Командировка

Из серии «Лихие 90-е»

Командировка

– Ооо… всё как тётка на автовокзале сказала, – я с удовлетворением смотрел через дорогу на практически конечную цель командировки. Обычное, типичное, двухэтажное здание районного военкомата окрашенного серой охрой, огороженное высоким забором, с зелёными металлическими воротами с непременными красными звездами на них. Правда, вместо двух была только одна, да и то очень покоцанная и побитая. Чем дольше разглядывал здание, тем больше находил в нём признаков не ухоженности и в какой-то степени даже заброшенности. Большая табличка, возвещающая, что данное здание принадлежит Райвоенкомату и Министерству обороны СССР традиционно красного цвета, была вся в трещинах от сильного удара. Да и на серых стенах были видны оспины ударов камней и кирпичей, а также клякс разнообразной формы и расцветки от краски и чернил.

– Да видать военком здесь явно не в почёте или сам по себе не хозяйственный. Хотя, в такой глуши военком после секретаря райкома должен быть либо вторым, либо третьим человеком во властной вертикали. Это, смотря какой характер у офицера. А у этого явно его не хватало. – Я осуждающе покачал головой, неожиданно вспомнив свой, Чердынский военкомат, из которого призывался на срочную службу восемнадцать лет назад. В прошлом году был там в гостях. Тоже двухэтажный, старинный купеческий особняк, чисто побеленный, всё что нужно подкрашено, приколочено, все таблички на месте и смотрелся со стороны как игрушечка.

– Впрочем, чего это я…? Сейчас самое главное, чтобы военком был на месте. Тогда сразу беру военкоматовскую машину, офицера или прапорщика с какого-нибудь отдела старшим машины, да и как представитель от военкомата будет. Смотаемся в село, заберём моего сержанта и вечером, вполне возможно, с Кишинёвского аэропорта стартанём с сержантом к себе в Свердловск.

В том, что так и будет и не сомневался. Даже тот момент, что не прошло и трёх часов, как сошёл с поезда на вокзале в Кишинёве и уже был на месте, добавляло в моё настроение хорошую долю оптимизма. Хотя…

Отбросив в сторону сомнения, я решительно перешёл неширокую затенённую густыми деревьями улицу, открыл калитку, тоже зелёного цвета, и вдоль здания, по асфальтовой дорожке, подошёл к невысокому крыльцу и зашёл во внутрь. С яркого, солнечного света, зайдя в полутёмное фойе, остановился и лишь через несколько секунд увидел за длинным деревянным барьером женщину, за спиной которой висела доска с документацией дежурного по военкомату.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – приветливо ответила достаточно привлекательная женщина средних лет.

– Где тут у вас можно отметить командировочное удостоверение? И военком на месте?

– На месте… на месте. Где ещё ему быть, как не в военкомате, – с достаточной долей иронии ответила дежурная и протянула руку, – давайте командировочное, я сейчас его вам отмечу.

Взяв удостоверение, женщина открыла объёмистый журнал, взяла ручку и приготовилась записывать.

– Так, сегодня у нас 2-е июня 1991 года. Капитан Цеханович Борис Геннадьевич, войсковая часть 61931. Это где это? – Дежурная подняла голову.

– Свердловск.

– О… откуда вас занесло. Далековато. А цель прибытия?

– Да уж, действительно далеко. Трое суток поездом… заколебался. Приехал забрать своего сержанта, пару недель тому назад непонятно по какой причине сбежал. Вот и приехал.

Рука женщины прекратила писать и она подняла голову, с любопытством оглядев меня.

– Что – молдаванин?

– Не понял? А… да, сержант – молдаванин. А что?

– Да нет ничего, но сложненькая у вас задача.

– А чего тут сложного. Сейчас с военкомом решу по машине, ещё кого-нибудь представителем от военкомата и к нему домой. За две недели наверно уж добрался до дома.

– Ну… не знаю… не знаю. У нас такие офицеры как вы приезжают, только отмечаются здесь и уезжают по добру по здорову. Не всё так просто у нас, как вы думаете. А впрочем, решайте с военкомом, думаю, что он вам ситуацию красиво обрисует.

