интернете об этом статью.

–откуда знаешь? – улыбается Рик, попивая свой латте. От него идет пар, я чувствую сладкий запах молока и кофе, и мной нестерпимо одолевает жажда. Скорей доедаю пэтти и беру горячий коричневый стаканчик.

–читала однажды. Не знаю даже, зачем я читала про природу стекла, я ведь только квантовую физику изучала, – говорю я и ухмыляюсь. Рик добро улыбается. Горячий латте согревает и тело, и душу, обволакивая своим мягким вкусом мое горло, в котором постоянно стоит горечь и комок слез. Становится легче, теплее, спокойнее.

–а что в квантовой физике тебя больше всего интересует? – спрашивает Рик.

–наверное, релятивистская теория относительности. Она создает так много вопросов и загадок. Это отнюдь самая интересная часть физики, хотя это лишь теория и она постоянно создает много споров среди ученых, – увлеченно говорю я, вспомнив времена, когда несколько месяцев потратила на изучение трудов Теслы и Хокинга. Это было лучшее время. Я читала и днем, и ночью, не думая ни о каких мирских проблемах. И лишь звонки от брата, визиты мамы в мою комнату, выходы на обед и ужин отвлекали меня от чтива.

–я не знаю что это, но надеюсь, ты когда-нибудь расскажешь мне всю эту теорию и все вопросы, связанные с ней, – говорит Рик. Я улыбаюсь и опускаю глаза. Он действительно думает, что во мне еще какие – то знания остались после всех истерик и лекарств, которыми меня пичкают?

Постепенно наши стаканы опустели, и пришло время покидать кабинку с потрясающим видом.

–для первого раза не плохо, у меня хоть панических атак не было, – подумала я, когда Рик открыл передо мной дверь такси. Мы больше часа добирались до больницы, ужасные пробки все дороги забили. Мы решили прокатиться в самый час пик. Больница со стороны такая огромная, унылая и устрашающая. Я думала так, когда первый раз сюда приехала, но еще не знала, что только здесь меня будут понимать как нигде больше. Сейчас я чувствую, что вернулась домой, как будто после утомительного похода в супермаркет. Боже, как же я ненавидела ходить по магазинам. И вся паника, тревога, страх, наконец, отступают, когда Рик закрывает ворота на ключ. Я с облегчением выдыхаю. Двор пуст. У наших тихий час. Лишь некоторые санитары ходят, поливают цветы, подметают. Я не заметно хлопаю по карману, куда я положила крестик для Эрики (вообще нам нельзя никаких личных вещей иметь, особенно тех, которыми можно себя убить). Я считаю это глупо, потому что можно украсть нож из столовой, ручку из кабинета своего психиатра, скальпель из операционного павильона, если очень сильно захочется расстаться с этой чертовой жизнью. Может, Рик еще правила не очень хорошо знает?

–не забудь сегодня зайти к доктору Ричу, хорошо? – говорит Рик, одаривая меня снова своей доброй улыбкой. Я киваю, и он исчезает в лифте. Меня встречает Клариса. Она спрашивает, ела ли я, я подтверждаю. Она дает мне три белых таблетки, одна из которых капсула и стакан воды. Потом закрывает меня в палате, настаивая на том, чтобы я поспала. Наверное, одно из лекарств было снотворное. Я прячу крестик в наволочку, чтобы он нечаянно вдруг не выпал из кармана и его не увидели. Я, наконец, лежу. Я уже так привыкла к жесткости моей подушки и матрацев, что уже другого мне не надо. Это лично мое. Кровать уже пропитана моим запахом, запахом лекарств, что я пью, запахом тревоги, запахом апатии, пота и слез. Что я сейчас чувствую? Облегчение, что я, наконец, в безопасности. Да, временами было весело, я как будто забывала, что я.. это я, и чувствовала себя обыкновенным человеком, который уже нашел свое место в жизни. Я закрываю глаза. Приходят картины как мы катались, как я обнимала кота, как обедали с Риком в маленькой кабинке машиниста. Я улыбаюсь, но я жутко устала. На улице было так шумно, что сейчас в этой гробовой тишине звенит в ушах. Я чувствую, как сердце быстро снижает ритм. Это всегда меня так пугает, хотя я знаю, что это препарат так действует. Еще немного мыслей и голова становится от них такой тяжелой. Я не выдерживаю и проваливаюсь в тяжелый сон.

Меня разбудила Клариса. Она сказала, чтобы я сходила к доктору Ричу, а потом пошла на ужин. Ужин? Сколько же я проспала? Почти 4 часа. Вспоминаю про крестик, обещанный Эрике, и начинаю судорожно соображать, как мне его вытащить из наволочки прямо под взглядом Кларисы. Делаю вид, что потягиваюсь после сна, а сама нащупываю отверстие в наволочке. На мое счастье, Клариса отходит к двери, но взгляда от меня не отводит. Ловлю момент.

–сколько времени? – спрашиваю я, садясь на кровать. Голова тяжелая, ужасно болит затылок. Мельком смотрю на Кларису и нащупываю цепочку. Есть! Клариса смотрит на свои наручные часы, я пользуюсь моментом и моментально вытаскиваю цепочку и сую ее в свой бюстгальтер. Клариса говорит, что время 18: 40. Я аккуратно встаю, дабы не потревожить своей больной головы и, медленно выхожу из палаты и иду к лифту. Не могу не заметить, что через каждые 10 секунд зеваю. Видимо, я себе грудную клетку зажала, никак не могу надышаться. Подхожу к двери доктора Рича. Она стеклянная, но размывает его силуэт. Он, сидит, склонившись над какими то бумагами. Я облокачиваюсь головой на бело-голубую стену и тихонько стучу в дверь.