Дежурная закончила записывать в журнал данные, черканула в командировочном «Прибыл-убыл», шлёпнула штампики – Дату сами поставите, – и нажала кнопку селектора.

– Евгений Евгеньевич, к вам командированный офицер… С Урала.

– Пусть проходит, – донеслось из селектора.

– Товарищ капитан, по лестнице на второй этаж, направо, потом ещё раз направо и там увидите его кабинет.

В большом и светлом кабинете за столом сидел крупный мужчина в гражданской одежде, явно не лоховатого вида и откровенно скучал. Справа от него на плечиках висел повседневный китель с подполковничьими погонами.

– Товарищ подполковник, капитан Цеханович. Прибыл за военнослужащим самовольно покинувшим расположение воинской части, – представился военкому, достал из кармана удостоверение личности с командировочным предписанием и протянул сидевшему за столом.

Тот в свою очередь слегка приподнялся со стула, отрекомендовался подполковником Семёновым, сделал приглашающий жест присесть и взял мои документы. Бегло их просмотрел и поставил подписи под «прибыл-убыл».

– Хорошо товарищ капитан, что хотите от меня?

– Мне нужна машина и представитель от военкомата. Проскочим к месту жительства беглеца, берём сержанта за жабры и обратно. Отсюда в аэропорт я сам его увезу. Вот такой у меня сценарий.

– Мдаааа… – протяжно и задумчиво протянул военком и, слегка повернувшись, надолго уставился в окно.

– Товарищ подполковник, ну так что? – Напомнил я о своём присутствии. Подполковник как бы очнулся от своих дум, посмотрел на меня.

– Товарищ капитан, без обид, но ни машины, ни представителя ты не получишь.

– Почему? – Сделал непонимающее лицо.

– Да и совет ещё дам. Езжай-ка ты отсюда сразу на аэропорт и лети на свой Урал. Лучше дома несколько дней отдохни.

– Товарищ подполковник, не понял? Поясните, а то довольно странно слышать это от военного комиссара. Мне в полку сказали – если я не привезу сержанта, то ни командировочные, ни билеты мне не оплатят. Так что давайте всё-таки окажите мне помощь в задержании беглеца. Как-то мне совсем не климатит вернуться из Молдавии впустую.

Военком на протяжении всей моей тирады рассматривал меня с нездоровым любопытством как некое экзотическое животное в зоопарке.

– Капитан, вы там, в России, читаете хотя бы газеты раз в неделю или нет? Вы, что не видите, что происходит в стране, особенно на национальных окраинах? Какая машина? Какие представители военкомата? Ты видишь я на работе в гражданке сижу… Машину у меня отобрали, из всех работников военкомата я, да тётки из делопроизводства. Вы чего там – не видите, что ещё немного и Молдавия отпадёт от Советского Союза. Я про другие республики ничего не буду говорить, но здесь скоро румынская власть будет. Я тут, понимаешь, представитель оккупационной власти, а ты говоришь – дай машину на задержание дезертира, да ещё молдаванина. Ну, ты даёшь, капитан. Тут до границы с Румынией 20 километров, да и границы как таковой там уже нет. Езжай, капитан, на свой Урал и балдей, что ты не в Молдавии служишь…

– Так мне что делать тогда, товарищ подполковник? Может в милицию местную пойти? Они-то должны мне помочь…

– Ты чего, капитан, дурак что ли? – Подполковник возмущённо всплеснул руками, – тебе уже пять минут толкую что я и ты – ОККУПАНТЫ. Ты что думаешь, что в местной милиции русские милиционеры служат? Так там одни молдаване местные, которые спят и видят, что Молдавия к Румынии присоединилась. Только этого не хватало, чтобы я потом отписывал в твою часть о тебе как о безвести пропавшем.

– Чего-то вы совсем, товарищ подполковник, краски сгущаете. Ну, может быть, что-то тут и есть, но не до такой степени – чтоб безвести пропасть можно…

– Не понял, капитан? Это я что ли к тебе на Урал приехал или я тут живу? Не смей туда соваться. Мой военкомат видел – Видел. Так у меня ещё более-менее, а в соседнем районе военкомат практически разгромлен, там только военком и остался. Даже бабы разбежались. Сидит майор там и остатки имущества охраняет, чтобы окончательно не растащили. Я весной смог призвать только 5 % плана от призыва. И то только в армию брал русских парней, которые сами приходили. Потому что только через армию они могли смотаться отсюда в Россию и там осесть. Вот так вот.

Я сидел за столом, смотрел на военкоматчика, не зная, что мне делать – то ли действительно последовать совету и сегодня улететь, и побалдеть дома, но тогда точно хрен получу командировочные. Или всё-таки попробовать. Молчал и подполковник Семёнов, глядя на мои колебания. Дав мне достаточное время на обдумывание возникшей проблемы, военком неожиданно предложил: – Капитан, пока ты в размышлениях, давай по винцу долбанём. Заодно и хорошего молдавского вина попробуешь… А? А хочешь я тебе и домой дам вино, чтоб не пустым с Молдавии приехать? – С надеждой спросил Семёнов.

Видно было, что подполковник отчаянно желал общения, а одному пить не хотелось.

– Давайте, – бесшабашно махнул рукой, решив на некоторое время отложить возникшую дилемму. Подполковник оживился, нажал на кнопку селектора: – Аня, у нас есть что-нибудь офицера подкормить. Ну, заодно и закусить.

Из селектора послышалось нейтральное фырканье, которое можно было расценить по-разному: как осуждающее, так и поощрительное. Через несколько минут, уже знакомая мне дежурная Аня занесла на расписном подносе достаточное количество разносолов, явно домашнего приготовления, про вкусно-раздражающий запах которых говорить уже не стоило.

– Ого, неплохо живёте, товарищ подполковник, – у меня вдруг проснулся зверский аппетит. Женщина, поставив поднос на столик, удалилась, а подполковник из стола достал объёмистый графин с вином, насыщенного, красно-вишнёвого цвета.

Военком, разливая вино по стаканам, раскладывая закуску по тарелкам, с видом знатока рассказывал: – Настоящего вина, чтоб вот так сказать – «Ух ты» или «Вот это да»… Здесь, по-честному говоря, редко встретишь. Я не говорю про винодельческие производства, где есть свои многолетние запасы, коллекции. Там да. А так, в основном молдаване гонят вино для себя и на продажу и рецептов здесь море. И надо долго искать, перепробовать много вина, чтобы найти то, которое нужно тебе. Давай, поехали, потом до расскажу…

Мы выпили и военком ревниво спросил: – Ну, как?

Прохладное вино действительно было хорошее и я не поскупился на похвалу, чем здорово потрафил хозяину кабинета.

– …Вот и я говорю. Прежде чем нашёл вот именно это, пришлось перепить офигенное количество гекалитров дрянного винца. Да, кстати, как тебя зовут? Борис – хорошо. Ну, меня ты уже знаешь. Так вот, пил, пробовал у всех вино и активно срал. Срал дальше, чем видел. Я по началу испугался, думал дизентерию подхватил, но меня знающие люди успокоили. Оказывается, молдаване испокон веков пьют вино, и у них своя микрофлора в желудке и когда сюда приезжает, допустим русский, у которого другая микрофлора – вот тогда в желудке коса на камень и мы начинаем дристать. Если ты несколько дней тут попьёшь винца домашнего, тоже срать будешь. А вот с этого нет. Молдаванин, который мне его поставляет – нормальный мужик, этого вина у него полный подвал. Подружился с ним и вот теперь с вином. Я уж забыл, когда водку пил. А давай ещё по стаканчику…

– …Уууух, хорошо винцо. Я, Борис, служил в Венгрии, в пехоте и чего-то меня не тянуло там служить до пенсии. Перед заменой созвонился с дядей, он у меня в Москве в больших начальниках тогда ходил и меня по замене направили сюда в военкомат на начальника отдела, с перспективой. Тут как раз военком на пенсию уходил. Приехал – блин, благодатный край. Тепло, солнца море, всего навалом, квартирку дали. Понравилось, слов нет. Особо нравилось, что теперь у меня нормированный рабочий день. В восемнадцать часов сказал сейфу «Смирно», а в девять часов следующего дня «Вольно». Не служба, а малина. И народ – приветливый, но по секрету скажу – Тупоооой… Сами про себя анекдоты насчёт своей тупости рассказывают.