–Рейчи, это ты? Заходи, – добродушно говорит доктор Рич. Мне становится легко на душе, и я измученно улыбаюсь.

–здравствуйте, доктор Рич, – говорю я и сажусь на кожаный черный диван у стола. Я уже привыкла здесь быть как у себя дома. Тем более, как говорит доктор Рич: «удобно сел в кабинете психотерапевта – полдела на пути к успеху». Так что, я скинула свои желтые сандалии и поджала под себя ноги.

–как тебе сегодняшняя прогулка? Хорошо себя чувствуешь? – говорит доктор, снимая очки. Его голубые глаза поблескивают в свете вечернего солнца, пробивающегося сквозь решётки.

– я не знаю. Одно могу сказать, что, когда вышла за ворота, сразу почувствовала себя какой- то уязвимой.

–уязвимой? Уязвимой, в каком смысле: как мышь, загнанная кошкой или как жертва киллера – снайпера?

–думаю, второе.

–хм, – доктор Рич что- то быстро записал в блокнот, – а как вы ладите с Риком Фернандесом?

– пока, нормально, – отвечаю я кратко.

–он говорит, что вы хорошо провели время, – я промолчала, – в любом случае, один факт того, что у тебя не было панической атаки, уже говорит об улучшении. Продолжаем, дорогая.

–можно спросить? – говорю я робко.

–конечно.

–какие лекарства мне дают?

–а в чем дело?

–у меня постоянно болит голова.

–что ж тогда пропишем болеутоляющее. Какие лекарства? Я прописал тебе несколько: для хорошего сна, для снятия тревоги, для ровного сердцебиения, для ровной температуры, чтобы не мучил озноб. Вот и все, дорогая, не беспокойся, головная боль просто побочный эффект, Клариса даст тебе на ночь ибупрофен и все пройдет, – говорит доктор Рич, улыбаясь, и я успокаиваюсь. В этот момент из подсобки выходит Рик с большой коробкой разных бумаг, наверное, чьи- то истории болезней. Он громко опустил ее на стол и выдохнул. Его взгляд упал на меня. Он улыбнулся, будто снова приветствует. Я улыбаюсь краешком рта.

–нам идти завтра за ворота? – спрашиваю я доктора Рича.

–думаю, не нужно. Слишком большого напряжения, думаю, допускать не надо.

Я облегчённо выдыхаю.

–но завтра ведь второй день «обезьяньих испытаний», – вмешался Рик. Черт бы его подрал!

–какие еще испытания?

–мы с Рейчел участвуем в одной игре в парке аттракционов. Рейчел очень даже понравилось. Мы не можем пропустить, – с энтузиазмом говорит Рик.

–хм, Рейчи, ты как? – говорит доктор Рич, предоставляя право выбора. Я в замешательстве, я не могу согласиться, боясь выйти из зоны комфорта, но не могу отказаться, потому что знаю, что это для меня же лучше.

–думаю, Рик прав. Там было весьма весело, – говорю я, и, закрыв рот рукой, зеваю. Сама, удивившись своим словам, смотрю, на не менее удивленного доктора Рича.

Я выхожу из кабинета моего психотерапевта немного подавленная, после того, как он дает добро на завтрашнюю прогулку. И что этому Фернандесу неймется? Какого черта? Вздыхаю, быстро переложив крестик из бюстгальтера в карман, иду в столовую.

Все 20 круглых столов заняты жертвами собственных мыслей, освещаемые розовым светом закатного солнца. Кто разговаривает с рядом сидящими, кто ведет монолог, кто ест, кто – нет, но на меня так или иначе не обращают внимания. Всем приятного аппетита, молодцы! Джозефина отдает мне поднос с тарелкой лапши с маслом, ломтем белого хлеба, букетом базилика, который я ненавижу и опять же ужасно светлым чаем. Вот такие дела. С подносом в руках глазами судорожно ищу Эрику и нахожу. Она устроилась на самом последнем столе у окна. Ее фиолетовая рубашка переливается как бензин на асфальте. Сьюзен опять к ней пристает. Чертова психопатка! Уж кому- кому, а ей тут точно самое место. Вместе с ними еще Ребекка. Она здесь, кажется, чуть больше года. Диагноз – паранойя. Она постоянно говорит какие – то непонятные вещи с таким рвением и осведомленностью на ту или иную тему, что волей-неволей сам начинаешь в это верить и размышлять об этом. Говорят, что палата у нее исписана разными словами на непонятном языке. Вот только не говорит никто, чем писать она может. Я то, к нейтральному состоянию отношусь, поэтому мне и позволено мелки держать, а она, как и Сьюзен относится к средне-неспокойным. Есть еще павильон особо-буйных, но в нашу столовую их не допускают, да и я вообще сомневаюсь, что их из палат куда- то выпускают. Я сажусь между Сьюзен и Эрикой. Ставлю свой поднос на крошки капли чая, оставленные Сьюзен. Она уже съела свой ужин, и, не подавляя своей отрыжки, сидит и потешается над нами. Убила бы!