Подполковника со второго стакана повело, скорее всего, он давно уже подсел на это винцо, что было достаточно двух стаканов, чтобы закосеть. Правда, мне тоже стало хорошо…

– … Вот один, совсем свежий. Вот ответь мне, Борис, – Почему молдаванин из гостей едет в четыре раза медленней, чем в гости?

Семёнов с веселым ожиданием уставился на меня и, видя моё затруднение, предложил тяпнуть ещё по одной.

Выпили, закусили, я скорчил рожу в недоумении и военком весело рассмеялся.

– Ни за что не отгадаешь. В гости он едет на четвёртой скорости, а из гостей на задней, – подполковник заразительно рассмеялся и азартно продолжил, – а вот почему, когда молния сверкает – молдаванин улыбается?

Я выпучил глаза готовый рассмеяться над отгадкой и тут же засмеялся, услышав ответ.

– Он думает, что его фотографируют… Или вот ещё – В чём в Молдавии глупость измеряют?

Насладившись моими недоумёнными гримасами, он просветил меня: – В бодюлах… Есть такая местная единица глупости.

Потом снова жизнерадостно рассмеялся: – Это был здесь лет двадцать тому назад такой секретарь коммунистической партии Молдавии. По фамилии Бодюл. Народ смеялся над ним, так вот он на своём последнем съезде партии вышел читать отчётный доклад в джинсовом костюме. Только близкое и давнее знакомство с Брежневым спасло его от разгрома. А вот ещё – А почему в Молдавии не ходят трамваи?

Я смеялся и смеялся над неожиданностью разгадок, а Семёнов в азарте всё продолжал и продолжал…

Потом он стал рассказывать как проходила тут служба, как было сначала, в течение первых пяти лет, отлично. Как стал военкомом и как стал уже подумывать, чтобы на пенсии остаться жить здесь. Но с началом перестройки начались резкие перемены, ветер которых донёсся и до сюда. В основном народ относился к России и к армии нормально. Правда, были всякие и были те, кто считал, что с Румынией им было бы жить легче и число таких во время перестройки стало стремительно расти. Проснулось «национальное самосознание» и националисты стали всё громче и громче «плакать», что Россия их грабит, что если жить без гнёта России и дружить с Румынией, которая чуть ли не их прародина, то жить они будут неизмеримо богаче и лучше. К обычным, рядовым русским, проживавшим здесь, отношение было нормальное. Местная милиция в подавляющем большинстве была из местных молдаван. А вот военкомат, как представительство оккупационной власти, вот он то и оказался той безответной мишенью, на которой можно было без последствий отыграться. В районном центре только офицеры и прапорщики военкомата, а это всего несколько человек, которых все знали в лицо, носили военную форму. Вот когда настоящее давление на них началось… Стали ходить в гражданке – не помогло. Их оскорбляли, плевали в них, несколько раз били. Хорошо не дошло до увечий… И вот он остался один, все разъехались. Уехала и его жена с детьми в Курск отсюда от греха подальше. Как говориться – «не было бы счастья, так несчастье помогло». Полгода назад в автомобильной катастрофе разбились его родители и ему в наследство досталась трёх комнатная квартира.

– А так вот, сижу здесь целыми днями. Никуда не хожу, да винцо потягиваю. Думаю, что осталось максимум месяца три и Молдавия отойдёт от Советского Союза. Тогда всё это, – военком осоловевшим взглядом и нетвёрдой рукой обвёл свой кабинет, – передам местным властям и укачу к себе в Курск… Да, слушай, хорошо вспомнил. Таких беглецов, как у тебя, молдавский парламент, там у них парламентская комиссия есть по этому вопросу, она берёт их под свою защиту и выдаёт справки. Так что ты можешь туда метнуться, может к вечеру и успеешь получить…

Мы, вот так уже сидели около часа, подполковник активно прикладывался к стакану, а я старался пропускать, приняв твёрдое решение ехать в Кишинёв, брать справку и в аэропорт. Чёрт с ним с этим сержантом.

Ещё через пятнадцать минут, раскланявшись с военкомом, я вышел на улицу и побрёл в сторону автовокзала. Автобус на Кишинёв был через час и чтобы убить время, пошёл гулять по окрестным улицам и неожиданно для себя оказался перед районной милицией. Подполковник меня практически убедил и я не собирался, даже ехать в деревню к сержанту, но будучи человеком в меру ответственным, так сказать, чтобы опробовать все варианты, решил зайти в милицию и попытаться решить там вопрос. Попытка – не пытка и что они там мне сделают? Так, не особо трезво, рассудил и решительно зашёл в здание милиции. За большим, зарешеченным окном из толстого орг стекла, с надписью «Дежурный по милиции», виднелся громоздкий пульт, просторная комната и сидевшие в непринуждённых позах трое милиционеров. Моё появление прервало весёлый рассказ одного из них на самом интересном месте и милиционер за пультом, с неудовольствием взглянув на меня, что-то раздражённо спросил на молдавском языке. Скорее всего – Что надо?

Я достал удостоверение личности и, показав через стекло раскрытое удостоверение, представился: – Капитан Цеханович, из Вооружённых Сил. К кому я должен подойти по поводу задержания сбежавшего из армии сержанта?

Менты удивлённо переглянулись и не совсем хорошо посмотрели на меня через стекло. Дежурный приосанился и, перейдя на русский язык, с непонятным злорадством попенял мне: – Чего-то вы задержались, товарищ капитан. Мы уж думали, что совсем не приедете. Ваш сержант Чутак неделю, как дома живёт…

Теперь настала моя очередь удивиться, что я не преминул сделать: – Не понял, так вы что знаете Афанасия Чутак?

– Знаем, знаем, капитан. Вся милиция ждёт тебя…, – дежурный потянулся через пульт и нажал кнопку, отчего по всему зданию зазвенели громкие звонки. В коридорах поднялась суета, захлопали двери кабинетов и к дежурке стал стекаться встревоженный тревожными звонками милицейский народ, оттеснив меня к стене. Звонки также внезапно затихли и на все взволнованные вопросы, дежурный милиционер громко заявил, показывая на меня пальцем: – Вот, командир Афанасия Чутака приехал… Капитан…Задерживать собрался…

В атмосфере и так мрачного помещения сгустилась напряжённая тишина и я невольно поёжился под взглядами собравшегося, наверно, всего личного состава районной милиции. Обежав глазами, обращённые ко мне лица, я впервые пожалел, что не послушался совета умудрённого военкома не соваться в милицию. Но видя многозначительные взгляды, даже можно было сказать многообещающие взгляды, объединённые пока в одно удивлённое любопытство, типа: – Ничего себе… Не побоялся офицер приехать и прийти к нам…

Перед дежуркой столпилось человек пятнадцать ментов и справедливости ради, нужно было отметить, что глядели на меня по-разному. Кто-то равнодушно – «ну приехал… ну и дурак… Зря приехал». У других, на лицах и в глазах, проскакивало – «Во… дурак… вот это влетел…». Но большинство смотрело агрессивно – «Вот мы тебя, капитан, сейчас и…»

Вот это меня и пугало больше всего, испуг был внутри и как это у меня всегда бывает в минуту опасности, я закаменел: сознание работало чётко и работало на то – как выйти из создавшегося положения и выйти с честью. Не дать им повода или не спровоцировать ситуацию на более экстремальный поворот. Главное вести себя спокойно, быть внешне бесстрастным, не делать резких и лишних движений, но и не показывать виду, что их боюсь.

Толпа, стоявшая передо мной, была разношёрстна: были тут менты в форме, некоторые стояли в гражданке, У окна дежурки проглядывались двое в лейтенантский погонах, но основная масса была сержантская, среди которых и проявились лидеры. Двое сержантов, раздвинув товарищей, вышли вперёд и отпечаток озлобленности на их лицах совсем не понравился мне.

– Ну что, товарищ капитан? – С издёвкой произнёс первый. – Сам пришёл?

– Товарищ сержант, – нейтральным тоном произнёс я, – позовите мне вашего начальника…

Второй сержант с деланным видом протянул: – Ооо… ему начальника подавай. Хорошо, я сейчас его покажу, – и провоциривающе замахнулся рукой. Что-то подобное я предполагал, но всё равно еле удержался, чтобы не дёрнуться, уворачиваясь от предполагаемого удара, но в последний момент траектория кулака также резко изменилась и движение руки остановилось на пышной причёске сержанта – якобы, он поднял руку для поправки причёски. Не дождавшись моего испуганного движения, сержант явно огорчился и озлобился ещё больше, услышав ехидно-сдержанные смешки окружающих, когда я ледяным тоном произнёс.

– Товарищ сержант, ведите себя в рамках положенного. Я вам не друг и не приятель. И мы не в детской песочнице сидим. А если вас причёска беспокоит, то я бы с удовольствием её вам подправил и оставил один лишь чубчик, – сказал и тут же пожалел. Но как говориться – «Слово не воробей – вылетит не поймаешь».

Чёрные и густые брови сержанта полезли вверх: – Ах вон как ты заговорил… Ну что ж теперь я тебя сам подстригать буду. Тут тебе не Россия – тут Молдавия и мы тут хозяева. – Он кому-то мигнул. Я дёрнулся назад, чтобы прикрыть спину, но опоздал. Несколько рук крепко и знающе обхватили, не давая возможности даже дёргаться.

– Сейчас мы тебя, капитан, также тебя отделаем, как и сержанта Чутак у вас били....

– Отставить…, – неожиданно донёсся начальственный голос из глубины коридора, а через несколько секунд проявился и сам обладатель решительного голоса. Это был вальяжный майор в отлично отутюженном мундире, с какими положено нагрудными знаками и излучающий всеми фибрами своей души самодовольство и властность. Такие, как правило, не отдают приказы банально мочить прямо на месте, а наслаждаются самим процессом мочения, поэтому даже не смотря на то что хватка рук ослабела, я насторожился, не ожидая от появления явно начальника районной милиции ничего хорошего.

– Что тут происходит? – Майор окинул меня быстрым взглядом.

– Да вот, товарищ майор, приехал командир сержанта Чутак и нагло требует от нас помощи в его задержании и отправки к месту службы. И хамит ещё…, вот и решили его поставить на место, – сержант выжидающе замолчал, плотоядно ожидая разрешительно-положительного решения начальства. Но начальство, лениво полистав моё удостоверение личности, вернуло его мне обратно и вынесло совершенно другой и неожиданный вердикт.

– Ну и чего вы всполошились? Конечно, окажем ему помощь в задержании… Человек с Урала приехал… Добирался наверно суток трое. Почему бы и не помочь в таком деле, тем более официально обратился к нам. Бумагу о помощи будем писать или так… без лишней писанины обойдёмся? – На губах майора зазмеилась дьявольская улыбка

– Или так… лучше, – я положил удостоверение в нагрудный карман и для пущей безопасности даже застегнул его на пуговичку, гадая – Действительно он хочет помочь или же какую-нибудь пакость готовит?

– Нет, лучше бумагу официальную мы сейчас оформим у меня в кабинете, – принял решение начальник, а окружившие нас менты очнувшись от удивления, сдержанно и возмущённо загудели, но не слишком. Видать майор хорошо держал своих подчинённых в кулаке. Но сержант не выдержал и высказался более открыто: – Товарищ майор, я не понял – Это как понимать? Помогать офицеру…, – тут он запнулся, наверно хотел сказать «оккупанту», но быстро нашёлся и ядовито продолжил, – офицеру Советской армии в задержании молдаванина? Объясните…

Майор ухмыльнулся и с плохо прикрытым презрением посмотрел на сержанта: – Цуркан, вы меня разочаровываете своим прямолинейным мышлением, а ещё претендуете на повышение. Надо шире на вещи смотреть, тогда вас ждёт успех. А так, конечно, выделим троих сотрудников в помощь капитану… капитану…

– Цеханович, – подсказал я.

– … Да, капитану Цеханович. И это будут… Где у нас Богдан, Василий и Влад?

Все оживились и загадочно-весело заулыбались, даже сержант Цуркан с обиженной миной на лице, досадливо зачесался в затылке.

– Отдыхают сегодня, – доложил дежурный по райотделу.

– Ничего страшного. Оповестить их, думаю они с удовольствием примут участие в этом мероприятии, да и очень познавательно, а главное близко познакомятся с капитаном…

Нездоровое оживление, смешки, подколки, быстрые и понимающие взгляды, которыми обменивались менты, весёлое фырканье и злорадное удовлетворение сержанта не нравились мне всё больше и больше. Народ, загадочно перешёптываясь, стал постепенно расползаться по кабинетам, а я по приглашению майора поднялся в его, шикарно обставленный кабинет.

Мы расположились за огромным столом и под его диктовку я стал писать заяву на оказание помощи в задержании беглеца. Майор бегло прочитал написанное и, наложив положительную резолюцию на заявление, положил бумагу в папку.

– Ну, всё, товарищ капитан. В ваше распоряжение выделены трое сотрудников. Опытные, не сопляки какие-то. Вы давайте езжайте по адресу сержанта Чутак и там вас они и найдут. Вопросы какие-либо есть?

Можно было, конечно, встать и просто уйти, но любопытство и дурная упёртость военного Тельца не позволяли этого: – Товарищ майор, попав к вам в милицию, у меня сложилось впечатление, что это не милиции, а какая-то банда в милицейской форме. Ладно, сержантский состав, можно понять – они от сохи. Но там ведь присутствовали и офицеры и никто не остановил сержантов. Что происходит? Кто у вас тут руководит милицией – Сержант или майор? – Прямо и открыто заявил я, справедливо ожидая на своё заявление негативную реакцию и продолжение искания приключений на свою задницу.

Но майор ни капли не обиделся, лишь широко и лучезарно улыбнулся: – Это хорошо, что это исходило от сержанта, а не от майора – начальника милиции. Это говорит о конце вашей советской власти в Молдавии и о растущем национальном осознании человека, как молдаванина и как гражданина. И это идёт снизу, а не сверху.

– Почему моя советская власть. Это наша власть. И зарплату вы получаете из Москвы и форму носите не американского полицейского.

– Всё это ерунда. Недолго осталось форму эту носить и деньги будем получать из Кишинёва. Осталось недолго ждать. Знаешь капитан, как последние двадцать лет шла здесь русификация? Ого…го. И только в последний год люди всё больше и больше осознают свою причастность именно к своей национальности, а не к мифическому советскому народу. Ещё немного и Молдавия станет самостоятельным государством, где мы сами будем решать свою судьбу. И с братской Румынией у нас будут совершенно другие отношения.

– Занимая должность начальника милиции, вы наверно видите дальше и больше, чем рядовой сержант. Румыния ведь нищая страна и румынский народ там даже в более худшем состоянии живёт. А вы хотите соединяться с ними. – Гнул я свою линию.

– Да, знаю, – легко согласился майор, – но нам от них нужна их нефть и свободный выход через их территорию к Чёрному морю, а они пусть сами свои проблемы решают.

– Ну, я вижу у вас тут всё уже решено. И на все вопросы ответы подготовлены. За счёт советской власти отстроили и подняли республику. Вон у самого ромбик о высшем образовании на мундире синеет… Чай наверно не в Кембридже его получил? И районным начальником стал. А если бы не было советской власти – Кем был бы? А пахал бы на кукурузном поле и ходил в драных штанах. А чуть поманили вас и вы жопой к русским повернулись. Не хорошоооооо....

Я только кулаком не треснул по столу, а начальник милиции, вольготно откинувшись в удобном кожаном кресле, только веселился.

– МА-ЛА-ДЦА…, люблю смелых. Тяжело моим оперативникам будет с тобой. Ладно, посмеялись и хорош. Езжай, капитан, лучше отсюда. Не испытывай судьбу. А так скажу. Для нас Советский Союз тюрьмой был, а мы хотим жить как в Европе. Самостоятельно жить – майор назидательно поднял палец вверх.

Я поднялся из-за стола и несколько секунд с любопытством смотрел на мента: – Хорошо вам тут мозги промыли. Ну, ты то и при новой власти на волне будешь, но чем вы там в Европе торговать будете? У вас же ничего нет? Вы бы лучше у Европы сначала спросили – А нужны ли вы им? Впрочем – будущее покажет....

Я ехал на автобусе и размышлял о будущем Союза. Не такой уж я и слепой, чтобы не видеть, что происходит на национальных окраинах, да и у нас в России. Да что сейчас… Эти разговоры на тему – Что мы спокойно проживём без РСФСР, если отделимся, – были и сам в них участвовал ещё в середине семидесятых. Так уж получилось, что половина артиллерийских училищ располагались на территории Украины – Одесское, Сумское и Хмельницкое. И ещё два в РСФСР – Коломенское и Ленинградское и одно в Грузии – Тбилисское. И соответственно офицеры-артиллеристы в большинстве были хохлами, которые зачастую и были инициаторами таких горячих споров.

– Да мы без Советского Союза только так проживём. У нас уголь, пшеница, сало… Чёрное море, курорты, куда будут русские ехать и нести нам свои деньги в клюве. Да у нас всё есть, чтобы спокойно жить без русских.

Представители других национальных республик и окраин стыдливо молчали и никогда не спорили по этому вопросу, чётко осознавая, что Советский Союз, а это в основном РСФСР, их кормит и полностью содержит. Молчали и прибалты. Но эти были отдельной статьёй и ни для кого не было секретом, что прибалты, всегда и во все времена смотрели в сторону Запада и желали там быть. Поэтому нынешние события в Прибалтике воспринимались не так остро, как по другим республикам.

В принципе, я не долго размышлял над этим вопросом. Хотят отделяться – пусть отделяются. Пусть все отделяются и не лезут к нам. Пусть живут отдельно и самостоятельно решают свои вопросы, а не за счёт русских. Жалко только если белорусы отделятся. Но думаю, что время покажет и дурная пелена вот этого махрового квартирного национализма пройдёт. Они ещё поклонятся России в ножки и будут ездить к нам на работу, потому что их республики не будут в состоянии обеспечить своё население рабочими местами. (Примерно так я наивно рассуждал, даже не представляя того, что когда этот угар поспешных отделений прошёл. А по простому сказать – предательство русского народа. Все забыли про это предательство и поехали в Россию работать и ещё имели наглость требовать к себе такого же уважения и отношения, как и к россиянам)

До села, где проживал сбежавший подчинённый, я добрался быстро. Сошёл на трассе и пешком прошёл через поле три километра к селу. Довольно быстро нашёл его дом и стремительно ворвался во двор, напугав при этом молоденькую девушку, копошившуюся во дворе по домашним делам.

– Сестра, четырнадцать лет, Клавдия, – промелькнули строчки личного дела сержанта.

– Здравствуйте. Клавдия, а где Афанасий? – С напором спросил, не давая девушке опомнится.

Та совсем растерялась и безропотно сообщила: – Он в соседнем селе с братьями дом строит… – и подробно рассказала, как туда пройти и найти дом.

– А кто вы такой? – Наконец-то удосужилась спросить.

– Да, так …, знакомый. Надо пару вопросов задать, – уклонился от ответа.